Не бессмертный
2014 год
В девятом классе от Виктора вдруг стали требовать слишком много и слишком сразу.
Началась подготовка к ОГЭ, а он даже не мог выбрать предметы. К тому же, Виктор ещё не определился, пойдёт ли потом в десятый класс или нет. В его голове это выглядело так: если идти в десятый, то в девятом нужно сдавать те же экзамены, что и позже в одиннадцатом, чтобы было легче. А как он мог загадывать так далеко?
Вообще его жизнь тогда совершила кульбит, и мысли были заняты вовсе не экзаменами. Виктор стал так много времени проводить с Есенией и её друзьями, что совсем позабыл о сверстниках. Ведь зачем они нужны, если ребята постарше такие умные и крутые? Тот год был одной сплошной тусовкой: у кого-то на квартире, на заброшке, на даче у друзей. Менялись лишь декорации.
Виктор не пил и не курил, хотя в компании многие ребята делали и то и другое. Его опьяняла сама атмосфера и сплочённость тусовки, частью которой он стал. В детстве Виктор даже не мог такого представить. Ему нравилось слушать истории старших, перенимать фразочки и впитывать их опыт. Кто-то рассказывал про первую любовь, поездку заграницу, драку с гопниками во дворе, развод родителей, первый секс (тут Есения шутливо просила Виктора закрыть уши, а тот делал вид, что трещины в асфальте очень интересные), разбитое сердце, ссоры с родителями, сдачу экзаменов, обучение в автошколе и поступление в университет, а Виктор, слушая их, будто сам проходил через всё это. Казалось, что просто наблюдая, он и сам становился не по годам зрелым.
Есения пыталась брать максимум от последнего года в России и всё свободное от учёбы время проводила с друзьями, прихватив заодно и Виктора. Они сильно привязались друг к другу, даже Оксана с Владом это заметили.
— Шерочка с машерочкой, — смеялась Оксана, когда они возвращались с очередной прогулки.
Виктор и не задумывался о том, что будет, когда сестра уедет. Переезд всегда представлялся ему каким-то далёким событием, хоть Есения часто и говорила о нём. Она постоянно решала какие вещи брать, а какие оставить, ездила оформлять документы и учила иврит. Целый год после окончания школы она потратила на то, чтобы подготовиться к поступлению.
Беззаботное с виду время длилось ровно до мая, до экзаменов и пе́кла, которое нагревало асфальт и приближало знойное лето.
Проводя выходные за учебниками, Виктор был готов из кожи вон лезть, изнемогая от жары. Сборники с заданиями чаще использовались как веер, а не для решения задач. Не спасал ни лёд, ни старый вентилятор, играющий до ужаса тягомотную мелодию: «чшшш, чшшш».
В один из таких дней в комнату зашёл Влад и пару минут смотрел на пыхтящего над заданиями Виктора. А потом сказал:
— Собирайся, на озеро поедем.
Два раза повторять не пришлось. Запрыгнув в плавки, Виктор взял полотенце и нацепил очки-авиаторы. Готов. Уже через полчаса он сидел на нагретом солнцем сидении «Лады» и подставлял лицо ветру через открытое окно, пока Влад вёл машину по дороге.
Оксана была на работе, а Есения занималась с репетитором, поэтому на озеро они поехали «чисто мужской компанией». Для Виктора это было целое событие: он редко проводил время с Владом наедине, потому что тот постоянно пропадал на работе.
Даже спустя четырнадцать лет жизни под одной крышей Виктор не мог с точностью описать Влада. Он не знал, что тот любит, а что нет, не знал, как он познакомился с Оксаной и, в конце концов, не знал, почему они решили его усыновить. Когда Виктор задумывался о таких вещах, любопытство переполняло его изнутри, однако он никогда не решался заводить об этом разговор.
После работы Влад обычно садился смотреть спортивные программы, но Виктор не замечал, чтобы он увлекался каким-то одним видом спорта или болел за конкретную команду. Иногда казалось, что Влад смотрит матчи только потому, что это «по-мужски». Может, взрослые тоже иногда притворяются, чтобы соответствовать своему образу.
По своей натуре Влад был человеком мягким, но и строгим тоже мог быть. Например, когда речь шла о Викторе и его слезах. В остальное же время Влад не повышал голос, да и говорил намного реже той же Оксаны. В этом Виктор точно был похож на него. Парню однажды подумалось, что спокойный характер Влада уравновешивает вспыльчивую Оксану. Противоположности притягиваются и всё такое.
