Алый лис

__Глава содержит сцены с вредными привычками. Аккуратней. Всё написанное относиться только к сюжету и характерам героев. Не будьте, как они! Приятного чтения! :)__

| к этой части подойдут песни playingtheangel- живопись и вино; и ЛСП - Ползать.|

Pov: Эд

Внутри меня, словно трактор, завелся механизм. Я почти мурлыкал. Это было настолько приятно, что мой мозг начинал туманиться от этих рук, от этого смеха, от этого человеческого запаха. Но длилось это не долго. Вместе с ароматной плотью Херейда в нос попала вонь от персикового амулета. Я резко поморщился, чихая в сторону. А вы знаете, как чихают лисы.

Я немедленно ускользнул из рук человека, оказавшись перед ним на расстоянии вытянутого хвоста. Тот удивленно похлопал глазами, всё также держа руки на весу, будто там было ещё моё тело. Я отвернулся в сторону. Неожиданный ком встал в горле, когда я прокрутил слова в голове. Но мигом расслабился, оставаясь таким же холодным.
- Если ты хочешь, чтобы я продолжил, сними свой сраный кулон, - сказал я, сам не веря ушам. С каких это пор у меня такая привязанность к этому человеку?
- Ты сам прыгнул, - пожал плечами тот. Какой-то болевой шок пронзил меня.
- Нугзар, - повернулся к нему я. Сзади меня топился камин.
- А?
- Искры.
- Мне кажется, их уже достаточно было... - неловко отвёл взгляд тот, отодвинув край хаори от шеи. Я стиснул зубы, насколько же привлекательно-аппетитными были те участки кожи.
- Ты снимал кулон, когда был раздет, и я был голоден. Что тебе мешает снять его сейчас, когда я сыт? - С каменной мордой спрашивал я.

Но человек оставил меня без ответа, поглаживая свои локти. Он явно крутил у себя в голове какую-то фразу, словно барабан с одной пулей. По итогу, он не выстрелил. Я пожал плечами, заворачивая к камину. Затем легким змеем запрыгнул на него. Нугзар поднял взгляд на меня.
- Знаешь, я так сейчас привязан к тебе, - говорил не я, а внутренний голос во мне. Я не боялся так говорить, это люди глупые. Молчат до последнего. Брюнет вытаращил свом прекрасные глаза.
- Ты? Сам Алый Лис? Беспощадный дьявол, сам Бог Солнца и Огня? Привязался к обычному человеку, который пытался тебя убить?
- Вообще-то, я тоже живое существо, - обижено прижал ушки я. Но я не мог обижаться на него. Такого симпатичного и храброво человека, который разрешает мне буквально лизать себя. В его груди бьется такое большое любящее сердце, по его венам течет молодая кровь, и он сам оказался умнее всех жителей в Ханты. - И мне тоже нужно тепло. Привязанность.

Я поджал уста.
Но не всегда так было.

- Давай выпьем, - сразу поднялся я, под искры спрыгивая с камина.

Пока Херейд думал, я уже стоял на голых ступнях, делая движение руками. Под алый свет из воздуха я материалиозовал два белых отёко для Саке и кувшин. Нугзар поморщился.
- Я не пью. И вообще я это осуждаю.
- Пф, обычная водичка, - с улыбкой потряс кувшин я. - Давай, тебе понравится.
- Дай понюхать.

Я закатил глаза, протягивая парню этот несчастный кувшин. Тот, как наркоман, принюхался к нему, после вернул.
- Что за ржавчина?
- Не понимаю, о чём ты-ы, - как бы напевая протянул я, залив одним всплеском отёко.

В полной тишине, я со звуком открыл пробку кувшина. Неважный молодой взгляд остановился на одиноком отёко.
- Тебе наливать? - В шутку спросил я, обернувшись на несчастного охотника на моем белоснежном футоне. Затем звонко рассмеялся, залив маленькую чашу на ножке, отёко, до краёв прозрачной жидкостью. Страх веял от него.

Я присел на свои пушистые хвосты напротив человека, протягивая ему напиток. Тот поморщился ещё больше, а я широко улыбался.
- Почему оно алое? - С какой-то дрожью в голосе спросил Нугзар. - И что это вообще?
- Я это называю "слёзы солнца", - пожал плечами я.

