Глава 18
Утром только разбойник удивился оттого, что в боку стало как-то легче, но не захотел расстегивать одежду и смотреть что не так.
- А чем ты обычно занимаешься, когда никому не мстишь? - спросил молодой монах, стоя около окна и застав пробуждение приятеля.
- Обычно? - удивился тот, потирая глаза, - обычно наслаждаюсь жизнью.
- Что? Просто вот так? Я думал, что такие люди как ты ведут довольно разгульный образ жизни или же... Хотя нет... Ты, наверное, совершаешь благие дела...
- Так я тебе всё и расскажу, конечно.
- Ты всё еще держишь на меня обиду? - произнёс молодой монах с ноткой тревоги.
- Не люблю врать, - вздохнул тот, - но да...
Патрокл повесил голову и мелкими шажочками подошёл к парню:
- Я не знаю, что ещё можно сказать... Ведь ты всё ещё злишься... Господь мой, что мне делать?
Филипп жестом пригласил его сесть. Когда Франсуа очутился рядом, то разбойник легонько схватил его за чуб и пошатал из стороны в сторону, приговаривая:
- Ах ты, собачья морда... Что ж ты делаешь то со мной...
Молодой монах пугливо обхватил руками ладонь Филиппа. Юноша понял это, поэтому убрал свою руку с его макушки.
- Ну прости, прости... - улыбался он, - будем считать, что я тебя поругал.
- Почему ты такой...
- Какой?
- Ну... Добрый...
- Я? Добрый? - удивился разбойник.
- Да. Ты добрый, хоть и сильный...
- Почему "хоть"?
- Обычно сильные... Всегда злые...
- С чего ты взял, Франсуа? Что за бред? Я использую силу не для этого!
- Я знаю. Знаю и вижу.
- Но ты всё еще называешь меня добрым... Да я при тебе вонзил нож в живого человека! Ты чего?
- Но это же было во благо...
- Ну вроде да... Но знаешь ли, - покачал головой Филипп.
- Во благо, во благо! - убеждал его юноша, - я видел того человека ещё и нашем храме, в монастыре. Я слышал его исповедь... Да, Филипп, знаю, что грех, но... Господь мой, как хорошо, чтобы его убил!
- Думаешь?
- Я уверен.
- Он скончался в муках, - вскочил Филипп и громко сказал это.
- Тебе его жалко что ли?
- Я не знаю, как тут думать. Поэтому и не думаю. Вредно.
- Мне нравится твоя философия, хотя она весьма сумбурна.
- Тогда и ты много не думай, - усмехнулся парень.
- Слушай... Ну так может вернемся к моему первому вопросу?
- Хорошо, - кивнул Филипп, - я покажу тебе все это.
Молодые люди вышли на улицу. Вокруг, как и всегда, кипела жизнь. В зад и в перёд ходили повозки, громыхали колёса, ржали вдалеке лошади, свистели кнуты, позвякивали цепи, наковальни и женские браслеты. Слышались детские возгласы, мужские чуть раздражённые разговоры, сплетни старушек.
Филипп сказал, что отлучится совсем ненадолго.Парень хотел раздобыть что-то на завтрак. Франсуа пожал плечами, согласившись стоять перед поворотом на узкую улочку около угла каменного дома. Он облокотился на выступающую балку и замер в ожидании. Но вдруг откуда ни возьмись перед молодым монахом выскочила небольшая собака пёстрой окраски.Патрокл замер на месте. Собака смотрела на него своим хищным диким озлобленным взглядом. Юноша подумал, что где-то он уже видел этот взгляд. Совсем недавно.Бешеное животное вдруг оскалилось и чуть пригнулось к земле, готовясь к прыжку на выбранную цель. Франсуа сразу понял, что целью был именно он. Юноша не знал,что стоит делать в такой ситуации, поэтому он быстро развернулся и принялся бежать в ту сторону, куда несколько минут назад уходил его друг. Как испуганный младенец, молодой монах нёсся от страшной собаки что есть мочи и пронзительно кричал, размахивая руками. Привлекая к своей персоне такое внимание, парень натравил на себя целую свору. Но он не переставал бежать. К счастью, совсем близко показался разбойник, уже стащивший с окна одного дворянина яблоки и пару луковиц. Патрокл ринулся прямиком к нему. От такого настигающего его зрелища Филипп чуть не подавился, откусывая красное яблоко, но тут же уцепился руками за карниз и одним махом запрыгнул на черепичную крышу. Франсуа подбежал к нему и встал около стены, не зная, что делать дальше. Разбойник освободил руки и быстро затащил с собой на крышу молодого монаха.
