9 Глава
Всем доброго времени суток! После небольшого перерыва я решила выпустить девятую главу этой истории. Очень надеюсь что она вам понравится, а в скором времени появится и 10-я глава.
❗️Я НИКУДА НЕ ПРОПАЛА❗️
Всем спасибо за беспокойство и приятного чтения!
VERBEE, KARA KROSS - Не смогу💋
Явуз застыл, уставившись на файлы, которые прислал Шамиль. В глазах плыл туман, в ушах шумело, а сердце стучало так яростно, будто пыталось вырваться из груди. Он машинально пролистывал фотографии, но каждый кадр будто прожигал его изнутри. Николь. Избитая, покрытая синяками, с застывшей в глазах болью.
Из динамиков ноутбука доносились её крики. Он узнал этот голос сразу. Узнал, хотя в нём не было той властной, уверенной женщины, которую он знал. Это был голос человека, которого ломали. Человека, которого превращали в тень.
Явуз сжал зубы, стараясь не сломать ручку кресла. На одном из видео с камеры наблюдения Дагман с звериной яростью бил её. Безжалостно. Без остановки. Она падала, пыталась защититься, но он лишь сильнее заносил руку для удара.
Горло сжалось так, что стало трудно дышать. Он не мог отвести глаз, хотя внутри всё кричало: хватит, хватит, хватит!
Но самое страшное ждало впереди.
В руках Явуза оказался медицинский отчет. Он пробежался по строкам, но взгляд замер на одном слове.
«БЕСПЛОДИЕ»
Руки задрожали. Он перечитал ещё раз. И ещё. Но буквы не менялись. Год назад, после жестокого избиения, Николь лишилась возможности стать матерью.
Что-то сломалось внутри. Вспыхнула ярость, но она была пропитана такой горечью, что дышать стало невозможно.
Он вспомнил, как она мечтала о семье. Как однажды, лёжа рядом с ним, рассказывала, что хочет, чтобы её дети росли в любви, которую она сама не получила. Как улыбалась, представляя себя матерью. Теперь это стало невозможным.
Явуз медленно откинулся в кресле. Тяжесть в груди давила, словно плита. Всё, что он когда-то мог бы ей дать, теперь было лишь пустыми словами.И он не простит, не простит ни Дагмана, ни себя...Он снова посмотрел на фотографии.
— Это моя вина, — выдохнул он.
Но исправить её он мог только одним способом, защитить и избежать её от Дагмана Шахинлер и Давида Тургутхан.
Перспектива Лейлы
Я наблюдаю за Мурадом, когда он перелистывает документы, лениво пробегая взглядом по цифрам. Ему это неинтересно. Он ждёт, что скажу я.
— Карадениз, — спокойно начинаю я, скрестив руки на груди. — Это идеальное место для склада.- Он не реагирует, но я вижу, как его пальцы перестают барабанить по столу.
— Густые леса, горная местность, минимальный контроль. Если спрятать оружие глубже, его не найдут даже с собаками.
Мурад медленно поднимает голову, изучая меня взглядом.
— Ты уверена?
Я прищуриваюсь, наклоняясь ближе.
— Оспорь мои аргументы.
Он не отвечает, только смотрит. В глазах читается уважение — неожиданное, но явное.
Я сжимаю пальцы, подавляя дрожь, это ощущение, когда кто-то по-настоящему видит тебя, а не просто слышит, — оно почти осязаемо.
— Там уже есть люди, — продолжаю я, стараясь игнорировать то, как сердце почему-то сбивается с ритма. — Те, кто умеет хранить молчание. Они готовы работать.
Мурад откидывается на спинку кресла бурля меня взглядом.
— Ладно, — его голос звучит спокойно, но я понимаю, это означает победу. — Допустим, ты убедила меня.
Я чувствую, как уголки губ чуть приподнимаются, но внезапно спрашиваю:
— Мурад, почему все были так против моего брата пять лет назад? Ведь уже тогда он был богат и перспективен.
Мурад задерживает дыхание.
— Лейлош, — его голос становится тише, мягче. — Дело не в деньгах.
Он наклоняется вперёд, сцепляя пальцы в замок.
