« Вишнёвый сад перед моим окном. »

10-го июня. 1837 год.

Вот уже три дня прошло, а я всё ожидала Печорина, который уехал в Кисловодск, предупредив меня тем, что у него были важные дела, но только мои слёзы давали мне обратного мнения. Моё состояние, после таких свадебных его новостей, было по сравнению «Бедной Лизы», из-за которого в один миг я просто хотела утопать в ванне(ключиц), переполненной множеством пен; я ощутила в душе углубленность в себе, словно утопаю где-то глубоко-глубоко, до самого дна озера, чувствую, что вот.. я не смогу вздохнуть и выдохнуть, стану наконец настоящей жемчужиной, где буду принадлежать только одному озеру, и больше никому, теперь... И долго я лежала неподвижно и плакала горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думала, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие - исчезли как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся... Мне было, однако, приятно, что я могу плакать: в одиночестве, но без родного для меня человека, который исчез из моей жизни, было трудно, без его тёплых рук, которые в скором времени стали холодными, как и дыхание.. И я вспомнила о нём и взрыд заревела и вниз спускалась к глубине ключице.. Как вдруг.. Меня кто-то взял и оттащил от кипящей воды... Но мои мысли были не в порядке..

====================================

Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горячую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я поняла, что оказалась в своей комнате, где были и Бюзе, и София, и Георгий, и... Доктор Вернер? Я лежала на груди Софии, её руки нежно обнимали меня, и поглаживая, разговаривала вместе Георгием с Доктором Вернером о забавных историях, также в их разговор вошла Бюзе, где она с улыбкой занималась простой уборкой в моём кабинете; тогда повернулась и заметила меня, говоря: «Хорошо, что Вы пришли в себя, Мишель...»
- Оу, наша госпожа Мишель пришла в себя? Как Вы себя чувствуете? - спрашивает у меня Вернер.
- Да всё хорошо у меня.. вот..
- Наша Мишель всех переживёт, непобедимая леди - говорил с радостью Георгий.
- Ну это и без этого знают многие, - в ответ сказала София, - но почему ты такой кислой стала? Весна на тебя и вправду подействовала что ли? - с насмешкой сказала София.
Я в ответ просто улыбнулась с такой нежностью, как будто вспомнила любимого для Печорина и наши с ним моменты.
- Госпожа Мишель, вот, пожалуйста, Ваше письмо! - говорит Бюзе и подносит мне.
- Спаси... - Только не говори, что ты влюблена в Печорина! - схватя взяла письмо София, посмотрела на подпись отправителя, которая на миг заметила; её выражение лица переменилась на презрение и обиду, в котором я не понимала, на кого она обиделась: на меня или на него? :
- Так, дорогая моя белая дама с помадой оттенком тёмно-красного..
- Да во все нет! Это на меня не похоже! - с покраснением возразила я..
- Да, ты права, ты стала совсем другой с приезда Печорина.. Дон Жуана... Если честно, то мне не нравится он.. - с призрением говорит Геогрий.. - Это факт - подтвердила София.
- С чего это вдруг? - в недоумении спросила у них.
- К примеру, ходят слухи о том, что он собирается жениться на Мэри, которая же сама приятно обещается с Грушницким, ну и любовный треугольник, так ещё и ты туда же, обдумайся, - говорит Георгий, - Если честно, то они хоть, как два ущербных человека, подходят друг для друга, но чтоб на Мэри.. Это надо быть настолько рассеянным, особенно Печорину, чтобы влюбиться в такую.. Простушку.. У него есть какой-то умысел - говорит с надменностью София.
- Но он бы понял, что не на ту напал! - говорю громко и высокомерно, что даже мои друзья замолкли, - Мне все равно на Мэри - простушку, на Веру - паразита, и что там с ними делает, зная, что так он со мной не поступает, ибо он будет иметь дело со мной, а он знает, что я такая штучка! Я помню тот момент, когда я поругалась с Верой и на меня напал фразой глупый старый её, который плохо защитил её, и меня поддержал, даже спас тот самый Печорин, которого полюбила со встречи на Елизаветинской ключице..
Компания на несколько минут умолкло, смотря вниз.
- Так, что здесь произошло? Почему закончился Ваш шум и гам, из-за которого было родных слышно! - говорит доктор Вернер.
- Доктор Вернер, Вы лучше знаете Печорина, как никто другой, скажите, он и вправду использовал многих, в особенности меня, и собирался жениться на княжне Мэри? - с переживанием спросила я.
- Ну... - с долгой расстановкой, словно он задумался, начал говорить он, - Он, если честно, то неплох и нехорош с собою, имеет себе цену, необычный человек с необычными событиями, как происходит и сейчас, да не похож на жениха, как он мне сам говорил, и я в нём убеждён.
Мои бурные, ревностные эмоции успокоились; моя белизна немного прошла, что даже через зеркало заметила; у меня внутренние эмоции настолько были неописуемы, что об этом трудно писать, но это произошло впервые за такую первую любовь... Любовь? (промелькнула у меня в голове)
- Я, конечно, вижу.. - эта фраза меня вернула в реальность и включилась в разговор, - что Вы больше близки с Печориным, чем даже Мэри, поэтому Вам не стоит так переживать... А теперь, как говорю доктор, то предлагаю Вам лечь на малых дней, быть на балконе на свежем воздухе, фруктов поесть, всё это вместе отдохнуть, но не активно - с улыбкой сказал мне Вернер и посмотрел так же на остальных недолго и собрал свои вещи, - До свидания, товарищи, выздоравливайте, не болейте!
- Доктор Вернер.. - и ушёл.
Наверное всё таки не стоит об этом говорить, поэтому где - то ещё на несколько минут замолчали. Я легла к Софии, положив голову на плечо и мирно закрыла глаза, обнявшись с ней. Георгий всё сидел на слишком мягком диване, задумчиво смотря вниз, руками на замок.
Восстановил снова разговор София, говоря: «Ладно, открой это письмо, интересно узнать, что тебе написал Дон Жорж..» Я с счастливым ожиданием и с улыбкой открывала письмо, которое так долго ждала, что от волнения я поранила указательный палец; и вот что там было:

