Глава 17
Затем юноше стало интересно, из-за чего его друг так скорчился, будто от боли. Осторожными движениями, чтобы не разбудить товарища, Франсуа стал расстегивать жилет и распахивать рубашку. Он сразу обнаружил грязную тряпку, которой был перевязан бок, и ужаснулся:
- Не зажила ещё твоя старая рана? Отчего же ты молчал, мученик?
Патрокл убрал с тела этот кусочек ткани, из-за чего спящий невольно дёрнулся, и обнаружил воспалённую рану, которая уже местами даже начинала гнить.
- Как ты это терпишь? Я не понимаю...
Молодой монах переложил спящего друга со своих колен. Сам он встал, отряхнулся и решил поискать проточной воды. Ему недалеко пришлось ходить, потому что она была относительно рядом. Набрав жидкости из колодца, Франсуа постирал несчастную тряпочку от крови и гноя и понёс обратно. Пол ночи она сохла, поэтому забинтовал рану Патрокл только к утру.
- Хоть чем-то буду я тебе полезен. Такой будет моя дружба взамен на то меньшее, что получаю.
В остальное же время, несмотря на наставления и просьбы приятеля, молодой монах вновь решил испытать удачу и пошёл бродить по хоть и ночному, но отнюдь не спящему городу.
Полчаса спустя вдруг проснулся Филипп. Так резко открыл глаза, будто почуял что-то неладное. Не найдя в темноте друга, он с трудом встал и принялся гадать, куда же молодой монах мог деться. Тут его привлёк задорный женский смех с улицы. Разбойнику стало интересно, ведь голос ему был доселе не знаком. Юноша подошёл к окну и чуть отодвинул ткань. Филипп глянул вниз и ахнул. Посреди улицы стоял Франсуа, а в его объятиях нежилась прелестная девушка.
- Святая Катерина, только ж я сказал ему... - прошептал разбойник, - хотя... что я могу сделать...
Он так сильно дернул от непонятной злобы за ткань, что та чуть не оторвалась, но потом вздохнул, поднял глаза к небу и обратно и вернулся на сено.
- Ах, боже мой, - восклицал за окном женский голос, - ты красив как Аполлон! Возможна следующая встреча?
- Никак нет. Хотя может... - отвечал молодой монах, - кто знает, кто знает...
Филипп стиснул зубы, а в сильном кулаке сжимал стебли сухой травы, с жалким хрустом ломая их. Но тут послышались шаги, и юноша быстро притворился спящим.