Адель

Эйбел просыпается среди ночи и смотрит на вторую половину кровати, которую должен был занимать Тэхен. Смотрит на время и понимает, что уже давно пора бы ощутить чужое тепло рядом с собой. 4:44. Он мысленно задается вопросом, где в такое время может быть Тэхен.
Парень встает и спотыкается об гитару, которую оставил у кровати, потому что в сон клонило слишком сильно. Он уже не мог ждать Тэхена дальше. Конечно волнение присутствовало, он никогда так сильно нигде не задерживался, но мало ли. Все таки это встреча с родной сестрой, им многое стоило наверстать. Он искренне надеялся на то, что она будет аккуратна со своим братом. Ему не хотелось видеть Тэхена еще более травмированным и расстроенным.

Эйбел писал ему перед сном и просил ответить, как только сможет, чтобы знать, что все хорошо, но на сообщения Тэхен так и не ответил. Это подкидывало еще больше причин волноваться, но он старался держать себя в руках. Эйбел не из тех, кто будет паниковать в лишний раз. Он жизнерадостный и спокойный и он доверяет Тэхену.

Доверяет тому, кто стучится в дверь ровно в пять утра. Его несёт к двери с улыбкой на лице. Нет, он не будет злиться на него за такое позднее возвращение домой. Он только порадуется, если Тэхен будет счастливым и наполненным. Но, когда он открывает дверь, мягко говоря, пугается. Сегодня ни Эйбел, ни Тэхен больше не порадуются.

—Тэхен?-будто не узнает своего парня, что ели стоит на ногах и смотрит измучено. Младший явно пьян и ему точно не хорошо от этого. Эйбел осматривает входящего парня и замечает на кончиках пальцев запекшуюся кровь. Сердце будто уходит в пятки и Эйбел подбегает, помогает снять куртку и ведет Тэхена в зал, хотя у самого будто пропали все силы для того, чтобы помочь пострадавшему. Он укладывает парня на кровать и пытается снять, с молчавшего до этого Тэхена футболку.

-Не трогай,-произносит он хриплым голосом, и у него уходят на это большой ресурс сил. Держит свою одежду так, будто, если он окажется голым, случится что-то непоправимое (можно считать, что так и есть).
—Тэхен, откуда кровь?-у Эйбел дрожит голос, а в глазах начинает скапливаться влага. Тэхен не отвечает ему, лишь смотрит взглядом таким, каким никогда не смотрел. Его не разобрать. Не понять, что говорят темные глаза.
—На тебя напали? Избили? Где ты был? Почему не позвал?-эти вопросы задаются с паузами. Он ждёт ответа на каждый, но ему не отвечают и следует еще один вопрос. В итоге молчание Тэхена начинает просто выводить из себя. Хочется плакать от того, что он ничего не говорит и от того, что Эйбелу приходится самому додумывать ответы.

Эйбел начинает рвать несчастную ткань, игнорируя бессильные сопротивления Тэхена, и как только открывается вид на грудь он будто теряет все силы к существованию.

На бронзовой коже красуются красные линии, они разбросаны хаотично и выглядят жутко. Будто Тэхен вернулся из времен, когда грешников позорно мучали на общественных площадях. Эйбел внимательно всматривается,  видит запекшуюся кровь и то, что раны не слишком глубокие, будто их оставляли очень аккуратно. Рука профессионала. Он поднимает взгляд к чужим глазам и ему кажется, что до этого он еще мог переварить ситуацию, но Тэхен смотрит слишком спокойно. Так же убито и поломано, но спокойно. Будто это самое обычное, что могло с ним случиться. Он не придает этому значение, только злится от того, что Эйбел создал трагический акт в комедийной пьесе.

