2
Я доверяю только своим инстинктам- они всегда указывают на лучшее. Вонзила в своё сердце строки о том, что если не отстраниться от негативных мыслей, то они отстранят меня от моих целей и никогда не позволяла им завладеть мной, истощая энергию. Ведь каждый раз эти воспоминания оказываются настолько острыми, что режут мою душу снова и снова, а потом уходят на второй план, оставляя истекать кровью.
"Воспоминания-лишь ещё одна форма страдания." в голове всплыли строки основоположника декаданса и одного из моих любимых французских поэтов Шарля Бодлера. Но тут же растворились, возвращаясь глубоко в подсознание. Это война с болью, которую я побеждаю своей бордовой помадой и взглядом подведённых краской для век сине-зелёных глаз.
Пудрово-цветочный аромат парфюма на запястье создавал вокруг меня лёгкий шлейф, а тёмно-каштановые локоны плавно струились по плечам, объявляя бунт авантюрным женщинам 20-х годов, что носили культовые короткие стрижки, покрывая их шляпками-колокол. Укладывая в чемодан последний предмет гардероба- чёрное муаровое платье с V-образным вырезом и обильной прозрачной драпировкой- я думала лишь о том, как не опоздать на запланированное в четыре часа дня собеседование.
А затем ёрзала на неудобном сиденьи Great Western Railway, мчавшего в западный Мидлендс, сильнее укутывая себя в излюбленное тёплое пальто.
Утопающий в дожде и тумане город встретил меня протяжным завыванием ветра, оставляющем след мурашек, касаясь кожи. Но я уверенно последовала вдоль кирпичного железнодорожного моста в сторону главной конторы газеты, где планировала работать следующие два года. О том, что будет дальше я даже не задумывалась, но точно знала- остаться здесь надолго у меня не выйдет, и ничто этого не изменит. Даже руководящая должность.
Задержала взгляд на мужчине, который стоял прислонившись к стене спиной, затянутой в сшитую по индивидуальному заказу фирменную куртку. Он тоже заметил меня, и его карие глаза вызывающе встретились с моими. Но я не приняла его вызов, быстро сворачивая в контору на углу Хай-Стрит Бордсли, по соседству с пабом «Рэйнбоу».
Спустя несколько часов долгого, томительного ожидания и пятнадцатиминутного собеседования, массивные двери конторы стали открыты для меня в любое время. Я шла по улице, наслаждаясь чувством свободы и удовлетворения, стуча каблуками по асфальту.
Было около одиннадцати, когда глубокие сумерки уже сгустились над Бирмингемом, а из окон пабов резко доносились пьяные ругательства. Отшатнулась в сторону, скрываясь от внезапно вывалившейся из паба «Рэйнбоу» мужчин, задорно обменивавшихся между собой насмешками.
—На кой тебе это пойло?— низко опущенный козырёк кепки не позволял мне рассмотреть его лицо, лишь едкую ухмылку.
—Не лезь не в своё дело.— молодой парень, к которому он обращался не был похож на раздражённого работягу, встающего в невозможную рань, торгующего на улицах и ругающего правительство у пивных стоек. Однако эта фраза, невинно брошенная в ответ на нападки была подобна разорвавшейся бомбе.
—Ты струсил. А трусливых я просто ненавижу.
Его убийство казалось настолько жестоким, что я не готова была становиться свидетельницей. Парень успел сделать лишь несколько шагов, когда один из бандитов без капли жалости нанёс ему удар тяжёлой пряжкой ремня, вероятно оставив трещины на черепе. Тело глухо ударилось об асфальт, пока убийца довольно возвращал аксессуар на пояс своих расклешенных брюк. —Можешь тогда упокоиться в свежевырытой яме.
Двое его приятелей незамедлительно принялись добивать парня носками ботинок.
У меня перехватило дыхание, голова закружилась от нахлынувшего адреналина и я сделала несколько шагов в сторону, неосторожно задев каблуком выступ на тротуаре. Провокационный звук привлёк внимание банды и я второй раз за сегодня посмотрела в тёмные, карие глаза.
Запах сигаретного дыма, дорогого алкоголя и кожи ударил в ноздри прежде, чем его грубые руки прижали меня к каменной стене здания.
—Подсматриваешь?— насмешливо-лукаво спросил мужчина, вглядываясь в моё лицо.
—Каюсь, ведь такое шоу достойно восхищённых оваций, а не моего случайного присутствия.— отчаянно старалась не отвести взгляд от его глаз, показывая, что меня это вовсе не испугало.
Его рука легла на мою шею, сильнее вдавливая в стену, и я рефлекторно издала тихий стон, чем вызвала самодовольную ухмылку.
— А ты оказывается богатая сучка— пальцы коснулись нитки жемчуга, спрятанной под воротником моего пальто, и взгляд тут же заскользил ниже по линии декольте, до места, где она заканчивалась. — Интересно, где же ты прячешь свои деньги? В сумочке?— нарочито манерно растянутые слова мужчины глухо отзывались у меня в голове.— А может быть здесь?
Он сделал шаг вперёд, так что револьвер в его брюках больно впился мне в бедро. Холодный ветер скользнул под блузку, когда вторая рука расстегнула верхние пуговицы, сразу обнажая лямку шёлкового кружевного белья.
—Генри Лайтфут. Я собираюсь развлечься с тобой прямо здесь, так что тебе следует знать имя того, кто доставит тебе незабываемое удовольствие.
Шансы на спасение уменьшались вдвое, ведь в это время по улицам осмеливаются ходить лишь совсем отчаянные забулдыги, либо сами преступники. Я дёрнулась, в попытке ослабить его хватку, но это лишь ещё больше раззадорило бандита. Он перехватил мои руки, расставляя их по обе стороны от моего лица, касаясь губами покрасневшей обнажённой кожи. Его губы провели дорожку вдоль шеи, поднимаясь к самому уху, где он прошептал о том, как мне повезло, а затем резко отстранился, реагируя на звуки выстрелов. Каблуки ботинок ритмично стучали по асфальту, приближаясь всё ближе, пока не остановились в паре метров от нас.
—Лучше бы тебе оставить девушку, Лайтфут, она явно против.
—Блядский Шелби, вечно ты не вовремя.