Мы все прогнили до костей
Музыка к главе Everlong от
Foo Fighters
***
Пятнадцать. Пятнадцать блядовых идиотов. Ещё один такой старикан и меня вырвет на папочкин гроб.
Ты непроизвольно дёрнула ногой, представляя эту картину, и пнула стул перед собой. Пернатая женщина с близко посаженными глазами и не очень привлекательной мимикой резко развернулась, уставившись на тебя и раскрыв рот.
Ты оглядела её смуглые щеки, рисованные брови и не смогла удержать губы от кривой ухмылки. Она хотела бы что-нибудь сказать; это было видно по её нетерпеливым движениям, но она так же резко, как и повернулась к тебе, отвернулась обратно.
Это было единственное развлечение на этом скучном и тусклом празднике.
Праздник. Конечно.
Ты облокотилась щекой о ладонь, прикрыв глаза. До ушей долетел зевок. Ленивый, затяжной и довольно громкий.
В зале на секунды замерла гробовая тишина. Ты открыла глаза.
Их взгляды прикованы к тебе с презрением и некой яростью. В поминальном зале даже перестали всхлипывать. Что их так удивляет?
Похоже, зевок принадлежал тебе.
-Это так..-ты глянула на скошенные лица, а затем приложила руку к сердцу. Туда, где оно должно было быть.-..так больно..-метнула глаза к гробу. Люди согласно закивали, отводя от тебя смущённые взгляды.
Идиоты.
Ты почти усмехнулась, но тошнота застряла в горле, и ты только сморщилась.
Присутствовали те, кого ты даже не знала, да и знать не хотела. Их мерзкие старые лица покрытые чёрными порами, выбелевшие глаза. На церемонии было столько стариков, сколько твой отец вовсе и не знал.
Нахождение здесь.. точно высасывало жизненную энергию. Спёртый благовониями Фиалок воздух давил на виски. Люди. Люди. Снова люди.
Их слишком много. Сжимаются вокруг этого разукрашенного гроба, почти пляшут вокруг него. Плачут, вздыхают. Так фальшиво.
Муторно и скучно.
Лицемеры. Вы такие грёбанные лицемеры. Даже больше, чем я.
Ноги затекли, и ты болтала ими, стараясь не привлекать лишнего внимания. Было бы неуважительно уйти, тем более это твой отец. Но стоять и слушать смазливые речи, людей, которым глубоко плевать на человека, что лежит в черно-фиолетовом гробу неинтересно.
Они наверное думают, что ему есть дело в чём его похоронили и кто пришёл на похороны. Да, вот только, когда он умирал рядом никого не было.
Даже меня. Все эти собрания семьи, друзей и партнёров, лишь утеха для них самих. Мёртвому уже ничего не нужно. Ни похорон, ни слёз, ни-че-го. Ему всё равно, что будет после него, потому что его, блять, здесь нет.
Ты устало вздохнула, потирая переносицу. Ткань чёрных полупрозрачных перчаток неприятно кольнула кожу лица. Ты откинулась на спинку кресла, что было кошмарно неудобным. Обвела взглядом даму в пышном платье, кажется, она собиралась на маскарад и ошиблась дверью. Она протёрла влажные щёки платочком.
-Я так и не успела сказать ему, что Тодди - моя белая пудель, вы видели её, правда прекрасна? - что она выздоровела благодаря его совету! Эдвард всегда так любил Тодди! Он был таким прекрасным человеком!-она снова зарыдала и медленно спустилась на своё место. Ты обернулась ей вслед. Она села в кресло, опустила голову и слегка улыбнулась, когда ей на плечо легла ладонь другой дамы в фиолетовой шляпе из перьев.
Такие безобразно вульгарные в своей скорби.
Вот советник Короля — Волард Шольц, сидящий рядом, слегка толкнул тебя в локоть, и ты вышла из мыслей.
-Чего?-шёпотом спросила ты.
-Тебя зовут сказать пару слов.-он качнул головой на гроб усыпанный фиолетовыми цветами — в знак пройти к нему и сказать речь. Наверное, он надеялся, что ты подготовила её заранее, и она вдохновит и представит тебя в лучшем свете перед знатью, ведь скоро коронация.
Ты выпучила глаза на Шольца.
-Что мне сказать?-ты нервно сглотнула, оправляя юбку платья.
-Наври. Лукреция, Светозарной ради, скажи что-то милое, чтобы тебя пожалели.-хриплый, саркастичный и знакомый голос вселил в тебя надежду в свои устные способности.
Врать. Ты не знала насколько хорошо врёшь. Ты никогда не льстила и это была приятно. Говорить прямо в лицо. Врала только для своей выгоды.
Это тоже. Моя. Выгода.
Ты ущипнула себя. Да. Выгода.
Давай, Лу. Побудь скорбящей девочкой.
Ты глубоко вздохнула и встала, полная решимости.