—Кто это сделал?-звучит строго, как никогда прежде. Обеспокоено, как и должно быть.
—Я не знаю их,-Тэхен с трудом выдавливает из себя эту ложь. Он слишком хорошо знает и ему слишком больно от того, что его парень видит это. Ему было настолько хорошо, что сейчас он чувствует себя неживым. Будто все его силы ушли на то, чтобы почувствовать Чонгука сполна и позволить ему оказаться
как можно глубже. В эту ночь он позволил втереть себя в десна и пустить по венам. От него осталось всего ничего и он не хочет тратить эти остатки на Эйбела.
Но тот касается одной из ран. Аккуратно, будто пытается понять насколько надрезы глубоки. А Тэхена от этого будто шарахает током. Ему не хочется, чтобы трещины на его идеальном образе кто-то трогал. Он неосознанно вспоминает, как блестящие лезвие рвало клетки под собой. Будто заново переживает эти острые ощущения и испытывает ту боль и наслаждение, что чувствовал от былого насилия. Перед его глазами, будто наяву, появляется зеленые фонари, что горели адским пламенем удовольствия. В момент, когда, обвитые венами, руки Чонгука, гребли красными линиями дорогу, к нутру Тэхена: он никогда так сильно никому не доверял, и никогда так сильно никого не боялся.
  
Его бросает по этому чувству, выворачивает, как при самой сильной эйфории, будто он под кайфом и вещества застряли навсегда. Никогда больше не покинут его, но организм все равно будет просить большего.
Тело начинает лихорадить и он вздрагивает под теплыми пальцами парня. Ему не нравится это ощущение. От них неприятная боль. Тэхен сравнивает этот жар с прохладными кончиками пальцев Чонгука, что собирали за собой капли темно красной жидкости. Сравнивает самые обычные янтарные глаза с зелеными, что рассматривали раны и контролировали их глубину. Следили за тем, чтобы не перейти грань. Он сравнивает музыкальный голос, что спрашивает снова и снова как и где это произошло, с глубиной голоса, что шептал:
—Я запомню даже цвет твоей крови.

Тэхену хочется плакать и кричать, и он не знает, как сказать Эйбелу о том, что он устал и хочет спать. Он хочет немного не жить, ничего не чувствовать, потому что невыносимо находиться в желании и в бессилии их выполнения. Очень хочется Чонгука. К себе, рядом. Но понимает, что не выдержит его больше. Он испытал себя. Тэхен был не готов к такому, он был на волоске от безумства.
Но если сейчас грань между здравым смыслом и помешательством еще не пересечена, что будет, когда они окажутся за ней?

                                       ***

Тэхен, не смотря на все уговоры Эйбела не идти на работу в таком состоянии, и уж тем более в свой выходной, все равно оказался в книжном. Ему стоило побыть не у себя дома и не видеть того, кто знает больше, чем надо. Тэхену просто хотелось остаться наедине со своими мыслями, а возможно он просто ждал того, что Чонгук придет к нему. Он знал, что не выдержит, хотел себя уберечь, но ничего не мог поделать с собой, поэтому сидит на складе, за слабо освещенном столом и все его тело ноет от острой боли. Раны уже начали подсыхать и покрываться легкой корочкой, из-за чего каждое движение отзывалось болью в груди, но он каждый раз натыкался на мысль о том, что ни о чем не жалеет. Он привыкнет к тому, с чем живет Чонгук.

Тэхен выходит из служебной комнаты и направляется в зал. Плывет между знакомыми полками, проверяет глазами все ли стоит как надо, иногда останавливается, чтобы поправить неровно стоящую книгу или переложить потерявшуюся на свое место. Вдруг Тэхен случайно замечает знакомое лицо, среди посетителей. Это тот школьник, который вечно ошиваться рядом с Чонгуком.

Мальчик высматривает что-то на полке с зарубежными романами и Тэхен просто не смог удержать себя на месте, поэтому аккуратно подошел и спросил:
—Вам чем-нибудь помочь?
Ален повернулся и взгляд его как-то поменялся, когда он увидел кто именно к нему обращается. Тот, кто глядел на его Чонгука слишком особенно, непозволительно интимно и многозначно, но он утешил себя мыслью о том, что ему тогда просто показалось. И сейчас тоже, решил не поддаваться эмоциям. Он знать не знает кто такой этот Тэхен, и какие-то гляделки ничего не значат. Главное держать себя в руках, думать и анализировать ситуацию прежде, чем начать действовать. Так учил его Чонгук.

