Цена короны

Дейнис пошевелилась во сне, почувствовав холод в воздухе, который медленно вернул ее в сознание. Когда она открыла глаза, темнота, окутавшая комнату, встретила ее, и на один ужасающий момент она подумала, что ослепла во сне. В конце концов она начала видеть слабые следы лунного света, просачивающиеся сквозь тяжелые шторы. Комната казалась жуткой, окутанной тишиной, которая усиливала тихое потрескивание умирающих углей в камине.

Она медленно села, ее дыхание было видно в холодном воздухе, и огляделась. Последнее, что она помнила, это как она сидела с отцом перед теплым, ревущим огнем, завернувшись в одеяла, чтобы защититься от сырости ночи. Она отбросила одеяла, которыми кто-то очень заботливо ее укутал, и выбралась из кровати, на которой сейчас находилась, осторожно пробираясь вперед руками.

Дрифтмарк был холодным, и Дейнис дрожала в своем тонком платье. Тишина была тревожной, и она чувствовала себя маленькой и уязвимой. Она подошла к окну и полностью задернула шторы, открыв мерцающий лунный свет снаружи. Отсюда ей был виден весь замок, залитый серебристым сиянием. Комната также была залита светом, открывая ей детали детских покоев ее отца. Огонь в камине полностью погас, и океанский воздух наполнил комнату холодной сыростью. Сама комната была просторной, украшенной богато украшенными гобеленами, содержимое которых Дейнис не могла разглядеть слишком ясно. Каменный пол под ее босыми ногами заставил мурашки покалывать ее тело, и она крепче обхватила себя руками.

За окном ее внимание привлекло странное зрелище. Она приблизилась и увидела четыре маленькие фигурки, крадущиеся по земле и ныряющие в один из проходов на противоположной стороне замка. Она бы ничего не подумала, если бы волосы Таргариенов было трудно не заметить, бледные пряди волос ее кузенов блестели в лунном свете. Если бы она прищурилась, то могла бы также различить две знакомые головы темных волос. Инстинктивно она знала, что должна последовать за ними. Она отвернулась от окна и быстро выскользнула из комнаты, торопясь по незнакомым коридорам, чтобы попытаться найти младших детей. Коридоры оказались лабиринтом, и Дейенис с трудом нашла дорогу через замок. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти выход, поскольку она пыталась вспомнить маршрут, которым она шла с отцом, когда они пришли ранее.

В конце концов она оказалась снаружи того, что, как она надеялась, было проходом, по которому прошли ее братья и кузены. Она не была в этом особенно уверена, но, подкравшись ближе, она смогла различить крики и звуки драки, доносившиеся изнутри.

«Ты умрешь, крича в огне, как твой отец!» - раздался рык Эймонда из отверстия. «Ублюдки!»

Глаза Дейнис расширились. Что он только что сказал?

«Мой отец все еще жив!» - раздался сдавленный всхлип Люка.

Дейнис выглянула в проход, ее глаза яростно моргали, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Бейла и Рейна стояли, сбившись в кучу в углу. Пальцы Эймонда обхватили горло Люка, большой камень был зажат в поднятой руке.

«Он ведь не знает, не так ли, Лорд Стронг?» - насмехался он над Джейсом.

На слова Эймонда Джейс зарычал и вытащил нож. Бейла и Рейна в панике выкрикнули его имя. Эймонд агрессивно оттолкнул Люка от себя, и Дейнис бросилась вперед, чтобы поймать его, прежде чем он приземлился лицом в грязь. Люк удивленно посмотрел на нее, открыв рот, чтобы спросить, как она здесь оказалась, но они оба были отвлечены Джейсом, когда он замахнулся ножом на своего дядю.

«Джейс!»

Дейнис бросилась вперед, чтобы попытаться помешать своему брату сделать что-то глупое. Ни он, ни Эймонд не заметили ее вовремя, и она приняла на себя основной удар обоих их орудий. Камень Эймонда ударил ее по затылку, а нож ее брата прорезал ладонь. Она отшатнулась с их пути, моргая, чтобы сдержать слезы, и вот тогда это произошло. Джейс снова рванулся к молодому принцу Таргариенов с новой силой, и Эймонд сбил его с ног одним ударом по голове. Он поднял камень над распростертым телом Джейса, и Дейнис затаила дыхание. Краем глаза она увидела, как Люк кинулся к брошенному ножу своего брата.

«Люк, нет...» - голос Дейенис вырвался паническим шепотом.

И тут разразился хаос. Как раз когда она прыгнула к Люку, чтобы остановить его, Джейс сгреб горсть пыли рядом с ним и бросил ее в глаза Эймонда. Затем, следующие несколько мгновений развернулись слишком быстро, чтобы понять. Пока Эймонд тер глаза, Люк с криком подскочил вперед и ударил ножом вверх по его лицу. Раздирающий душу крик боли пронзило воздух, и Эймонд рухнул на землю, схватившись за глаз.

