Глава 2
6 лет назад
Громкие звуки музыки отдавались глухой пульсацией в висках.
Дамиан непринужденно двигался под ритм песни, не обращая внимания на проворные девичьи руки, изучающе скользящие по своей спине, груди, плечами.
Сейчас большая часть людей собралась у огромного бассейна. Кто-то танцевал, кто-то резвился в воде, кто-то баловался алкоголем.
Все в старых добрых традициях.
Его мысли были далеки отсюда.
Они витали вокруг новости, которую отец бросил ему, словно бомбу.
«Я женюсь», — поставил он сына перед фактом.
Для Дамиана это стало шоком.
После смерти матери парень привык к тому, что они с отцом вели молчаливую жизнь вдвоем.
Но теперь... теперь все изменится.
Мужчина не соизволил даже предупредить заранее, что встречается с кем-то. А это наверняка не было спонтанным решением.
Сколько он уже знал эту женщину?
Год?
Больше?
Обида, злость и раздражение кипели в Дамиане. Дело было не в том, что папа плюнул на память о маме и стал двигаться дальше. Нет. Он был в ярости от того, что мужчина не доверял ему настолько, чтобы делиться чем-то важным для себя. Словно боялся, что Дамиан все испортит.
«Я бы никогда так не поступил».
Раздражало то, как мало значил он для отца. Будто посторонний человек.
Так было не всегда.
Нет.
Произошедшая девять лет назад трагедия перевернула их жизни.
Это случилось, когда ему исполнилось двенадцать.
В тот день шел ливень. Дороги были скользкие. Мама ехала, чтобы забрать Дамиана со школы на обещанный киносеанс. Она не справилась с управлением... Грузовик на бешеной скорости подрезал ее и буквально превратил машину в груду металлолома. У хрупкой женщины не было ни единого шанса выжить. Она вылетела через лобовое стекло и умерла еще до приезда скорой помощи.
Виновный тоже погиб на месте.
Дамиан помнил это чувство.
Ужаса, слепящей тоски и желания содрать с себя кожу.
Когда дверь класса открылась.
Он сидел на последнем уроке, в нетерпении от предстоящего мини-праздника с семьей. Папа тоже отпросился с работы и собирался присоединиться к ним чуть позже. День Рождения сына он никогда не пропускал.
Интересно, какой подарок ему купили?..
Хотя Дамиану было все равно — гораздо важнее, что его родные будут рядом, и они все вместе проведут весело время.
Папа пропадал на работе в полиции, а мама была шеф-поваром в своем ресторане. Они упорно трудились, но всегда старались уделять своему сыну максимум внимания. Дамиан не был обделен любовью и заботой. Папа был закрытым человеком и поэтому тяжело выражал эмоции, но мама делала это за них двоих. У мальчика никогда не возникало сомнений в том, что он любим ими обоими.
А потом случилось это.
Вошел в класс директор их школы. Дэймон Адамсен. Он отпросил мальчика и вызвал в свой кабинет.
Дамиан нахмурился и встал со своего места, провожаемый озадаченными взглядами Рэта и Марка. Эти двое были его друзьями детства, и с ними Дамиан проводил большую часть своего времени. Даже если иногда ощущал себя «третьим колесом».
Все, что случилось дальше, он помнил туманно.
Будто память нарочно пыталась стереть болезненные воспоминания и уменьшить эту всепоглощающую боль...
...Обрывочные фразы.
Сожаление в голосе их нового директора, пока он сообщал ему...
Сообщал, что его мама погибла в результате несчастного случая.
Что Дамиан никогда не смог бы забыть — это чувство обреченности и пронзающей до костей беспомощности. Когда стоишь и понимаешь, что мир вокруг разрушается, а ты находишься в самом эпицентре хаоса. И не можешь сделать ничего, чтобы остановить этот круговорот ожившего кошмара.
Месяцы после трагедии были самыми долгими в его жизни...
Она была в таком ужасном состоянии, что женщину хоронили в закрытом гробу. А это означало, что Дамиан даже не получил возможность попрощаться с ней. Посмотреть на маму в последний раз...
Он помнил похороны. Много незнакомых людей. Гроб, который опустили в сырую после дождя землю. Себя, маленького и охваченного оцепенением. Руку папы, крепко сжимающего его плечо. Холодную.
Шло время, боль не исчезла. Она осталась гниющим струпом под кожей, отдаваясь болью в сердце каждый раз, когда Дамиан вспоминал, почему умерла мама. Из-за него. Она ехала забрать его на киносеанс. Если бы не он, мама была бы жива.