—Нет, спасибо. У меня здесь ходит личный эксперт,-Ален добродушно улыбается и слышит, как его зовут по имени где-то за спиной. Слышит это и Тэхен, так же отчетливо как и голос, который прошлой ночью резал похлеще лезвия, что было в руках у владельца низких нот.
-Ален, я нашел. Мы можем идти,-Чонгук крутит книгу, видимо ту, за которой пришел, у себя в руках и прежде чем заметить Тэхена глазами, подсознательно понимает, что он где-то рядом.
Подняв взгляд он видит Его. Тэхен стоит во всей красе, так будто не он прошлой ночью сгорал от божественного совокупления. Так, будто не Тэхен заставил Чонгука стать богомольцем в (теперь) их личной обители, в которой заправлял всем грехопадением и богохульством. Чонгук смотрел так, будто это не он вовлек Тэхена, а наоборот. Будто в черной грязи, которую никто кроме них двоих не видит, обмыл его не Чонгук. Тэхен всегда был таким, только вот некому было заглянуть в тихий омут. Некому было разбудить и открыть двери его чертям.

Чонгук понял, что ему срочно нужно оказаться ближе, почувствовать Тэхена кожей. Взглянуть на то, что он оставил вчера на прекрасном теле, которое будто было создано для его рук.
—У вас здесь есть уборная?-идея рождается вместе с осознанием того, что если он сейчас не коснется Тэхена его поломает на пополам.
—Да, я проведу вас,-поломает не только Чонгука. Тэхен чувствует это напряжение между ними, буквально телом ощущает, как сильно желание, что исходит от Чонгука. Тот кидает успокаивающий взгляд на Алена, шепчет ему «я быстро» и идет за Тэхеном. Держит себя в руках, чтобы не сорваться прямо здесь и сейчас. Ему бы хотелось смешать их кровь в одно целое и обмыть ею страницы книг о прекрасном и светлом. Доказать белоснежным страницам, что великие чувства не всегда чисты.

Тэхен ведет его не в уборную, ноги сами направляются туда, откуда он вышел чуть больше пяти минут назад. Он оказывается в темноте, что оставил после себя и пускает в нее Чонгука. Закрывает дверь на ключ и молится неизвестно кому. Просит не позволять себе слишком много, вне зоны комфорта. Он на работе, он не может..

Чонгука будто срывает с цепи. Оголодавший зверь, с покрасневшими глазами позволяет себе подобраться к запретному плоду.
Губы сами находят друг друга в кромешной тьме. Чонгук целует слишком нежно, ему это несвойственно. Будто старается разобрать это ощущение на мельчайшие детали, касается как маниакально помешанный в бреду. Пробирается неизменно прохладными пальцами под одежду Тэхена и касается (теперь) неровной кожи. Успокаивает своей температурой и ловит тихий вздох боли и наслаждения своими губами.
—Включи свет,-просит Чонгук и это звучит как мольба, потому что Тэхен знает зачем ему это нужно. Мастер хочет посмотреть на свое творение. Но Маргарита его измучает. Сделает с ним то же, что он сделал с ней.
—Ты делал это с ним?-между ними этот вопрос звучит, как выстрел пули. Тэхен имеет ввиду Алена и ему хочется услышать отрицательный ответ. Ему не хочется знать, что Чонгук был с кем-то таким же, каким был с ним вчера. Был собой, больным, нездоровым. Безумным и утягивающим в это безумие.
—Как ты думаешь?-Чонгук все еще прижимается сильно, старается быть ближе, не боится сделать больно, он выучил все степени боли после таких истязаний. Сейчас то, что может ощутить чужое тело—самый легкий уровень.
Старшему не хочется ничего отвечать, он верит, что нет. Никаких ответов вслух не нужно, после того, как пальцы сами шепчут ему, что нет. Они никого и никогда не превращали в идеальное подобие своего Господина.
Тэхену хочется лезть на стены, потому что он видит свет зеленых глаз перед собой. Он преследует его даже без освещения и это заставляет страх накрыть его с головой.
Руки начинают дрожать, а колени буквально опускаются вниз. Он оказывается перед своим Чонгуком на коленях. Смотрит снизу вверх и просит лишь о милости. Он не сможет держать самого себя, он слишком слаб, когда его желания известны кому-то другому. Он не произносит слов вслух, только цепляется за крепкие ноги и плачет. Слезы стекают по щекам и капают на черную ткань обуви. Они впитываются намертво в Чонгука.
Он понимает его без слов. Принимает мольбу и повернув ключ в скважине покидает храм. Чонгук понимающий. Он не позволит Тэхену разорваться изнутри так быстро.