Была кровь. Было так много крови. Она текла по его рукам ручьями, когда он стонал и кричал с пола. Время, казалось, замедлилось для Дейнис, когда она стала свидетельницей ужасного происшествия. Ее сердце замерло, и ее охватило всепоглощающее чувство паники. Не колеблясь, она бросилась к нему, ее руки дрожали, когда она опустилась на колени рядом с ним.

«Эмонд! О боги, ты в порядке?» - ее голос был полон слез.

Это был глупый вопрос. Он был явно не в порядке. Он взвыл, его тело вздымалось от тяжелого дыхания.

«Мне-мне больно», - простонал он.

Дейенис лихорадочно озиралась в поисках помощи, но ее братья и кузены стояли в ошеломленном молчании, осознавая всю серьезность своих действий.

«Кто-нибудь! Пожалуйста, ему нужна помощь!» - позвала она, надеясь, что слуга замка или стражник придет им на помощь.

Ее разум опустел. Она должна была попытаться найти что-то, чтобы остановить кровь, но ее руки слишком сильно дрожали, а материал ее платья не поддавался. Дыхание Эймонда было прерывистым, и он морщился при каждом движении, но ему удалось протянуть руку и крепко схватить руку Дейнис. Его хватка была сильной, почти болезненной, но Дейнис отказалась отстраняться. Он непреднамеренно сжал ее раненую руку, и его пальцы впились в порез на ее ладони, но она позволила ему прижаться к ней. В конце концов, его боль должна была быть бесконечно сильнее ее, и это было меньшее, что она могла сделать. Слезы текли по ее лицу, а ее сердце грозило выскочить из груди.

«С тобой все в порядке. С тобой все в порядке. Я обещаю, что с тобой все будет хорошо», - бормотала она снова и снова, словно молитву.

«Прекратите немедленно! Уходите!» - раздался крик издалека.

Через несколько мгновений к ним подбежал член Королевской гвардии. Он опустился на колени, чтобы осмотреть молодого принца, и его глаза расширились. Эймонд лежал на коленях у Дейнис, его рука все еще крепко прижималась к левому глазу.

«Боги милостивы», - рыцарь побледнел, и Дейенис узнала голос сира Гарольда Вестерлинга.

Конечно, если бы лорд-командующий королевской гвардии был здесь, то все было бы в порядке. Сир Гарольд осторожно поднял принца на руки и понес его в замок, остальные дети с тоской последовали за ним.

Мейстер был уже там, когда Эймонда посадили на кушетку перед ним. Дейнис оставалась рядом, не отрывая глаз от раненого друга. Эймонд снова потянулся, чтобы схватить ее за руку, шипя от боли, когда мейстер тыкал в его рану. Тут вошла королева Алисента, ее глаза были почти безумными, когда она бросилась к сыну.

«Отойди от моего сына!» - отчитала королева, схватив Дейенис за плечо и оттолкнув ее, усадив рядом с Эймондом.

«П-простите, извините...» - Дейнис запнулась, икая. «Мне так жаль».

Королева пристально посмотрела на нее: «Я сказала, отойди от моего сына!»

«Я просто хочу проверить, все ли с ним в порядке».

«Как ты думаешь, он выглядит нормально?»

Дейнис покачала головой, глаза снова наполнились слезами. Она отшатнулась от пронзительного взгляда королевы и пошла в другую сторону комнаты, где стояли ее братья и кузены. Джейс и Люк тут же взяли ее за руки, прижавшись к ней, а она обхватила их одной рукой, прижимая их к себе.

«Как вы могли допустить такое? Я получу ответы!»

Комнату заполнил властный голос короля Визериса.

«Принцы должны были быть в постели, мой король», - ответил один из членов Королевской гвардии.

«У кого были часы?»

«На молодого принца напали его собственные кузены, Ваша Светлость».

Эймонд вздрогнул от этих слов, и Дейенис с изумлением наблюдала, как он даже не произнес ни слова протеста, пока мейстер накладывал швы на его глаз.

«Ты поклялся защищать и оберегать мою кровь!» - обвинил его король Визерис.

«Мне очень жаль, ваша светлость», - сэр Гарольд опустил голову от стыда.

«Королевской гвардии никогда не приходилось защищать принцев от принцев», - вмешался самодовольный голос сира Кристона.

«Это не ответ!» - заорал король.

Алисент молча наблюдала за взаимодействием. Только когда мейстер накладывал последние стежки, Эймонд издал дрожащий всхлип, слишком тихий, чтобы кто-то, кроме его матери, мог его услышать, и она чуть не рухнула прямо там.

«Все заживет, не правда ли, мейстер?» - ее голос дрожал от едва сдерживаемых слез.

Все внимание было обращено на них. Мейстер внимательно осмотрел лицо принца, нахмурившись.