«Дорогая Мишель, как Вы поживаете, и как себя чувствуете? Хорошо ли у Вас, жемчужина, после последних, неправдивых новостей, которые не совсем похожие на меня? Пожалуйста, Вы не должны плакать, Ваши слезы того не стоят! И Вы этого знаете, что я не мог быть слишком связан с Мэри, чем с Вами, Мишель, и имею чувства, так скажем "скуку" по Вам и нашем с Вами разговору: это мне необходимо, как кислород, которое мы вместе должны его вдыхать. Поэтому, возможно, Вы сможете приехать в Кисловодск, или ожидаете меня, чтобы увидеться, да я там не надолго останусь там. Также, в знак внимания от меня Вы получите подарок, которая будет, наверное, надолго напоминать о нашей встречи.

Ваш Г. А. Печорин.»

- Ах, я не ожидала от него, что так романтично будет относиться к дамам, это может быть и всерьёз, но пока рано думать, моя Мишель, - говорит с восторгом София.
- А кстати, а где этот же подарок? - спросил Георгий.
- Извините, я просто отвлеклась по поводу дел родителей Мишели и письма от Лиговских, - говорит со спешкой и со вздохом и, отдавая мне скромный подарок в руки мне, - От Лиговских? - с непониманием спросила я.
- Да, и Ваши же родители передали Вам, чтобы Вы прочитали, и большее я Вам скажу, там хорошие новости.
- Ну хоть это радует, а то как-то не по себе стало, - с облегчением сказала я, - Ладно, сейчас прочту, что там хорошего написали.
Я прочитывала не надолго, с усердием мысленно; все ожидали от меня реакции.
- Ну что? - спросила у меня София.
- И вправду всё очень хорошо, как и ожидалось... Я еду в Кисловодск!
- Мм, хорошие новости и вправду и для тебя, и для ГрИшИ.. - с хитрой улыбкой сказал Георгий.
- Ой, Гоша, что ж так сразу то, надо же быть хоть по-скромнее, ну или это не нужно, не будет похоже на нашу "жемчужину", - говорит мне София.
- Ну Софа, Гоша! - с не ловкостью отвечаю я.
- Не, ну а что, хоть и говорила про него гадости, но теперь я по-другому думаю, что ХОРОШИЙ МУЖЧИНА, в отличной форме, молодой и по-старше, и со стажем, ну и при деньгах, а то смотри, подарил тебе интересное.. - А ну давай открою, а то самой тоже интересно.
В этом же подарке были те самые бусы из жемчугов, которые он мне рассказывал, где там же нашёл.

11-го июня. 1837 год.

