Красота не глубже кожи
Музыка к главе BLACK HEART от
From Fall to Spring
***
—Будь все люди на земле пропитаны теми же чертами, что и у меня, этот мир был бы обречён на успех. Но, с другой стороны, пусть. Пусть гниёт в своих глупых принципах и устоях морали.
Пресмыкайтесь в своём сопереживании, бескорыстии и великодушии.
А я, гореть мне в аду, буду стоять на вершине. Над нелепыми вами.
Эгоизм—это вовсе не порок. Не грех, не отяжеляющее человека черта характера, не иллюзии величия и сосредоточенности на собственной выгоде и интересах. Эгоизм — это искусство.
________________________________
Глупое чувство. Гниения души. Когда ты не знаешь, как поступить правильно, а может и не совсем. Выбор: две чаши весов, и азарт прикоснуться к дьявольской оболочки себя.
Ты—Лукреция Гарсиа, что постоянно касалась этой чаши, и та всегда перевешивала. Ты и не смотрела на другие варианты. Стол накрыт изысками, и не в твоих интересах отдать их нищим. Потому что ты не принцесса, ты дочь короля. Иногда это имеет разный смысл.
Твоя мать была не из королевских семей, а обычной служанкой во дворце. Даже после того, как она родила тебя, статус её не поднялся. Скорее пал ещё ниже по лестнице нравственности. Из-за вечных болезней и во дворце, и во всём королевстве Флорессо, Джулия заболела, а после скончалась от проказы. Тебе не давали видеться с ней, но ты и не рвалась. Так уж в тебя вселило окружение, что единственная и неповторимая тут ты, и не существует принципов кроме чести и прав. Всё остальное придумали бедняки, кому больше нечего предложить, кроме своей жалкой любви и духовной связи. И ты пропиталась этим целиком и полностью. Окунулась с головой и, кажется, захлебнулась.
И когда мать умерла, как бы это не звучало, но ты не страдала от слова совсем. Непривычно пролить и слезы, даже в десять лет. Когда ты ещё ребёнок, но сердце даже не содрогается от мысли о том, что тот, кто вынашивал тебя, кто рожал адские восемь часов, кто всё равно любил тебя, своего ребёнка, мёртв. Мертва та, что рвалась к тебе, своему единственному родному человеку на земле, к своему созданию, но одно слово короля могло перечеркнуть все её старания на нет.
Но ты не чувствовала жалости. Ты ничего не чувствовала. Ведь все люди настолько глупы, пусты и отвратительны, что когда в твоём кругу проскакивало упоминание о чей-либо смерти, казалось, что мир стал на одну гниду чище. И это радовало. Не могло не радовать.
Воспитывали тебя герцоги и прислуга, которая потакала во всём. Поэтому о твоём скверном характере, обращённом в ненависть ко всему живому и неживому, прогремело почти на весь мир. Ведь, дети, а в особенности дети высоких титулов родителей, воспитывались покорными и вежливыми. Наследники, которые не опозорят, а поднимут страну ещё выше. Надежды.. Такие смешные и предсказуемые..
Но есть ещё одно — ты же родилась девочкой. Помнится, тот день прокляли все. Отец первые пару дней не хотел даже видеть своё чадо, потом посмотрел, и, кажется, в чёрных глазах малышки заметил обращённую на себя ненависть. И тогда возгласил на весь мир без стыда, что у него родилась дочь. Будущая королева Флорессо. Невыносимая, вечно орущая, что няньки не могли ни уложить, ни накормить, ты без остановки кричала, кажется, без передыхов. Когда ты подросла, то стала в глазах окружающих ещё более чёртовым, проклятым и зловредным ребёнком. За спиной тебя называли «мелкой эгоисткой», но ты не обделяла их вниманием отца, который, кивнув головой, затыкал каждого из них, возможно навсегда.
Он странно на тебя смотрел. То ли страх, а может и ненависть, точно такая же, как и в твоих глазах. Ты не любила его. Своего первого мужчину в жизни. А он не любил тебя. Всё довольно просто. Он не мог заменить тебе мать, да и с ролью отца он не справлялся, поэтому всё, что он мог дать—это никогда не сказать «нет» своей единственной наследнице. Своей маленькой принцессе, своему лепестку, который мог спокойно наблюдать казни с малых лет.
