Цена короны

«Сир Артур Блэквуд, сын сира Джоны Блэквуда, победитель турнира в Харренхолле».

Дейнис прислонилась к перилам балкона, ее взгляд лениво скользил по собранию рыцарей во дворе внизу. Солнце купало рыцарей в теплом золотистом сиянии, когда они стояли в своих сверкающих доспехах, их щиты были украшены символами, которые представляли их дома. Голос сира Гарольда Вестерлинга гудел на заднем плане, когда он представлял ей различных рыцарей, перечисляя их достижения и подвиги. Дейнис вежливо кивала каждый раз, когда он что-то говорил, но ее мысли блуждали, и ей было трудно сосредоточиться. Король Визерис попросил ее выбрать нового члена Королевской гвардии, заявив, что он хотел бы, чтобы у нее был личный щит и защитник.

Сир Гаррольд смотрел на скучающую принцессу с равными долями веселья и раздражения. Казалось, что история имеет свойство повторяться, поскольку он помнил скучающее выражение лица принцессы Рейниры, когда ей поручили то же самое задание много лет назад. Теперь ее дочь стояла на том же месте, демонстрируя тот же безразличный взгляд, лениво водя пальцем по замысловатым узорам перил балкона.

«Наконец, принцесса», - объявил сир Гаррольд, - «я представляю вам сира Аттикуса Фрея, сына сира Десмонда Фрея. Посвящен в рыцари в четыре и десять лет. Он защищал Речные земли от набегов бандитов и возглавлял спасательную операцию по спасению деревни, осажденной мародерами».

Сир Аттикус Фрей выступил вперед, его доспехи были украшены отличительными башнями-близнецами дома Фреев. Его взгляд встретился со взглядом Дейенис, и в ее глазах мелькнула искра чего-то иного. Как будто его представление вывело ее из минутной задумчивости, полностью завладев ее вниманием. Он выглядел всего на несколько лет старше ее, и пока сир Гаррольд продолжал перечислять свои героические деяния, Дейенис приняла решение. Сир Аттикус Фрей станет ее верным щитом.

«Сир Аттикус Фрей», - сказала она. «Ваши деяния и преданность народу Речных земель не остались незамеченными. Вы заслуживаете моей благодарности и восхищения».

Улыбка тронула губы сира Аттикуса, и он почтительно поклонился: «Благодарю вас, принцесса».

Дейенис повернулась к сиру Гарролду: «Я выбираю сира Аттикуса».

Лорд-командующий Королевской гвардии кивнул ей, и когда рыцари внизу разбежались, Дейенис посчитала себя отпущенной. Она поспешила найти Диану, которая ждала ее в соседнем коридоре.

«Они тебя отпустили?» - спросила Дайана.

Дейенис ухмыльнулась и взяла девушку за руки: «Они могли бы это сделать, я закончила с этой королевской гвардией. А теперь, пожалуйста, отведи меня к Хелейне».

Диана рассмеялась, ведя Дейнис по суетливым коридорам Красного замка. Вскоре они прибыли в покои Хелены, где она сидела в удобном кресле у камина с двумя младенцами, лепечущими у ее ног. Близнецы, мальчик и девочка, унаследовали серебристые волосы и глаза цвета индиго своих родителей, и их смех наполнил комнату, когда они потянулись к ногам матери.

Хелена подняла глаза, когда вошли Дейенис и Диана: «А, вы наконец-то здесь. Думаю, пришло время официально вас представить».

Дейенис просияла и буквально дрожала от волнения, опускаясь на колени перед детьми.

«Это Джейхейра, а это Джейхейрис», - Хелена указала на каждого ребенка по очереди.

Глаза Дейнис загорелись от восторга, когда она посмотрела на очаровательную пару. Она осторожно протянула руки и заключила Джейхейру в свои объятия. Маленькая принцесса сразу же, казалось, была очарована ею, ее глаза были широко раскрыты и полны любопытства, когда она потянулась, чтобы взять прядь волос Дейнис.

«О, посмотри на себя», - проворковала Дейнис, ее сердце растаяло, когда она прижала к себе ребенка. «Ты просто прелесть, Джейхейра».

Джейхейра что-то пролепетала в ответ, заставив всех в комнате засмеяться. Тем временем Джейхейрис был гораздо более сдержанным, пряча лицо в юбках матери, словно ища утешения. Хелена нежно похлопала его по спине, пытаясь успокоить. Дейнис не могла не посмеяться над застенчивостью маленького принца. Она продолжала держать Джейхейру, нежно покачивая ее и строя забавные рожицы, чтобы вызвать у малыша один или два смешка.