Кажется, папа тоже об этом задумывался. Иначе почему он так сильно отстранился от Дамиана?
После смерти матери Дамиан завтракал один.
Ужинал один.
Никто не желал ему "доброго утра" и "спокойной ночи".
Никто не провожал его на тренировки по баскетболу. Не встречал с них.
Не радовался его победам на соревнованиях.
Не обнимал.
Не разговаривал.
Не интересовался, как прошел его день в школе.
Папа стал чаще пропадать на работе...
Дамиан подозревал, что это стало простым предлогом, чтобы его избегать.
Каждый справлялся с горем так, как мог.
Генри Йохансен выбрал путь избегания.
Сам же Дамиан... Он бы сломался, не выдержал.
Если бы не одно «но».
Его лучшие друзья — Рэт и Марк.
Именно они были рядом с ним, когда он вернулся на следующий после похорон день в школу.
Рядом с ними Дамиану не нужно было притворяться веселым или нормальным.
Они могли молчать, могли обмениваться ничего не значащими фразами, могли просто подставить ему плечо — всегда. И Дамиану становилось легче.
Марк и Рэт познакомились с ним, когда десятилетний мальчик переехал в Данверс из Норвегии вместе со своей семьей.
Они жили неподалеку, и Марк забросал его снежками при первой встрече. Так и началась их долгая дружба длиною в одиннадцать лет.
Когда Дамиану поставили кардиостимулятор, не отец держал его за руку и поддерживал.
Это были Марк и Рэт. Они сделали все возможное, чтобы Дамиан смог пережить этот тяжелый период жизни.
Да, отец оплатил операцию в лучшей клинике. Но не он каждый день был рядом. Не он смешил Дамиана. Это делал Рэт. Не он разбирался с любым, кто смел переходить Дамиану дорогу. Это был Марк. Не отец заставлял его есть, пить, продолжать жить, несмотря на его болезнь. Это были его лучшие друзья.
Когда у тебя обнаруживают неизлечимое заболевание, жизнь делится на "до" и "после".
Некоторое время Дамиан чувствовал себя нехорошо.
Его мучили приступы головокружения, слабости, и однажды он просто свалился в обморок прямо во время урока. Конечно, парень списал все на выпитый накануне алкоголь. Пока обморок не повторился в баре «Драконов». Тогда Рэт буквально потащил его за руку к врачу. А Марк задал трепку.
— Или ты идешь сам, или я тебя избиваю, вырубаю и отвожу к врачу. Выбирай, — припер его к стенке Стаймест.
— Я добавлю, люблю драки, — поддержал его Рэт. — Чувак, рекомендую первый вариант. У меня очень тяжелая рука.
Дамиану ничего не оставалось, кроме как согласиться — они бы все равно не оставили его в покое.
После первичной консультации кардиолога он сдал необходимые лабораторные анализы, прошел инструментальные обследования, а также нагрузочные пробы, и врач сообщил диагноз.
— Мистер Йохансен, у вас синдром слабости синусового узла.
— Что это значит? — удалось ему выдавить из себя. В горле вдруг пересохло.
— Выраженная брадиаритмия — замедление частоты сердечных сокращений вследствие снижения функции синусового узла. При этом сильно страдают клетки водителя ритма первого порядка, обеспечивающие регулярное проведение автоматических импульсов к предсердиям.
Дамиан не мог сказать, что чувствовал.
Не страх.
Нет.
Это была пустота. Чистое полотно.
Стук крови в ушах.
Он помнил, как улыбался, кажется.
Все вокруг затуманилось.
Врач все говорил, говорил, говорил...
А Дамиан в оцепенении смотрел на стену, прямо за спиной доктора.
Белые.
А оказывается, белый успокаивает.
Потому что внутри не было ни паники, ни тревоги.
Если он скоро умрет, значит это постоянная боль прекратится, правда?
«Есть ли что-то там? После смерти? Могу ли я попасть к моей маме? Обнять ее? Извиниться?..» — думал он, пока кардиолог подробно рассказывал о предстоящей операции.
— Зачем она мне? — улыбнулся шире Дамиан. — Эта болезнь все равно неизлечима. Я умру так или иначе. Правда? Так в чем смысл? Растянуть казнь?
— Мистер Йохансен, — пожилой мужчина в очках и белом халате нахмурился. — Течение синдрома слабости синусового узла имеет тенденцию к прогрессированию, поэтому в отсутствии лечения клиническая симптоматика усугубится.
— Каковы мои шансы выжить вообще? — спросил парень, ощущая тяжесть в задней части глотки.
— У всех это индивидуально. Без лечения срок составляет от нескольких недель до десяти лет из-за тромбоэмболических осложнений.
