Глава 2
Как было сложно жить в крепости и никогда не выходить на улицу. Я в лучшем случае могла открыть окно в своей спальне. Вместо того чтобы искать способы вернуть землям былой вид, наш король решил закрыться здесь и терять людей, которые рисковали жизнью, привозя сюда различные товары и продукты. Кроме грифов на них нападали дикие животные, которые освоились на более пригодных территориях за пределами замка.
Мне утверждали, что в других городах точно также. Но откуда у них тогда бралось то, чего не было здесь, в столице? И я не думала, что грифы такие уж дикие и живут в лесу, а не в городах. Я их не видела в реальности, но они только внешне отличались от людей. И, если в других городах такие же условия, то почему местные жители так стремительно покидали столицу? За последние три десятилетия половина западного крыла замка опустела. Там жили в основном рабочие, скоро ту часть расселят совсем в другие места, где есть заброшенные комнаты.
Я закрыла дверь своих комнат и вышла в коридор. Через каждые метров пятнадцать располагалось жильё других значимых в королевстве личностей. А вот весь этаж над нами занимали королевские покои. Я там не была и не хочу.
Окон здесь не было, поэтому пространство освещали небольшие настенные светильники, придававшие камням стены желто-оранжевые оттенки. Ну и куда же без этого вычурного ковра на полу. Да не простого, а красного с затейливыми золотыми узорами. Сколько времени требовалось слугам, чтобы его вычистить? Я не понимала, зачем он нужен здесь. Вот я много раз за него цеплялась, и иногда едва не падала. А что будет, если кто-то в не самом трезвом состоянии пойдёт домой? Тогда можно спать прямо здесь, ворс очень мягкий. Наверно, с этой целью его и постелили.
Я повернула налево и направилась к ближайшей лестнице. Элита общества жила на верхних этажах, а затем чем беднее положение, тем ближе к земле. Под нами находились коридоры с магазинами, салонами, ресторанами и другими подобными заведениями, рассчитанными на людей с большим кошельком. Там и театр был, только работал он редко, по требованию короля, когда он желал выпендриться перед кем-то.
Мне нужно было спуститься на пять этажей ниже. Я старалась там не появляться, мой внешний вид привлекал много лишнего внимания. А в месте, где случались случаи грабежа и убийств, было не безопасно.
Крепость по форме напоминала квадрат, в центре которого располагался зал для публичных казней и суда над необеспеченными слоями населения. Мы жили в южном крыле, в западном уже почти никого не осталось, поэтому проходы туда практически все закрыли. В восточном находились различные склады и заводы, в городе мало что производили, но они все же были, так же как и в северном. Ворота, ведущие за пределы замка были на востоке, поэтому первые два этажа там не использовались. А вот зал для королевских приёмов остался на западе, только пройти туда можно по отдельной лестнице, и занимал он последние два этажа. Всего здесь было десять уровней, но крепость очень высокая. В моем понимании.
Эта дорога мне была хорошо знакома. От лестницы я немного шла вправо, мимо знакомого магазина с разбитой витриной. Это ещё были не самые ужасные районы, но всё же здесь жутко. Слуг не было, убирать здешние этажи — отдельный вид наказания за преступления. Мои туфли стучали по каменному полу, но на фоне шума это не сильно заметно. Людей было много, и все бросали на меня косые взгляды. Я чуть не наступила в лужу крови. Хорошо, что идти от лестницы недалеко, иначе я точно бы нарвалась на неприятности. Мое розовое платье контрастировало с неяркими одеждами прохожих.
Я нашла знакомую старую дверь. В комнаты редко забирались воры, брать особо нечего. В нерешительности я переминалась с ноги на ногу. А вдруг никого не было, и я зря пришла? Ещё пара часов до наступления вечера, поэтому хотя бы одна должна быть дома. Я решилась и постучала. Около минуты не было никакой реакции, но после моя сестра появилась из-за приоткрытой двери. Тори осмотрела меня с ног до головы, и только когда ее серые, как у меня, глаза, доставшиеся нам от матери, встретились с моими, я увидела в них все ту же ненависть.
— Можно зайти? — осторожно спросила я. От младшей сестры можно было ожидать всего.
Тори открыла дверь, возвращаясь в комнату и не говоря ни слова. Я поняла это как положительный ответ.
В этом месте я никогда не жила. Моя мать оказалась не самой верной женой, поэтому родители и расстались, когда мне было семь лет. Отец начал подозревать измену, когда Тори подросла и не была внешне похожа ни на кого из родителей. Тогда мой отец провёл генетическую экспертизу, все необходимое у него имелось для этого, и его опасения подтвердились. Он выгнал жену из дома вместе с младшей дочерью. А я осталась с ним. Но так лучше, с родной матерью у меня отношения ещё хуже, чем с отцом. Она всегда была холодна ко мне, держалась отстранённо. Раньше я не понимала ее поведения, но сейчас осознавала, что не все дети любимы родителями.
Семья моей матери не была бедной, но ее родители погибли, когда маме было девятнадцать. И она быстро вышла замуж от безысходности. Наследства хватило только на покупку этого жилья после развода и на жизнь в первое время. Но деньги имеют свойство заканчиваться.
Их комната была меньше моей спальни. Тут только самое необходимое: две кровати у стены, напротив обеденный стол, старый камин и что-то похожее на кухонные шкафы. Я внимательнее осмотрелась, и поняла, что ничего не изменилось с моего прошлого визита. Все те же скомканные одеяла на кроватях, пыль на полу, маленькая кучка дров в углу, которая с каждым разом становилась меньше и меньше.