«Знаешь, это дурной тон - бродить по дверям, словно призрак».

Эймонд стоял у входа в комнату, и прежде чем он успел это осознать, рядом с ним появился Эйгон и обнял его за плечи.

«Я ничего не преследую», - нахмурился Эймонд.

«Тогда перестань стоять здесь и дуться. Ты пугаешь моих детей».

Эймонд закатил глаза и сбросил с себя руку Эйгона.

«Вы вообще знаете имена своих детей?»

«Не меняй тему, Эймонд», - Эйгон проследил взглядом за братом, и его лицо озарилось пониманием. «А, может быть, есть что-то еще, что привлекло твое внимание. Или мне следует сказать, кто-то другой?»

Эймонд пытался сохранить самообладание, но не смог сдержать слабый румянец, который проступил на его щеках. Он прочистил горло и отвел взгляд.

«Я просто пришел поговорить с Хеленой».

«Так ли это? Тогда пойдем поговорим с ней», - Эйгон схватил брата за плечо и втянул его в комнату.

Эймонд сопротивлялся, но хватка Эйгона была слишком сильной, и как только они оказались достаточно близко, глаза Эйгона озорно сверкнули, прежде чем он подмигнул брату и толкнул его на пол, заставив его споткнуться и налететь прямо на Дейнис, которая сидела с Джейхейрой на коленях. Дейнис инстинктивно подняла одну руку, чтобы не дать ему врезаться в малыша Хелейны, и Эймонд в отчаянной попытке удержаться обнаружил, что сжимает пальцы на ее запястье.

Лицо Эймонда побагровело, когда его охватило смущение. Он быстро вскочил на ноги, отдернув руку, словно ее прикосновение обожгло его. Улыбка Дейнис сменилась болью, и она нахмурилась. Эймонд ответил ей еще более презрительным выражением, и в комнате раздался громкий смех Эйгона.

«Похоже, здесь затеяна какая-то игра», - пробормотал он себе под нос, и Хелена бросила на него неодобрительный взгляд.

В течение следующих нескольких дней необъяснимый феномен тесного контакта Эймонда и Дейнис, казалось, сохранялся. Дейнис продолжала проводить много времени с Хеленой и Дианой, поскольку они обсуждали различные вопросы и наслаждались обществом близнецов Хеленой. Иногда их также сопровождал Дейрон, поскольку он был особенно близок со своей сестрой.

Эйгон, вечно озорной старший брат, не мог упустить возможность ввести Эймонда и Дейнис в орбиты друг друга. Он знал, что присутствие его племянницы с его женой было постоянным, и он убедил брата сопровождать его, когда это было возможно. Эйгон организовал их «случайные» встречи с лукавой ухмылкой и веселым блеском в глазах.

Иногда это была, казалось бы, невинная прогулка по саду, где Эймонд и Эйгон просто случайно пересекались с девушками. В других случаях это были удачно спланированные «случайности», когда Эйгон толкал Эймонда, заставляя его врезаться в их племянницу. Каждый раз их встречи были отмечены мимолетными моментами напряжения, за которыми следовало то же пассивно-агрессивное поведение, что и в первый раз. Один из них гримасничал другому, и они отмахивались и отворачивались, как будто ничего не произошло.

Эйгон находил их взаимную враждебность друг к другу довольно забавной, и он не мог устоять перед возможностью подразнить их обоих. Он часто делал вид, что не замечает их дискомфорта, все время организуя ситуации, которые продолжали сводить их вместе.

Усилия Эйгона достигли кульминации в том, что он завербовал в свой гнусный план и свою сестру. Однажды, когда Хелейна отдыхала в своих покоях с Дейнис, она внезапно вспомнила об одной книге о жуках, которую оставила в покоях Эймонда. Она повернулась к племяннице с надеждой на лице.

«Дейнис», - сказала Хелена мягким и убедительным голосом, - «не могла бы ты принести мне книгу, которую я оставила в покоях брата? Я чувствую себя довольно уставшей, и в последнее время мне трудно передвигаться».

«Покои твоего брата», - вздохнула Дейенис, - «и я предполагаю, что этот брат - не Эйгон».

Хелена закатила глаза: «Представьте, каково это - пытаться читать в его комнате, нет, спасибо!»

Дейнис колебалась, ее нежелание было очевидным. Она прикусила нижнюю губу и огляделась, надеясь найти альтернативное решение.

«Разве нет кого-то другого, кто мог бы принести его тебе? Может быть, Дайана или Дейрон?»

Глаза Хелены наполнились мольбой, и она сжала руки племянницы.