- Знаешь, - я резко развернулся, поднося отёко к устам. - А ведь Саке могло быть вкуснее. Сейчас это просто слёзы, - я глотнул алкоголь, сверля взглядом дрожащего жителя на футоне.- А я хочу слёзы солнца.

- Ты меня отравить хочешь? - Поднял бровь Гибадуллин, а я закатил глаза.
- Смотри, - я залпом выпил содержимое моего отёко. Затем облизал алые капли с усов тонким языком, поглядывая на Херейда. Сладкий вкус растекся по моему языку, и я сам растекся в улыбке. - Выпей и расслабься.
- Я не-
- Пей или наколдую сушняк, - серьезно перебил его я. Без понятия, как я устрою этот сушняк, но Нугзар согласился.

Он аккуратно поднёс край чаши, после сделал быстрый глоток. Я наблюдал за его реакцией, которая мне довольно понравилась. Затем он сделал ещё глоток. И осушил отёко.
- Вкусно?
- Не распробовал, - пожал своими хорошими плечиками человек. Я ухмыльнулся, берясь за стакан снова.
- Давай поиграем, - прикрытыми глазами предложил я.
- Боюсь спросить, во что.
- Две правды и одна ложь. Один из нас говорит о себе две правды и одну ложь, а второй должен догадаться, что ложь.
- Я тебя слишком плохо знаю, а ты можешь читать мысли, - помотал головой мой дорогой гость.
- Я слишком расслаблен, чтобы залезать в твою несчастную голову, - отмахнулся я, подавая ещё одну порцию Херейдику. - Проигравший пьёт лишний стакан. Загадывай.

Я сложил ноги поудобней, пока Херейд медлил с ответом. Сделав первый глоток, я начал слушать его великолепный голос, слабо пьянея.
- Я доверяю своей сестре. Я ненавижу рыбу. И я с детства мечтаю научиться летать.
- Ха, ну это легко, - закатил глаза я. - Последнее. Ты соврал последнее.
- И как ты понял? - Сделал глоток моего напитка парень.
- Ты сын великого охотника и внук исследователя. С такой серьезной семьей мечтать о полете слишком наивно. Да и не похоже это на тебя. Рожденный ползать, летать не должен.
- Ты не угадал, - выстрелил Херейд, что я чуть не подавился. - Я соврал первое.

Я слегка погладил бородку, вообще вспоминая про что он говорил, пока Херейд уже осушил и второе отёко.
- Про сестру?
- Да, - вздохнул тот. - Она мне что-то недоговаривает.
- Я даже знаю, что, - пошел с козырей я.
- Серьёзно? - Поднял глаза тот. Алкоголь уже начал сеять румянец на его щеках.
- Я тебе уже подсказывал, - зевнул я, оглядываясь на камин. - В ту грозу. Когда вы меня окружили.

Херейд задумался, а я допил Слёзы Солнца, уже наливая и себе, и Херейду третьи чаши.
- Я слишком измотан, чтобы вспоминать, - устало вздохнул брюнет.

"Ты пьянеешь, а не измотан", - подумал я, протянув ему отёко.
- Ты серьёзно мечтаешь о полёте? - Поднял бровь я.
- Есть такое, - как-то мечтательно согласился Херейд. - Мы с Наташкой всё детство до исчезновения родителей мечтали. А ты проиграл и должен ещё один стакан. Давай залпом.

Я наигранно вздохнул, закинувшись. Мозг начинал гудеть, а в голову лезли самые разные, странные мысли и воспоминания.

- Теперь твоя очередь врать, - указал брюнет.
- Прямо сейчас я хочу тебя закусать и поцеловать. Прямо сейчас я хочу тебя закусать. Прямо сейчас я хочу тебя, - с улыбкой ответил я, берясь за горлышко полного кувшина.

Нугзар закашлялчя от такого, полностью покрываясь румянцем. Я же продолжал коварно улыбаться, величественно держа в когтях отёко.
- Эд, врать можно один раз, - прохрипел парень, всё ещё в краске.
- Я и соврал только раз, - кивнул я.
- Я не буду отгадывать, - вяло помотал головой тот. Я медленно моргнул. Какие же мы опьяневшие.
- Тогда пей, вместо одного, два стакана, - подал кувшин я, ощущая, как постепенно отказывают конечности.
- Как нефиг.