Лепесток чёрной завядшей розы. Прикоснись — и из него выступит желчь, по твоей коже поползут язвы.
И вот в один летний день, ты проснулась с прекрасным настроением. Что-то внутри тебя предвещало торжество. Густые ресницы опустились вниз. Прячась от назойливого солнца в окне. Задёрнула шторы, и в комнате повис спокойный полумрак. Проведя руками по чёрным волосам, ты встала с постели. Подойдя к зеркалу в серебристой раме во весь рост, ладошки проскользнули по обнажённому телу.
-Прекрасна..-ты закатила глаза и обвела холодными пальчиками талию, бёдра, дойдя до груди, ты усмехнулась,-Просто великолепна..-где избалованность, там и излишняя самовлюблённость. Губы приоткрылись, чтобы вымолвить ещё одно восхищение отражению, но вместо этого они исказились в едком раздражении. В дверь робко стучали. Ты выдохнула воздух из лёгких, а потом хрипло крикнула.-Чего тебе в такую рань?!-ты кашлянула в кулак, перша горлом.
За дверью мельтешат. Неспокойные шажки на месте, вздохи частый ритм сердца. Тебя это должно было радовать, или же тревожить. Ты умиротворённо улыбнулась и выпрямила спину. Глянула на дверь, ждя поспешного ответа.
-Госпожа, это важно.-женский, тонкий с нотками ужаса голосок. Такой прелестный, что тебя тянуло блевать. Ты снова обернулась к зеркалу одной головой. Обхватила обеими руками талию, и через зеркало вглядывалась в углублённую линию по спине. Недовольно сузила глаза и тихо шикнула:
-К чёрту тебя и твоё блядское «важно»..
-Король Гарсия скончался сегодня утром.-на одном дыхании.
Дёрнулось веко. Улыбка исчезла с лица.
Моргнула. Раз. Моргнула. Два. Не моргнула. Три.
В отражении, взгляд остекленел. Мысли, что потоком должны были политься тебе в голову, почему-то сгорели так и не добравшись до разума, всё вокруг замерло вместе с этими словами.
Он был неизлечимо болен и рано или поздно, но его ждал неизбежный конец. Это лишь вопрос времени.
Время.
Сколько ты стоишь так неподвижно? Секунду? Час? Может, ты уже давно сдохла от вылетевшего из груди сердца?
Ты молниеносно вышла из оцепенения, а потом в зеркале увидела, как один уголок губ полез вверх.
Нет. НетНетНет. Не смей.
Мотнув головой, ты выпрямила спину.
Как ты говорил, отец? Что бы не случилось, а спину держи ровно? Ты сдох, а я держу осанку и ледяной взгляд до охуения прямо. Надеюсь, ты доволен малышкой, папочка Гарсиа.
Трясущимися пальцами завязала светло-сиреневый халат подготовленный слугами и распахнула двери.
Советчица Эмилия Лаберт Хейз. Милая девчонка с пытливым умом, но слишком липкой одержимостью делать всё правильно. На то она и советница, чтобы отводить от беды. Предупреждать и знать наперёд. Ты всмотрелась в её утончённое узкое личико и хмыкнула. В ней не было ничего такого.. но где-то в подсознании било тревогу от вида этих милых больших глазок. Мили была точно тонкое стекло. Ступи — и провалишься в бездну.
Личный Советчик короля. Он имел вес. Реальный, не показушный. У него было власти больше, чем у кого либо из приближённых. Рассудителен, всегда спокоен и невообразимо гениален. Ты знала его, уважала и возвышала над другими. В некоторых моментах.. боялась. Сотни разъярённых идиотов полегли бы от одного спокойного взгляда этого умнейшего сознания нашего времени. Синие глаза, в которых сосредоточенна реальная власть и контроль над всем, что его окружает. Ты нервно сглотнула, когда Волард Шольц слегка вытянул губы трубочкой и взглянул исподлобья. Глаза горят, будто сейчас присвистнет.
