23.
Деревенские утро начинались рано. Когда первые лучи солнца пробивались сквозь плотные кроны деревьев, воздух наполнялся запахом росы, свежесобранных трав и печного дыма. В этот день, несмотря на лёгкую прохладу, утро было особенно тихим. Лишь лёгкий ветерок колыхал листву, да издалека доносился стук топора, которым кто-то колол дрова.
Се Лянь всё ещё не до конца оправившийся после пережитого, сидел на деревянной скамье у крыльца своего дома, завернувшись в тёплый плащ. Рядом с ним, вытянув ноги и с задумчивым видом глядя вдаль, расположился Ши Цинсюань. Их тишину прервал приближающийся звук шагов — тяжёлых, размеренных.
— О, а вот и дядюшка Хань — вполголоса произнёс Цинсюань, склонив голову набок.
Староста деревни, невысокий крепкий мужчина с густыми седыми волосами, уже поднимался на крыльцо. В одной руке он держал небольшой узелок, а другой придерживал тёсаную трость.
— Се Лянь, дитя моё — с добродушной улыбкой заговорил он, пристально глядя на него. — Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше дядюшка Хань, благодарю — Се Лянь вежливо поклонился, хоть и сидя.
— Это хорошо, это хорошо— кивнул старик, устраиваясь рядом. — Принёс тебе немного лекарственных трав, моя жена говорит, что они помогут быстрее прийти в себя.
— Благодарю вас — тепло улыбнулся Се Лянь, принимая узелок.
Однако его мысли сейчас были далеко не о травах. Ему не терпелось узнать, что случилось с Хуа Чэном. Собравшись с духом, он осторожно спросил:
— Дядюшка Хань, я хотел бы узнать… Где сейчас Хуа Чэн?
Староста на мгновение замолчал, будто раздумывая, стоит ли отвечать. Затем вздохнул:
— Се Лянь, наш Хуа Чэн уехал обратно в город, сказал, что у него появились срочные дела.
Сердце Се Ляня дрогнуло.
— Уехал? — эхом повторил он.
— Да, — подтвердил старик, оглядывая его внимательным взглядом. — Но он велел, чтобы мы ни в коем случае не выпускали тебя ни в лес, ни в город.
— Что? — вмешался Цинсюань, вскидывая брови. — Это он так решил?
— Так решил, — спокойно кивнул Хань. — И добавил, что если ты ослушаешься, он вернётся и запечатает тебе дверь.
Се Лянь невольно опустил взгляд. Ему хотелось возразить, сказать, что он сам вправе решать, куда ему идти, но он знал: Хуа Чэн не стал бы просто так отдавать подобные распоряжения.
— Почему… — тихо начал он. — Почему он так сказал?
Дядюшка Хань вновь посмотрел на него с лёгкой печалью в глазах.
— Ты же знаешь, дитя моё, Хуа Чэн редко говорит о своих намерениях. Но если он просил нас об этом, значит у него на то были причины.
— Это абсурд! — воскликнул Цинсюань, скрестив руки. — Что, если Се Лянь сам захочет найти его?
— Тогда ему придётся ждать, когда Хуа Чэн сам вернётся, — невозмутимо ответил Хань.
Се Лянь глубоко вздохнул, сжимая в руках край плаща. Мысли в голове путались. Всё, что произошло в лесу, лисы, их поведение… Красный лис с девятью хвостами. Его образ никак не покидал сознание.
— Дядюшка Хань, — вновь заговорил он. — Вы когда-нибудь видели в наших лесах лис с девятью хвостами?
Староста слегка нахмурился.
— Девятихвостых? Нет… — протянул он. — Но лисы здесь всегда были, это правда. Особенно в последнее время их стало больше.
Се Лянь кивнул, не зная что ещё сказать. Всё указывало на то, что Хуа Чэн как-то связан с этими лисами. Но как?
— Се Лянь, дитя — мягко обратился к нему Хань. — Ты ведь знаешь, что Хуа Чэн заботится о тебе. Возможно, сейчас тебе стоит просто довериться ему?
— Довериться… — Се Лянь опустил взгляд.
Он доверял. Всегда доверял. Но теперь в его душе поселилась тревога, которую он не мог унять.
После того как староста деревни, добродушный дядюшка Хань попрощался и ушёл, в воздухе повисла тишина. Ветер успокоился и только издалека доносился звук плеска воды в маленьком ручье, который протекал возле деревни. Се Лянь сидел на старой деревянной скамье у крыльца своего дома, сжимая в руках пучок свежесобранных трав, которые ему принёс староста. Вокруг царила неспешная, умиротворяющая атмосфера, но сердце Се Ляня было неспокойным. Мысли о том, что случилось с Хуа Чэном, не покидали его. Он не мог понять, почему тот так поступил, почему оставил его здесь, без объяснений и без ясных слов.