Алые "слёзы" звонко заполнили отёко, и несколько капель разлетелись по сторонам. Наливая Херейду, я пододвинулся к нему ближе. От этого моё сердце билось и стучало чаще, а в голове всплывали пошлые картины. Нугзар тоже выпил залпом, готовясь ко второй порции.
- Эд, а что. Что входит в состав Слёз Солнца? - Уже менее разборчиво спрашивал человек, икнув.

Я оставил кувшин и оба отёке, подбираясь к нему ближе. Моя рука уже опиралась на алый футон, а сам я смотрел в тёмные ночные очи. Затем нетрезвый мозг не побоялся стукнуться лбом о лоб, а ладонь с когтями легла на чужие нижние скулы ближе у уху. Его нежные волосы щекотали тыльную часть ладони.
- Нугзар, - я закрыл глаза с улыбкой, слегка опуская голову. Вдруг чужая, теплая, ладонь накрыла мою, слегка сдавливая. - Мальчик мой, - тут уже невольный смех стал щекотать меня изнутри.
- Что?
- Это же кровь.

- Знаешь, какого цвета солнце? - Резко спросил я, оставляя между своей лисьей мордой и лицом охотника расстояние с ладонь. Я разглядел на его белом лице несколько капель пота и неописуемый страх. - Тц, забыл. Ты же не можешь говорить, - рассмеялся я, начиная ходить вокруг связанной жертвы. - Оно Алое. А знаешь, что ещё Алое?

Я неожиданно остановился прям перед испуганным до смерти лицом, сверля его раскрытыми хищными глазами. Его черные и прямые волосы сеяли во мне азарт. Клыки так и чесались. Я схватил его за немного бородатое лицо, углубляя черные когти в нежную человеческую кожу.
- Твоя кровь.

Я не боясь примкнул к бледным устам человека, притянув рукой его лицо мне на встречу. Тот сжал мою руку крепче и сам уже отдавался в мои интересы. Я его целовал безутешно, я его покусывал и брал всего. Не так нежно, а как зверь. Как голодный монстр. После разрыва Херейд дышал часто и томно, залившись краской. Когда я ощутил, что уже мозг не способен контролировать тело при виде такого человека, я принял облик лиса. Длинным телом я чуть ли не обвил парня, в отличии от девяти хвостов. Мои лапы впились в плечи человеку, грудка терлась о чужой торс, а морда изучала голую и сильную шею. Мурашки накрыли его тело, когда мой холодный язык и клыки коснулись кожи.

Алые искры ослепили охотника, потому что я немедленно принял облик лиса. В ту же секунду я кинулся на жертву, что тот чуть не упал на ещё белый футон. Отёко с шумом упало на пол, разлив алкоголь, пока я вставил свои когти в грудину человечку. Тот зажмурился от боли, пока я глядел на тварь с высока. И уже потом немой крик и дрожание вырвались из этого жалкого тела, когда моя пасть перекусила хрупкую шею. Металлический привкус крови попал на язык. Каждая шерстинка встала дыбом, и я углубил клыки, пока жертва лишь стонала в залепленный рот, дрожа.

Я аккуратно, но шустро, лизал его шею, стараясь унять свой жар в теле, своего дьявола внутри. Нугзар тихо стонал в себя, опершись логтями о алый футон, потому что я чуть не сбил его. Он пытался выдавить из себя слово, но получалось у него плохо. Эти попытки лишь дразнили меня.

Херейд пытался что-то сказать, выдавливая лишь рваное "Эд" на выдохе.
Жертва пыталась кричать от боли и на помощь, но "заштопанный" рот не позволял.

Когда мой язык и клыки оставляли следы на шее парня, он хрипел "Боже".
Когда я сдавил в пасти шею сильнее, невнятно вырвалось "Дьявол" из уст твари.

Мой белый мех терся о торс Нугзара, когда его хаори почти спало с плеч. Моё крохотное лисье сердце слышало соседнее. Огромное и человеческое.
Мои черные когти раздирали грудь охотника, пока алая кровь не стала липнуть к лапам. Моё дикое сердце стучало всё быстрее, когда человечье уже стучало из последних сил. Такое ощущение, что его вообще не было.

Мои хвосты эластично ласкали, словно ещё пара рук, хрупкое тело моего человека. Оно было напряжено, что давало ощутить под собой каждую его мышцу.
Хвосты бешено метались, стреляя алыми искрами. Они сжимали всё крепче, сдавливая все сосуды жертвы так, что липкая алая кровь прыснула из шеи и груди. Тело обмякло подомной. Слабое, дряблое. Лишь легкие дроги и рефлексы работали.