— Как только Явуз появился в поле зрения мафии, все поняли, что он угроза.
Я ощущаю, как внутри нарастает напряжение.
— А Давуд Тургутхан... — Мурад делает паузу. — Он боится потерять власть больше, чем чего-либо на свете. Поэтому, когда Николь начала встречаться с Явузом...Он уничтожил её морально. И выдал замуж.
Замечаю, как его челюсть напрягается, моё сердце болезненно сжимается. Опустив глаза я понимаю что сейчас никакого удовольствия и счастья в них нету.
— Мне было тринадцать, когда Николь была с Явузом, — говорю я тихо. — Помню, какой счастливой она была.- подняв голову, и наши взгляды встречаются. — Я восхищалась ей. А теперь, когда я смотрю на её избитое тело... — в горле пересыхает. — Мне страшно за неё.
Он не двигается, но воздух в комнате становится тяжёлым.
— Не приведи Аллах мне такого мужа, как Дагман, — мой голос звучит твёрже, чем я ожидала. — Я умру, но замуж за такого не выйду.
Мурад медленно моргает, словно усваивая мои слова, а затем он выпрямляется, приближаясь ко мне.
— И не выйдешь, — тихо, но уверенно говорит он.- холодно и твёрдо он выстреливает эти слова.
Перспектива Автора
День выдался тяжёлым. Тяжёлым до такой степени, что от усталости начинает мутить.
Николь срывается с места и врывается в кабинет, шаги гулко раздаются по толстой плитке пола, отражаясь от стен, словно эхо гнева. Здесь, за этим столом, сидят мужчины, которые должны держать империю в железном кулаке. Но они лишь молча смотрят в столешницу, будто провинившиеся школьники, забывшие урок.
«Как же они бесят.» подумала Николь.
Кто-то качает головой, кто-то переминается с ноги на ногу, но никто не осмеливается заговорить первым. Николь оглядывает их, её взгляд — острый, хищный, пронизывающий до самых костей.
Молодая, красивая, женщина но, она вынуждена быть жёстче любого из них, потому что если она оступится — вся эта махина рухнет, накрыв её с головой.
— Чего вы все сидите и молчите?! — её голос режет воздух, как раскалённое лезвие. — Какого хрена тут творится бардак?!
Тишина...
Мужчины молчат, будто воды в рот набрали. Они даже не пытаются оправдаться, потому что знают — это бесполезно.
Она нервно сжимает кулаки, костяшки белеют. Бьёт рукой по столу — глухой звук раскатывается по кабинету, заставляя кое-кого вздрогнуть. Привстаёт с кресла, делает несколько шагов, бросает взгляд на огромную карту, висящую на стене. Голова трещит от мыслей. Что делать? Как разрулить это так, чтобы всё снова работало, как часы?
— Хозяйка... — голос одного из мужчин режет тишину. Он осмеливается поднять глаза, но сразу же жалеет об этом. — Может, обратиться к вашему мужу? Его люди смогут быстро разобраться с налётчиками...
«Да я сейчас его прикончу.»
Она поворачивается к нему резко, почти беззвучно, но этого достаточно, чтобы он тут же осёкся.
— Ты сейчас серьёзно? - её голос больше не громкий, он стал низким, спокойным, но в этом спокойствии — та самая бездна, в которую лучше не заглядывать. Мужчина молчит, сглатывает, будто пытаясь проглотить собственный страх. — Ты только что предложил мне идти к этому ублюдку и просить его о помощи? Ты? Мне?
В кабинете становится холодно. Никто не двигается.
— Стыдно должно быть за такие предложения, — продолжает она. — Запомните одно. Ещё раз кто-то в этих стенах произнесёт имя моего мужа или начнёт говорить о его грязных делишках...- она делает паузу. Наслаждается этим моментом, когда страх окончательно сковывает их. — Я мозги и кишки по стенам пущу. Всем ясно?
Крик Николь спровоцировал гробовую тишину. Она кивает, устраиваясь в кресле.
— Отлично. Значит так. Габриель, ты нашлёшь на этих налётчиков наших людей. Узнаешь, на кого они работают, переманишь их.
