2 Глава
Сквозь плотные тёмные шторы пробивался холодный свет рассвета, окрашивая комнату в серые оттенки. Тишина висела в воздухе, давила, обволакивала, как тяжёлое покрывало, от которого не укрыться. Дом был пуст. Ни шума шагов, ни приглушённых голосов слуг. Только ветер стучал в стекло, срывая сухие листья с деревьев и кружась в безмолвном танце.
Медленно сев, ощущаю болезненный отклик во всём теле. Каждый вдох отзывался резью в рёбрах, губа горела, а на запястьях остались тёмные следы — немые напоминания о вчерашнем вечере , который я предпочла бы забыть.
Я больше не вздрагивала, просыпаясь в одиночестве. Теперь это было облегчением.
Дом, в котором я живу, находиться в лесной глуши под Стамбулом. Здесь нету посторонних глаз, не было чужих ушей. Только утренний туман, густыми клубами стелившийся по земле, да чёрная вода пруда, неподвижная и затаённая. Обычно по утрам я уходила туда, чтобы очистить мысли, но сегодня нету сил даже на это.
Я встаю, не торопясь, словно боялась лишний раз потревожить собственные раны. Халат мягко соскользнул с кровати, пока я накидывала его на плечи, прикрывая тонкую ночную рубашку.
На кухне тихо капала вода. Смерив кухонное пространство равнодушным взглядом, я наполнила чашку, растворяя в кофе ложку сахара. Первый глоток обжёг губы, но мне было всё равно.
Плотно укутавшись в халат, я вышла на крыльцо.
Прохладный утренний воздух хлестнул по лицу. Лес за домом тонул в густом тумане, влажный запах земли смешивался с ароматом кофе, но даже это не могло заглушить металлический привкус крови во рту. Я небрежно провела пальцем по губе — кожа лопнула, алый след остался на подушечке.
Внизу, у дороги, стояла охрана. Они занимались утренними делами, стараясь не смотреть в мою сторону.
Только один человек осмелился заговорить и потревожить мое спокойствие.
— Доброе утро, госпожа.
Хрипловатый голос прозвучал ровно, без лишних эмоций.
Я не торопилась отвечать, лишь скользнула взглядом по мужчине, стоявшему чуть поодаль. Шамиль, мой единственный надёжный человек. Тот, кто вынес меня из дома, когда Дагман в очередной раз превратил меня в бесформенную куклу, застывшую на грани между сознанием и забытьём.
Тот, кто всегда знал правду.
— Твой брат звонил, — продолжил он, выдержав паузу. — Он приглашает тебя на завтрак в родительский дом.
Я медленно подняла на него взгляд, сделала ещё один глоток кофе.
— Доброе утро Шамиль, надеюсь, его... там не будет.
Я не называла имени, но мы оба знали, о ком речь.
Шамиль молчал. Его лицо оставалось бесстрастным, как всегда, но я видела, как напряглась его челюсть. Он знал, что я не могу отказаться.
— Госпожа, Дагман сейчас в офисе. — Он слегка склонил голову, но затем добавил, едва заметно помедлив: — Однако, если позволишь, я поеду с тобой.
Я сжала чашку чуть сильнее.
— Боишься, что мой отец решит меня «воспитать» так же, как мой муж?
Он не ответил.
Я усмехнулась, но смех вышел пустым, выдохшимся.
— Шамиль... — Я отвела взгляд в сторону, туда, где вдалеке едва угадывался тёмный овал пруда. — За что мне это? Отец — тиран, муж — еще хуже. Неужели я всю жизнь так проживу?
Он не стал сразу отвечать. А потом медленно, сдержанно произнёс:
— Один твой приказ, и Дагман Шахинлер умрёт.
Я рассмеялась — на этот раз горько, жестоко.
— Убей его, и отец убьёт нас обоих. — Я сделала последний глоток, ощущая, как горечь кофе растворяется на языке. — Да и вообще, Шамиль... если бы ты хотел меня спасти, ты бы сделал это давно. Без моего приказа.
Я не стала дожидаться ответа. Развернулась и ушла в дом.
Выбрав одежду которая будет скрывать все мои шрамы и синяки и пошла переодеваться. За последние пять лет я только упираясь на этот факт выбираю одежду. Белые брюки скрывают мои разбитые колени, чёрная рубашка скрывает самая худшая что может быть на моем теле а именно шрамы порезы и синяки которые систематически оставляют мне мой муж в напоминании о семейном статусе. Собираю волосы в низкие пучок и даже не крашусь моя рассечённая губа слишком сильно болит для того чтобы её чем-то перекрыть.
Когда я спустилась вниз, мои каблуки звонко стучали по мраморному полу.
— Шамиль, выезжаем.
Двадцать минут спустя я стояла перед родительским домом.
На крыльце, раскинув руки, меня встречал Мурад. В его глазах была радость, но я не могла ответить тем же.
