Глава 13. Сломалось
Анатомия человека — это нечто, я вам скажу. Столько систем, столько внутренностей, столько механизмов. А я и не предполагала, что организм человека работает так складно. Но слушать об этом было интересно. Слушать — да, запоминать — нет. Сколько информации, а сколько ненужной. Хотелось скрутиться в клубочек, забиться в угол и сидеть так до самой смерти. Но нет же, все это мне нужно было очень хорошо знать, чтобы сдать экзамен в такой ненавистный, ставший уже поперек горла медицинский.
Вот уже два месяца Ян пытался вдолбить мне эти знания. Хочу сказать, что для просто ученика у него были знания, ни в чём не уступающие учительским.
Каждый раз пила кофе и восхищенно слушала рассказ Яна о каждой из двухсот семи костей в теле человека. А что нужно — записывала. Конспектировала, так сказать. Кстати говоря, полезная это штука — конспект. Перед экзаменами то, что доктор прописал.
Периодически потирая подбородок, на котором не было ни единого волоска, он изредка кидал на меня взгляд, но я не могла бы его описать. Ян просто смотрел на меня своими бездонными глазами цвета океана, а в них не отражалось ровно ничего. Иногда он делал маленькие паузы, переводил дыхание или отпивал немного из кружки, а потом вновь продолжал.
И чего уж греха таить, я тоже, бывало, засматривалась на него, когда он увлекался занятием и не обращал на меня внимания.
Иногда с нами засиживался Антон. Он не то, чтобы слушал про анатомию человека, большую часть времени он рубился в приставку.
Как оказалось, он очень хороший друг и весёлый к тому же, и все школьные сплетни мне пересказывал, от чего Ян бывало злился, что он меня отвлекает. Поэтому скучно не было и больше тех взглядов, как в первый день я от Тохи не видела. И да, теперь он и для меня тоже «Тоха».
Кстати, о первом дне занятий. Домой тогда я пришла в девять и пришлось объяснять всё родителям. Они были удивлены не меньше моего от того, что занятия Ян проводил бесплатно. Зачем ему это было вообще?
Родители сказали, что я могу ходить на дополнительные при условии, что приходить буду не позднее девяти вечера, иначе никакого Яна по средам и пятницам. Заманчиво, конечно, но экзамен важнее.
— ... вот так всё и было, представляешь? Руся? Руся! — подруга замахала руками перед моим лицом.
— А? Что?.. Да, да, продолжай.
— Ты меня вообще слушаешь? Я тебе уже минут пять историю рассказываю, а ты ни сном, ни духом, — она демонстративно надула губки и откинулась на спинку мягкого кресла.
Забыла сказать, что я находилась в любимой нашей троицей кофейне, в которой мы часто засиживались после школы. Кстати, о троице... Что-то здесь не так.
— Ась, а где Индира? — спросила я, отставив кружку с капучино от губ и положив на стол.
— Здрасьте, приехали. Ты вообще меня последние дни не слушала или как? Она уже два дня как улетела.
— Куда? В смысле, как улетела?
Как я могла упустить такой момент из своей жизни? Последнее время и сама не знала, что со мной происходит. Ходила какая-то рассеянная.
Ещё дома родители себя странно вели. Шушукались, прятались по углам. А может, мне всё это казалось? Может, я себя накручивала?
— Полетела с мамой в Корею, исполнять свою мечту, — произнесла Ася, подперев лицо руками и облокотившись о стол.
— Ого, рада за неё. Значит, остались мы с тобою вдвоём, — я откинулась на спинку кресла.
— И как с тобой вообще можно общаться? Ты меня не слушаешь, — вспыхнула подруга. Я непонимающе на неё взглянула. — Эх... Я сегодня вечером вылетаю в Польшу.
— Ясно, — произнесла я потерев пальцами виски. — И чего это вас заграницу потянуло? Ладно, хорошо повеселись там, — повеселела и вдруг кое-что до меня дошло. — Погоди. А-а как же школа? Самый разгар четверти, как бы...
— Да ничего с ней не случится, с этой школой, — она махнула рукой. — К новогодним праздникам приеду, а пропущенное во время зимних каникул изучу.
— Ага, изучишь. Только, чтобы меня в твоём плане «изучения пропущенных тем» не было, — хмыкнула я.
— Какая же ты вредная, Руся, — она снова надула губки и скрестила руки на груди.
От вида обиженной подруги меня пробило на хохот. Видимо, мой смех оказался заразительным и вскоре Ася тоже расхохоталась.
<center>***</center>
Ещё долго мы сидели с Асей в кофейне, заказав ещё по кружке: мне капучино с шоколадной посыпкой, ей американо, а Индира, которой с нами не было любила моккачино. Но и такие посиделки бывают не вечны и нам пришлось расстаться. Мы попрощались с друг другом и пошли каждый своей дорогой. Долго ещё я её не увижу.
По дороге домой меня одолевало какое-то непонятное для меня чувство тревоги, будто что-то должно было случиться.
Когда я вошла в квартиру, это чувство подтвердили пустота и мрак существовавшие в ней. Если бы сюда зашёл кто-нибудь чужой, ещё не бывавший здесь, он бы не почувствовал особой разницы: квартира как квартира, что тут такого? Но что-то здесь было, что-то неуловимое, то, что мог разглядеть только человек, который видел квартиру в другом виде: тёплое, уютное семейное гнёздышко, где всегда царили любовь и идиллия.
Я прошла вглубь и начала оглядываться. Вешалка, неподалёку от входной двери опустела на пару курток. Дальше по тёмному коридору стояла тумбочка, на которой обычно бывало очень много маминых духов и различной косметики. Заглянула в родительскую спальню. Исчезли женские вещи. Всё пропало.
Мама.
Я прошла в единственную комнату, в которой горел свет — на кухню. Здесь сидел папа. Один. Сидел и пил пиво из своего любимого бокала. Он выглядел озадаченным и... разочарованным.
Так, я вроде ничего в последнее время не творила.
Я осторожно присела за стол и сложила руки на столе.
— Пап, — тихо, чтобы не спугнуть и не... разозлить. — Что-то случилось? — я прикусила язык.
Конечно что-то случилось. Что за глупый вопрос? Ничего лучше придумать нельзя было?
— Дочь, — также тихо начал он. — Ты только не переживай, но... мы с твоей мамой разводимся, — он не смотрел на меня, а уставился в одну точку на столе.
В этот момент, во мне что-то сломалось.