И дядюшка Рамос, который неимоверно раздражал тебя. Бесполезный на фоне предыдущих и абсолютно нелепый. Ты могла поклясться, что он пришёл лишь для того, чтобы помусолить твои глазные яблоки, которые норовили выпасть от его убогого вида.
Ты спешно перевела возмущённый взор на советчицу. Затем снова на дядюшку.
Круглое, покрасневшее и возмущённое лицо, сейчас лопнет от едкого прищура. Раздражает.
О Светозарная.. невыносимо раздражает. Он пытается испепелить меня своими щелями? Или это новый способ податься в мужья?
Пару недель назад он подарил тебе шёлковые перчатки. Тогда ты трогательно вздохнула и, конечно, надела их перед ним, чтобы в следующую секунду снять, смять вычурный розовый шёлк, бросить на пол и облить оскорблениями, начиная от цвета, заканчивая тем, что у дядюшки нелепая причёска. Но вряд ли его это задело, такого толстокожего и скользкого. Все унижения отскакивали от него, потому что он метился не в твои объятия. Скорее, в объятия своего брата. Ведь дядя сам так жаждет власти, какая жалость.
-Госпожа.. вам нужно сейчас побыть одной, понимаю..-начала советница. Голубые глазки стали влажными.
Мили, сначала научись, а затем уже решайся неестественно ныть при мне.
Ты двусмысленно повела на неё брови. По кончикам пальцев побежал электрический импульс. Ты потёрла костяшки и сглотнула.
-Но,-вздохнула она,-Флорессо нужен правитель.
Ты без удивления вскинула бровки.
Ещё бы.
-Назначьте коронацию, как можно раньше. Сразу после...-ты выдержала паузу, подбирая слова,-Похорон.-зыркнула на дядюшку, что сконфузил рожу и потупил взгляд в пол,-А сейчас, как ты и сказала, милочка, мне нужно побыть одной. Поскорбим, друзья..-ты хмыкнула носом, выделив последнее слово так, что дядюшка стиснул зубы до скрежета. Нахалка! Вот, что он думал.
-Хорошо, госпожа, примите наши соболезнования.-Мили окончательно кивнула, но затем поспешно подняла руку к лицу,-Похороны пройдут сегодня?-стала теребить переднюю прядь волос.
-Да, как можно быстрее организуйте всё.
-Уже.-дядюшка Рамос смотрел в пол, а ты смерила его едкой усмешкой.
-Какой вы предусмотрительный, дядя. Удивительное дело.-ты закрыла двери перед их носами, и с их лиц тут же слезли грустные гримасы. Хамло. Ну конечно, что же ещё может быть в этих головках.
Шольц ухмыльнулся. Хамло. Да, он думал это в унисон с остальными. Но с бережностью воздыхателя, добавлял про себя, что хамка была безупречна.
Ты, прижав спину к тёмным деревянным дверям, на которых были вырезанные узоры в виде лепестков и незамысловатых цветов, спустилась на пол.
Вот и настал этот момент.
Где-то в душе ты давно представляла этот час. Когда от твоего слова будут зависеть не одна жалкая судьба слуги, а вся страна. Ты задрала нос и встала. Распахнула дверки шкафа и вытащила платье. Оно было темно-бордовое. Изысканная струящаяся ткань, водопадом спадала к ногам, скрывая каблуки. Пышный подол и квадратный вырез декольте.
Ты отвлекала себя, как могла. Смотрела в зеркало, кажется до треска глазных роговиц. Жевала губы до посинения и теребила пальцами край одеяла на постели.
Ты закрыла глаза.
Папа..
Губы изогнулись, брови свелись до судороги по лицу.
Никаких слёз!
Ты распахнула глаза, чувствуя, как щиплет в уголках.
Никакой скорби. Время власти.
Уложив волосы на одно плечо, ты вышла, громко открыв двери. Они затрещали и хлопнулись об стены. Служанка вздрогнула и уронила поднос с едой, который несла тебе в покои. Судорожно поднимая тарелки, она всё извинялась. Ты сама вздрогнула, но только выше задрала голову.
