Жертва брата.
Ночь накрыла Эверан. Город полыхал вспышками восстания, и дворец больше не казался неприступным. Шёпот мятежа становился криком. Толпа уже подступала к вратам.
В зале было темно, лишь луна скользила по полу, озаряя мои босые ноги. Я сняла корону. Сняла тяжелое платье. Отложила в сторону кольцо с гербом династии — последнее, что связывало меня с троном. Я больше не была королевой. Я была девочкой.
— Я должна остаться, — прошептала я, почти не чувствуя губ. — Я заслужила их гнев. Я заслужила смерть. Я не могу бежать, Феликс… Не после всего.
Он не ответил. Только посмотрел на меня так, будто в этот миг мир сузился до одной лишь меня. Медленно снял свою простую рубашку, надел мою тунику. С постели поднял плащ с королевским гербом — моим гербом.
— Что ты… — Я застыла, сердце забилось в груди глухо, как барабан в траурной процессии.
— У нас один цвет волос. Одна кровь. Сегодня я — ты, — тихо сказал он, словно это было самое естественное решение в жизни.
— Нет, — покачала я головой, шагнула к нему. — Ты не можешь… Я не позволю тебе… умереть вместо меня.
— А ты позволишь им растерзать тебя? Так, как они уже это сделали в мыслях? С проклятиями, с камнями в руках? — Его голос сорвался, но глаза остались твёрдыми. — Я не дам им отнять тебя. Я не позволю, чтобы всё закончилось вот так — пусто, бесцельно, с кровью на камнях.
Я смотрела на него и чувствовала, как внутри всё ломается. Как будто сердце — хрупкая чаша, и вот она треснула.
— Феликс… — прошептала я. — Ты — всё, что у меня осталось.
Он подошёл ближе, обхватил мои ладони, как в детстве, когда я плакала из-за кошмаров.
— И ты — всё, что у меня есть. Но если тебя убьют — этот мир перестанет быть тем, за что стоит сражаться. Пусть хоть раз боль будет моей. Я справлюсь.
Я хотела закричать, удержать его, броситься в огонь вместо него. Но руки не слушались. Только слёзы — горячие, предательские — покатились по щекам.
Он притянул меня к себе, обнял крепко, как тогда, в саду, когда мы были детьми и верили, что всё можно исправить.
— Прости меня, — шепчу ему в ухо. — За всё.
— Я тебя люблю, сестрёнка, — ответил он.
— Они убьют тебя, Феликс… — прошептала я, голос дрожал.
Он улыбнулся.
— Но ты останешься жива. Ты должна жить, Фелиция. Ты должна всё вспомнить. Не корону, не войну… себя.
Я бросилась к нему, обняла, вцепившись пальцами в ткань. Мы стояли в тишине. Лишь за окнами слышались выкрики и звон оружия.
— Возьми, — он протянул мне кольцо с гербом Эверана. — Оно твоё. И оно будет напоминать тебе обо мне. Не как о принце. А как о брате.
— Я не забуду, — всхлипнула я. — Я… я всё помню, Феликс.
Он поцеловал меня в лоб. Потом медленно отвернулся.
— Беги.
Я нырнула в темноту коридоров, оставляя за собой тень и воспоминания. Последнее, что я услышала — звуки шагов, голос Феликса, что-то крикнувший стражникам. И взрыв радости: «Она здесь! Мы поймали её!»
Утром площадь была красной.
Феликс стоял на коленях, в моём плаще, с опущенной головой. Толпа орала, требовала казни. Его не узнали. Он молчал до самого конца. Лишь перед тем, как меч опустился, он прошептал:
— Прощай, сестра.
И улыбнулся.
Я смотрела с холма. Упав на колени, вжалась в землю. В ладони я стискивала кольцо — оно впилось в кожу, словно раскалённое. Слёзы жгли щеки.
В этот день умер не принц.
Умер мой брат.
И родилась я — не как королева, не как жестокая правительница, а как та, кто будет жить ради него. Ради его жертвы. Ради памяти.
И, возможно, когда-нибудь… простит саму себя.