PHANTON

ЛИСА  ( Дневник)
10 сентября,1944

Я не видела Чонгука уже три дня.
Все это время я размышляла о том, где он может быть, и не случилось ли с ним что-то плохое.
Мои мысли были в беспорядке.
Я поссорилась с Джоном.
Он утверждает, что я изменилась и больше не та женщина, в которую он влюбился. Теперь я кажусь ему отстраненной. Когда он хочет заняться сексом, мне это не интересно. Он сам виноват, и прекрасно это понимает. В его глазах все еще читается вина, но я не могу найти в себе силы его простить.
Мой брак кажется мне неправильным и порочным. У меня возникает чувство, что я предаю не своего мужа, а своего призрака.
Мне было трудно подобрать слова, чтобы убедить мужа в том, что я все еще его люблю. Когда я произношу эти три слова, они звучат как-то неубедительно.
И судя по пустому выражению его глаз, эти три слова тоже стали казаться ему бессмысленными.
Я теряю своего мужа.
Постепенно, но неумолимо.
Мне стыдно признаться, но я не испытываю особого беспокойства по этому поводу.

ПРИЗРАК
11 сентября, 1944

Если Анджело узнает о моем присутствии, мне придется столкнуться с его кулаком.
Но даже если бы я и попытался, мне не удалось бы убедить себя уйти.
Я стою перед поместьем Парсонс, прячась в тени деревьев, окружающих дом.
Полли тоже скрывается в лесу, хотя он находится примерно в десяти футах передо мной. Наблюдает за моей женщиной.
Он просто выполняет приказ. Если бы было иначе, то вместо кулака Анджело в его горло влетела бы пуля.
И даже если Полли, вероятно, не решится на убийство Лисы, нет никакой гарантии, что он не прибегнет к жестокому обращению. И любой, кто причинит вред моей розе, встретит свою погибель.
Все просто.
Я не хочу ставить под угрозу одного из лучших головорезов Анджело, поэтому для меня крайне важно удостовериться, что он не зайдет слишком далеко.
Из-за деревьев выбегает дочь Лисы и направляется к автомобилю, на ее руке висит рюкзак.

— Папочка, поторопись! Мы уже опаздываем! — нетерпеливо зовет она.

В дверях появляется Джон.
— Пока, дорогая! Люблю тебя! — кричит он, стоя у двери.

Лисе приходится ответить, затем он закрывает за собой дверь и направляется к дочери, ускоряя шаг, когда Сера снова просит его поспешить.
Полли ждет несколько минут после их отъезда, чтобы убедиться, что они не вернутся за забытой вещью или по другой причине, которая помогла бы застать его врасплох. Затем он выходит из-за дерева.
Я не медлю и, стараясь двигаться осторожно, быстро приближаюсь к нему сзади, повторяя его шаги.
Он слышит треск ветки слишком поздно. Моя рука сжимает его горло, прежде чем он успевает осознать мое присутствие.

— Это я, Полли, — я отпускаю его в тот самый момент, когда он собирается высвободиться из моей хватки.

Он замирает на месте.
— Чонгук? Что, черт возьми, с тобой не так? — выплевывает он.
Я даю ему возможность повернуться ко мне с озадаченным выражением лица.
— Какого черта ты здесь делаешь, Чонгук? Ты следишь за мной? — спрашивает он, теперь уже с настороженностью, оглядываясь вокруг, словно у него на голове мишень.

Я даю ему пощечину, затем указываю на него пальцем.
— Следи за тем, как ты ко мне обращаешься, Полли.

Он потирает щеку, бросая на меня недовольный взгляд.
— Чонгук, — бормочет он.

Поскольку я консильери, ко мне проявляют такое же уважение, как и к Дону. Полли знает, что лучше меня не трогать, если только он не желает оказаться на дне в компании рыбок.

— Планы изменились. Мы должны оставить Лису Парсонс в покое, — говорю я, бросая взгляд через его плечо, надеясь, что мы все еще здесь одни.

Полли прищуривается, настороженно глядя на меня. Потеряв терпение, я хватаю его за плечо и тяну за собой, направляясь обратно к улице.
Он знает так же хорошо, как и я, что Анджело не стал бы отдавать приказ лишь для того, чтобы через двадцать четыре часа его отменить. Особенно учитывая тот факт, что Джон не разобрался со своими долгами.