-Я тебя раньше не видела.-присев, ты подняла осколок разбитой тарелки. Ты покрутила его в руке. Выпятила острую часть от себя. Мгновенное желание воткнуть его себе в шею, смотреть, как визжит служанка, которая не в силах помочь. А её бы казнили.
-Я Лиз, госпожа. Я была выслана от зроядов.
Ты криво улыбалась, представляя эту картину во всех красках. Картина казни этой девушки называлась «Справедливости не существует».
Ты хмыкнула.
Никогда не существовало.
-Зрояды значит. Эта жалкая страна нам слуг высылает, значит?-без унижения, просто, как данное. Лиз стала бегать глазами по полу, не зная, что ответить. Все её движения — неуверенность, страх и сомнение в себе.
-Д..да, госпожа.. наверное.-ты нагло опустила голову, напористо натыкаясь на её взгляд, растянула губы в улыбке.
-Ну ладно, Лиз и.. будь осторожна, тут зроядов обычно не жалуют.-ты встала и, с плохо скрываемой улыбкой, подала ей этот осколок. Она с благодарностью взяла его из твоих рук и тихо пискнула. Он полоснул её ладошку, конечно, не без твоего нажима на него. Капельки густой крови приземлились на пол.-Осторожно.-ты подмигнула одними бровям в предупреждающем жесте и, развернувшись, пошла по коридору.
Зрояды — народ из страны Анаполист. Зроядов и флорессцев разделяет бурная река Агнест, через которую был даже проложен мост. Несколько лет шла нещадная война. Тогда ты была ещё ребёнком и так и не поняла из-за чего конфликт. Причин было много. Провоцировал Анаполист. Естественно, именно эту информацию заложили в твоё формировавшееся сознание твоё окружение. Тогда то и разрушился тот мост. Король Анаполиста — Серот пришёл к выводу, что война забирает жизни, но в конечном итоге ни к чему не приведёт. Явился во дворец отца и предложил перемирие. Граничащие страны должны помогать друг другу. Анаполист славился шахтами, предоставлял металлы, оборудовал то, что и не снилось жителям Флорессо. Флорессо, в свою очередь, дадут торговыми путями свои преимущества. Скотоводство, землеводство. Эта как раз была проблема Анаполиста. Зрояды бы голодали без товарищества с Флорессо. И Серот — любящий свой народ, сделал первый шаг к перемирию. Да такой огромный шаг, что пришёл за миром прямо к трону твоего отца. Так и случилось, только сначала голову Серота снесли с плеч, как бы возмездие за наших гвардейцев, что погибли, воюя не за что.
Снесли с плеч.. нет. Это было не так. Ты знала, каким способом твой отец произвел это возмездие за солдат. И далеко не таким благородным способом.
На смену Сероту пришёл его сын —единственный наследник Леонардо. Ты не видела его, как не видела и Серота, но говорили, что он юн, вспыльчив и неопытен для короля. Он вступил в свои обязанности всего пару лет назад, ведь будучи совсем безмозглым мальчишкой он не мог управлять даже собственными няньками. До Флорессо доходили отголоски молвы. Что он эмоциональный, даже сумасшедший, что не может контролировать свой же гнев, не то что страну. Но ведь это только говорили. Люди вечно, что-то говорят, но не всё, что вываливается из из поганых ртов является истиной. На похороны отца, должен был приехать и Леонардо, ведь он король страны, что граничит с твоей. А получается он являлся партнёром.
Партнёром.
Ты покатала это слово на языке, составляя в голове психологический портрет названного «сына павшего народа».
Интересно, насколько сильно он ненавидит меня и род Гарсиа в принципе?
Выйдя в летний сад, ты впустила в лёгкие кислород. Запах дождя приятно наполнял тебя. Заставлял голову очиститься, а с висков снять груз. Тонкий запах жасминовых деревьев где-то позади тебя, скрежет птиц на ветках, всё окружило тебя и закутало в плотный плед безопасности и уюта.
В этот момент ты ещё не знала, что когда-то и это место в том числе привнесёт в твою жизнь паранойю и нескончаемые навязчивые мысли. Страх и ужас.
