Учат в школе
В августе участь именинника постигла и Виктора, правда в этот раз обошлось семейным застольем без лишних людей. Виктору стукнуло семь. Казалось, ещё вчера он стоял на выпускном в детском саду, прощался с воспитательницами и мысленно скучал по любимому компоту, а уже через какие-то полмесяца Виктору нужно идти в школу.
С Катей Виктор так и не попрощался, но никого из них это не расстроило — к тому моменту у Кати появилось много подруг, с которыми она играла в фей, совсем позабыв о лошадях и приятном молчании.
Мысли о школе Виктора отчего-то будоражили. Это же так серьёзно, уже совсем по-взрослому! Виктор часто представлял своих умных одноклассников и то, как он садится в столовой куда захочет, а вокруг него толпа людей — он в фильме такое видел.
Подарку в виде букваря Виктор искренне обрадовался, потому что до этого его не учили ни читать, ни писать. То есть попытки, конечно, были, однако вместо букв Виктор видел только набор чёрточек. У Оксаны ужасно непонятный почерк. Виктор носился с букварём, как курица наседка, и приставал к Есении, чтобы она помогла ему разобраться. Первые два подхода не увенчались успехом, как и третий, после которого Сеня назвала его «неучем». Пришлось продолжать учиться самостоятельно. К концу лета Виктор освоил алфавит и уже мог читать по слогам, поэтому перед первым сентября он ни капельки не волновался.
Ровно до того момента, пока Оксана и Влад не привели его на школьную линейку. Виктору всучили огромный букет, который привезли с дачи, и поставили перед нарисованной мелом надписью «1А». Есения помахала ему рукой и убежала к своему «4А». Виктор сразу потерял её в толпе бантов и цветов и обречённо вздохнул. Воротник белой накрахмаленной рубашки больно натирал шею, а от нагретого асфальта исходил жар. Если бы не меловая надпись, Виктор бы решил, что его по ошибке поставили со старшими — сверстники были на две головы выше его. Спина уже болела от тяжести рюкзака, хотя кроме пенала и пары тонких пустых тетрадей в нём ничего не было, а нос начинало щипать от резкого запаха лилий. Когда заиграла песня «Учат в школе», Виктор понял, что сильно ошибался насчёт этого момента своей жизни. А когда из динамиков полилась «Дважды два – четыре», Виктор был готов разрыдаться от безысходности. Линейка длилась около часа, а ему уже хотелось бежать отсюда сломя голову, а ведь впереди было ещё одиннадцать лет, десять таких же линеек и песен.
Вообще тот год запомнился не столько школой, сколько постоянными ссорами дома. Влад и Оксана словно с цепи сорвались. И это даже не его снобизм, ведь Есения считала так же. На самом деле, Сене влетало ещё больше, чем Виктору. Наверное, такова участь всех старших. Если раньше Виктор мечтал о том, чтобы быть старшим братом, то сейчас точно передумал. Оксана отчитывала их за каждую мелочь: немытая посуда, грязная одежда, плохо сделанная домашняя работа, мятая форма. Казалось даже то, как Виктор сидел за столом, её раздражало. Оксане было очень сложно угодить.
Однажды Виктор захотел порадовать приёмных родителей, когда случайно наткнулся на поваренную книгу в ящике на кухне. Есения идею поддержала, и они вместе рассматривали яркие картинки, решая что приготовить. В итоге выбор пал на шоколадный кекс — для него требовалось мало ингредиентов, а выглядел он очень аппетитно. Времени ребятам хватило только на то, чтобы смешать ингредиенты и поставить кекс в духовку, потом пришла Оксана.
— Почему так палёным пахнет? — с порога спросила она.
Зайдя на кухню, она разразилась такой бранью, что Сеня даже попыталась заткнуть Виктору уши — это не помогло, он всё равно услышал каждое слово. Оксана злилась на то, какой беспорядок они учинили. Её голос то и дело срывался на разъярённый крик. Реакция была такой бурной, словно ребята причинили кухне непоправимый урон, хотя они просто не помыли посуду. Виктор так и хотел сказать, что они ещё не успели убраться, однако слёзы задушили его. Есения выглядела такой же ошеломлённой, но всё-таки показала на кекс. Выпечка тут же полетела в помойку.
— Марш убрались в свою комнату! Чтоб не подходили больше к холодильнику! Только продукты зря переводите!
Больше они ничего не готовили.
Рациональная часть Виктора знала, что Оксана не злая. Что всё, что она говорит или делает — «ради его блага». Ну, не совсем всё. Виктор был не настолько наивен. Характер у Оксаны действительно был очень вспыльчивый, и многие ссоры случались на пустом месте только из-за того, что они поступали не так, как она хочет. Но Оксана не могла быть злой. Ведь человек, который ухаживает за цветами, печёт блины по субботам и ходит в церковь по воскресеньям, который, в конце концов, усыновил ребёнка, обременив себя на всю жизнь, автоматически заслуживает место в раю вне зависимости от характера. Виктор всё это знал, но иногда просто не мог не считать её злой. Но ужасный характер — это же не приговор? Просто с Виктором они не сошлись. А может, наоборот — были слишком похожи. Говорят же, что противоположности притягиваются. Плюс с плюсом отталкивают друг друга. Вот и они отталкивали. Не повезло просто. Виктор вообще казался себе не самым удачливым человеком, но, пожалуй, так про себя думают все дети.
Влад был строг, но более лоялен. Его не интересовала посуда, он больше злился, когда Виктор позволял себе плакать, капризничать и просто вести себя «не как мужчина». В какой-то момент Виктор совсем запутался в том, что должен, а что не должен делать «мужчина». Ему казалось, что правила менялись именно тогда, когда ситуация становилась неудобной для взрослых.
Например, когда Виктор попросил купить ему новые кроссовки со светящимися вставками в виде молний, которые увидел на витрине, Оксана осадила его, заявив, что старые красные кроссовки Есении ему пока что впору, а значит, ничего покупать не надо. «Но они же девчачьи!» — резонно замечал Виктор. «Ничего подобного. Да и какая разница, это же обувь». Однако когда Виктор, скорее по привычке, чем из настоящего интереса, играл с куклами, а не с подаренными на Новый год пластмассовыми машинками, Влад качал головой и грозился, что повыкидывает это барахло (это он про кукол). В раннем возрасте Виктору не приходилось выбирать с чем играть. Игрушки есть игрушки, в конце концов. Влад был другого мнения.
— Прекращай этой девчачьей ерундой заниматься, ты ещё в дочки-матери поиграй.
А ещё они злились, когда Виктор на их вопросы «как тебе твои одноклассники?», «как дела в школе?» отвечал «никак», хотя это была чистая правда. Виктору с первого дня не понравилось место под названием «школа».