— Ты здесь неофициально, верно? — спрашивает он.
Я стискиваю зубы, и когда не отвечаю, он впадает в ярость.
— Да ладно, Чонгук, ты же понимаешь, что он так просто меня не отпустит. На кону моя голова...

— Анджело не станет наказывать тебя за мои решения. Я все улажу.

Это будет моя ошибка, но у нас с Анджело более двадцати лет дружбы, что дает мне определенную защиту от его гнева. Однако полного иммунитета у меня нет. Анджело — глава влиятельной семьи, и я могу игнорировать его приказы лишь до тех пор, пока не стану проблемой.
Я сильно рискую, вмешиваясь в дела, которые меня не касаются, но оно того стоит — Лиса того стоит.

— У тебя есть план? — Полли снова бросает на меня настороженный взгляд, давая понять, что я совершаю что-то крайне неразумное. Его слова тихие, но четкие: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я не знаю.
Но у меня есть идея, которая может спасти мою шкуру.
После того как я посетил поместье Парсонс и встретил Лису, я решил углубиться в информацию о Джоне. Сначала он был просто человеком, который задолжал Анджело Сальваторе крупную сумму. Теперь же он — муж моей девочки.
В итоге я обнаружил, где работает Джон, и выяснил, что он является владельцем бухгалтерской фирмы в центре Сиэтла. Он неплохо зарабатывает и ему досталось большое наследство, что объясняет, как ему удалось построить поместье Парсонс.
Теперь он разорен и имеет непогашенный долг перед одной из самых влиятельных криминальных семей Сиэтла. Джону невероятно повезло, что его работа может быть интересна Сальваторе. Мне остается лишь убедить в этом Анджело.
В противном случае мы с Джоном покойники, и Лиса останется одна.
Такая птичка долго не протянет, и никто — абсолютно никто — никогда не полюбит ее так, как люблю ее я.

***
11 сентября, 1944

Анджело обладает обширными связями. У него на зарплате множество профессионалов, среди которых есть полицейские, политики и гораздо больше генеральных директоров, чем я могу сосчитать.
Одним из таких влиятельных людей является банкир Ленни Джордани.
В данный момент он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Если бы я не был уравновешенным человеком, я бы ударил его кулаком в лицо с такой силой, что отпечаток моего кольца остался бы на внутренней стороне его щеки.

— Позволь мне уточнить: ты собираешься погасить оставшуюся сумму ипотеки Джона Парсонса? Ты осознаешь, сколько это стоит? — спрашивает Ленни, недоверчиво глядя на меня.

— Что заставляет тебя считать меня идиотом? — рычу я.

— Четыре тысячи долларов, Чонгук, — в третий раз повторяет он.

— Я наполовину слеп, Ленни, а не глухой, — огрызаюсь я, теряя терпение.

Анджело платит мне сумму, которая полностью покрывает мои расходы, и Ленни это знает. Проблема не в том, что я не могу себе это позволить, а в том, зачем мне тратить такие деньги на кого-то вроде Джона.
Ленни, наконец, улавливает намек и опускает взгляд на чек, который уже лежит на его столе и выписан на оставшуюся сумму, причитающуюся за поместье Парсонс.

— Ты, похоже, действительно любишь этот дом, — бормочет он.

Только того, кто в нем живет.
Я держу эту опасную мысль при себе.
Я осознаю, что не стоит демонстрировать свою уязвимость. Полли уже в курсе, и я опасаюсь того момента, когда об этом узнает Анджело.
Чем меньше людей будет знать о Лисе, тем лучше. Это обеспечит большую безопасность для нас обоих.
Вздохнув, Ленни берет чек и качает головой.

— Хорошо, я все улажу.

— Спасибо, — говорю я, поднимаясь со стула.

После этого я кладу несколько банкнот на вишневый деревянный стол, чтобы оплатить его услуги.
Не оборачиваясь, я покидаю его кабинет, чувствуя, как с моих плеч словно свалился тяжкий груз. Поместье Парсонс оплачено, и я уже разобрался с долгами Джона за коммунальные услуги, которые он не успел погасить.
Что касается легальных сделок, то он расплатился.
Что касается меня, теперь он мой должник.
И я собираюсь забрать его жену.