Неподалёку стояла охрана. Ты подозвала одного и спросила про присутствующих на похоронах.
-Значит, Леонид уже приехал?-ты сверкнула глазками и уголки губ расползлись в стороны. Ранее, тебя и правда заинтересовала его персона.
-Леонардо, госпожа. Да.-равнодушно и безучастно. Ему точно дали текст, и только по нему он ориентируется, ни лишнего слова, ни лишнего вздоха. Ты похвально кивнула.
-Леонардо..-ты подозвала гвардейца ближе. Он послушно опустил голову, чтобы ты смогла сказать, что-то ему на ухо.-Проследи за ним. Доложи мне, куда ходит, с кем говорит наедине.-любопытство рвалось из груди. Вопрос: «Что он может сделать и каков он вообще?» заставлял почти эйфорически кусать губы.-Возможно, он уже вьёт своё гнездо ненависти и строит планы?-ты заговорщически ухмыльнулась. Гвардеец немного отпрянул. В серых глазах мелькнул вопрос.
-Я не видел его, госпожа. Но дворецкий Джеймс сказал, что он со своим советником прибыл к нам. Они расположились в левом крыле дворца.
Ты сделала шаг назад, чтобы видеть лицо мужчины. И чтобы он видел твоё. Крайне недовольное. Ты зашипела, метая глазами молнии.
-Без моего ведома разместили отпрыска Серота в левом крыле моего дворца? В моём доме?-губа дёрнулась в омерзении. Ты сложила руки на груди, а прежний груз снова упал на виски.
-Госпожа, клянусь Светозарной, я ничего не знаю.-ты приложила палец к своим губам. Зацокала, улыбаясь.
-Где Джеймс?-быстро, с дрожащей улыбкой на искусанных губах.
-Он организовывает похоронную церемонию.-напряжённо сглотнул.-Вероятно, в поминальном зале.-ты одобрительно хлопнула гвардейца по плечу и кивнула.
-Пожелай ему удачи.-ты довольно улыбнулась мужчине. И невольно задумалась о том, что он мог о тебе думать. Боится ли мелкой девчонки, что уже совсем скоро поднимет на голову корону?
Он поджал губы, сухо глядя в сторону удаляющейся фигуры. Сердце колотится как ненормальное. Страх. Страх, которым она питалась. Что будет с ними дальше? Он не хотел представлять. А ты быстрым шагом вернулась из сада во дворец.
Спешно идя по коридору, ты стучала зубами от злости.
Джеймс. Проклятый болван. Заблагорассудилось без моего разрешения селить гостей? Может ещё в мою кровать это семя врага подкинешь?!
Ты сжала кулаки. Джеймс будет упираться и невнятно оправдываться. Ты будешь впитывать его страх и панику. Всё как обычно. И это уже привычно.
Но вдруг, из-за угла коридора, тебе на встречу попался молодой человек. Он, проходя мимо тебя, быстро и холодно оглядел с ног до головы, оценивая, как вещь. Ты громко остановилась — каблуки ударились о каменный пол, который завибрировал от твоего задетого эго. Обернулась ему вслед.
Что с этим днём не так?!
-Прислуге не объяснили, что королеве поклоняются?-приподняв брови, возмутилась ты. Голос сочился злостью и ядом, что ты хотела прыснуть неизвестному в глаза. Его прямая спина замерла в пяти шагах от тебя, мужские пальцы играли с кольцом. Он, не оборачиваясь, ответил:
-Королеве?-голос его был так тих, будто он спросил это у себя. Затем хмыкнул, качнувшись вперёд. Ты на секунду подумала, что он собирается просто уйти, но он остался на месте.-Я думал, что вы ещё принцесса. Это вам свойственно мне поклониться.-он обернулся и свёл брови в ожидающем жесте.
Пренебрежительно окинул тебя взглядом ещё раз. Бесстыдный взор, из-под разбросанных по лбу светлых волос, на твою грудь, ниже к бёдрам. Ты вмиг ощутила себя абсолютно нелепо одетой. Его оценивающий взгляд извергал превосходство, кричал: «Ну, смотри на меня. Я выше тебя. Я лучше тебя. Моей власти предостаточно, чтобы уничтожить тебя одним мизинцем. Ну, детка, пригни передо мной колени..». Захотелось иметь в ладони камень, чтобы безошибочно метнуть его в морду этого немого самодовольства, но ты ни дрогнула. Лишь наплевательски и брезгливо поглядела из-под опущенных ресниц.