«Плоть заживет... но глаз потерян, Ваша Светлость», - наконец сказал он, снимая последний шов с глаза Эймонда.

Король Визерис закрыл глаза и вздохнул, в то время как Алисента судорожно вздохнула. Она тут же встала, ее взгляд упал на Дейенис и ее братьев. Люк сжал ее руку крепче, и как раз случайно он держал ее раненую руку. Она зажмурилась и глубоко вздохнула через нос, стараясь не привлекать лишнего внимания к их маленькой группе. Джейс обеспокоенно посмотрел на нее, но она покачала головой.

"Где вы были?"

Внимание королевы переключилось на ее старшего сына. Хелейна молча стояла рядом с Эйегоном, пока он в негодовании смотрел на их мать, которая трясла его.

«Где я был?» - пробормотал он.

Алисента дала ему пощечину. Звук отдался эхом по комнате, и Дейнис вздрогнула, впервые почувствовав жалость к старшему сыну короля.

«За что это?» - сердито воскликнул он.

Королева снова схватила его за плечи, ее слова вырывались короткими, яростными фразами.

«Это ничто по сравнению с тем, как издевался над твоим братом, пока ты утопал в своих рюмках, дурак!» - выплюнула она.

«Что это значит?» - раздался резкий голос лорда Корлиса.

Его жена, принцесса Рейнис, последовала за ним, а Бейла и Рейна в слезах бросились в ее протянутые руки. Следующей пришла мать Дейнис, дверь распахнулась с громким стуком при ее появлении.

«Дейнис! Джейс?» - Рейнира обвела взглядом комнату, пока не увидела своих детей. «Люк!»

Она подбежала к ним, опустилась на колени перед Люком и обхватила его голову руками. У него было сильное носовое кровотечение, кровь стекала по подбородку и капала на тунику, и Дейенис почувствовала укол вины за то, что не заметила этого раньше. Он держал руку под ноздрями, чтобы не пролилась еще больше крови, и скорбно посмотрел на мать, которая осторожно взяла его пальцы в свои и осмотрела повреждения.

«Кто это сделал?» - потребовала ответа Рейнира, метнув взгляд в сторону толпы.

«Они напали на меня!» - закричал Эймонд.

«Он напал на Баэлу!» - поспешил запротестовать Джейс.

«Он сломал Люку нос!» - вмешалась Баэла.

А затем в комнате раздался шум: дети начали спорить о том, кто виноват.

«Он украл дракона моей матери!» - закричала Рейна.

«И он собирался убить Джейса!» - добавил Люк.

Дейнис хранила полное молчание. Она видела напряженные формы всех взрослых, когда они обменивались взглядами. Король выглядел раздраженным, в то время как королева выглядела определенно убийственно. Отто Хайтауэр тоже хранил молчание, наблюдая из тени позади короля, и Дейнис проследила за его взглядом в сторону двери. Деймон Таргариен прислонился к дверному косяку, скрестив руки, так небрежно, как будто он был там исключительно ради развлечения. Возможно, так и было, судя по веселой ухмылке на его губах, когда он наблюдал, как голоса детей становятся громче.

«Это должен был рассказать мой сын!»

Рука королевы Алисент сжимала руку Эймонда, а он безучастно смотрел в пол.

«Он позвонил нам...»

Слова Джейса были прерваны приказом короля замолчать. Все остановились и затаили дыхание, ожидая, наблюдая. Напряжение в воздухе было ощутимым. Джейс опустил голову к матери и прошептал ей на ухо.

«Он назвал нас ублюдками».

Глаза Рейниры расширились, и она резко встала, повернувшись лицом к королю Визерису и толпе. Как только она отпустила Люка, он протянул руку и схватил Дейнис за платье, заставив ее наклониться и погладить его по голове, успокаивая. Ее глаза не отрывались от матери, ожидая ее реакции.

«Эймонд. Я узнаю правду о том, что произошло. Сейчас же!» Король Визерис медленно подошел к своему второму сыну.

«Что еще можно услышать?» - прервала Алисента. «Ваш сын был искалечен. Ее сын несет ответственность».

«Это был прискорбный несчастный случай!» - резко сказала Рейнира.

«Случай? Принц Люцерис принес клинок в засаду. Он хотел убить моего сына!»

«Это даже не мой клинок», - тихо пробормотал Люк, и Дейенис ударила его по голове, заставляя замолчать.

Джейс потянул ее за другую руку: «Он прав. Это была моя. Я...»

«Тсс!» - прошептала Дейнис. «Замолчи, а то попадешь в еще большую беду. Мы поговорим об этом позже».

Она посмотрела на них, и они тут же запечатали свои рты. Они никогда не видели ее такой расстроенной. Послушно они повернули головы обратно к матери, которая снова заговорила.

«Это мои сыновья подверглись нападению и были вынуждены защищаться. Им были нанесены гнусные оскорбления».

Король Визерис приподнял бровь: «Какие оскорбления?»