Нугзар всё же упал на алый футон, схватившись за мой загривок. Он его слегка сжал и ласкал, а я лишь зажмурился. Под зубами хрустнула проволока амулета, который я яростно выкинул вообще в угол дома.
Я в потоке ярости и голода грыз шею охотнику, переходя на грудь. Я был ослеплён голодом и этими инстинктами монстра. Кости хрустели. Его тело безжизненно упало на футон, разлив сладкую кровь.

Когда мой пыл сбавился, я поднялся. Отсосался от шеи парня. Руки Херейда до сих пор держали меня, как и слегка испуганные глаза смотрели в мои. Они ждали, они чего-то хотели. Шея, ключицы, плечи и слегка грудь были оголены. На бледной шее виднелись царапины, следы от клыков и тонкой струйкой текла тёмно-алая кровь. Нугзар часто дышал. Я даже не заметил, как его волосы из пучка превратились в растрепанные и распущенные. Он крепко держал меня, дыша я лицо. На алом футоне.
С окровавленной пастью я поднялся от тела человека. Он мёртво лежал на футоне с раскрытыми глазами. Мёртвыми. Алая кровь залила белоснежный футон. Теперь он стал алым. Кровавым. Я нюхнул вялую мертвую руку, неважно облизнувшись. Падаль.

- Какого черта ты творишь? - Шёпотом спросил брюнет, пока я молча смотрел на него. Увидев струйку крови, я превратился в человека. Вздохнул, затем лёг рядом с Нугзаром справа. Я легко отодвинул рукой его черные шелковые локоны от раненого места.
- Извини, - также шёпотом ответил я, смело лизнув больное место на шее. Затем медленно, но по-человечески поцеловал его. - Заигрался.
- Да ты пьян, - вздохнул тот, закрыв глазки.
- Ты тоже, - вяло улыбнулся я, проводя кончиком пальца по костлявому и обнаженному плечу лучника.
- Мы напились крови?
- Там ещё Саке, - просто ответил я, ища на ощуп чужую руку.
- Ненавижу пьянство, - прохрипел Херейд.
- Знаешь, мне давно хотелось вот так напиться. "Ползать и заниматься искусством", - наконец нашёл теплую ладонь человека я, крепко сжав её.
- Ну ползать я понял. А искусство тут где?
- Ну, знаешь, - улыбнулся легко я. - Рождать солнце из искр, это искусство.
- Если это солнце не выросло хоть на десять сантиметров...
- Нугзар, - мягко позвал его я, тоже закрыв глаза. - Что ты чувствуешь?

Я водил большим пальцем внутри ладони человека, после и указательным. Медленно и спокойно, в самых разных местах.

- Тепло. Аматерасу.
- Это искры, - спокойно отвечал я, продолжая водить пальцем и рисуя невидимые узоры. - А искры это звёзды, Нугзар. Они медленно летят на небо, а после и впитываются в наше с тобой солнышко. Сейчас я рисую звезды на твоих руках.

Ответом послужило действие Херейдика. Он сжал мою руку в ответ, когда я перестал "рисовать". Сердце сжалось, но быстро расслабилось, начиная таять.

- Когда-нибудь я покажу тебе звёзды.

Отвязаться от этого мальчишки будет невозможно, когда солнце поднимется, и мы прекратим все эти ласки. Опять тревоги стали клевать мой мозг, как павлины. Я начинаю трезветь. Нет, пожалуйста. Я бы до потери пульса хотел остаться здесь с ним на моем футоне, вот так лежать и держаться за руки, размышляя о звездах. Я так устал летать, я так хочу ползать вместе с ним. Ползать и учить мальчика летать.
Тишина сводила меня с ума. Я превратился уже в человека, упиваясь человеческой кровью из отёко. Кувшин со слезами наконец становится алым. Слёзы солнца. Наконец-то. Я отведал этот прекрасный напиток, глядя на бездвижное тело твари. Затем алкоголь в перемешку с кровью ударил по мозгам. Искусство. Я рисовал когтями на его руках и лице кровавые узоры. Краску или кровь я брал из разодранной груди или протыкал насквозь. Я изображал пожар, огонь. Пылающее солнце. Ярость. Не забывал всё это дело запивать Слезами солнца из отёко. Прям живопись целая. Вот оно алое солнце. Я сам его Владыка. Мне никто не нужен из рода, я сам справлюсь. Я Дьявол. Люди глупые, раз привязываются друг к другу. Но они ещё глупее, когда порознь. Этот парень влюбленный дурак( в какую-то красноволосую), которого одного, такого жалкого и подавленного, уничтожить просто легче легкого. Если любите, держитесь вместе. По одному вы слабаки. Славно, мне это не грозит.