Собаки внизу ещё немного потявкали, но через какое-то время поняли, что в этом нет смысла и убежали.
- Испугался? – усмехнулся Филипп, теребя приятеля за светлые волосы.
- Ага, - переводя дыхание, кивнул тот.
- Ты как же успел целую ораву на себя натравить?
Разбойник по-хозяйски растянулся на крыше, дабы услышать эту интереснейшую историю.
- Да они сами, - оправдывался Патрокл, - сами! Я стоял никого не трогал, а одна маленькая как начала на меня бросаться!
- Нельзя было от неё убегать. Конечно, она за тобой побежала, коли ты дал такой прекрасный повод!
- Ну я же не знал, Филипп... Не знал...
Разбойник сел, улыбнулся товарищу и ласково сказал:
- Да. Ты ещё такой наивный. Это просто потрясающе. Ты мне нравишься.
- Да брось, кому я могу нравится. Ничего не умею, жизни не знаю...
- Хватит тебе убиваться по этому то поводу! – махнул рукой Филипп, - успеешь ещё. Ты лучше вот что скажи...
- Что?
- Яблоко будешь?
Разбойник протянул юноше его долю. Естественно, молодой монах отблагодарил приятеля.
- Ладно, пора слезать отсюда, - сказал Филипп, догрызая последнюю луковицу.
- И как ты себе это представляешь? – тут же спросил Патрокл.
- Молча, мой хороший. Молча. Мы сидим на чьём-то доме.
Юноша встал, вытянулся и подал другу руку:
- Пойдём отсюда.
- Ладно хорошо. Я уже.
Франсуа взял того за руку, поднялся сам и только захотел сделать первый шаг, как Филипп сразу же остановил его.
- Т-с-с, - начал он, прикладывая палец к губам, - это же черепица. Если будешь ступать так, как ты сейчас хотел и разломаешь черепицу, то тут даже я тебе не помогу.
- Не понял?
- Аккуратней шагай, Франсуа.
- Ага, ясно.
Внезапно молодой монах оступился, только выпустив руку товарища. Чтобы не сорваться с крыши и поросшей мхом скользкой черепицы на ней Франсуа вновь машинально ухватился за друга, но на этот раз его ладонь угодила в чёрные кудри. Пальчики Патрокла пугливо сжались и потянули хозяина тёмной шевелюры за пряди. Разбойник ничего не сказал, он только усмехнулся, приподняв верхнюю губу и обнажив белые зубы, чтобы не засмеяться.
- Как хорошо, что ты кудрявый, - пролепетал Франсуа, слегка растерявшись от проделанной им нелепой ситуации.
- Ничего, - продолжал с озорной улыбкой Филипп, - все мы кудрявые в одном месте.
- Будь у меня свободна хоть одна рука, - слегка насупился молодой монах, - я бы сильно прикоснулся ею по твоей щеке.
- Да? – удивился разбойник, - не волнуйся, и это ты успеешь ещё. Хотя, что я не так сказал?
- Как грешно ты выражаешься! Уж о подобном в братии мы и думать не могли.
- Боже, какая капризная у вас церковь! – скорчил гримасу Филипп, намереваясь передразнить кого-нибудь из приходских священников, которые по утрам поют псалмы, а вечером пьют в кабаках на пожертвованные храмам деньги.