***
12 сентября, 1944

Когда кулак Анджело уже в четвертый раз стремительно летит мне в лицо, я впиваюсь коротко подстриженными ногтями в ладони, едва сдерживаясь от желания ответить ему тем же. Альфонсо застрелил бы меня, если бы я рискнул даже попытаться, поэтому я просто принимаю удар.
Мой рот наполняется кровью, и мне приходится глотать ее, чтобы не выплюнуть на пол к ногам Анджело. Если я еще не был на грани того, чтобы словить пулю, то после этого уж точно окажусь в таком положении.

— Ты предал мое доверие! — рычит Анджело в мое покрытое синяками лицо, его глаза полны гнева. — Ты нарушил мой приказ, и теперь эта свинья задолжала мне еще больше денег!

Я подвел своего босса.
И это было осознанное решение.
Не могло быть и речи, чтобы позволить Полли взять Лису в заложницы. Одна лишь мысль о том, что другой мужчина может наложить на нее свои лапы, заставила меня раскраснеться от гнева. Я был готов на все, лишь бы не дать ему ступить в ее дом.
Как бы она отреагировала, если бы он ворвался к ней с намерением похитить ее? Прижала бы она нож к его горлу, как сделала это со мной?
Мне кажется, я мог бы убить Полли лишь за то, что у него был шанс оказаться на моем месте, испытывая Лису подобным образом.
Когда она приставила нож к моему горлу, я только и думал, чтобы позволить ей порезать меня, если это могло бы хоть немного нас сблизить.
Я действительно хотел причинить ей боль, но ее крики скорее выражали бы экстаз, чем страдание. Все, чего я хочу от этой женщины — это чтобы ее любовь соответствовала моей.
Я хочу, чтобы это было всепоглощающе. Настолько сильно, что даже лоботомия не смогла бы вытеснить меня из ее головы.

— Это твоя вина, — шипит Анджело, тыча пальцем мне в грудь.

— Да, босс, — соглашаюсь я, стараясь говорить спокойным тоном. Для того чтобы выдержать удар и не ответить, нужна особая стойкость. Я много работал над собой, чтобы стать таким мужчиной, но с удовольствием пожертвую своей выдержкой, когда он начнет угрожать Лисе.

— Если бы ты был кем-то другим, Чонгук, кем угодно, ты бы сейчас примерял цементные ботинки.

Мне невыносимо видеть боль в его взгляде. Анджело был в моей жизни гораздо дольше, чем моя собственная семья. Наши связи гораздо крепче, чем кровные узы, и я не хочу разрушать наши отношения своим непослушанием. Тем не менее, Лиса не заслуживает быть втянутой в делишки своего мужа, и я не испытываю сожаления из-за своих поступков.

— Если бы она была кем-то другим, то сейчас была бы здесь, — шепчу я.

Выражение лица Анджело смягчается, а в его темных глазах мелькает шок. На протяжении всей моей жизни Анджело ни разу не видел, чтобы я испытывал влюбленность. Я развлекался со многими женщинами, но ни одну из них не оставлял у себя в постели дольше, чем на одну ночь.
Он усмехается, потом отворачивается и скрещивает руки за спиной. Мона Лиза неодобрительно смотрит на меня, пока он расхаживает из стороны в сторону. Альфонсо сидит на своем привычном месте, в кресле напротив стола своего брата, и молча наблюдает за нами. Он погружен в раздумья, его сигара почти догорела, и у него изо рта валит дым.

— Приведи Джона, — рявкает Анджело.

Два других приспешника, Роджер и Сэмюэль, стоят за моей спиной с высоко поднятыми подбородками и безмятежными лицами, всегда готовые выполнить указания. Один из них шаркает у меня за спиной. Слышен щелчок двери кабинета, и на несколько напряженных секунд воцаряется тишина, прежде чем она вновь открывается.

Я оглядываюсь, когда Роджер тащит Джона с кляпом во рту на середину комнаты и бесцеремонно бросает его к ногам Анджело.
Из Джона вырываются приглушенные мольбы, но Анджело их игнорирует. Он достает свой “Кольт” из заднего кармана брюк и прижимает дуло ко лбу Джона. Тот яростно мотает головой, и его невнятные мольбы становятся все более настойчивыми. Анджело издает рычание, в то время как плечи Джона сотрясаются от рыданий.

Честно говоря, это зрелище приносит мне такую невероятную радость, что я почти теряю рассудок. С тех пор как Лиса рассказала, что он с ней сделал, я представлял, как буду медленно мучить его до самой смерти. Как заставлю его плакать и молить о пощаде. Заставлю его страдать невообразимыми способами.