Pov: Херейд

Так длилось несколько дней.

Зачастую я занимался тренировками нп и встречами с Эдом. Это было два абсолютно разных противоположных события. На тренировке, в шумной деревне, обучая стрельбе Ники и Бишку, Локи и Сосиску, я ощущал себя несчастно. У меня ком вставал в горле, когда я брал в руки этот самый лук, до жути неприятный мне. Натягивал тетиву, сразу вспоминая рассветы детства. И холод бежал по коже в такие моменты. У меня проваливалось всё внутри желудка, когда острые стрелы летели в мишень, глубоко всаживаясь туда. Обычно это происходило в первой половине дня. Под вечер я обычно забирал еду с собой, находя миллион отговорок для Наташи. Я убегал к Эду, иногда даже проводя с ним всю ночь. Не стоит думать о чём-то запрещенном. Мы ходили по Лиловому Лесу.

Когда я приходил, Алый Лис уже смело лез ко мне, укладывая свою морду на мои плечи. Как встречают сына после школы. Он мог меня лизать, урчать и покусывать, оставляя алый комок шерсти на моей одежде. Первые несколько минут после встречи мы разрешали друг другу ласки, чтобы были эти самые искры, которые постепенно питают наше солнце. Затем уже, как самые обычные знакомые, шастали по лесу. Любые прикосновения, нарочные или нет, любой флирт поддерживался. И Эд, и я понимали, что эти капли помогут возродить солнце. Вот только у меня всё кипело внутри, когда Эд, так искренне, говорил со мной, показывая всю красоту природы. Когда он любит меня не рали солнца. На самом деле лес был не пустой, как считал мой Дед. Он был наполнен живыми мотыльками, чудо-птичками и маленькими грызунами, вроде белок или зайцев. Но все они были необычные, и мы с Эдом за ними наблюдали, как в зоопарке.
Зоопарк...
Вторая лисица.

Всё чаще и чаще эта мысль меня пугала, и всё чаще я хотел рассказать Эду, но боялся.
Он же мне показывал светящиеся минералы на горной местности, бешеные потоки Бивы, всякие потайные пещерки, даже бывшую свою норку, уже всю заросшую мхом.
Эд оказался ещё тем романтиком. Однажды он пригласил меня на танец. Тогда мы находились на берегу озера, где отдыхала стая белоснежных неизвестных птиц. Мы танцевали оба босиком в прохладной воде, где гладкие камни расслабляли ступни. Алые хвосты Эда не висели, а бодро и компактно поднялись, словно распустившиеся в темноте цветок. Луна отражалась в темной воде, и птицы волшебной белой тучей медленно поднялись и красиво улетели. В такой славной тишине, в таких свободных движениях, в таких любимых руках, под плеск воды, я ощущал некое преисполнение. Крылья, свободу души, открытый океан или космос. Будто я сам Бог, и любая неудача в жизни, на самом деле, такая мелочь во всей вселенной.
Так вот о чём думают Боги.
Так вот что Эд мне пытался всё время показать природой.
Насколько всё неважно. Важен лишь ты, и твои чувства. И ведь эти чувства способны как разгореться в солнце, так и в пожар.

В последний раз, когда я ушел, дома сидели и Наташа, и Дед. Мне это не помешало быстро оставить лук со стрелами, и захватить ужин.
- Ты опять уходишь? - Поправила голубую прядь волос сестра, пока я заворачивал ужин в пакетик с собой.
- Обещал с парнями в Кой-Кой сыграть, - соврал я, лыбясь.
- Удачи, - пожелал мне Дед, отгадывая японский кроссворд. В другой руке он держал палочки с лососем. Внутри живота проснулось липкое чувство тревоги.

Всё же нужно рассказать Эду про затею города.

Я вышел из дома, осмотревшись. Я всегда проверял, нет ли за мной хвоста или слежки. Нарочно проходился по деревне, ища глазами те лица, которые могли за мной проследить. Например, люди Корби или подружки Натахи. Эти двоя кого-угодно подговорят, лишь бы узнать мои "секретики". И теперь я отправился уже в Лес, держа тёплую пищу надежно в руках.