— Девочка моя, — тепло произнёс он, крепко прижимая меня к себе.
Я на мгновение зарылась носом в его плечо, вдыхая запах родного человека. Единственного, кого я по-настоящему любила. Но потом отстранилась, снова став прежней.
— Что ему снова от меня нужно? — Я приподняла подбородок, глядя на брата. — Опять обвинять будет?
Он нахмурился.
— Идём, сестра. Я не позволю ему обидеть тебя.
Я промолчала. Кивнула Шамилю, и мы вошли внутрь. Мурад даже не удивился моей разбитой губе так как знает что со мной творит муж каждый вечер.
Громкий голос отца заглушил всё.
— Ты должна научиться уважению, Леонор!
— Уважению? — Голос матери дрожал. — Ты искалечил свою дочь, как ты смеешь говорить о...
Мама замолчала, когда я вошла в гостиную.
Я сжала пальцы в кулак, ощущая, как ногти впиваются в ладонь.
— Может, хотя бы передо мной перестанете собачиться?
Отец поднял на меня тяжёлый взгляд. В нём никогда не было любви.
—Добро пожаловать дочка, как твоя семейная жизнь? — Его голос был ровным, спокойным. — Доволен ли тобой твой муж?
Я нервно сняла очки с лица и кинула на отца злостной взгляд, как будто итак непонятно как мне живётся в семейной жизни .
— Полюбуйся отец, такой семейной жизни ты для меня хотел?! Наслаждайся!
Мама берет меня за руки и пытается тронуть лицо и я в свою очередь просто отворачиваюсь от неё лишь бы она не касалась меня. Мурад ставит свою руку на мою талия а я же в свою очередь испытываю жуткую боль. Брат поднимает моё лицо открывая своему взору моё израненное лицо.
— Душа моя нужно обработать рану, идём со мной.
— Не нужно брат, просто убери руки мне и так больно.
На глазах мамы наворачиваются слёзы а брат убирает руки с моей талии и лица. Неожиданно мы с братом начинаем переглядываться услышав рёв мотора Дагмана.
— Что это за чертовщина отец? Я же говорил что у нас семейный завтрак!
Отец ухмыльнулся наслаждаясь нашим удивлённым видом, он сел за накрытый стол попивая кофе.
— Мурад, сынок, Дагман уже давно стал нашей семьёй. Привыкай уже!
Мой громкий вздох наверное раздался по всей гостиной брат берет меня за руку и садит за стол да так чтобы никто больше не смог рядом с нами сесть.
— Шайтан побрал бы тебя и твоего зятя отец!
Мама садиться рядом с ним и смотрит на меня равнодушным взглядом.
— Он твой муж милая, не нужно при нём так говорить.
Тут же раздаются тяжёлые шаги Дагмана и очень быстро он появляется в гостиной.
— Знали бы вы матушка как она меня в стенах дома проклинает. - Жалуется муж понимая что сейчас будет какой-тоупрёк со стороны отца в мою сторону. —Всем доброе утро семья, доброе утро жёнушка.
— Неужели доброе Догман, после твоего ночного пьяного состояния думаю сейчас у тебя жёсткий Отходняк.
Муж тянется ко мне чтобы поцеловать а я отворачиваю голову смотря на брата. Мурад прижимает меня к себе а я вдыхаю запах духов брата.
— Не дыши на неё перегаром Дагман! От тебя тащит как от алкаша зять.
— В этом всём виновата твоя сестра Мурад. Жена делает меня несчастным, вот и спиваюсь, ведь если бы у нас были дети мне бы было чем заняться. Пять лет со дня свадьбы прошло а детей так и нету.
Мой злобный и раздраженный взгляд пилит мужа а он лишь посылает мне воздушный поцелуй из ухмылки.
—Ходил бы меньше проституткам, может и дети появились бы.
Дагман садиться рядом с отцом и матерью и лишь жертвенном взглядом смотрят в нашу сторону.
Подняв глаза на брата я с благодарностью посмотрела на него. На стол уже заканчивали накладывать. Я так соскучилась по еде Элиф и тёти Сэкине, это наверное самая вкусная еда которую я ела когда-то.
— Николь, девочка, я так соскучилась по тебе! Как ты милая?
Спрашивает меня тётя накладывая мне в тарелку кахвальти, а Элиф подаёт крепкий чай иногда поглядывая на Шамиля.
— Все будет прекрасно тётя когда подашь мне Ölü Helvası.
Услышав мои слова все начали кашлять подавившись едой а брат в свою очередь начал смеяться вместе с Шамилем и Элиф. Мы трое расплылись в улыбке понимая о чем речь.
— О чем ты дочка, Ölü Helvası подается поминках! Кто умирает?
Элиф одарила свою мать непонятным зглядом направляя его на Дагмана и отца, тётя попыталась сдержать смех то что естественно удалось ей очень сложно.
