Глава 2 . Виктория
Виктория была очень увлекающейся натурой и с детства обожала подвижные занятия. В отличие от её сверстниц она не выносила многочасовые уроки на фортепиано. Монотонную вышивку по вечерам она заменяла игрой в шахматы с отцом, а упражнениям на фортепиано предпочитала верховую езду и фехтование, в котором она упражнялась с братом. У них был отличный учитель из Испании, которого нанял отец для Чарльза. Граф не сумел устоять перед мольбами дочери разрешить ей тоже обучаться. С характерным ей упрямством Виктория потребовала отца посадить её на лошадь ещё в 5 лет, но вняв мольбам матери, пересадил её на пони, затем в 7 лет она пересела на лошадь уверенным всадником и уже в 16 лет ей не было равных среди сверстников даже мужского пола. Она умело управлялась с лошадьми и в женском седле, и в мужском, и даже без седла. Лошади её слушались, как будто она была с ними одним целым.
В то же время она была любознательна и хорошо училась, отец был прогрессивных взглядов в вопросе женского воспитания, поэтому нанимал лучших преподавателей для дочери так же, как и для наследника. Она обожала историю, географию, у неё были незаурядные способности в математике и языках. В 18 лет Виктория уже могла читать и говорить на 4-х языках, помимо родного английского и русского: французский, испанский, итальянский и греческий. Русскому учила их с братом мать, они выросли на русских сказках и поэзии. Мама, матушка по-русски называли они с братом покойную графиню Чаттерлей, Софья Николаевна была родом из старинного русского рода Голицыных. Граф Чаттерлей полюбил её, когда служил советником посла в России. Красотой своей она сразила при дворе многих. Соискателей на её руку было множество самых знатных и богатых дворян Российской империи, но выбор её пал на английского лорда, чем поразила она тогда весь свет. Все были в недоумении и родственники отговаривали, но юная Софья Николаевна была непреклонна в своём выборе, потому что полюбила всем сердцем, и родители её поддержали. Она подарила графу счастье и двух прекрасных детей, которых она любила и вложила всю душу в их воспитание и душевное формирование. Счастье их семейной жизни длилось меньше 25 лет, которое прервала внезапная болезнь. Воспаление лёгких скоропостижно забрало её у любящего супруга и детей. Тяжело им далась эта потеря.
***
После лёгкого ужина Виктория лежала в ванной, наполненной тёплой водой, в которую она добавила несколько капель розового масла. Она пыталась расслабиться и сосредоточиться на предстоящем маскараде. После бала дебютанток она имела успех в свете, все отмечали её красоту, остроумие, образованность и хорошие манеры. Но многие маман потенциальных женихов шептались о том, что она слишком строптива и умна для семейной жизни. В первый сезон ни одному джентльмену не удалось завоевать её сердце. Кто-то путал её отстранённость к ухаживаниям с холодностью, более прозорливые видели в её глазах страсть и сильный характер, которые она скрывала под маской недоступности. Но тем, не многим кому удавалось узнать её чуть ближе и завоевать её доверие, узнавали её истинную натуру – любознательную, страстную, честную и искреннюю. «Cold Fire» (Холодный огонь), она улыбнулась, вспомнив, как за глаза её называли в свете. В юности она обожала танцевать и всегда была в центре внимания со стороны кавалеров. Но после замужества балы и светские мероприятия превратились для неё в пытку, поэтому она совсем их перестала посещать, а затем почти 2,5 года траура. Поэтому она немного волновалась, мысленно представляя предстоящее событие. Виктория закрыла глаза и снова прокрутила в голове "па" мазурки и котильона. С вальсом у неё никогда проблем не было, это лёгкий танец, хотя, по её мнению, самый прекрасный. Польку она всегда считала смешным и детским танцем, а мазурку она особо не любила и всячески её избегала. Она мысленно улыбнулась, когда вспомнила как, седовласые кавалеры скачут галопом по паркету с раскрасневшимися лицами, пытаясь удивить молодых красавиц, и ей мысленно стало легче от этого.
В ванную комнату вошла Мэри с большим белоснежным полотенцем в руках.
- Миледи, я подготовила ваше платье, – она протянула руки с полотенцем и помогла Виктории обернуться в него. Взяла другое полотенце и промокнула её волосы на шее, выпавшие из высокой густой копны каштановых волос, собранной шпильками. Затем вытерла ступни и помогла надеть ей нижнюю рубашку, кожаные тапочки и халат из мягкого бархата.
- Благодарю, Мэри, – она прошла в спальню и подошла к манекену, на котором было её вечернее бальное платье. Она провела рукой по складке, ниспадающей с бедра. – Мадам Дюмаж не подвела, платье превосходное. Не так ли Мэри?
- Да, миледи. Оно прекрасно.
Виктория села на мягкий пуф перед туалетным столиком. Мэри вынула шпильки из её волос и тяжёлые локоны каскадом рассыпались по её плечам на спину. У Виктории были длинные густые каштановые волосы. Она посмотрела на своё отражение в зеркале и провела пальцами по густым тёмным бровям, расправляя упрямые взъерошенные полотенцем волоски. Они с братом были похожи цветом волос на свою мать, но у Чарльза были черты лица и карие глаза как у отца, Виктория же была копией своей матери. В отражении было благородное красивое лицо с белоснежной кожей, чувственными, не слишком полными губами, зелёными глазами, обрамлёнными пушистыми, чёрными ресницами и небольшой аккуратный носик. И только предательские маленькие веснушки придавали её аристократическому лицу озорства. Да, веснушки не одобрялись высшим обществом, но Виктория их любила и ни за что не откажет себе в удовольствии, получаемом от конных прогулок тёплыми, солнечными деньками. И вообще, она считала такой глупостью все эти правила и нормы женской красоты, принятые в обществе.