Живительный горный воздух возвратил мне цвет лица и силы. Недаром Нарзан называется богатырским ключом. Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех романов, которые когда-либо начинались у подошвы Машука. И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно - и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок. С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину; по ней вьется пыльная дорога. Всякий раз, как я на нее взгляну, мне все кажется, что едет карета, а из окна кареты выглядывает розовое личико. Уж много карет проехало по этой дороге, - а той все нет. Слободка, которая за крепостью, населилась; в ресторации, построенной на холме, в нескольких шагах от моей квартиры, начинают мелькать вечером огни сквозь двойной ряд тополей; шум и звон стаканов раздается до поздней ночи.
Нигде так много не пьют кахетинского вина и минеральной воды, как здесь.
Но смешивать два эти ремесла
Есть тьма охотников - я не из их числа.
Смотря на этот расплывающийся вид передо мной: перед моим окном, тогда я размышляла и ожидала снова встретиться с ним: я постоянно думала о нём, о Печорине. Я ожидала встречи больше с ним, чем с Лиговскими, да это и глупо сравнивать, после таких недавних случаев. Когда я выглядывала в окно, то я заметила, что рядом с нами ехала ещё одна карета, которую я легко узнала; это карета Лиговских. Я отвернулась, чтобы больше не смотреть, ибо они испортили прекрасный лесной вид. Так ещё и с ними буду обедать, в знак примирения, и разговаривать увы только с Верой и Мэри..

Наконец мы приехали. Мы, семья Вишнёвских, одновременно вышли со семьёй Лиговских. Они заметили и поприветствовались с нами улыбчиво, что в голове возникла мысль об их лицемерии к нам. Моя мать приятно встретила княгиню, отец тоже более менее, а я не особо хотела. Но на это не особо обращали внимание, кроме Мэри: она с печалью на глазах смотрела на меня, по подобии расскаивания передо мною, и понимая, что она и вправду виновата. Я её не осуждаю, честно, ибо это были слухи, где она вышла не в лучшем свете, просто у меня не было настроения и хотела отдохнуть. Я подала знак приветствия, как более значительнее и проще, и затем посмотрела вокруг, из-за того что слышала звуки лошадей. Мы заметили Печорина, который поспешно скакал на лошади и резко остановился. Затем слез с лошади и не поспешно подходил к нам.
- Ах, Господин Печорин, как мы ради видеть Вас! - восторженно сказал мой отец.
Они в рукопожатии приветствовались.
- Я думал, что Вы остались в Пятигорске, дома.
- Да вот, я решил переехать в более для меня родном, так скажем месте.. - ответил Печорин.
- Да Вы что? У нас будто неродное!? - удивился отец, - Мы, жители Пятигорска, очень дружелюбные и гостеприимные люди, которых можно запомнить надолгие годы, что можно не только снова приехать, но и даже пожить.
Засмеялся Печорин на этом, - Простите, если я Вас задел, да и вправду можно Вас запомнить.. - он посмотрел на меня со скрытой нежностью, где могла заметить только я; ох, если бы я могла бы прочесть его мысли, то я бы уточнила в себе, так ли иль нет..

Г. А. Печорин: «Я прогуливался спокойно по лесу, и когда услышал стук их кареты: у меня сердце вздрогнуло... Что же это такое? Неужто я влюблен? Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать.»

- А, и да, кстати, прошу прощения, Дамы, что с Вами не приветствовался.
Он целовал многим руки. Мэри смотрела на него с надеждой, что он сильно будет одержим ей, что не отпустит её руку.. но увы, или ах, он меньше секунды целовал. Я заметила, что в её глазах засияли искры от слёз, которых она сдержала, но её губы о чём-то шептали. Дошло до моей очереди, где он долго и крепко целовал мою руку, мои запястья; мои бабочки в животе снова запархали, я задрожала от такой смелости его, думая: «Боже мой, что подумают об этом другие?!» Он закончил и посмотрел на меня хитрой ухмылкой, держа мою руку крепко. Теперь мои мысли долго были не в порядке.

====================================

Он у нас обедал. Княгиня на него смотрела очень нежно и не отходит от дочери... плохо! Зато Вера ревнует его ко мне и княжне: добилась же я этого благополучия! Чего женщина не сделает, чтоб огорчить соперницу! Я даже двоих заставила ревновать, это было от меня двойным ударом: это намного выше уровня стервы.
Тут всё просто, несколько точек, ибо рассудок уже ничего не говорит, а говорят большею частью: язык, глаза и вслед за ними сердце, если оно имеется.
Что, если когда-нибудь эти записки попадут на глаза женщине? «Клевета!» - закричит она с негодованием.
С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом... Но ведь я не в припадке досады и оскорбленной самолюбия стараюсь сдернуть с них то волшебное покрывало, сквозь которое лишь привычный взор проникает. Нет, все, что я говорю о них, есть только следствие

«Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.»

