6 Глава
Вот и долгожданная шестая глава! Жду ваши впечатления и комментарии! Теперь по возможности буду подбирать вам и playlist для более приятного и эмоционального чтения! Я человек с большой фантазией и когда пишу эту книгу у меня складывается картинка которую я очень сильно люблю и сама хочу дальше посмотреть. Для меня эта книга как фильм серии которого жду не меньше вашего! ❤️
❗️Chase Atlantic — Swim ❗️
Музыка звучала плавно, нежно, обволакивая пространство невидимой пеленой соблазна. Явуз, уверенно и неторопливо, взял Николь за руку, сопроводив её в центр зала. Взгляды устремились на них, но для неё этот момент был глубоко личным, наполненным теми чувствами, о которых не принято говорить вслух.
Сбоку Лейла и Мурад переглядывались, наблюдая за их танцем. В глазах брата не было тревоги — лишь удовольствие от того, что его сестра танцует под осуждающими взглядами отца.
— Ты изменилась, Николь Фонтен, — низкий голос Явуза скользнул по её коже, обжигая холодным шёпотом.
— А вот ты, Явуз, вовсе не изменился. Такой же властолюбивый и суровый, — её голос звучал ровно, несмотря на бешеный ритм сердца.
— Возможно. — Он чуть приподнял бровь, оценивая её долгим взглядом, как изучал бы оружие, способное его поразить, но не пробить насквозь. — Рад встретить тебя снова, повзрослевшей. Ты стала резкой... настоящая женщина мафии.
Его ладонь на её талии была ощутимо твёрдой, цепкой, но когда он чуть сильнее прижал её к себе, боль пронзила тело.
— Явуз... — голос сорвался на шёпот, в котором слышалась мольба. — Прошу, не трогай талию... Мне больно.
Он напрягся. На мгновение его взгляд стал пристальным, даже тревожным. Потом, не говоря ни слова, он сдвинул руку выше, прижимая её ещё ближе.
— Если ты сейчас не успокоишься и не замедлишь пульс, мне придётся вызвать тебе кардиолога, чтобы реанимировать от инфаркта, — насмешливо бросил он, но в его тоне звучало нечто большее, чем просто ирония.
Николь не могла думать ни о чём, кроме одного: как хорошо быть в его руках, в его объятиях.
Но реальность прорывалась сквозь туман чувств. Она видела, как Мурад пригласил Лейлу на танец. Они смотрелись красиво, идеально... говорили о чём-то, но ни Николь, ни Явуз не слышали этих слов.
Музыка стихла. Явуз медленно отстранился, его взгляд потемнел, но он сдержанно протянул её руку брату.
— Явуз Демироглу, — раздался уверенный голос Мурада, — буду рад встретиться с тобой на днях. Хочу заключить с тобой сделку.
Явуз кивнул, бросая на него одобрительный взгляд. Их рукопожатие было коротким, но многозначительным.
Николь смотрела, как он уходит, и чувствовала, как вместе с ним растворяется тепло его рук.
Отец схватил меня за локоть, сжимая его так, будто силой мог меня сломить. Этот жест был ему привычен — грубый, безапелляционный, демонстрирующий власть. Но я больше не та девочка, которая боялась его гнева.
Мурад оказался рядом в одно мгновение.
— Аллах с теми, кто терпелив, отец, — его голос был напряжённым, но пугающе спокойным. — Но я не терпелив.
Он резко схватил Давуда за руку и с силой оттолкнул от меня.
— Я покалечу тебя, если ты ещё раз её тронешь.
В глазах брата вспыхнуло столько ярости, что даже отец замер. Лишь на мгновение.
— Сестра, ты победишь со мной, не стоит, Мурад, — мой голос прозвучал ровно, несмотря на внутреннее напряжение. — Я не собиралась убегать не от отца. Тем более не от придурка мужа я похороню этих двоих. Мне нужно домой брат. Завершить дела по поставкам. А ты проследи, чтобы он... — я кивнула на отца, — не натворил ничего необратимого.