— Недель... — Дамиан ощущал себя словно во сне. Ему больше не хотелось смеяться.
«Замечательно. Я умираю».
— Но если мы проведем операцию, и вы начнете принимать необходимые препараты, то этот срок значительно увеличится.
— Сколько? — выдавил из себя парень.
— Гарантий никто не может дать, — ответил врач. — Риск внезапной сердечной смерти существует на любом из периодов заболевания. Вы должны быть готовыми к этому и поэтому соблюдать предельную осторожность и придерживаться всех моих рекомендаций.
— То есть... это неизлечимо, так? Как рак?
— Болезнь не настолько агрессивна, она...
Дамиан перестал слушать.
Что же хуже?
Умереть сразу или жить, зная, что твое гребаное сердце может в любой момент отказать?
Просто остановиться.
Словно дамоклов меч...
Постоянно, каждую секунду бояться.
Что не успеешь дочитать любимую книгу. Досмотреть фильм. Попробовать любимую еду.
Что не успеешь обнять папу, посмеяться над шуткой Рэта, поговорить с Марком...
Не успеешь стать человеком, которым гордилась бы мама.
Не успеешь выиграть соревнования по баскетболу.
Не успеешь поступить в университет.
Не успеешь полюбить.
Не успеешь завести семью.
У тебя никогда не будет детей.
Ты обречен. Ходячий труп.
Провести такую жизнь?
Это проклятие.
Гребаное, мать его, издевательство.
Ему было восемнадцать, когда Дамиан узнал о болезни.
С тех пор прошло три года, и он был пока жив.
Окружающим не понять.
Никому не понять, что чувствует обреченный на смерть человек.
Даже сейчас, слившись с толпой незнакомцев и незнакомок, он ощущал это давление в груди.
Тяжесть.
Словно вместо сердца у него лежал камень.
Бесчувственный кусок титана.
«Ты ущербный. Ты неполноценный. Ты никогда не выздоровеешь».
Иногда Дамиану казалось, что тело не принадлежит ему. А сам он всего лишь крошечный механизм в галактике звезд.
«Зачем бороться, если в итоге проиграешь?» — эти мысли часто преследовали Дамиана.
И он бы так и поступил— опустил руки, перестал пить назначенные препараты и сдался. Но Рэт и Марк никогда не позволяли ему это сделать. Он любил этих парней всем своим больным сердцем...
Несмотря на то, что те познакомились раньше и были очень близки друг с другом, они никогда не переставали заботиться о Дамиане.
Со временем, после операции, Дамиан свыкся со своим диагнозом.
Нет, это не означало, что страх и злость исчезли.
Они были погребены глубоко внутри, спрятанные за костями и плотью. Текли в его крови — не искоренить.
Но он двигался дальше. Стиснув зубы, с поддержкой друзей, он продолжал дышать. Даже если воздуха иногда не хватало...
Когда они перешли в старшую школу, Дамиан присоединился к «Черным Драконам», чуть позже Марка.
Не только ему было тяжело.
Марк потерял свою девушку, Рэт какое-то время путался с сомнительной компанией и подсел на наркотики, но сплоченность в банде позволяла им не чувствовать себя одинокими. Словно они что-то значили. Имели власть. Могли управлять людьми, ситуацией, территорией, целой жизнью...
Только один Дамиан знал, что это всего лишь иллюзия.
Удар мог наступить в любой момент.
И не всегда извне.
Могло подвести твое собственное тело.
И тогда все разрушится, как хрупкий спичечный коробок.
Рухнет.
Сейчас, спустя три года, многое в его жизни изменилось.
Рэт исчез.
Марк переехал.
А Дамиан перешел в группу их прямых соперников — «Отбросов», которые теперь занимались реализацией мотокроссов и проведением нелегальных гонок.
Их лидером был Рафаэль Тернер, в бывшем заклятый враг Марка. После того, как выяснилось, что он родной брат Агнес — девушки Стайместа, над которой тот издевался в академии, их отношения изменились. И сам Тернер словно... поменялся. Перестал быть таким социопатичным мудаком.
Дамиан не общался с ним близко. Между ними сейчас были рабочие отношения. Рафаэль проводил в основном время со своим другом Вильямом.
После переезда Стайместа Дамиан продолжал с ним поддерживать связь; он знал, что они с Агнес ждут ребенка и счастливы вместе.
Конечно, Дамиан был искренне рад за них, но не мог не задаваться вопросом: а получит ли он когда-то шанс и время тоже стать отцом? Увидеть своего ребенка?..
Ему недавно исполнился двадцать один год...