Все в комнате неловко заерзали, а Дейнис напряглась, с раздражением глядя на деда. Он чертовски хорошо знал, какие оскорбления следовали за ее братьями, или, по крайней мере, должен был знать.

«Законность рождения моих сыновей была громко поставлена ​​под сомнение!»

"Что?"

«Он назвал нас ублюдками!» - тихо заявил Джейс.

«Мои дети в очереди на унаследование Железного трона, Ваша Светлость. Это величайшая измена», - настойчиво выступила вперед Рейнира. «Принца Эймонда нужно допросить самым суровым образом, чтобы мы могли узнать, где он научился таким клевете».

Эймонд повернул голову, чтобы недоверчиво на нее посмотреть, а затем его глаза встретились с глазами Дейнис, и она вздрогнула от обвинения в них. Она быстро опустила взгляд, стыдясь глядя в пол. Она должна была что-то сделать, чтобы остановить то, что произошло. Она должна была остановить своих братьев, она должна была прийти туда раньше. Она слегка приподняла голову, чтобы обнаружить, что он все еще смотрит на нее. Она пробормотала ему извинение умоляющими глазами, и на этот раз именно он первым отвел взгляд. Дейнис почувствовала, как ее сердце еще больше ушло в глубину живота.

«За оскорбление?» - Алисент выглядела расстроенной. «Мой сын потерял глаз, а вы хотите его допросить».

Дейнис вздрогнула. Она посмотрела на свою мать. Она не причинит вреда Эймонду, не так ли? Она тут же отбросила эту мысль. Ее мать была хорошей и доброй, она не позволила бы пытать ребенка из-за одних лишь слов. Хотя это было ужасное оскорбление, это было не то, что он придумал сам. Это было все, о чем все шептались, любимая сплетня толпы, и Эймонд в любом случае дорого заплатил за свою оговорку.

Король приблизился к Эймонду и, тяжело опираясь на трость, наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза: «Скажи мне, мальчик. Где ты услышал эту ложь?»

«Оскорбление было тренировочным дебошом. Множество мальчишек. Это было пустяком, и мой сын здесь не виноват!»

«Эмонд!» - рявкнул король, не отрывая глаз от сына. «Я задал тебе вопрос».

Эймонд угрюмо посмотрел на отца, но прежде чем он успел что-либо ответить, его прервала мать.

«Интересно, где сир Лейнор? Отец мальчиков? Возможно, он мог бы высказать свое мнение по этому вопросу».

Визерис перевел взгляд на Рейниру: «Да, где сир Лейнор?»

«Я не знаю, Ваша Светлость. Я... не могла уснуть... и вышла прогуляться», - Рейнира почувствовала на себе взгляд Деймона из дверного проема.

«Я рискну предположить, что он развлекает своих молодых оруженосцев», - презрительно усмехнулась Алисента, а сир Кристон хихикнул.

Дейенис нахмурилась и сделала шаг вперед, кровь шумела в ушах. Ее отец горевал по своей умершей сестре, и эти люди посчитали нужным посмеяться над ним за его отсутствие. Она бы смахнула глупую ухмылку с лица сира Кристона, если бы могла, но две маленькие руки оттащили ее назад и удержали на месте.

«Не надо...» - тихо умолял Джейс, переводя взгляд с нее на короля. «Ты сделаешь хуже».

«Как они посмели...»

«Дейнис...»

Дейнис вздохнула и позволила брату оттянуть себя на несколько шагов. Он был самым уравновешенным из всех. Голос короля вырвал ее из возмущенной ярости, и в который раз она пожелала, чтобы эта ночь закончилась. Ее дед все еще допрашивал своего второго сына, пытаясь, не осознавая этого, вытянуть из него ответ, но Дейнис все это казалось бессмысленным. Если и можно было найти хоть какую-то правду, то не с раненым маленьким мальчиком. Были и те, кто был гораздо более зловещим, кто извлекал выгоду из клеветы, гнавшейся за Рейнирой по пятам.

«Эмонд. Твой король требует ответа. Кто наговорил тебе эту ложь?»

После долгой минуты молчания взгляд Эймонда метнулся к матери, и все последовали его примеру. Однако неудивительно, что он назвал виновником своего старшего брата.

«Это был Эйгон», - наконец пробормотал он тяжелым голосом.

На лице Эйгона отразилось полное смирение, когда он пробормотал: «Я?»

Гнев короля, казалось, достиг критической точки, когда он захромал к своему старшему сыну.

«А ты, мальчик? - презрительно пробормотал он. - Где ты слышал такие наветы?»

Эйгон молчал, и это только сильнее разжигало гнев короля. Он приблизил свое лицо к лицу сына и выкрикнул его имя, требуя правды так злобно, словно мог вырвать ее с языка или содрать с губ. Эйгон не встречался с ним взглядом, лишь уставившись пустыми глазами перед собой, пока терпел тираду отца.