«Дейнис, о сокровище моих очей и королева моего сердца, я понимаю, что это может показаться неудобством, но, пожалуйста, сделай это ради бедной беременной женщины».

Дейнис рассмеялась, взглянув на их переплетенные пальцы.

«Ты слишком много шутишь, Хелена».

«Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно».

«О том, что я...»

«О да. Ты действительно свет моих очей,...»

«Достаточно», - фыркнула Дейенис, - «пожалуйста, хватит. Это уже слишком, даже для тебя».

«Так ты это сделаешь?»

«Ты смотришь на меня так, как смотрит Джейхейра, когда хочет съесть мой последний медовый торт. Теперь я знаю, откуда она его берет. Конечно, я куплю его для тебя».

Хелена просияла и поцеловала ее на тыльную сторону ладони.

«Но я тебя предупреждаю. Не вини меня, если твой брат окажется по ту сторону моего кулака».

Хелена виновато опустила взгляд: «Какой именно?»

«Оба! Но не милашка Дейрон, он совершенный святой».

«Если бы святые так заботились о своих волосах. Интересно, что на него нашло в последнее время».

Дейнис лукаво ухмыльнулась: «Возможно, мы сделаем так, чтобы в следующий раз мы подкупили его».

Хелена хлопнула в ладоши: ​​«Согласна. Теперь, Дейенис, любовь моя, я действительно ценю это. Покои Эймонда находятся прямо по коридору. Книга должна быть на столе у ​​окна. У нее ярко-красная обложка, ты ее не пропустишь».

«Ты имеешь надо мной слишком большую власть», - Дейенис поцеловала тетю в лоб на прощание, с некоторой опаской направляясь в покои Эймонда.

Когда Дейнис вышла из комнаты, чтобы забрать книгу, она не подозревала о закулисных действиях, которые разворачивались в ее отсутствие. Она и не подозревала, что Дейрон, воспользовавшись возможностью, выскочил из своего укрытия в комнате Хелены. Получив молчаливый кивок одобрения от Хелены, Дейрон выскочил из комнаты с миссией в голове. Его шаги эхом раздавались в коридоре, когда он мчался на поиски Эйгона и сообщал ему о разворачивающейся возможности.

Как только Дейрон выследил Эйгона, он, затаив дыхание, передал ситуацию, возбужденно шепча о поручении Дейнис в покои Эймонда. Глаза Эйгона заблестели от веселья, и он быстро придумал повод присоединиться к действию.

Когда Дейрон, затаив дыхание, сообщил Эйгону о просьбе Хелены и текущем местоположении Дейнис в покоях Эймонда, Эйгон не мог не озорно ухмыльнуться. Он увидел в этом прекрасную возможность продолжить свой игривый план. С небрежной беспечностью он заметил: «О, как глупо с моей стороны! Я только что вспомнил, что оставил свою любимую книгу в покоях Эймонда. Дейрон, почему бы тебе не сопровождать Эймонда и не помочь ему найти ее?»

Они были в комнате Эйгона, играли в карты, и Эймонд не слышал сообщения Дейрона. Он посмотрел на своих братьев с хмурым видом при упоминании его имени.

«Ты не читаешь Эйгона, у тебя нет любимой книги», - заметил он как ни в чем не бывало.

«Я сказал «книга», я имел в виду «кольцо». Да, я оставил свое кольцо в твоих покоях, ты же знаешь, то, которое мне дедушка подарил на мои именины».

«И вы только что поняли, что он пропал?»

"Да!"

«Эйгон...» Эймонд вздохнул. «Что ты вообще делал в моих покоях? Как ты мог потерять свое кольцо?»

Эйгон подмигнул: «Вероятно, тебе не захочется узнать, какие действия я совершил, что привело к потере. Знаешь, конфиденциальность имеет значение и все такое».

«Ты что? Не говори мне, что ты...»

«Э-э-э, я не целуюсь и не рассказываю».

«Эйгон!»

«Теперь поторопись и принеси его моему брату. А то я свою следующую авантюру тоже отправлю в твою комнату. Что-то в твоем столе просто превосходно для сгибания...»

«Хватит! Перестань, просто перестань. Я достану твою дурацкую книгу, только... не пускай твои мерзкие дела в мои покои», - Эймонд скривился от отвращения.

«Замечательно. Теперь мое кольцо, естественно, должно быть у тебя на столе. Тебе не составит большого труда его найти».

"Вы омерзительны!"

«Ах да, но какой милый, правда? Теперь Даэрон сопровождай твоего брата. Лучше, если вы оба будете искать».