— Прости Аллах души наши грешные но, это будет самая вкусная Ölü Helvası которую я когда-либо ел.
— Аллах помилуй,зять, это точно моя дочь? Что она несёт?
Отец причитает так как будто не знает что уже мне нечего терять, говорю что хочу и думаю. Какая разница одним сломанным ребром больше или меньше боль такая же.
— Знал бы ты отец Давуд что она дома несёт точно что сгорел бы от стыда.
« Ц, бедненький» раздается в моих мыслях.
— За такого зятя господин Давуд, за зятя!
Злобная рычание моего мужа пробирается в мои кости а я понимаю что взбесило его не на шутку , теперь остается лишь держать Шамиля рядом иначе опять буду завтра умирать.
— Только попробуй её тронуть Дагман, я тебе все кости переломаю! Шайтан побрал бы вас обоих!
Мурад громко стучит в стол да так что аж мама вздрогнула от страха.
За столом царила напряжённая тишина, тягучая, словно густой мёд, но при этом ледяная, пробирающая до костей. Золотой блеск утреннего света падал на скатерть, но его тепло не проникало внутрь.
Пальцы скользнули по краю чашки, обводя её контур — механически, бездумно. Аппетит отсутствовал напрочь, и тарелка оставалась нетронутой. В воздухе витало предчувствие — смутное, тревожное, как шаги призрака за спиной.
Отец медленно вытер губы салфеткой, отложил приборы и произнёс спокойно, без лишних эмоций:
— Шайтан вернулся.
Стекло бокала отразило солнечный блик, и в этот момент внутри всё замерло.
Воздух внезапно стал плотным, трудно поддающимся вдоху.
— Его люди сообщают, что за последние два месяца он подчинил пять сильных кланов на Дальнем Востоке, — голос отца был ровным, почти будничным, словно он зачитывал финансовые отчёты. — Если раньше его действия можно было списать на амбиции, теперь ситуация изменилась. Его влияние растёт, и оно выходит за рамки одного региона. Теперь он смотрит в нашу сторону.
Мурад бросил быстрый взгляд, наполненный пониманием. И этот взгляд был зеркалом — в нём отразился тот же страх, та же неизбежность, что сжимала сердце.
Шайтан.
Имя, которое невозможно забыть.
Имя, с которым связаны боль, страсть и падение.
Дагман насмешливо откинулся на спинку стула, лениво поднеся бокал с соком к губам.
— И что? — его голос скользнул по комнате с холодной самоуверенностью. — Думаете, этот ваш Шайтан рискнёт сунуться сюда?
Молчание было единственным ответом.
— Он умеет наводить шум, но не более, — продолжил с той же ленцой. — Подчинил пару кланов... и что? Раздутая легенда, не более. Власть на Ближнем Востоке — это не только оружие и ресурсы. Здесь нужно кое-что ещё, а у него... ни сил, ни мозгов, чтобы бросить нам вызов.
Мурад аккуратно поставил чашку обратно на блюдце, двигаясь с той мрачной неторопливостью, которая всегда предвещала бурю.
— Ты слишком самоуверен, — негромко произнёс он, не отводя взгляда.
Дагман усмехнулся.
— Ах, да?
— Просто Явуз Демироглу ещё до тебя не добрался, — голос брата звучал тихо, но в нём была сталь. — Но у меня есть надежда, что в лице Шайтана ты наконец встретишь своего палача.
Мир будто остановился.
Слова отца впитались в сознание ядом, парализующим разум и тело. Сердце сжалось, пропуская удар, а виски болезненно заныли от внезапного прилива крови. Пальцы дрогнули, едва не уронив бокал.
В голове вспыхнуло воспоминание.
Тёмные глаза, полные огня и страсти.
Я до боли сжала стакан чая в руке да так что он треснул. Осколки поранили мою руку но боль была несравнима с сердечной.
Этот момент. Последний перед тем, как всё рухнуло.
Воздух за столом стал тяжёлым, как перед бурей. Я чувствовала взгляды — пытливые, настороженные, чужие. Но один из них прожигал сильнее других.
Мама не произнесла ни слова, но в её глазах отражалась неизбежность. Она знала. Всегда знала.
Я едва заметно вздрогнула, но тут же почувствовала тепло. Под столом рука Мурада сомкнулась на запястье, его пальцы крепко держали мои, не позволяя рухнуть в бездну воспоминаний. Он не смотрел на меня, но мне и не нужно было видеть его лица, чтобы понять: держись, сестра.
А напротив сидел Дагман. Улыбался самодовольно, лениво помешивая ложкой чай.
— Пфф, — он усмехнулся, откидываясь назад. — Всё слишком драматично. Я вас умоляю. Этот ваш Шайтан не настолько умен, чтобы дойти до нас.