Глава 5 Уездный принц
Свита, сопровождавшая Цзян Цзи Ньяна из глухой провинции, была невежественна и не видела мира. Возмущенные до глубины души, они не могли стерпеть, что какой-то евнух осмеливается так дерзко запугивать их знатного принца. Один из них, не сдержавшись, выпалил: "Да кто ты такой, чтобы так разговаривать! Ты всего лишь слуга!"
Напряжение в комнате стало осязаемым.
Цзян Янь Чи, подобно ночному хищнику, приземлился на крышу. Осторожно приподняв черепицу, он увидел, как люди окружили Чу Се, готовые обнажить клинки.
Но Чу Се, невозмутимый и надменный, лишь презрительно взглянул на крикливого чиновника и спокойно отдал приказ: "Вывести его и забить до смерти, а тело бросить в лес на растерзание диким зверям"
Заметив, как бледнеет уездный принц, люди напряглись, готовые к броску. Но в тот же миг, словно росчерк молнии, в воздухе блеснул кинжал. Кровавый обрубок пальца с оружием глухо упал на каменный пол.
Чу Се, конечно же, имел при себе тайную охрану.
Придворные замерли, не смея и пальцем пошевелить. Они наблюдали, как стражники Чу Се волокут прочь дерзкого слугу, посмевшего высказать непростительное. Мгновение спустя воздух пронзил душераздирающий крик.
Чу Се, казавшийся таким хрупким и немощным, своими действиями вселил в них леденящий душу ужас.
Цзян Цзи Ньян побледнел еще сильнее, пытаясь сохранить лицо перед наглым евнухом.
Чу Се, чья осанка была изящна, казался редким цветком, неожиданно распустившимся в ночи. Невозможно было удержаться, чтобы не приблизиться, но под этой цветущей видимостью скрывалась ядовитая змея, готовая к нападению.
"Что вам нужно?" спросил Цзян Цзи Ньян, его голос предательски дрожал.
Чу Се едва заметно улыбнулся. С прежним ласковым выражением лица, похожим на тихое дуновение ветра, он подошел к Цзян Цзи Ньяну и прошептал ему на ухо: "Я слуга. Неужели у Вашего Высочества есть лишняя жизнь, чтобы стать моим господином?"
В комнате воцарилась мертвая тишина.
Цзян Цзи Ньян, дрожа всем телом, указал на него дрожащим пальцем.
"Ты... ты..."
Чу Се оскалился, продемонстрировав свою отточенную, почти искусственную улыбку, не сводя взгляда с Цзян Цзи Ньяна.
Управляющий из резиденции Герцога, сопровождавший Цзян Цзи Ньяна, молчал с тех пор, как увидел Чу Се, относясь к ситуации с крайней осторожностью. Цзян Цзи Ньяну все еще удавалось оставаться на ногах. Учитывая текущие обстоятельства, управляющему пришлось вмешаться и загладить вину. Он опустился на колени и совершил поклон с извинениями.
"Я прошу прощения за прежнее поведение нашего слуги. Он был дерзок и оскорбил Ваше Превосходительство. Прошу, примите во внимание честь Нин Юан Вана и резиденции нашего герцога..."
Видя, что ситуация почти под контролем, Чу Се постепенно выпрямил уголки своих губ.
На его губах не было улыбки, но в его глазах начала проникать холодность.
"Тот, кто последним захотел стать моим господином, уже гниет в темнице Чжао" сказал Чу Се, держа руки за спиной, наклоняясь к уху Цзян Цзи Ньяна. Его дыхание ласкало ухо мужчины, словно мягкий аромат.
"Мертв... без... возврата."
Что?
На этот раз управляющий из резиденции герцога был ошеломлен.
Наследный принц.
Мертв.
Зрачки Чу Се сузились, голос упал почти до шепота, исполненного зловещей тайны.
Покинув это место, гнетущий холод внутри комнаты постепенно рассеялся. Спина Цзян Цзи Ньяна была пропитана холодным потом, и ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Он спросил: "Это человек Чжанъинь?"
Управляющий из резиденции герцога, все еще сбитый с толку шокирующим откровением, медленно кивнул.