Странно, что у меня были такие выводы по поводу женщин, ибо я вправду "ревновала" тем, как бы смешно не звучало, хотя ладно, вздор, что не была похоже на остальных девушек, которые повторяли друг друга, по типу "скорых девушек"...

====================================

Сегодняшний вечер был обилен происшествиями. Первое. Верстах в трех от Кисловодска, в ущелье, где протекает Подкумок, есть скала, называемая Кольцом; это - ворота, образованные природой; они подымаются на высоком холме, и заходящее солнце сквозь них бросает на мир свой последний пламенный взгляд. Многочисленная кавалькада отправилась туда посмотреть на закат солнца сквозь каменное окошко. Никто из нас, по правде сказать, не думал о солнце. Второе. Я каталась на лошади. Я не любила конные прогулки, из-за которых возникала у меня паранойя от них; паранойя разбиться на землю; меня Гриша долго уговаривал об этом, ибо этот путь будет сложным и долгим, но увы, я согласилась из-за слов: «Не бойся, я буду с тобою рядом ехать, да и не только ехать..» Я ему поверила. Он ехал возле меня; возвращаясь домой, надо было переезжать Подкумок вброд. Горные речки, самые мелкие, опасны, особенно тем, что дно их - совершенный калейдоскоп: каждый день от напора волн оно изменяется; где был вчера камень, там нынче яма. Он взял под уздцы лошадь мою и свел ее в воду, которая не была выше колен; мы тихонько стали подвигаться наискось против течения. Мне потом стало известно, что, переезжая быстрые речки, не должны смотреть на воду, ибо тотчас голова закружится. Но почему всегда становится известно только потом?
Мы были уж на середине, в самой быстрине, когда вдруг на седле покачнулась я. «Мне дурно!» - проговорила слабым голосом... Он быстро наклонился ко мне, обвил рукою гибкую талию. «Смотрите наверх! - шепнул он мне, - это ничего, только не бойтесь; я с вами».
Мне стало лучше; хотела освободиться от его руки, но он еще крепче обвил мой нежный мягкий стан; моя щека почти касалась его щеки; от нас веяло пламенем.
- Боже мой.. Как я долго этого момента ждала.. Но не знаю, надо ли этого делать тут иль нет?
Он не обращал внимания на мой трепет и смущение, и губы его коснулись моей нежной щечки; я вздрогнула, но ничего не сказала; мы ехали сзади; никто не видал. Когда мы выбрались на берег, то все пустились рысью. Я удержала свою лошадь; он остался возле меня; мне не стало по себе его долгое молчание, но не подавала виду, ибо мне это было не важно: я больше всего влюбчиво смотрела на дикую, тёмно-зелёную, как изумруд, природу, в которых я хотела больше всего утопать, даже променять на всё, что делает нас людьми. Пасмурная погода ещё больше дала огромный штрих на этот лес, на этот прекрасный пейзаж русской природы. Было тепло, точнее душно; может не этого только было, а от другой причины.

Это проходило больше нескольких минут и меня отвлекло неожиданное прикосание, которое являлось интимным:
- О чём задумалась моя жемчужина? - спросил меня Печорин.
- О том, как хорошо быть тут в этом месте, в эту минуту, и с этим человеком. - с улыбкой ответила я ему.
- Да я, вот, рассказываю Вам о своём, а Вы молчите, словно были обижены на меня за моё долгое молчание.
- Нет, ни капельки, тем более лучше помолчать рядом с родным человеком и насладиться красотой.. - А я наслаждаюсь Вами, и Вы лучше, чем просто красота. - сказал искренно мне.
Меня это надолго заклинило. Я была в непонятном положении, где всерьёз думала: верить или не верить, вот в чём вопрос; это неважно, я знаю ответ теперь. В знак благодарности мы поцеловались. Мы искали место, где нам остановиться. Нашли укромное место, в тени, где заслоняли множество лиан дерева, которые окутали часть поляны; миленько это выглядило. Мы туда пробрались. Всё началось скромно, с разговора, где он рассказывал заговор на него от его бывших приятелей теперь. Мне было его жаль, ведь это был самый низший поступок от таких высших людей, которые из-за этого сами окажутся на дне, в особенности Грушницкий; от его такого поступка и вправду не ожидала, что даже изменил мне о себе мнение в худшую сторону.  Все это ему припомнится, когда придется расплачиваться. Я тогда тешила Печорина, обнимая его крепко, как никогда прежде. Я была на него верхом. Его крепкие руки сильнее меня в ответ обнимали. Но постепенно переходили к прикосаниям к другим частям моего тела, интимным. Он поглаживал мою мягкую пятую точку, сжимал постепенно сильнее. Его дыхание становилось всё чаще, приближаясь к моему уху. Мой пах был сильно прижмат к его, ибо я испытывала от этого снова и снова бабочек в животе, которое всё чаще усиливалось. Я потерялась к этому месту и сладостно стонала. Я извивалась перед ним. Его одна рука взяли мои волосы, а другая, подкрадывалась к одному месту. Его губы сильно были прижаты к моей груди, что я думала, что он оставлял там свои горячие поцелуи, иль даже засосы, которых я боялась:
- Жорж, пожалуйста, не ставьте мне засосы, прощу, я не хочу иметь проблем..
-Ох.. Мишель.. Никто Вас не будет трогать, ибо они будут иметь дело со мной.. - и впился снова в шею. Я его отталкивала, но это было не успешно.. - Знаете теперь, как я долго ожидал нашей встречи..
- Я думала, что.. ах.. Вы хотели не только это..
- Конечно, но мы оба знаем, что до этого быстро дойдёт.. Начал меня раздевать, я тоже ему помогала. Наши действия стали намного быстрее, как вдруг.. услышали какой-то звук.
- Я сейчас. - сказал он мне и вышел посмотреть. Это было недолго, но я тоже пошла смотреть. Это была неприметная, но для меня понятная фигура, похожая на девушку, хотя это меня пугало.
Печорин меня отвлек от этих мыслей и продолжили наши физические контакты, которые были намного ярче, чем наш прошлый раз.