Давуд фыркнул, насмешливо покачав головой.
— Аллах, Аллах... Моя распутная дочь ещё и следит за моим поведением! Не слишком ли много на себя берёшь?
К нам подошла Лейла — недовольная, напряжённая. Её появление остудило запал отца, но его взгляд оставался тяжёлым. Я сделала шаг ближе и, понизив голос, произнесла так, чтобы слышали только самые близкие:
— Распутный здесь только ты, Давуд Тургутхан. И знай — придёт день, когда я растопчу тебя, твою гордость... и твоего зятя тоже.
Отец сжал челюсть, но не успел ничего сказать.
— Кстати, где он? — я чуть склонила голову набок, изучая его реакцию. — Неужели мой дорогой муж снова проводит ночь с очередной проституткой? Ты ведь знаешь все его передвижения и похождения. Не так ли папочка? —Я усмехнулась. — Лейла, — обратилась я к девушке уже мягче. — Извини за этот спектакль. Мне пора. Ты выглядишь прекрасно дорогая, приятного вечера.
Она кивнула, не сводя с меня внимательного взгляда. Шамиль шагнул вперёд, провожая меня к выходу.
Дома
❗️Kara Senda— Emir'in Öfkesi❗️
Я вошла в свой кабинет, закрывая за собой дверь. Тишина обволокла меня, но не принесла облегчения.
Первым делом я села за стол, открыла ноутбук и купила билет до Ниццы. Вылет через два дня. Два дня, чтобы переговорить с Мурадом и в очередной раз напомнить мужу, кто он такой.
Поднявшись, я молча подошла к бару, достала бутылку виски и налила себе полный бокал. Горькая жидкость обожгла горло, но я даже не поморщилась, сделав глоток за глотком, пока не осушила бокал.
Дом постепенно погружался в тишину. Охрана разошлась по своим местам, слуги исчезли, оставив меня наедине с мыслями.
И тут тишину разорвал дикий рёв.
— СПУСКАЙСЯ, БЛЯДЬ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Я медленно выдохнула, поставила бокал на стол и подняла голову. Знала, что этот момент настанет.
Платье я так и не переодела — спустилась вниз в том же наряде, в котором ещё недавно разговаривала с отцом. Красная накидка спадала с плеч, бокал виски всё ещё был в моей руке.
Дагман стоял внизу, пьяный в хлам. Шатался, цепляясь за стену, но злобный огонь в глазах не потух.
Я остановилась на верхней ступени, глядя на него сверху вниз.
— Чего орёшь, как потерпевший? — лениво поинтересовалась я, делая ещё один глоток. — Или твоя шлюха выгнала тебя?
В моём голосе прозвучала явная насмешка.
— Зачем мне шлюха, когда у меня есть жена? — прорычал он.
В следующую секунду он резко двинулся ко мне, но я встретила его сильной пощёчиной.
— Повтори, придурок!
Щека его вспыхнула, но он только ещё сильнее взбесился.
Дагман схватил меня за руки, дёрнул на себя, грубо впился губами в шею. Пальцы рванули красную накидку, стягивая её с моих плеч.
— Пусти, Дагман! — я попыталась вырваться, но его хватка только крепчала. — Пусти, скотина!
— Я хочу тебя, Николь, — пьяный голос зазвучал низко, с хрипотцой. — Я люблю тебя! Что я ещё должен сделать, чтобы ты полюбила меня?
Меня передёрнуло от отвращения.
— Какая, к чёрту, любовь, Дагман?! — я толкнула его, но он лишь сильнее прижал меня к себе. — Ты никого не любишь, кроме себя! Я тебе нужна только ради власти, но ты её не получишь!
Его лицо исказилось, глаза вспыхнули гневом.