Цинсюань, который все эти дни оставался рядом, сидел рядом с ним, опершись локтями на колени. Он был молчалив, как и Се Лянь, но его взгляд время от времени скользил в сторону друга. Время от времени Цинсюань рассеянно теребил кончик своей перчатки, словно размышляя о чём-то важном, но явно не решался начать разговор первым.
– Цинсюань – тихо произнёс Се Лянь, не поднимая глаз. – Скажи, как ты здесь оказался?
Цинсюань вздрогнул, как будто его внезапно выдернули из глубоких раздумий. Он посмотрел на друга и немного удивлённо приподнял брови.
– Ой, так мы с Хэ Сюанем приехали сюда отдохнуть – ответил он, сделав небольшой жест рукой в сторону деревни, как будто показывая, что речь идёт о чём-то вполне обыденном. – Он сказал, что жил здесь, когда был мал.
Се Лянь взглянул на него, не сразу понимая, что это означает. От слов Цинсюаня не стало легче на душе, но было что-то странное в его тоне. Он продолжал смотреть на друга с лёгким недоумением, пытаясь осмыслить сказанное. Цинсюань никогда не был склонен к долгим объяснениям, но сейчас что-то явно не так. Почему именно сюда? Почему именно сейчас?
– Так вы с Хэ Сюанем решили просто отдохнуть здесь? – спросил Се Лянь, повторяя его слова будто пытаясь найти ответ на вопросы, которые мучили его.
Цинсюань немного смутился, а потом с непониманием взглянул на Се Ляня.
– Да, что-то вроде того. Но Хэ Сюань… он часто меняет планы. Сначала мы хотели навестить несколько людей в городе, но потом он решил, что здесь будет спокойнее. Ты же знаешь, ему не нравится быть в центре событий.
Се Лянь обернулся к другу, пытаясь уловить, что именно он имел в виду. Хэ Сюань всегда был загадочным, его поведение трудно было предсказать. Но теперь, когда Цинсюань рассказывал о нём, было что-то смутное, что не даёт покоя. Почему именно эта деревня? Почему здесь? И главное, почему Цинсюань был настолько непривычно серьёзен?
– Цинсюань, ты думаешь, что в этом есть что-то большее? – спросил Се Лянь, не скрывая своей обеспокоенности.
Цинсюань внимательно посмотрел на него, потом кивнул будто уже давно знал, что этот разговор рано или поздно состоится.
– Я не знаю. Хэ Сюань никогда не открывает свои карты полностью. Но я думаю, что ты и я не должны быть здесь так долго. Ты заметил, как странно здесь всё? Слишком много тени, слишком много тишины и слишком много лисов...
Се Лянь чуть повернул голову в сторону деревни. Он уже давно почувствовал, что что-то не так. Тишина в воздухе становилась тяжёлой, а странные ощущения от леса, лис, которые он встретил, не покидали его. И теперь слова Цинсюаня, казалось, наводили ещё больше сомнений. Почему они оказались здесь? Почему этот край был таким спокойным, но в то же время наполненным чем-то скрытым и тревожным?
– Ты прав – сказал Се Лянь, тяжело вздохнув. – Но ты не думаешь, что я слишком поздно об этом задумался?
Цинсюань молчал, его взгляд был серьёзен, как никогда. Он знал, что время для того, чтобы принимать решения, ещё не пришло. Но они оба понимали, что ответы лежат не в этой деревне, а где-то глубже, в том, что скрыто от глаз.
Однако, прежде чем они успели продолжить разговор, их внимание привлекло странное движение вблизи. Откуда-то из леса, скрытого за домами, появился лис. Взрослый лис ярко рыжего оттенка шерсти. Се Лянь вскакивает сразу же узнал лиса. Это был тот самый взрослый лис который всё время был с маленьким лисенком.
– Это… это он, – тихо прошептал Се Лянь, его голос был полон удивления. – Я тебя помню.
Цинсюань повернулся к нему и тоже заметил этого лиса. Он был совершенно не похож на обычных лесных животных. Что-то в его поведении, в их глазах было странным. Лис подходил всё ближе и ближе, пока не оказались совсем рядом.
Се Лянь почувствовав мягкий пушистый хвост взрослого лиса, замер. Он не мог понять, как это животное может быть настолько близок ему. Его поведение было настолько доверительным, как если бы он возвращался домой после долгого путешествия.
– Он жил у меня – наконец сказал Се Лянь, осторожно гладя лапку лиса. – Во время лисьей недели, когда один был ранен. Я лечил его..
Цинсюань смотрел на это с удивлением. Он видел, как лисы вели себя с Се Лянем, словно они были его частью, частью его жизни. Они начали ещё больше ластиться к нему, как если бы выражали благодарность, возможно, даже привязанность. Это было нечто большее, чем просто случайная встреча. Эти лисы не были обычными существами. Их присутствие в этой деревне, как и многое другое, начинало принимать гораздо более глубокий смысл.
Се Лянь, чувствуя их тепло, ощущал, как успокаивается его душа. Он знал, что что-то важное было рядом, но что именно — оставалось загадкой.