«Как сейчас Рэт? Ощущает ли он себя одиноким?»
Никто не знал, куда исчез Дэвис.
«Искать в толпе лица, которые больше никогда не увидишь — что может быть печальнее?..»
Он сделал большой глоток Jack Daniel's, крепче сжав баночку.
Обычно вечеринки и алкоголь позволяли Дамиану забыться, наслаждаться свободой и пустотой мыслей. Но в последнее время все начало ему досаждать.
Даже учеба в университете надоела.
Дни были похожи один на другой. Это сводило с ума Дамиана.
Теплая рука девушки, не встретив сопротивления, проворно заскользила под его распахнутую белую рубашку, накрывая низ живота. Ее острые ногти слегка поцарапали кожу.
Было чертовски приятно.
Дамиан ухмыльнулся, развернулся, хватая ее за горло и накрывая ее рот своим. Губы девушки были сладкими на вкус, ее дыхание сбилось, когда он стал поглощать ее рот с таким голодом, будто собирался съесть.
Она была чертовски привлекательной, его идеальный типаж — высокая стройная блондинка с голубыми глазами и естественной красотой.
«Этой ночью я буду в ней».
Руки девушки запутались в его непослушных темных волосах, притягивая его голову к себе ближе.
— Плавать умеешь? — спросил он, тяжело дыша, когда нехотя оторвался от ее покрасневших губ.
— Да... — красавица растерянно моргнула, прежде чем Дамиан схватил ее за руку, разбежался и прыгнул вместе с ней в огромный бассейн.
Ночь обещала быть долгой и веселой.
Дамиан больше не хотел думать о тяготах.
Он собирался наслаждаться тем, что у него еще осталось.
Мгновением.
Пускай все остальное горит в аду. Он развеет пепел.
***
— Ты уверена, что нам можно здесь находиться? — робко спросила Кристина, пока они с подругой пробирались сквозь толпу.
Точнее, пробиралась Эви, таща при этом Тину.
— Почему нет? — девушка обернулась, беззаботно улыбаясь.
— Ну... мы несовершеннолетние... — попыталась робко возразить Тина.
— Нам скоро восемнадцать, не будь занудой, — закатила глаза Эви, — Что плохого в танцах?
— Не думаю, что твоя мама одобрит...
— Или развлекайся со мной, или не порть мне веселье нравоучениями, — цокнула она раздраженно языком. — Прости, конечно, Тина, но сегодня я хочу отвлечься от всего. И тебе не удастся меня переубедить. Сама ведь знаешь.
Она была до ужаса упрямой. И Эви, определенно, никогда не была домоседом. Нет. Девушка любила шумные места и толпу. Потому что только тут, в эпицентре хаоса, ее мысли успокаивались. Она могла на минуту забыть о том, что случилось. И что скоро случится...
Так получилось, что ее мама нашла спутника жизни.
Отца Эви не стало меньше года назад. Девочка тяжело переживала его смерть. Но не Алисия Коллинз. Ее глаза были сухими на похоронах. Она казалась мраморным изваянием. Холодная. Далекая. Иногда она пугала Эви. Чтобы не оставаться с матерью наедине, она часто проводила время вне дома. К счастью, та была не против. Женщина работала в полиции и «жила» карьерой.
Она не была груба с дочерью, никогда. Эви даже не знала, что ее так сильно настораживает.
Просто мама казалась человеком, от которого можно было ожидать чего угодно.
Словно она мило тебе улыбается в один момент, а в другой может...
«Почему я думаю о таких глупостях? Это неправда», — покачала головой Эви, злясь на свою параноидальность.
Возможно, это было связано с ее ранними детскими воспоминаниями.
Одно из них было очень ярким.
Кажется, ей тогда было лет восемь...
***
Она почти засыпала в своей кровати после того, как прочитала свою любимую книжку с детективами, как раздался странный звук на улице. Их семья жила в одиноком коттедже рядом с лесом.
Эви услышала женский крик. Громкий.
— Помогите! Кто-нибудь! — этот разрывающий душу вопль до сих пор вызывал леденящую дрожь по коже.
— На помощь! Спасите!
А через пару секунд все стихло.
Послышался глухой стук. Словно что-то забросили внутрь машины. И последующий рев мотора. Вспышка. Свет фар.
Эви было ужасно страшно выглянуть в окно, посмотреть, что там происходит. Но она никак не могла уснуть, ворочаясь в кровати. А потом решила пробраться в спальню родителей и попроситься спать там. Одной было слишком боязно. Девочка на цыпочках подошла к комнате. Дернула ручку. Никого не было...