Он вытер пот со лба и продолжил: "Значит, в последние годы жизнь в резиденции герцога Жун Го была не из легких..."
Цзян Цзи Ньян подумал, что с таким человеком в имперском городе, возможно, никому не было легко.
"Неважно. Он здесь только для того, чтобы запугать нас, подавить напор уездного принца. Как только принц станет Наследным Принцем, всё наладится... Что случилось?" спросил управляющий, заметив, что Цзян Цзи Ньян что-то ищет.
"Что-то пропало?"
"Мой жетон... и официальные документы... их нет!"
Цзян Цзи Ньян продолжал ощупывать себя, его лицо становилось всё бледнее.
"Это Чу Се!"
Уездный принц взревел от гнева и, не останавливаясь, бросился к императорскому городу. Но у городских ворот его остановили.
"Позвольте взглянуть на Ваши официальные документы, Ваше Высочество" обратился стражник.
"Я... Я потерял их"
"А таможенный жетон?"
"Он тоже пропал... Просто пропустите меня сейчас, а мой отец срочно пришлет их. Я всё улажу в течение полумесяца..."
Стражник вернулся, чтобы посоветоваться с заместителем, а затем, вернувшись, сказал: "Ваше Высочество, это противоречит правилам. Без этих двух документов Вам нельзя войти в город. Вашему Высочеству лучше вернуться в свои владения, найти пропавшие вещи и только потом въезжать в город"
Цзян Цзи Ньян пришёл в ярость, он топнул ногой и закричал: "Мои вещи у Чу Се! Выведите его сюда, чтобы я смог с ним разобраться и узнать, почему он меня обокрал!"
Стражник с извиняющимся выражением посоветовал: "Вашему Высочеству лучше пока вернуться..."
"Чу Се! Чу Се!" Уездный принц гневно кричал через ров, называя имя этого человека.
Неожиданно Чу Се ответил, словно всё это время ждал его у городских ворот.
Он неторопливо поправил складки своего плаща и, остановившись в нескольких шагах от принца, устремил на него взгляд, словно пригвождая к месту.
При виде того, кого звал, порыв принца поутих, словно ветер, встретивший неприступную скалу.
"Чу... Господин Чу, мы только что виделись в почтовом доме. Вы случайно не находили мой жетон и официальные документы?" взмолился Цзян Цзи Ньян.
"У меня срочное дело, которое требует, чтобы я вошёл в город. Пожалуйста, прошу Вас вернуть их мне"
Чу Се, казалось, был озадачен, слегка наклонив голову, словно внимательно изучал лицо этого человека.
Через некоторое время он вежливо спросил: "Осмелюсь полюбопытствовать, с кем я имею честь говорить?"
Цзян Цзи Ньян и управляющий из резиденции герцога Жун Го обменялись взглядами, их лица побледнели от предчувствия неминуемой беды.
"Ваше Высочество, возможно, Вы просто потеряли их по дороге. Без жетона мы действительно не можем Вас пропустить. Как насчет того, чтобы вернуться в свои владения еще раз?" почтительно предложил один из стражников.
"Путешествие займёт около месяца, что не так уж и долго. Чем скорее Вы вернётесь за ними, тем быстрее сможете вернуться сюда."
Цзян Цзи Ньян в ярости топнул ногой, наблюдая, как фигура Чу Се постепенно тает вдали, сливаясь с пейзажем.
*****
Резиденция Герцога Жун Го.
Звон разбитой чашки разорвал тишину.
"Что? Линчэн Вана не пустили в императорский город?"*
(п.п. Он же Цзян Цзи Ньян)
Управляющий подробно объяснил ситуацию, а жена герцога, всхлипывая, вытирала слезы платком.
"Ах, мой бедный племянник, он так простодушен! Как он может тягаться с этим хитрым евнухом? Что же нам теперь делать? Мой племянник даже не может войти в город, не говоря уже о том, чтобы предстать перед Императором... Сегодня я тоже слышала, я слышала, что тот, кто в тюрьме Чжао, уже..."
"Бабьи разговоры!" гневно прервал её герцог Жун Го.