Вернувшись в покои Эймонда, пока Дейнис продолжала искать книгу Хелены, она не могла не отвлечься на саму комнату. Жилое пространство Эймонда было отражением его ученой натуры и склонности к интеллектуальным занятиям. Высокие книжные полки тянулись вдоль стен, и они были до отказа заполнены книгами разных размеров и цветов. Некоторые были аккуратно разложены, в то время как другие были сложены хаотично. Книги были разбросаны на большом деревянном столе в углу, где были разбросаны чернильницы и перья. Пергамент, заполненный аккуратными, но торопливыми каракулями Эймонда, лежал на поверхности. Было ясно, что именно здесь он проводил свои занятия и записывал свои мысли. Мягкий свет свечи от настольной лампы освещал страницы открытых книг, создавая теплую и уютную атмосферу.

Когда Дейнис наклонилась над столом Эймонда, ее любопытство было возбуждено разбросанными по нему письменами, она потянулась, чтобы поднять один из кусков пергамента. Ее пальцы коснулись края бумаги, и как раз, когда она подняла его, пергамент выскользнул из ее рук и полетел на пол. С тихим проклятием под носом она наклонилась и поползла в пространство под столом, чтобы поднять упавшую бумагу, не подозревая о приближающемся присутствии Эймонда.

Тем временем Эймонд, чей разум был занят мыслями об Эйгоне и его досадных планах, вошел в комнату с раздраженным видом. Он бормотал себе под нос о «грязных делах» своего брата, не замечая присутствия кого-либо еще. Его разочарование было очевидно в нахмуренных бровях и напряжении в плечах.

Как раз когда Эймонд достиг центра комнаты, его голос отражал его раздражение, внезапный шум из-под стола заставил его вздрогнуть. Дейнис, торопясь поднять упавший пергамент, нечаянно стукнулась головой о дно стола. Она громко выругалась, выйдя с нахмуренным лицом.

Эймонд резко опустил голову, его глаза расширились от удивления, когда он наконец заметил ее присутствие.

«Что, черт возьми?» - воскликнул он, перенаправив свой гнев с брата на незваного гостя, ворвавшегося в его комнату.

Дейенис, обхватив рукой пульсирующую голову, посмотрела на Эймонда со смесью смущения и боли.

«Извините, я просто... Хелена попросила меня принести ей книгу», - попыталась объяснить она.

Раздражение Эймонда, которое кипело под поверхностью, наконец достигло точки кипения, и она обнаружила себя на месте его гнева. Его голос прогремел по комнате, тон был резким и обвиняющим.

«Что, во имя богов, ты делаешь?» Его глаза сверкали от гнева, грудь вздымалась от волнения. «Зачем ты сейчас рыскаешь по моей комнате?»

Дейнис, все еще ошеломленная ударом и теперь ошеломленная вспышкой Эймонда, с трудом нашла свой голос. Она медленно встала, обошла стол и встала перед ним.

«Я... я не шпионила», - пробормотала она, ее щеки вспыхнули от смеси боли, смущения и разочарования. «Я просто... я уронила бумагу и пыталась ее поднять. Я не хотела мешать. Я же говорила...»

Эймонд сделал шаг вперед, выражение его лица было суровым и непреклонным.

«Перестань оправдываться», - резко возразил он, его голос был полон разочарования. «Я устал от твоего постоянного вторжения в мою жизнь. Сначала ты ходишь за мной по пятам, как тень, а теперь пытаешься рыться в моих вещах. Что с тобой? Ты так одержима мной, что не можешь дать мне ни минуты покоя?»

Раздражение и гнев Дейнис выплеснулись наружу, и она с яростной силой огрызнулась на Эймонда. Ее голос, хотя и дрожал от эмоций, был полон решимости.

«Приди в себя, Эймонд! Я не одержима тобой. Мне на тебя наплевать, особенно после того, как ты игнорировал каждое мое письмо в течение последних пяти лет».

Реакция Эймонда была немедленной и яростной.

«Опять с письмами. Таких писем не было! Ты отправил одно трусливое письмо в самом начале, и оно было полно фальшивых любезностей, потому что ты думал, что я хочу это услышать. А потом ты больше ни одного не отправил!»

«Это неправда!»

Он мерил шагами комнату, его голос был полон негодования: «Ты так и не попыталась связаться со мной, Дейенис, после того единственного неотвеченного письма. И я имел право не отвечать на него. Я был болен. Мне было больно. Ты не позаботилась достаточно, чтобы связаться со мной, даже когда ты писала Хелене почти постоянно. Ты эгоистка, потому что не старалась усерднее, не позаботилась достаточно, чтобы узнать правду о том, что со мной произошло».