Самой сложной частью было найти Эда во всём лесу. Но обычно это он меня находил, поджидая на ветвях деревьев. Как и сейчас. Я прошёл мимо огромного лилового дерева, как с его ветви на мою шею набросился Лис. Я чуть не упал, но Эд обвил меня хвостами, зацепившись лапами на плечах. Это его своеобразные объятья. Затем он проскользил вниз, и уже самый красивый человек стоял передо мной, сложив руки за спину. Я заправил черный волос, выбившийся из пучка.
- Не пугай так больше, - сказал я, грозя пальцем.
- Я тоже скучал по тебе, - с улыбкой пожал плечами тот, а я закатил глаза. - И я даже знаю, чем мы сегодня займемся.

Я не успел открыть рот, как Эд уже схватил меня за руку и повел в чащу леса по мягкой почве. От его ладони у меня загорелось лицо, хоть было холодно.
- А поесть? - Мягко напомнил я, потому что, получается, кормил Эда я только вечерами. Всё остальное время он сам...
- М, точно. Давай на склон. Там и кое-как на город посмотреть можно.

Точно. Город.

- Эд, мне надо тебе кое-что рассказать.
- Да-да? - Эд обернулся на меня, продолжая идти. Когда он отвернулся на дорогу, я мельком посмотрел на его когти, что крепко держали меня. Я поджал уста и слегка погладил чужую замерзшую ладонь большим пальцем. Не отпускай меня. Держи вечно. Не исчезай.
- Может быть такое, что в Киото ещё один кицунэ? - На одном дыхании спросил я. Пульс на чужом запястье не изменился.
- Что ты имеешь в виду? Я остался один в своём роде. Вот такой единственный и неповторимый, - со смехом бодро ответил Лис. Мне стало жутко, что Эд считает это шуткой.
- Моему Деду пришло письмо из города. У них ещё одна девятихвостая лисица, - выдавил из себя я, отвлекаясь на почву под босыми ногами. Глубокий вдох Февральского воздуха и аромата Эда. И кулон, кстати, я уже не носил. Эд его вообще выкинул.
- Такое невозможно, - пожал плечами Перец.
- Почему?

Тот повременил с ответом. Мы молчали. Вскоре появилось то самое начало склона, к которому мы подошли. Деревьев единицы, свежий воздух и открытое ночное небо. В где-то в самом низу едва заметные из тумана огоньки дороги и вышки города, до которого несколько километров. Эд отпустил мою руку, присев на карточки. Ветер обдул его волосы, и он с грустной улыбкой повернулся ко мне.
- Тогда бы твои родители выжили.

Эд раскрыл пакет еды, и его лицо преобразилось. В глубокой мисочке оказались прозрачно-белые лепестки рыбы, или сашими, сложенные покругу, словно цветок. Рядом, конечно же, ещё какие-то пряности.
- Сам не голоден? - Поднял на меня глаза лис.
- Нет-нет, - помотал головой я. - Я ем много в обед, чтобы к вечеру быть ещё сытым.
- Ясно, - кивнул Эд.

Он подцепил кончиком когтя один "лепесток" рыбы, сразу закинув его в рот. По его лицу стало ясно, что это очень вкусно. Я улыбнулся и поднял голову на небо, обняв колени. Здесь оно было затянуто тучами, поэтому ни звёзд, ни луны, ни солнца не было видно. Но где-то вдали виднелось чистое небо.
- Эд, ты когда-то хотел показать мне звёзды, - обернулся к лису я.
- Я тебя и вёл к ним, - пожал плечами тот, но вдруг его лицо изменилось окончательно. Оно побледнело.
- Эд?
- Херейд, - его руки вдруг задрожали. - Что это за рыба?

Я прищурился, рассматривая сашими. Затем поднял взгляд на Перца.
- Наташа не говорила... - помялся я. - А что такое?

Вместо ответа из Эда вырвался кашель. Поднялся ветер. Мне стало не по себе и очень тревожно. Эдуард закрыл рот рукой.
- Это фугу, - глухо и с силой ответил он. У меня оборвалось сердце. - Неправильно приготовленная.

Я не успел что-то ответить или сделать, как Эд пошатнулся, оперевшись на одну руку. Ползать. Я двинулся, но тот поставив между нами ладонь, чтобы я не трогал его.

- Ты меня отравил.