— Зато я сейчас тебя трахну. Заполучу хотя бы твоё тело, Николь.
Страх охватил меня мгновенно, сковал мышцы, пробежал холодом по спине.
— Ты моя жена! Ты обязана со мной спать!
После этого последовал сильный удар в живот — такой, что на секунду перед глазами потемнело. Я попыталась вдохнуть, но воздух застрял в горле, а тело предательски ослабло. Затем всё стало смутным, разорванным, словно плёнка с дефектами.
Память вспыхивала отрывками.
Дагман на мне.
Пронзающая боль, от которой хотелось закричать, но голос не слушался.
Грубые руки, удерживающие меня.
Крики. Мои? Его? Я не понимала.
А потом — тишина.
Я лежала, не в силах пошевелиться, ощущая липкость на коже и омерзение, разъедающее изнутри. Рядом, тяжело дыша, лежал он.
На следующий день
❗️Kara Sevda– İntikam Yemini ❗️
Я проснулась от тяжести в теле и пустоты вокруг. Всё было чужим — даже постель, в которой я лежала, казалась клеткой. В воздухе витал едкий запах сигарет и алкоголя, будто напоминание о той ночи. Голова была тяжёлой, сердце колотилось в груди с пугающей силой, а внутри разрастался странный, липкий страх.
Я огляделась — никого. Спальня была пуста. В памяти всплывали обрывки воспоминаний, словно лоскуты рваной ткани. Я была одна. И впервые за долгое время не осталось ни сил, ни желания бороться.
С силой откинув одеяло, я поднялась с постели, ощущая, как каждая клеточка моего тела протестует против этого движения. Но я не могла оставаться здесь ни минуты больше. Подхватив пиджак, направилась в ванную. Открыла воду, нажав на рычаг так резко, что тот громко лязгнул. Горячая струя хлынула на лицо, стекая по коже, но даже она не могла смыть ту боль и грязь, что поселились внутри.
Слёзы сливались с водой, не оставляя шансов спрятать отчаяние. Я больше не могла скрывать это.
Я умоляла его, просила, кричала. Но Дагман не слушал. Как всегда, он делал, что хотел. Он забрал у меня последнее. И теперь всё было разрушено.
Сжав пальцы в кулаки, я с усилием вытерла лицо, будто хотела стереть не только слёзы, но и саму себя. Вцепилась в первый попавшийся костюм, набросила пиджак поверх майки, которая ничего не скрывала.
Я вышла из дома. Шаги отдавались глухим эхом в пустом коридоре, сердце стучало так сильно, что казалось, вот-вот разорвётся. Боль била током по телу, но ничто не могло сравниться с тем, что я чувствовала внутри. Я чувствовала себя самой грязной женщиной в мире.
Сев в свой Porsche Macan, я вцепилась в руль так, что побелели костяшки пальцев. Глаза застилали слёзы, дорога передо мной расплывалась, но я жала на газ, не задумываясь. Дом брата был в пятнадцати минутах отсюда, но этот путь казался бесконечным.
Когда я наконец доехала, ворота были открыты, а во дворе стоял Lamborghini Urus. Явно гость. Вероятно, брат был в кабинете. Не желая его беспокоить, я ворвалась в дом.
Тишина.
Она давила, нагнетала, душила.
И я сломалась.
Глухой всхлип сорвался с губ, руки дрожали, а затем я не сдержалась — вскрикнула, сорвала со стола вазу и швырнула её в стену. Громкий звон разбитого стекла, гулкий удар сердца, болезненное отчаяние. Я крушила всё, что попадалось под руку, кричала так, будто этим могла вытолкнуть наружу свою боль.
— Николь! — В гостиную ворвался Шамиль. — Николь, успокойся! Приди в себя!
Он схватил меня за руки, пытался говорить, но я лишь вырвалась, оттолкнула его и вцепилась в волосы, не в силах выдержать больше.
— Убирайся! — заорала я, срываясь на истерику.
