Не идеальный
Они молча зашли в подъезд. Поднявшись на четвёртый этаж, Яков посмотрел на Виктора и пошёл наверх. Он до сих пор казался выбитым из колеи.
Это было похоже на дурной сон. Виктор впервые ясно осознал, что не может больше так жить. Клетка собственных страхов сковывала его многие годы. Он ведь отгородился от мира не после смерти Оксаны и не после ухода Влада, а гораздо, гораздо раньше. Возможно в детстве, в тот день, когда узнал, что рак — это страшно и умереть от него могут отнюдь не только старики, но и все остальные. Или же когда увидел, что дети могут быть жестокими, а взрослые — бездушными и безразличными. А может когда познал свою смертность, почти захлебнувшись в озере.
Когда бы это не началось, Виктор погряз в своей апатии к радостям жизни. Он сосредоточился исключительно на выживании, хоть и сам не понимал, зачем живёт. В чём смысл существования ради существования? Пустая, нелепая жизнь.
А ему хотелось. Очень хотелось снова доверять людям, снова верить миру. Хотелось, в конце концов, почувствовать ту самую жажду жизни.
Сейчас же он не просто падал, но ещё и тянул за собой Якова. Там, на дороге он даже не попытался отшутиться, как наверняка сделал бы раньше. В глазах у него стоял настоящий ужас. И всё из-за Виктора.
Может, ему и нужно было нести ответственность только за себя и свои эмоции, а не думать за Якова, но он чувствовал вину и никак не мог перестать плакать в тот вечер.
Понимание свалилось на него словно снег на голову, а он снова был не готов, чтобы принять его. У Виктора не было целей, не было мечты и амбиций. Только бесконечный страх, муторная рутина и притворство. Даже если бы он решил свести счёты с жизнью, ему ни за что не хватило бы смелости сделать это. Замкнутый круг, из которого Виктор не мог выбраться.
Виктор думал о том, что ему требуется помощь. Хоть какая-то. Справляться самостоятельно уже не было сил. Он совсем не знал, что делать.
Поэтому он написал Якову короткое, но самое прямое и понятное сообщение. Он попросил его прийти. Виктор сомневался, что тот ответит. И в итоге Яков действительно не ответил. Он просто пришёл.
Они пили чай на кухне, слушая шум бури за окном. Она не утихала, продолжая наводить хаос: ломать деревья, затапливать дороги и рушить планы.
— Хорошо, что мы вернулись.
— Разве? Хорошая же погода. Может, пойдём, погуляем?
— Мне нравится, когда ты пытаешься шутить, — сказал Яков, ухмыльнувшись.
Покормленный Сёма запрыгнул к Якову на колени и довольно заурчал.
— Тебя любят в этом доме больше меня.
Яков покачал головой, почёсывая кота за ухом.
— Ты бы понравился им, — вдруг сказал Виктор. — Моим родителям. Ты идеал сына, которого они хотели.
Яков вмиг поменялся в лице.
— Что за бред? Никакой я не идеальный, — казалось, его задела эта тема. Виктору стало любопытно.
— Скоро приедет Есения, написала мне сегодня.
— У меня отпуск?
Виктор уставился на него.
— Это шутка, Виктор.
— Я знаю, — «знаю», — повторил про себя парень. — А у тебя есть братья или сёстры?
— Нет. Давай хоть телевизор включим?
Резкая смена темы теперь точно убедила Виктора, что Яков был не до конца честен с ним. Однако Виктор по себе знал, как сложно открываться другим, поэтому промолчал.
Так хорошо было просто сидеть с кем-то на кухне.