Дейнис покачала головой: «Это неправда. Ты же знаешь, что это неправда. Сначала я писала тебе каждый день, потом реже, потому что ты никогда не отвечал, но я все равно писала тебе каждый месяц!»

Эймонд нахмурился в недоумении.

«Я их так и не получил», - настаивал он, его тон все еще был пронизан скептицизмом. «Я бы ответил. В конце концов, я бы ответил. Но вам было все равно. Вы никогда не пытались понять, что я переживал».

Их голоса становились громче, а их жаркий обмен мнениями толкал их все ближе и ближе друг к другу, пока они не оказались лицом к лицу, грудь к груди. Никто из них, казалось, не осознавал близости, которая возникла во время их спора, и воздух между ними потрескивал от неразрешенного напряжения. В этой непосредственной близости Эймонд мог видеть нежные веснушки, разбросанные по носу Дейнис, и она могла учуять слабый запах драконьего дыма, который цеплялся за одежду Эймонда. Комната, казалось, затаила дыхание, и некогда жаркий спор затих.

Их глаза встретились, и на короткий момент мир вокруг них померк. Гнев и обида, наполнявшие комнату, рассеялись, оставив только тишину.

Затем Дейнис глубоко вздохнула, ее глаза наполнились разочарованием и грустью.

«Мне жаль», - прошептала она. «Мне жаль, что мои братья сделали с тобой, Эймонд. Мне жаль, что я не смогла остановить их или помочь тебе, но я не знаю, что еще делать. Если ты собираешься продолжать притворяться, что я причина всех твоих проблем в жизни, тогда ладно. Я оставлю тебя в покое».

Когда их жаркий спор сменился напряженной тишиной, острый взгляд Эймонда смягчился, когда он посмотрел на девушку, которая когда-то была его самым близким другом. В тишине момента он заметил, как в ее глазах блестят слезы, что резко контрастировало с гневом, который наполнил комнату всего несколько минут назад.

Когда одинокая слеза скатилась и начала свой путь по ее щеке, вопреки его здравому смыслу и движимая невысказанным импульсом, рука Эймонда двинулась сама собой. Его пальцы, грубые на ее заплаканной коже, прочертили тонкую дорожку, чтобы стереть одинокую слезу.

Их контакт был нежным и неожиданным, момент, который висит в воздухе, как хрупкая нить, соединяющая их. Прикосновение Эймонда было одновременно успокаивающим и извиняющимся, как будто признавая боль, которую причинил их спор. Дыхание Дейнис застряло в горле от удивления.

Затем Эймонд открыл свой проклятый рот, и момент был испорчен.

«Ладно, оставьте меня в покое», - пробормотал он напряженным голосом. «Возможно, это и к лучшему, что мы не поддерживаем связь».

Дейнис усмехнулась его словам, смесь разочарования и боли промелькнула на ее лице. Она оттолкнула его от себя сильным толчком, ее глаза были полны пламенной решимости.

«Хорошо, Эймонд», - резко ответила она, ее голос был раздраженным. «Если это то, во что ты действительно веришь, то пусть так и будет».

С этими словами она развернулась на каблуках и ушла, оставив Эймонда наедине с его сожалениями и глубоким чувством пустоты. Когда дверь за ней закрылась, Эймонд проклял себя за неспособность спасти момент. Будь проклят он и его глупый рот. Будь проклята она и ее глупый рот, из-за которого он потерял всякий рассудок. Будь проклята она.

Когда Дейнис выбежала из покоев Эймонда, она практически столкнулась с Хеленой, Эйгоном и Дейроном, которые подслушивали прямо за дверью. Выражения их лиц варьировались от удивления до беспокойства, но именно Хелейна первой заметила слезы на лице Дейнис, когда пробегала мимо них.

Гнев Хелены вспыхнул. Она повернулась к мужу с яростным взглядом.

«Ты сказал, что эта схема все улучшит, что она их сблизит!» - кипела она, и ее голос был полон разочарования.

Эйгон, вечный провокатор, в ответ закатил глаза и небрежно пожал плечами.

«Ну, моя дорогая жена», - ответил он с ноткой сарказма, «я и понятия не имел, что наш брат такой идиот. Он явно не знает, как с пользой использовать свой стол».

Дейрон, молча наблюдавший за всей сценой, не мог не сдержать усмешку над прямотой Эйгона и ответным шлепком сестры по плечу. Однако он благоразумно оставил свои комментарии при себе, зная, что не хотел оказаться по ту сторону ярости Хелейны.