«Мы знаем, отец», - наконец заявил он, его голос был тихим и размеренным, а его взгляд метался от короля к темноволосым молодым мальчикам. «Все знают».

Люк сжал руку Дейнис крепче, почти исчезнув за ее платьем, в то время как Джейс опустил взгляд. Дейнис вызывающе подняла подбородок, сверля взглядом любого, кто осмеливался хотя бы со злобой смотреть на ее братьев. Вся комната снова затаила дыхание, ожидая ответа короля.

На мгновение он лишился дара речи, несомненно, пытаясь найти выход из ситуации, в которой оказался. Однако в конце концов король Визерис сделал то, что умел лучше всего, и намеренно отмахнулся от обсуждаемого вопроса.

«Эта бесконечная борьба должна прекратиться немедленно!» - заорал он. «Все вы! Мы семья! Теперь извинитесь и проявите добрую волю друг к другу. Ваш отец, ваш дед, ваш король требуют этого!»

Его последнее заявление было отмечено стуком его трости, когда выражение его лица стало свирепым. Глаза королевы встретились с жалостливым взглядом ее сына, и она посмотрела на своего мужа в полном недоумении.

«Этого недостаточно», - почти рыдала она. «Мой сын был навсегда изуродован, мой король. Добрая воля не может исцелить его!»

«Я знаю Алисента... но я не могу восстановить его глаз».

«Нет, потому что глаз забрали. Ее сын забрал глаз моего сына!»

«Что же тогда ты хочешь, чтобы я сделал? Я король, а не бог».

«Долг должен быть уплачен», - Алисента устремила взгляд на Рейниру, произнося следующие слова. «Взамен я получу глаз ее сына».

Люк вздрогнул и сделал несколько шагов назад, полностью исчезнув за своей старшей сестрой. Ропот удивления пронесся по толпе, когда Рейнира встала перед своими детьми, защищая их.

«Моя дорогая жена...» - король открыл рот, чтобы успокоить ее, но она перебила его, ее глаза были умоляющими, а голос - мучительно отчаянным от слез.

«Он твой сын, Визерис. Твоя кровь. Он мой сын... мое сердце».

«Не позволяй своему темпераменту руководить твоими суждениями, Алисент!»

Алисента с вызовом посмотрела на мужа: «Если король не будет искать справедливости, то это сделает королева. Сир Кристон, принесите мне глаз Люцериса Велариона».

Люцерис вскрикнул, бросаясь в объятия матери: «Мама!»

«Алисента...» - предупредил король.

«Он может выбирать, какой глаз оставить, но моему сыну он такой привилегии не предоставил».

Рейнира открыла рот, но прежде чем она успела что-то сказать, мимо нее пронеслась маленькая фигурка и быстро встала в центре комнаты.

«Дейнис, вернись сюда!» - предупредила Рейнира, но юная принцесса не вняла словам матери.

Даже Алисента несколько мгновений смотрела на нее с удивлением.

«Вместо этого можешь взять мой», - заявила она, изо всех сил стараясь скрыть опасения в голосе.

«Дейнис...» Король в ужасе посмотрел на нее, но она избежала его испытующего взгляда.

«Ты можешь взять мой глаз», - повторила она, глядя только на королеву. «Мой брат - глупый ребенок, но он совершил ужасную ошибку. Если ты ищешь справедливости, око за око, то можешь взять мой глаз вместо его. Можешь взять их оба, если это удовлетворит тебя, моя королева».

«Ты добровольно пожертвуешь собой?» Алисент недоверчиво приподняла бровь.

«Если бы это означало пощадить моего брата... тогда да. Клянусь, ты никогда не услышишь от меня ни слова жалобы, пока я жив. Можешь выбрать любой глаз, какой пожелаешь... так что, пожалуйста...»

Рейнира наконец вышла из своего первоначального изумления и шагнула вперед, чтобы схватить дочь за руку и оттащить ее назад. Дейнис сопротивлялась, вырываясь из хватки матери, спотыкаясь и приземляясь у ног королевы.

«Я извиняюсь от имени моего брата, моя королева. То, что он сделал, было неправильно, и мне очень жаль. Это я должен был остановить его. Если вы хотите кого-то обвинить, вините меня. Вы можете получить свое правосудие, но, пожалуйста... не причиняйте ему вреда, он всего лишь ребенок».

«Мой сын тоже всего лишь ребенок», - выпалила Алисент.

Глаза Дейни наполнились слезами, когда она взглянула на испорченный глаз своей подруги: «Я знаю. Если это тот глаз, который тебе нужен, я говорю тебе, что ты можешь взять мой».

«Ты не сделаешь ничего подобного!» - рявкнула Рейнира, поднимая Дейнис с пола. «Ты не тронешь мою дочь!»