Ты стояла перед сотнями глаз. Твой взор упал на Шольца.
Нет. Это не то, что нужно.
Глаза нашли короля Анаполиста. И чёрт.
Какого хрена?
Почему он так смотрит?
Потому что я стою перед всеми, вот и смотрит.
Ты мысленно дала себе оплеуху за подобные вопросы. Все, везде и всегда смотрели на тебя, так почему не сейчас? Потому что это похороны? Ты выпрямила спину и бросила небрежный взор на парня.
Леонид.. чёрт, Леонардо.
Ты сощурила глаза и с издёвкой улыбнулась ему.
Он усмехнулся в ответ и сложил руки в замок, выжидающе смотря на тебя. Оглядел твоё траурное платье, чёрные распущенные волосы, на которых венком лежали крашеные в фиолетовый мелкие цветы, тёмные глаза, в которых не было ни капли скорби, зато целый океан высокомерия, бледная кожа, что контрастом выделялась на фиолетово-чёрном фоне всего остального. Лиловый на фоне монохрома серого зала. Как вспышка.
Ты любила этот цвет. Траурная ткань этого тона была великолепна. И ты бы надевала фиолетовые платья каждый день. Чтобы все обходили тебя, опуская головы абсолютно точно думая, что ты скорбишь по отцу.
Это не так.
Ты бы носила эти платья для того, чтобы все эти люди чувствовали себя вечно обязанными горько сморщить рожи.
Это приносило тебе.. удовольствие.
Да.. Когда они чувствуют смерть вокруг себя благодаря мне, я.. я чувствую себя замечательно.
И мысль.. едва ли мысль.. но такая приятная..
И они бы дохли. Один за другим. Я была бы.. птицей траура, несущая за собой конец.
Конец.
Глаза Лео сверкнули и он склонил голову, будто выпытывая из тебя что-то.
О Светозарная. Я стою. И молчу. Как мелкая испуганная девчонка.
Ты прочистила горло, Лео продолжал цепляться взглядом за каждую деталь в твоём лице, шее и ниже.
В его голове пронеслась мысль. Он едва отдавал себе отчёт, когда вдруг представил тебя в гробу, стоящем за твоей спиной. Голую. Усыпанную фиолетовыми цветами, бледную, чёрные волны волос прикрывают грудь, глаза закрыты и не сочатся ядом, а обескровленные пухлые губы приоткрыты. Да,—подумал он уверенне,—в таком положении, она была бы более чем привлекательной.
Ты ещё секунду смотрела на блондина, пытаясь прочесть этот азартный блеск в его глазах. Затем отвернулась. Гроб открыт и там лежит он. Или, вернее будет сказать, оно. Мёртвое. Несуществующее. Бесполезное. Видно было лишь лицо. Белое и неподвижное. Мышцы не держали кожу, и она расплылась в стороны. Ты бы никогда не узнала отца, если бы тебе не сказали, что это он. И.. это мерзко. Даже страшно. Стоять рядом с трупом и обсуждать его, как будто так и надо.
Всё, кроме лица было усыпано фиолетовыми цветами. Они, как уже стало известно, символизируют траур и тоску по покойнику. Все люди были в фиолетовых платья и костюмах. Даже Леонардо нацепил шёлковый лиловый галстук на ворот чёрной рубашки, но это было единственным атрибутом «великой скорби». Ты слышала, что в Анаполисте поддерживаются другие церемонии похорон.
Торжество начинается.
И собравшись с мыслями, ты заговорила, громко, чётко и уверенно.
-Все вы знали моего отца. Большинство из вас испытали на себе его гнев. И только самая малая часть из вас знали его настоящего. Ведь он не был жестоким, не был убийцей и не был бездушным монстром.-ты усмехнулась своим словам, начисляя все эти качества себе.
Кто-то в зале закивал, поджав губы.
-Но он не был святым. Он не справился со многими вещами в жизни. На примере — я.-ты сглотнула горький ком. Почему-то ты решила, что будешь врать до конца, но эти слова криком вырывались из глубин,-Он не подарил мне должного детства, и теперь я такая, какую вы меня знаете. И этого не изменить, уже поздно. Но я верю, что отец был справедлив со своим народом, и я попытаюсь сделать так, чтобы превзойти его. Единственное и самое важное чему он научил меня.. это быть сильной. И моя цель сделать так, чтобы он мог мной гордиться. Использовать дарованный мне Богами эгоизм против наших врагов, а равнодушие—приговаривая убийцу к смерти.-ты судорожно выдохнула. Тишина. Эта тишина заставила колени подкосится.
Но, кто-то хлопнул в ладони, и осторожные аристократические аплодисменты полились из всего зала. Твой взгляд метнулся на Леонардо, он лениво похлопывал в ладони и без интереса, и даже, с какой-то душнотой, глядел на тебя. Ты кинула на него мимолётный взгляд и прошла на своё место.