====================================

К вечеру мы присоединились к остальному обществу. До самого дома Мэри говорила и смеялась поминутно. В ее движениях было что-то лихорадочное; На Печорина не взглянула ни разу. Все заметили эту необыкновенную веселость, особенно я. И княгиня внутренно радовалось, глядя на свою дочку; а у дочки просто нервический припадок: она проведет ночь без сна и будет плакать. Эта мысль мне доставляет необъятное наслаждение: есть минуты, когда я понимаю Вампира.
Слезши с лошадей, дамы вошли к княгине; он был взволнован и поскакал в горы. Росистый вечер дышал упоительной прохладой. Луна подымалась из-за темных вершин.  Огни начинали угасать в окнах; часовые на валу крепости и казаки на окрестных пикетах протяжно перекликались...

15-го июня.
Вчера приехал сюда фокусник Апфельбаум. На дверях ресторации явилась длинная афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что вышеименованный удивительный фокусник, акробат, химик и оптик будет иметь честь дать великолепное представление сегодняшнего числа в восемь часов вечера, в зале Благородного собрания (иначе — в ресторации); билеты по два рубля с полтиной.
Все собираются идти смотреть удивительного фокусника; даже княгиня Лиговская, несмотря на то, что дочь ее больна, взяла для себя билет, также приглашая за собою моих родителей. Из моих же друзей придут Михаил с Георгием, Анна и Анастасия, с которыми я чаще буду находиться рядом, ибо мне и так надоело находиться либо в одиночку, либо с родителями в прошлый раз. София вместе с родителями уехали по делам, что после этого мне в мыслях стало грустно и скучно без неё, но смогу.

====================================

В девять часов мы пришли смотреть на фокусника. В задних рядах стульев были наши, да и не только, лакеи и горничные. Все были тут наперечет. Грушницкий сидел в первом ряду с лорнетом. Фокусник обращался к нему всякий раз, когда ему нужен был носовой платок, часы, кольцо и прочее. Ну в основном ничего такого интересного не было, кроме того момента, когда наш дурной Михаил перепутал княгиню с княжной из-за алкогольного малого напитка и доверчивостью к Георгий, который всякий раз его легко дурил и смешил нас многих, но боялись, что нам когда-нибудь попадёт. Княгиня Лиговская хорошо, что была мила с ним и смеялась вместе с нами. Кроме этого я помнила только разговор с товарищами, да и то, как я искала глазами долго моего любимого.. ой.. Господина Печорина.. Но я видела только Грушницкого, а после заметила и Печорина. Грушницкий не кланелся ему уже несколько времени, а нынче раза два посмотрел на него довольно дерзко. В исходе десятого Печорин встал и вышел, даже не замечая меня, когда к нему была почти близко: "Господин Пе.." И ушёл. Мне это совершенно не понравилось, когда многие так делали. Позднее шли дальше Грушницкий и его предательская компания с ним. Тогда я тоже попыталась с ним общаться, и это он заметил, но он лишь посмотрел на меня, кланелся и ушёл.

Где-то к одиннадцати часов вечера я со своей семьёй пришла обратно домой, что после уснули надолго до следующего утра.