"Это дело закончено, Алисент, - встал между ними король Визерис. - И пусть это будет известно. Любой, чей язык осмелится поставить под сомнение рождение детей принцессы Рейниры... должен быть отрезан".

«Спасибо, отец».

Королева стояла там, ярость тлела, как угли, в ее глазах. Ее взгляд сверкал с опасной интенсивностью, прикованный к королю, который только что отпустил ее. Ее пораженные глаза на мгновение мелькнули, привлеченные жалкой фигурой ее сына, сгорбившегося в углу. Наблюдая, как его юная невинность омрачается болью, запечатленной на его лице, что-то внутри нее надломилось.

Внезапный порыв решимости охватил ее. Не колеблясь ни секунды, Алисента сократила расстояние между собой и королем. Ее движение было стремительным, когда ее рука метнулась к поясу мужа, найдя рукоять кинжала, закрепленного там. Время, казалось, замедлилось, пока все смотрели с благоговением и недоверием, не уверенные в том, что они стали свидетелями. Глаза Визериса расширились от недоумения, застигнутые врасплох ее смелым поступком.

Когда она повернулась на каблуках, чтобы встретиться с Рейнирой и Дейнис, ее глаза сверкали решимостью, начался настоящий ад. Сир Гаррольд Вестерлинг и король воскликнули позади нее, и Рейнира оттолкнула свою дочь назад, встав между ними, чтобы защитить ее от опасности. Сир Кристон рванулся вперед в знак уважения к своей королеве, но Деймон Таргариен решил, что наконец-то пришло время ему вмешаться, и он был там, чтобы преградить ему путь.

Вокруг принцессы и королевы образовался круг, пока члены Королевской гвардии изо всех сил старались не допустить посторонних в драку. Дейнис с ужасом наблюдала, как королева набросилась на свою мать, которая держала ее руки на месте. Они были втянуты в смертельный танец, с поднятой рукой Алисент, кинжалом, направленным в лицо Рейниры, пока они шагали взад и вперед.

«Она предложила себя!» - прошипела Алисента, пробиваясь вперед. «Возможно, твоя дочь понимает концепцию справедливости лучше, чем ты, принцесса. Я возьму то, что мне причитается. То, что причитается моему сыну».

«Ты зашел слишком далеко!»

«Я зашла слишком далеко, Рейнира? Что я сделала, кроме того, чего от меня ожидали? Вечно отстаивала королевство, семью и закон. А ты делаешь то, что тебе вздумается!»

Кинжал сверкнул в тусклом свете костра, и Рейнира уставилась на его острие, пока оно качалось перед ней. Король потребовал, чтобы они остановились, но ни одна из женщин не послушала. Алисента продолжала вкладывать все свои силы в движение вперед, но Рейнира стояла стойко, несокрушимая стена между ней и ее детьми.

«Освободите меня!» - потребовала королева, ее голос дрожал от гнева и печали. «Справедливость должна восторжествовать для моего сына!»

«Выпусти клинок, Алисент», - осторожно крикнул Отто Хайтауэр.

Алисент проигнорировала все их предупреждения, не сводя глаз с женщины, которую она когда-то называла своей лучшей подругой.

«Где долг, где жертва? Они снова растоптаны твоей милой ногой! А теперь ты забираешь глаз моего сына и считаешь, что и на это у тебя есть право».

Рейнира усмехнулась.

"Не правда ли, утомительно? Прятаться за плащом собственной праведности? Но теперь они видят тебя таким, какой ты есть!" - прошептала она. "Не вини меня за неудовлетворенную жизнь, которую ты ведешь. Я не помещала тебя туда, где ты сейчас, и не говорила тебе, какие традиции соблюдать".

При ее словах рука Алисент дернулась вперед с рычанием, и они разделились, отступая назад. Сир Корлис поймал Рейниру, и она схватилась за ее руку в недоумении. Непрерывный поток темно-красной жидкости потек из-под ее рукава и по кончикам пальцев, капая на пол.

"Мать!"

Все трое детей Рейниры вскрикнули в унисон, обеспокоенно бросившись вперед, окружая ее. Дейнис потянулась, чтобы коснуться пальцами раненой руки матери, и Рейнира без слов обхватила ее за плечи, притянув ее к себе, ее глаза все еще были устремлены на королеву. Окровавленный нож Алисент выпал из ее руки, его громкий стук эхом разнесся в оглушительной тишине комнаты.

«Не оплакивай меня, Мать», - раздался новый голос.

Это был Эймонд. С трудом ему удалось пробиться вперед из окружавшей их толпы.

«Это был честный обмен. Я, может, и потерял глаз... но я приобрел дракона».

Он подошел к ней, уткнулся лицом в ее шею и обнял ее за талию. Секунды растянулись, как будто целая вечность, и напряженные плечи королевы начали опускаться, огонь в ее глазах померк от смирения.

«Это заседание окончено», - решительно заявил король Визерис, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, оставив принцессу и королеву все еще смотреть друг на друга.