Жалкая тварь. Ещё раз так вскинешь бровки, и ты повторишь судьбу папаши.
Ты хотела пойти и надрать ему зад, просто за то, что он посмотрел на тебя не как дòлжно. За то, что в мыслях у него не было восхищения, и он делает всё, чтобы ты видела его пахабную улыбку.
Восхищение. Вот. Ты впитывала страх, ненависть и восхищение. Ты питалась этими эмоциями людей.
И не терпела равнодушия.
Это всегда была моя задача.
Следующие выходы ты не слышала, потому что продумывала все детали коронации. Та должна была быть идеальной. Но, едва знакомый до омерзения, голос заставил посмотреть в центр зала.
Он смотрел на зрителей лукаво и в какой-то степени похотливо. И слишком плохо это скрывал. А может и вовсе не пытался. Ты буквально наблюдала, как женщины краснели, когда его взгляд падал на них. Смотрел так.. грязно. Губы искажала скучающая ухмылка.
Ему откровенно плевать на всё, что его здесь окружает, но ему будто необходимо.. зачем-то надавить на чьи либо шрамы. Лопнуть гнойник.
Сорвать корку с подсохшей раны.
Мужчина покрутил в руке перстень, показывая ловкость пальцев. А потом начал говорить. Своим невнятным тоном, будто сейчас уснёт.
-Я знал Эдварда Гарсиа только как труса и невежца. Знаю, знаю, осуждать мёртвого человека не есть хорошо,-он с полузакатанными глазами, покрутил шеей, разминая,-..но услышать правду хотя бы раз за сегодняшний вечер стоит.
-Я убью его.-процедила ты сквозь зубы Шольцу. Он привстал с места. Сжал твоё запястье в своей горячей руке. Ты ещё раз дёрнулась, но затем, поймав холодный взгляд Лео, рухнула обратно в кресло. Его подзадорило твоё рвение к нему, даже польстило, потому он почтенно склонил голову и продолжил.
-Он был не справедлив.-широкая улыбка растеклась по всей физиономии,-Он был жалок, но проблема была не в этом. Он — и есть сам грех гордыни.
Из тебя вырвался тихий истеричный смешок.
Да что ты?
Ты сжала кулаки, и костяшки пальцев побелели.
-Кое-кто, кстати, тут точная копия нашего любимого и всеми уважаемого Эдварда Гарсия,-охрана пробиралась через толпы гостей, извиняясь и направляясь к центру,-Анаполист сжалился, предложил гнилому Флорессо мир. На что Гарсия спокойно выдохнул, но из-за своей трусости и подлости.. казнил Серота.-его голос потерял ленивый тон. Стал озлобленным. Его тона повысились, пальцы стискивали кольцо почти до скрежета золота.-Непозволительно, унизительно, заманив, как партнёра, а в итоге задушить во сне.-он улыбался, но в серо-голубых глазах мелькала ярость,-Внимание, вопрос. И как же, блять, так вышло?! И в этом заключается его милосердие, справедливость и Великий король?!-его голос повысился, когда он понял, что долго ему стоять здесь не позволят.
Да кто они такие?! Я—власть! Я буду говорить, а они слушать столько, сколько я буду это делать!-мысли Лео путались с тем, что он говорил вслух.
-Он был тираном и вы это знаете, но сегодня лжёте за компанию! Ведь никто не осмелится сказать то, что думает, потому что мелкая эгоистка Лукреция Гарсиа,-все взволнованно обернулись на тебя, а ты высокомерно смерила их взглядом. Что ж, он умел вести людей за своей идеей и мыслью. Но тебе от этого было не легче, только больше раздражало, что даже те, кто так же, как и ты принадлежал Флорессо, всё равно обернулись, оглядывая тебя с ног до головы,-..обделит вас золотом и своей благосклонностью. А может прикажет задушить?-жёстко усмехнулся он.-Не правда ли, ангелочек?!
Два гвардейца взяли его под руки и стали выпроваживать из зала, а он лишь посмеивался и особо не сопротивлялся. Выдернув руки из их хватки, он обернулся к залу, зло улыбнувшись тебе в глаза. Он был.. доволен своим спектаклем. И это раздражало тебя больше его слов.
Его губы невесомо зашевелились, отчего ты заскрипела зубами.
—Иди нахуй, Гар-си-а..
И ушёл сам. Звонко шагая и насвистывая. И этот свист эхом разносится по поминальной зале, напоминая что с судьбой шутки плохи. Оставляя о себе давящее в груди чувство.
И странную мысль, промелькнувшую, упавшую осадком на задворках черепной коробки.
Картинка, как гвардейцы в чёрных одеждах, по твоему приказу, стягивают на шее спящего Лео узел.
Подло и трусливо.. так он сказал?
А его ненаглядный ангелочек сидит в кресле напротив и наблюдает за прелестной картиной.