Соответствуй.
-Король Леонид.-усмехнулась ты и сложила руки на груди, в которой всё дрожало от неприятной вибрации. Вот-вот и ты сорвёшься. Отец мёртв. Это осознание, что больше никто не придёт, чтобы защитить принцессу. Что принцесса перестала ею быть.
-Леонардо.-поправил он тебя, высокомерно лыбясь. Будто эта поправка имени одёрнула тебя за живое.
Ничерта.
-Не вижу разницы,-ты подошла ближе, и закинула голову, сверкая тёмной радужкой.
Покажи ему силу.
Внутренний голос шептал так громко, что в ушах звенело.
Ты его не боишься. Ты на ровне с ним. Нет, блять, ты выше!
Тот, с высоты своего величия, хотя это была лишь разница в росте, лишь надменно хмыкнул, продолжая улыбаться во все зубы.
-Вы правы, ещё принцесса. Но совсем скоро всё измениться.-ты притопнула ножкой своим словам, и он еле заметно вздрогнул,-И это будет масштабно.-ты распахнула глаза и слово 'масштабно' сказала особенно выразительно и громко.
-Скоро, говорите?-снова эта барская нахальность. Глаза бесстыже уставились на тебя, кажется, в ожидании того, что ты опустишься перед ним на колени. Его взгляд.. такой скучающий. Ещё немного и он заснёт от утомительной беседы.
-Очень.-шикнула ты.
-Как скоро?-чуть не смеясь тебе в лицо. Видимо, он находил что-то до нелепого смешное в твоих стараниях осадить его. Скучающий тон раздражал, как и всё то, чем Леонардо вообще являлся.
-Невероятно скоро.
-Знаете,-он улыбнулся гадкой улыбкой, щуря один глаз как от солнца,-Возникает ощущение, что это вы прикончили своего.. папочку.
-А вы догадливый.-ты с колкостью поиграла бровями, показывая своё мастерство. Он оценил это одобрительным или вопросительным, что-то между, взглядом,-Я могла бы радушно предоставить свой поминальный зал и для ваших похорон.
Ты одёрнула себя.
Перегиб. Перебор. Нет. Бред. Забери слова обратно!
Он опустил ледяные глаза на твоё глубокое декольте, проникая своими бестыдными глазами под платье, на две выпуклые груди, сжатые корсетом, и скучающе улыбнулся.
-Хотите совет?-он перевёл глаза на твои и продолжил, не дожидаясь ответа,-Иногда нужно вовремя прикусить язычок, чтобы его ненароком не отрезали. Я не мой отец. А это перемирие лишь засохшая корка на ране. Как думаешь, ангелочек, что будет если её вдруг сорвать?-он говорил ровно и уверенно. Не как зачитанную до дыр мантру. А как то, что принадлежит лишь ему: возможность произнести их Лукрецие Гарсиа. Скептически глянул на твои губы, которые дрожали, сдерживая что-то, за что придётся крепко отхватить. И, развернувшись на пятках, ушёл. С идеально ровной спиной, что теперь твоя осанка на фоне его казалась лишь чем то незначительно отличавшимся от горбатой и сутулой горгульи.
Ты постояла так минуту, дрожащими пальцами собирая себя по кускам. В его лице ты увидела то, чего столько лет избегала. Ответственность.
Нет папочки, который спасёт принцессу. Принцесса должна повзрослеть. И уничтожить всех к блядским чертям в преисподнюю.
А потом раздумала идти к Джеймсу.
Пусть он будет жить хоть в соседней комнате. Хоть спит в её же кровати. Острённое лезвие под подушкой среагирует быстрее, чем он подумает об опасности.
Губы с издёвкой растянулись, но ты тут же прогнала эту улыбку.
Потому что она была фальшивой.
Потому что теперь ангелочек остался один во всём мире.