**********

Солнце вставало к тому времени, как Дейенис вернулась в покои сира Лейнора, Джейс и Люк на буксире, только что отправленные из покоев матери, пока их родители разговаривали. Мейстер обработал раны ее братьев, сломанный нос Люка был худшей из них. Дейенис избегала привлекать внимание к своим собственным, утверждая, что кровь на ее руках не ее. Жжение в ее ладони притупилось до слабой пульсации, и она могла бы проигнорировать его, если бы действительно попыталась.

Люк прижал к носу кусок ткани, пытаясь остановить кровотечение, которое снова началось после того, как мейстер вправил ему нос.

«Не забывай держать голову откинутой назад», - предупредила Дейнис, усаживая его в одно из мягких кресел в комнате и слегка наклоняя его голову назад.

Она окунула мочалку в таз с прохладной водой, который принесла ей одна из служанок, выжала ее, прежде чем промокнуть порезы на его лице. Она поманила Джейса и сделала то же самое с ним, без слов вытирая кровь с их рук и лиц, пока вода в тазике не стала красной. Она также задумалась о травме своей матери, увидев ее страдальческое выражение лица, когда мейстер протащил иглу и нитку через ее плоть.

«Ты сердишься на нас?» - наконец спросил Люк, пытаясь нарушить тишину.

Дейенис не ответила, продолжая молча отжимать ткань и промокать кожу.

«Извините», - снова пробормотал он. «Клянусь, я не хотел причинить ему боль. Не так».

«Это моя вина. Мне не следовало брать с собой нож», - с раскаянием добавил Джейс.

Когда ответа не последовало, Люк схватил ее за руку, заставив замереть.

«Ты никогда больше с нами не заговоришь?» - почти захныкал он.

Дейнис помолчала, затем вздохнула: «Как я могу никогда больше с тобой не разговаривать? Это вообще возможно?»

«Нам очень, очень жаль», - хором сказали оба брата, и в их голосах послышалось облегчение.

Дейенис снова стала серьезной: «Я не та, перед кем ты должна извиняться. Тебе нужно извиниться перед Эймондом».

Джейс и Люк обменялись взглядами, а затем кивнули в знак согласия.

«Мы извинимся. Мы обещаем», - искренне сказал Джейс. «Тогда ты нас простишь?»

«Я не тот, кто должен тебя прощать».

Прежде чем Джейс успел что-то сказать, его взгляд упал на порез на ее руке, и он поспешно его забинтовал.

«Я сделал тебе больно?» - воскликнул он.

Дейнис проследила за его взглядом, указав на свою ладонь, и покачала головой.

«Я в порядке. Ты мне совсем не навредил».

«Ты... ты лжешь, да?» - его глаза начали наполняться слезами. «Я действительно причинил тебе боль. Мне так жаль, Дейнис. Это был несчастный случай, клянусь. Пожалуйста, прости меня».

Дейенис снова вздохнула: «Тебе нечего прощать, Джейс. Я сказала, что со мной все в порядке. Я знаю, что это был несчастный случай».

«Я обещаю, что с этого момента буду осторожнее. Я никогда не хочу причинить боль тебе, Люку или кому-либо еще».

«Я заставлю тебя поверить в это», - она игриво щелкнула его по лбу, хотя ее брови по-прежнему были озабоченно сдвинуты.

«Я обещаю, что тоже буду осторожнее, Дейенис!» - прошептал Люк, вскакивая со стула и обнимая ее за шею.

Джейс присоединился к нему, и два брата зажали между собой сестру.

«Люк, тебе придется откинуть голову назад, иначе кровотечение не остановится!» - выговорила Дейнис, и на ее губах появилась легкая улыбка.

«Вижу, что смутьяны помирились», - усмехнулся Лейнор, входя в комнату.

Джейс и Люк отступили назад, слегка смутившись.

«Ваша мать ищет вас, мальчики. Она хочет поговорить с вами в своих покоях».

Братья обменялись еще одним обеспокоенным взглядом, прежде чем отец подтолкнул их к двери.

«Она рассказала мне, что произошло. Она просто хочет поговорить с вами», - настаивал он.

Когда они остались одни, он обратил взгляд на своего старшего ребенка.

«Она... Мать расстроена из-за меня?» - задала вопрос Дейнис.

«Она не расстроена из-за тебя. Она просто хочет знать, почему ты сделал то, что сделал».

«Я ничего не сделал! Я даже не присутствовал при их споре. Я пришел только в самый конец, и я клянусь, что пытался их остановить».

«Я не это имела в виду, Дейенис. Ты действительно просила королеву выколоть тебе глаз?»

"Мне пришлось!"

«Конечно, нет...»

«Ты не понимаешь, кепа», - запротестовала Дейнис. «Они собирались навредить Люку. Я не могла позволить никому навредить Люку!»