Папа, конечно, в командировке, но мама точно должна была сейчас быть дома.
Куда она могла исчезнуть посреди ночи?..
От страха она расплакалась. Ей хотелось, чтобы мама ее обняла и успокоила. Сказала, что монстр за окном ее не тронет...
Через пару минут ключ в двери повернулся. Алисия вернулась домой.
Но вместо долгожданной радости Эви почувствовала панику.
Мама была не такой, как обычно.
Женщина была бледной, какой-то потрепанной и выглядела совсем нездоровой.
Она сняла с себя пальто, сбросила ботинки. Увидев дочь, Алисия замерла.
— Почему ты еще не в кровати? — спросила она, спокойно улыбнувшись. Но от этого девочку только сильнее закоробило. Словно это была не ее любимая мама.
Эви вдруг расхотелось рассказывать ей о том, что она слышала.
Девочка протерла глаза и притворно зевнула.
— Мне приснился кошмар. Я захотела попить водички, мамочка, поэтому встала. Прости, — соврала она так же спокойно.
С этого момента Эви постоянно это делала — лгала.
Скрывала правду.
Делала вид, что ничего не произошло. Она стала притворщицей.
Плечи Алисии едва заметно опустились.
— Иди в свою комнату, малышка. Тебе утром вставать в школу.
— Хорошо, мам, — пообещала девочка.
Женщина кивнула и направилась в ванную.
Убедившись, что мама там заперлась, Эви прошмыгнула в коридор.
Ей нужно было кое-что проверить...
Только одну вещь...
Ее глаза расширились.
На мамином пальто были клочья земли. И что-то красное. Крошечные пятна крови. Они были так же на подошве ее ботинок, смешанные с грязью. Почему? Мама ранена?..
Эви рискнула выглянуть в окно. Мамина машина, на которой та только что приехала, была припаркована в гараже. Куда она отправлялась?..
И почему ей кажется, что монстр затаился совсем не снаружи?..
***
Теперь у нее была проблема иного рода.
Через неделю мама Эви собиралась выйти замуж за некого мистера Йохансена, работающего в департаменте Данверса.
И они переезжали в его особняк, где мужчина проживал вместе со своим сыном.
Эви мало о нем слышала. Мать только упомянула о том, что у нее появится сводный брат.
«Только его мне не хватало», — пронеслась мимолетная мысль.
Эви не позволяла ей задержаться, сосредотачиваясь на том, за чем пришла.
Потанцевать, завести новых знакомых, немного выпить...
Этим она и занималась большую часть ночи.
***
Развлекаться с девчонкой в бассейне было чертовски весело, но Дамиан выбрался из воды.
— Мне нужно выпить, — объяснил он. — Скоро вернусь, красавица.
Дамиан знал, что холодные напитки хранились на кухне, и поэтому направился туда.
Парень уже протянул руку, чтобы распахнуть дверь, как его внимание привлекла собственная фамилия, произнесенная какой-то девушкой.
— Моя мать выходит за Генри Йохансена через неделю.
«Подслушивать нехорошо».
Он слегка приоткрыл дверь, заглядывая внутрь кухни.
«Ну и похрен».
Девушка с волосами цвета пламени сидела на столешнице, болтая ногами, и что-то растолковывала своей подруге.
«Красивая».
Дамиан прислушался.
— ... что они богатые, омерзительные и высокомерные. Снобы, относящиеся к обычным людям так, словно те являются грязью под подошвой их дорогих туфель. Которые не видят ничего, кроме статуса и денег.
— Эви, но...
Дамиан стиснул зубы и отошел от двери, не дослушивая.
«Вот и познакомились, сестренка».
Его разозлило то, с какой напыщенной уверенностью она говорила об их семье. О папе. О нем. Хотя эта пустышка понятия не имела, как тяжело им пришлось. И тем не менее позволила себе говорить о них гадости, распространяя нелепые слухи.
Неприязнь к новообретенной «родственнице» вспыхнула в нем, как спичка, брошенная в бензин.
— Будет тебе теплый прием, сама напросилась... — усмехнулся недобро Дамиан и зашагал прочь по коридору. — Эви.
— ... Все это обычно так и бывает, если верить книгам и фильмам. Но я надеюсь, что мистер Йохансен и его сын не такие, — закончила рыжая, встряхнув головой. — Они кажутся хорошими людьми.
— Я уверена, что все будет в порядке, дорогая, — Тина сжала ее руку и обнадеживающе улыбнулась подруге.
— Вернемся на вечеринку?
— Да, давай.
Эви пока не подозревала: сегодня ночью она положила начало холодной войне...