Пиджак соскользнул с моих плеч, я упала на колени и разрыдалась, не заботясь о том, кто и что подумает.
Увидев её отчаянное состояние, Шамиль кинулся из дома, направляясь в кабинет Мурада, который находился сбоку от особняка. Подходя к кабинету, он увидел, как на диване сидели трое человек: господин Мурад, хозяин и его сестра. Сейчас это было совершенно неважно — нужно было привести Николь в чувства, именно поэтому он резко и без стука ворвался в кабинет.
— Господин Мурад, Николь в доме! Она крушит всё!
— Аллах, Аллах... Что этот придурок сотворил с ней?! Шамиль, говори!
— Честно, господин, не знаю. Она приказала всем разойтись по своим местам, а меня отпустила, сказав, что ночью всё будет нормально. С утра она уехала, никому ничего не сказав, и я последовал за ней.
— Да как ты мог оставить её одну, да ещё и с этим психопатом?! Шамиль, ты в своём уме?!
Мурад крикнул на мужчину и, посмотрев на Явуза и Лейлу, попросил их немного подождать — ему нужно было проведать сестру. Он тут же кинулся в дом, оставив троих наедине.
— Шамиль, говори, что происходит?! — Явуз был обеспокоен. Он действительно не знал, как жила Николь все эти пять лет, а Шамиль твердил, что она счастлива. Естественно, всё это было по приказу самой Николь. — Шамиль, ёб твою мать, говори сейчас же!
— Хозяин, всё, что происходило здесь, мне запрещено рассказывать. Это приказ госпожи. Но могу сказать одно — это ещё не конец.
Шамиль направился за Мурадом в дом, желая проверить и понять, что случилось с его хозяйкой.
Мурад пулей ворвался внутрь и застыл, увидев сестру в истерике на холодном чёрном мраморе. Гостиная была разрушена, но сейчас это не имело никакого значения. Ему хотелось только одного — успокоить и утешить сестру. Обняв её, он услышал слова, которые напугали его сильнее, чем любой враг.
— Брат, прошу тебя, УБЕЙ МЕНЯ! Убей, чтобы я этого больше не испытывала! — Николь схватила брата за руку, начиная плакать ему в плечо.
— Что ты говоришь, девочка... Как я убью тебя? Я люблю тебя больше жизни... Что он с тобой сделал? Что случилось? Какого чёрта ты отпустила Шамиля вчера?!
Девушка подняла глаза на брата и начала отрицательно махать головой.
— Я не думала, что он это сделает... Он хочет довести меня до суицида, брат! Я же ему говорила, что, если он ещё раз это сделает, я вскроюсь!
Мурада начало трясти. Он был вне себя от ярости и гнева. Он понимал — Николь не трусиха. Если она сказала, что убьёт себя, значит, так и будет. Её состояние пугало его до ужаса.
— НЕ СМЕЙ! НЕ СМЕЙ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! — взревел он. — Я долго терпел и пытался не вмешиваться, но это уже переходит все границы! Мы с этим разберёмся, сегодня же!
Николь уже потеряла всякую надежду. Она кричала и страдала, даже в руках брата.
Мурад заметил Лейлу. Она стояла у большого панорамного окна, и её взгляд был прикован к Николь. Её лицо исказила боль. Рука дрожащей ладонью прикрыла губы. Она смотрела на израненное, избитое тело той, которую помнила нежной, бархатистой. Теперь оно было синее, в шрамах, в ссадинах.
Мурад жестом велел ей отойти от окна, не смотреть. Лейла тут же исполнила его приказ.
— Я сейчас дам тебе успокоительное, а потом ты поднимешься в спальню и отдохнёшь.
— Брат... — тихо произнесла Николь, поднимая на него глаза. — У меня завтра ночью вылет во Францию... Умоляю, сделай так, чтобы, когда я вернулась домой, его там не было... Прошу тебя, брат...