«Твоя мать не допустила бы этого. Тебе не нужно было совершать столь безрассудный поступок. Они не имеют права причинять вред ни одному из моих детей», - настаивала Лейнор.

Глаза Дейнис опустились в пол: «Не так ли, отец? Эймонд потерял глаз. Он сильно страдал и, должно быть, испытывает неизмеримую боль».

Лейнор ласково погладил дочь по голове.

«Твой глаз не вернул бы его, девочка моя. И глаз твоего брата тоже. Справедливость не может быть достигнута посредством дальнейших страданий».

Он встал на колени перед ней, подтолкнул ее к стулу, который ранее занимал Люк, и перевернул ее руки, чтобы осмотреть их. Он неодобрительно замычал, увидев порез на ее ладони, позвав слуг заменить воду в тазике и принести ему чистые бинты.

«Почему вы не позволили мейстерам взглянуть на это, а?»

Дейнис пожала плечами: «Я не хотела, чтобы мама беспокоилась обо мне».

«Это нормально - позволять тем, кто тебя любит, беспокоиться о тебе. Ты все время заботишься о своих братьях, поэтому ты должен позволить кому-то заботиться о тебе. Ты понимаешь?»

«Да, кепа».

«Это моя девочка. Теперь сделай глубокий вдох, твой порез нужно зашить».

«Ты уверен, что знаешь, что делаешь, кепа?» - поддразнила его Дейнис.

Лейнор поднял иглу в руке и усмехнулся: «Сражаясь в Ступенях, ты многому учишься».

Его руки были тверды, когда он начал процесс зашивания раны. Он осторожно погрузил иглу в ее плоть, и Дейенис поморщилась, ее свободная рука крепко сжала его рукав. Она закусила губу, отказываясь позволить звуку вырваться из нее, решив не плакать, даже когда ее глаза затуманились.

«Я понятия не имел, что моя девочка такая смелая».

«Я должен быть смелым, отец. Однажды я стану таким же смелым, как ты».

Глаза Лейнор стали меланхоличными.

«Я не такой храбрый, как ты думаешь. Я сражался со страшными врагами, но в конце концов, я никогда не смогу защитить тех, кто мне дороже всего. Я не смог защитить свою дорогую сестру, которая находится вдали от дома и в агонии. Я не смог защитить твою мать... или моих детей».

Дейнис решительно покачала головой: «Ты самый храбрый человек, которого я знаю!»

Свободной рукой отец осторожно смахнул слезу, скатившуюся по ее щеке.

«Полагаю, мне теперь придется так поступить, не так ли? Я не могу подвести свою любимую принцессу. Но даже храбрые люди иногда плачут. Это нормально - показывать слабость перед тем, кто будет сильным ради тебя».

«Да, кепа».

Он продолжил накладывать швы, следя за тем, чтобы каждый стежок был точным, затем завязал нить, очистил рану и наложил на нее свежую марлевую повязку.

«И наденьте тапочки в следующий раз, когда решите выйти», - он многозначительно посмотрел на ее грязные босые ноги, прежде чем поднять их и осторожно очистить царапины.

«Если я забуду, можешь просто напомнить мне еще раз!»

Лейнор закатил глаза: «Меня не будет рядом вечно, чтобы напоминать тебе об этом, Дейенис».

«Конечно, ты сделаешь это, кепа. Кто еще позволит мне покататься на своем драконе, если не ты?» - хихикнула она, а затем выражение ее лица стало серьезным, и по щекам потекли безмолвные слезы.

«Что случилось, Дейнис?»

«Кстати, о драконах...» - медленно начала Дейнис. «У Эймонда теперь есть дракон».

«Да, я слышал об этом».

«Я... я чувствую себя так плохо. Ему, должно быть, очень больно, не так ли, Кепа? И я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему.

«Это очень прискорбно, что произошло. Мне жаль бедного мальчика».

«Я пойду и извинюсь перед ним. Как только ему станет немного лучше. Я сказала Джейсу и Люку, что они тоже должны извиниться».

Лейнор на мгновение задумался, прежде чем заговорить: «Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем у тебя появится возможность сделать это. Король и его семья покинули нас сегодня утром. Они уже направляются обратно в Королевскую Гавань».

"Ой."

«Возможно, это к лучшему, дорогая. Возможно, он пока не захочет никого видеть».

«Как ты думаешь, он теперь меня ненавидит, кепа? Наверное, да. А что, если он больше никогда со мной не заговорит?» - пропищала Дейнис. «А что, если он никогда меня не простит?»

«Возможно, вы могли бы начать с письма. Но не слишком расстраивайтесь, если он не ответит. Вы не можете заставить кого-то простить вас или говорить с вами, если он этого не хочет».

«Я запомню это, отец».

«Это моя девочка. А теперь, возможно, ты захочешь совершить экскурсию по дому моего детства. Это может поднять нам настроение, и я покажу тебе все места, где мы с Леной любили проводить время».