"Прекрати нести чушь! Ты хочешь, чтобы мы погрязли в этом еще больше?"
Отругав её, он пнул управляющего, который передал эту новость, и тот согнулся от боли.
"Бестолковый олух! Я же говорил тебе быть осторожным с Чу Се и людьми из семьи герцога Юэ. Как ты мог допустить, чтобы уездный принц потерпел такое поражение!"
Если уездному принцу придется вернуться в свои владения за пропавшими вещами, поездка туда и обратно займет не менее месяца. Если же отправлять гонца, то и это займет двадцать дней.
Двадцать дней - непозволительно долго, за это время слишком многое может измениться. И никто не знает, какие козни задумал Чу Се.
"Быстро! Пусть Нин Юан Ван изготовит дубликат нефритового жетона и официальные документы! А мы будем действовать шаг за шагом, внутри столицы"
Герцог глубоко вздохнул, думая, что Великая Вэй близится к гибели под властью этого евнуха.
Увы!
*****
[Хозяин, ты просто невероятен! Просто гений зла!]
Система не умолкала, крича это в голове Хозяина, а звуки фейерверков и пушечных выстрелов повторялись по кругу.
[Ты выиграл как минимум двадцать дней! Мы можем использовать это время, чтобы придумать, как протолкнуть главного героя на позицию Наследного Принца! Подожди, сюжетная линия, возможно, обновится... Позволь мне её обновить...]
В отсутствие насущных забот нужно планировать будущие неприятности.
Чу Се не мог отделаться от мысли о том, что через четыре года его зверски разрубят на 108 кусков на рыночной площади.
Это же жуть! Просто немыслимая жуть!
Чу Се задумался, какую обиду или ненависть он должен вызвать, чтобы быть разрезанным на 108 кусков?
[Динь~ Активировать основную сюжетную линию: Довести мать главного героя, Дуань Се, до смерти]
[....?!]
Мне кажется, я услышал что-то странное? Сердце Чу Се вдруг сжалось.
[...Подожди, подожди минутку, что ты только что сказал...?]
Система: [...Довести, довести до смерти...]
То есть, выходит, у нашего героя волшебный скрипт, требующий кровавой жертвы в виде родной матери?
[Да это бред какой-то!] Чу Се резко вскочил.
Эти 108 кусочков – следствие этого?
Чу Се хотел лишь обеспечить место у трона марионеточному принцу, а в итоге должен собственноручно прикончить его мать.
За время, проведенное вместе, Чу Се не увидел ничего особенного в этом юном Высочестве, но он мог сказать, что юный Высочество очень любит свою мать. После более чем десяти лет заключения в Холодном Дворце они наконец обрели свободу, и вот мать должна умереть...
Это означало, что эти 108 кусков будут совершенно неизбежны.
Этот сюжет абсурден. Внезапно Чу Се осенила блестящая идея.
[В моём инвентаре ещё остался специальный медикамент?] спросил Чу Се.
[Он действует только против ядов и не лечит твоей врождённой слабости]
[Я знаю]
Система: [Что собирается сделать Хозяин?]
Он закатил глаза и ответил: [Будем следовать сюжету. Я всё обдумал, и поскольку Дуань Се всё равно не подходит для жизни в столице, лучше инсценировать её смерть и отправить её отсюда подальше, чтобы она обрела покой. Управлять одним идиотом легче, чем двумя...]
[Но специальный медикамент – это единственный подарок, который ты получил, когда прибыл сюда. Ты действительно хочешь использовать его на такое пушечное мясо, как Дуань Се? Она же просто картонный персонаж]
Чу Се вспомнил слёзы, ручьём катившиеся по покрасневшим щекам Дуань Се, и то, как она выглядела обычной матерью, потерявшей своего ребёнка. Он покачал головой, как старик, и сказал: [Я сказал, что спасу её]
[Если этот поганый пёс действительно захватит власть через четыре года и попытается разрубить меня на 108 кусков на рыночной площади, только как только обнаружит, что его мать всё ещё жива...] подумал Чу Се.
[Он же сможет заменить это обезглавливанием, верно?]
[...]
[...Или, если это невозможно, повешением...]