— Но... — Габриель пытается что-то сказать, но её взгляд — быстрый, острый, мгновенно отрезвляет его.
— Их убивать нельзя. Только подкупить.- её слова висят в воздухе, тяжёлые, окончательные.
— Свободны, мать вашу. Все работать! И не приведи Аллах ещё одно ЧП — повешу нахрен. Всем ясно?!
Она с силой бьёт кулаком по столу, и это последний толчок — мужчины вскакивают, разбегаются кто куда, оставляя её одну, она медленно падает в кресло.
«Бардак сам себя не решит...»
Боль в висках нарастает, а внутри всё горит. Она закрывает глаза, в груди клокочет ярость, но усталость не даёт ей выплеснуться. Всё это... всё, что она делает, кем она стала — жрёт её изнутри.
Николь хватает ключи со стола, выходит из кабинета.
«Ница прекрасна по вечерам.»
Свежий воздух — глоток свободы. Она оставляет машину на парковке и идёт пешком, шаг за шагом погружаясь в узкие улочки. Каменные стены, фонари, мягкий свет, разливающийся по мостовой. Люди. Запах кофе и дорогих духов.
Но что-то не так есть какой-то чувство. Как глухое, пробирающее до костей.
«За мной следят.»
Шаги за спиной звучат слишком ритмично, слишком осторожно. Её сердце гулко отдаётся в рёбрах, руки сжимаются в кулаки. Она ускоряет шаг, но не успевает сделать и двух поворотов, как сильные руки хватают её, резко прижимая к холодной каменной стене.
Грубая, болючая хватка а дыхание, слишком близкое к её лицу. Она вздрагивает, но не даёт страху овладеть собой. Слишком хорошо знает этот взгляд.
— Халис, грязный пёс пусти меня!
Николь пытается вырваться но всё четно, мужчина диким взглядом смотрит на хозяйку приставив них к горлу. Её дыхание сбивается. Холодное лезвие ножа скользит по коже, замирая у самого горла. Халис держит её крепко, загоняя в стену, словно загоняет зверя в клетку.
— Дагман в больнице, а ты ходишь тут, как ни в чём не бывало? — его голос скрипит, в нём злорадство, ненависть и что-то ещё — что-то, от чего внутри всё сжимается. — Ты должна лежать рядом с ним. В таком же состоянии, ты ведь его жёнушка.
Она чувствует, как дрожит лезвие, но не от его страха, а от его злости. Ему нравится это. Нравится видеть её беспомощной. Грудь Николь тяжело вздымается. Виски пульсируют.
Страх — ледяной, пронзающий, сковывающий. Он давит сильнее, прижимая её к камню, и нож впивается в кожу ещё глубже.
— Думала, можешь вывернуться, а, шлюха бесполезная? Ты не должна быть женщиной хозяина. — он усмехается, скользит лезвием вниз, по линии шеи. — Никто тебя не спасёт?
Николь открывает рот, но не успевает сказать ни слова. Резкий рывок и острая боль. Она чувствует, как металл разрывает плоть. Жгучий огонь вспыхивает внизу живота, пронзает её насквозь.
Губы дрожат а веки смыкаются. Воздух застревает в лёгких, а по телу расползается ледяной холод.
Она слышит... шаги?
Гулкие, быстрые, властные и в следующую секунду он оказывается здесь.
Явуз...
— Ублюдок.
Его голос — глухой, наполненный тьмой.
Люди появляются из темноты так быстро, что Халис даже не успевает обернуться. Выстрел. Затем ещё один. Звук падающего тела.
Николь едва понимает, что происходит. Всё плывёт. Боль пульсирует, с каждой секундой погружая её в вязкий, липкий туман. Но она успевает заметить, как он подлетает к ней.
— Нет-нет-нет... — он ловит её, удерживая в своих руках. Глаза широко раскрыты, в них страх, которого она никогда прежде не видела. — Держись, слышишь? Чёрт возьми, Николь, не закрывай глаза!
Она хочет ответить, но губы не слушаются.
Где-то далеко раздаются приказы. Явуз не отпускает её, прижимает к себе, его руки сжимаются на её талии.
— В машину! Быстро!
Но она уже не слышит, темнота накрывает её с головой.