Виктор ощущал радостный трепет и немного волнение. Отчего-то он боялся, что Влад на самом деле не хотел никуда с ним ехать, а предложил только потому, что его попросила Оксана или что-то в этом роде. Виктор тряхнул головой. Это было не так важно, ведь больше всего хотелось окунуться в прохладную воду и на день забыть об учёбе.
Однако Влад, видимо, не так сильно уважал уютную тишину.
— Как дела с экзаменами?
Это уже был вопрос в духе Оксаны. Виктор повернулся к нему и сжал губы.
— Понял, сегодня отдыхаем. — И включил радио, где заиграли песни 80-х.
Виктор стал покачивать головой в такт, а потом услышал, что Влад подпевает. Повернувшись, он приспустил очки, чтобы убедиться: правда, поёт. Виктор так удивился и обрадовался тому, что увидел Влада с новой стороны, что, не сдержавшись, залился смехом. Не понимая ни слова по-английски (он так и не смог в нём преуспеть), он стал подпевать, выдумывая созвучные слова на ходу.
Людей на озере было много: кто-то устраивал пикник, кто-то загорал, а кто-то ловил рыбу. Они смогли найти свободный участок пляжа и скинули полотенца. Пот тремя ручьями стекал по спине, поэтому Виктор наскоро разделся и забежал в воду. Она оказалась холоднее, чем он предполагал, тем более при контрасте с нагретым телом. И всё равно было здо́рово.
Влад нацепил смешную кепку и остался на берегу. Виктор помахал ему, плескаясь у берега. Плавал он не уверенно и только по-собачьи. Сколько бы его не учили, он всё равно не до конца понимал технику. А ещё ему не нравилась неизвестность, которую хранили все водоёмы — непонятно что могло ожидать его под водой: водоросли, неприятное дно или что похуже.
Но тут Виктор осмелел: людей много, Влад рядом, а на улице жара — что может произойти? Он сделал несколько шагов дальше и уже хотел оттолкнуться, чтобы поплыть, как дно пропало из-под ног. Взяло и испарилось. Это было так неожиданно, что Виктор даже не успел ничего понять не то, что задержать дыхание.
Вода буквально проглотила его, будто засосала. Паника тут же накрыла Виктора похлеще водной глади. Он начал барахтаться, но конечности забыли такую функцию как «плыть». Перед глазами стали плясать пятна, Виктор успел подумать о том, что он слишком молод, чтобы умирать. За те несколько секунд, которые провёл под водой, Виктор пытался придумать, что не успел сделать за жизнь, но так ничего и не пришло в голову.
Виктора вытащили чьи-то руки. Он попытался вдохнуть, но тут же закашлялся. Снова видеть солнечный свет было странно, словно он провёл в глубинах озера месяц или больше.
— Виктор, кашляй! — кричал Влад, пока нёс его на руках. — Ну что ж ты так.
Влад сиганул в воду прямо в одежде. Виктор сжимал намокшую футболку, радуясь, что слёзы на его лице слились с озёрной водой. Он и сам не понял, почему заплакал: от страха или от кашля.
— Ну ты прямо как я, — рассмеялся Влад, когда они оказались на берегу. — Я ещё позже тебя научился плавать, и то меня Оксанка заставила учиться.
Виктора не меньше пения удивила эта внезапная откровенность, и он даже немного расслабился. Хотя смех Влада и вышел немного натянутым, а лицо у него было беспокойное, Виктор всё равно оценил попытку успокоить.
Виктор часто думал о смерти. Наверное, даже чаще чем другие люди. Думал о том, как именно может умереть: попасть под машину, разбиться на самолёте, утонуть (почти есть), на него могут напасть, тромб может оторваться и так далее и так далее. Виктор был согласен только на один вариант: умереть во сне. Очень недурная смерть.
О том, что почувствуют окружающие после его смерти, Виктор никогда не задумывался. Зато он думал о том, как сам отреагирует на чью-то смерть. Однажды он даже спросил об этом у Есении.
«Сомневаюсь, что на смерть существует «правильная» реакция»
А потом ещё:
«О чём ты вообще? Виктор, блин»
«Оладушка», — ответил он, пряча лицо за книгой.
Но только сегодня, сидя закутанным в полотенце, Виктор по-настоящему испугался собственной смертности. Его ведь могло не стать за какую-то минуту. Влад, наверное, чувствовал бы себя очень виноватым. Виктор точно не хотел такой смерти. Это как-то совсем обидно.
Обратно он всё равно ехал довольный, хоть и уставший. На улице уже стемнело. Виктор прислонил голову к стеклу и следил за полной Луной, которая гналась за их машиной. О произошедшем было решено не рассказывать Оксане.
И у них с Владом появился общий секрет.