Мэри уложила густые волосы на испанский манер, чуть приподняв их вверх большим гребнем, закрепила их шпильками и выпустила пару локонов на висках. Затем Виктория показала, как закрепить красные розы разного размера из шёлковой ткани, так искусно сделанные, что они выглядели как настоящие.
- Мэри, ты молодец! Очень красиво получилось, – Виктория довольно посмотрела в зеркало на своё отражение и встала, чтобы надеть платье.
Когда она была уже одета, в дверь постучали.
- Да. Войдите.
В комнату вошла Лорейн и сомкнув ладоши в восхищении смотрела на подругу.
- Какая ты красавица! Восхитительно! Ты будешь самой прекрасной и загадочной маской на маскараде.
Чёрное платье из тонкого итальянского бархата красиво облегало её стройную фигуру. Турнюр был не очень пышным, но изящно подчёркивал изгиб спины. Мягкими драпировками с турнюра каскадом тянулся шлейф платья, понизу расшитый бордовым и чёрным стеклярусом. Декольте также было украшено стеклярусом, на плечи он переходил рядами сверкающих нитей. Из-под шлейфа проглядывали гофрированные оборки из красного шёлка так, что при движении, казалось, будто платье пылает язычками пламени. Виктория взяла со столика полумаску из чёрного кружева, на которой также сверкали мелкие искорки стекляруса и улыбаясь поднесла к лицу. Мэри помогла завязать ленты маски и закрепила их для надёжности маленькими шпильками к волосам.
– Не хватает украшений. Рубины прекрасно подойду, - сказала Лорейн.
- И у меня есть подходящие, – Виктория открыла свою шкатулку и достала чёрную бархотку с красным рубином, обрамлённым маленькими бриллиантами - свадебный подарок брата. Лорейн помогла застегнуть украшение, а Виктория в это время надела серьги с такими же рубинами. – Я не могу определиться какие перчатки надеть. Белые или чёрные?
- Чёрные не сильно мрачно будет? Но они больше подходят... — сказала Лорейн, глядя, как Виктория надевает длинную шёлковую перчатку чёрного цвета на правую руку, а белую на левую.
- Но чёрные элегантнее смотрятся с этим платьем. Не так ли? – Заметила Виктория, посмотрев на своё отражение в большом зеркале, в котором она видела себя в полный рост.
- Ты права. У тебя отменный вкус. Я тебе уже говорила? – Она взяла со столика маленький флакончик с розовым маслом и маленькими каплями мазнула ей за ушками и в ложбинке декольте. – Роза должна благоухать.
- Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет*, - ответила Виктория и они весело рассмеялись, выходя из комнаты.
В холле их уже ждал Чарльз в чёрном неклассическом вечернем фраке. Потому что вместо белого жилета и белой бабочки, на нём был бордовый жаккардовый жилет, а на чёрном галстуке красовалась булавка с рубином, который блестел как капля крови. Когда он надевал белоснежные перчатки, на манжетах блеснули золотые запонки с рубинами.
-Я что-то пропустил? - Сказал он, поднимая взгляд на спускающихся по лестнице женщин.
- Ничего, дорогой. Мы просто шутим. Посмотри, какая красавица твоя сестра, – она подвела Викторию к брату, положив её руку на его локоть. – Какая пара! Если бы я не знала, что вы брат и сестра, то обязательно приревновала тебя, Чарли. О-оо! - Восхитилась Лорейн, глядя на галстук мужа и погладив рукой запонку. - Вы даже украшения подобрали похожие. Хотя я всегда знала, что у моего супруга тоже отменный вкус, иначе, он бы не выбрал меня в жёны.
- Это Виктория постаралась, - рассмеялся граф.
Чарльз наклонил голову к жене и поцеловал в губы лёгким, нежным поцелуем. Надев плащ, цилиндр и взяв в руку трость , он сказал:
- Нам пора сестра. Я не хочу пропустить первый вальс, чтобы представить тебя во всей красе!
У крыльца их уже ждала карета. Он подал руку Виктории, придерживающей шлейф платья, и бодро вскочил следом.
Они ехали молча. Чарльз смотрел на сестру и чувствовал, что она немного напряжена.
- Тори, я хочу увидеть твою улыбку. Всё будет хорошо. В первом же вальсе со мной ты вспомнишь все движения.
- За танцы я не переживаю, Чарли. Любопытные взгляды и перешёптывания, вот что меня беспокоит.
-Маски скроют кто мы, если тебе будет не комфортно, то мы сразу уедем.
- А где же твоя маска?
Чарльз достал из внутреннего кармана чёрную полумаску и надел её.
– Вот. Мистер Инкогнито к вашим услугам, миледи, - он склонил голову и театральным жестом прижал правую руку к груди.
- Вы с Лорейн умеете поднять настроение, - сказала она засмеявшись.
- Уже лучше, я хочу, чтобы ты чаще смеялась, - «Как в юности» мысленно добавил он.
* У.Шекспир «Ромео и Джульетта»