Я предлагала им помочь, найти денег, но Тори отказывалась. В помещении было прохладно, дров для камина слишком мало, поэтому они сжигали их только в случаях крайней необходимости. Сестра надела свой старый потрёпанный чёрный плащ. А вот я сглупила и не захватила свой.
— Чего пришла? — со злостью спросила сестра. Она стояла спиной ко мне около окна. Я медленно приблизилась к ней.
— Я не могу прийти просто так? Вы мне не чужие.
— Да? Только ты почему-то вспоминаешь о нас редко, только когда тебе это нужно.
— Ты же не позволяешь приходить. Я не хочу враждовать с тобой, как ты не поймёшь.
Она не ответила. Тори считала, что мы не можем нормально общаться только из-за моих денег. Которые, по сути, не мои, а отца. Она в праве презирать его, но не меня. Сколько раз я пыталась наладить отношения с Тори, и все в бестолку. Не было ничего плохого в том, что я хотела интересоваться ее жизнью и стать подругами.
— Тори, почему ты меня так ненавидишь? — Я сжала в кулаке ткань платья.
— Сама не догадываешься? Пока ты там живёшь в тепле и ни в чем не нуждаешься, я сутками работаю, чтобы купить еды. Пока ты меняешь дорогущие платья каждый день, я хожу в одном и том же. Мне продолжить?
— Я не могла повлиять на ситуацию. Мой отец сейчас не прислушивается ко мне, а тогда я была ребёнком. — Я уже не испытывала такой боли от ее слов, как раньше. — И мне самой не нравится такая жизнь, я хочу что-то изменить, но не могу.
— А я тоже не могу. — Она повернулась ко мне. — Только тебе не нужно думать, как спрятать оставшиеся деньги от матери.
— Давай я дам тебе их. — Я смотрела на сестру снизу вверх, она немного выше меня. В углу около кровати я заметила пустые бутылки. — Она снова пьёт?
Сестра кивнула в ответ на мой вопрос. На протяжении двух месяцев я не видела мать, а Тори каждый раз повторяла одно и то же.
— А где она сейчас?
— Не знаю, у очередного любовника наверно.
Каждый раз у нас происходил такой разговор, и всегда сестра отказывалась от моей помощи. Откуда у неё столько злости? Это не я их сюда выгнала. И я не в ответе за поступки отца. Тори говорила, что ей нужны деньги, но отказывалась от них. Я же не сделала ничего плохого. Помню, в детстве мы все время проводили вместе, я часто помогала матери и присматривала за ней. В отличие от спокойной меня Тори была неусидчивым ребёнком. Постоянно норовила куда-то залезть или спрятаться. Я любила младшую сестрёнку, но, к сожалению, все осталось в прошлом.
Раз Тори не хотела иметь со мной ничего общего, то ничего не поделать. Я пыталась, а после всегда возвращалась в надежде, что она передумает.
Я решила уйти, больше она не будет со мной говорить, как всегда. На столе рядом с огарком свечи лежала книга. Привлекло мое внимание не сам факт наличия книги в дорогом кожаном переплёте, а символы на ее обложке. Роза на фоне кинжала. Я старалась убедить себя, что это просто совпадение. Мало ли как она попала сюда. Может, принёс кто-то. Держать учения Ордена Смерти являлось преступлением. Но на нижних этажах за этим никто не следил. На секунду меня охватила паника, стоило только вспомнить ночной кошмар.
— Я тебе не враг, Тори. Просто через несколько дней мне восемнадцать, меня отдадут замуж, и я больше не смогу приходить. Я всегда готова помочь, если тебе что-то понадобится.
Около двери я через плечо оглянулась на сестру, она снова отвернулась к окну, перебирая свои рыжие волосы.
***
Сложный был день. Я очень устала, сначала Линда, потом сестра. Зачем я ходила туда, если ничего не менялось? Да потому, что я не могла сидеть целыми днями в закрытом пространстве. А так убеждалась, что у них все как обычно, пыталась помочь. И когда сестра уже перестанет вести себя так?
Не то чтобы у меня совсем не было друзей. Мои отношения с кем-либо быстро заканчивались. А разговоры о том, чем богатенькие детишки занимались, меня не интересовали. Мне быстро становилось скучно с ровесниками. Да, я была такая закрытая и никого не впускала в свою жизнь слишком близко, люди все равно надолго не задерживались. Только Киара Хемер терпела меня дольше всех. Она тоже любила сплетни и похвастаться чем-нибудь, поэтому в личные секреты я ее не посвящала. Но с ней бывало весело. Иногда такое веселье заканчивалось не самым удачным для нас образом, зато было что вспомнить. А ее брат Леон... Это отдельная история.
Я не спеша возвращалась к себе. Уже вечер, отец должен был вернуться из лаборатории. Я не хотела с ним встречаться, снова начал бы упрекать за то, что ходила к сестре и матери. Он пытался мне запрещать раньше, но я не слушала, и в итоге он смирился.
Дверь домой оказалась незапертой. Не получилось незаметно вернуться. Ну что ж, этот день мог стать еще хуже. Я была готова ко всему.
— Рита, ты где была?
Не успела я и порог переступить, как начались допросы. Я не ответила, мое выражение лица должно быть достаточным ответом, у меня плохо получалось скрывать эмоции. Отец стоял около двери своей спальни все ещё в лабораторном халате и внимательно следил за мной.
— Ты снова ходила к ним? Зачем? Я говорил тебе этого не делать.
— Просто хотела в последний раз их увидеть, после замужества я вряд ли смогу это сделать, — оправдалась я и направилась в гостиную.
— Тебе и сейчас не стоит так делать, только расстраиваешься из-за этого.
Он был прав. Но какая-то часть меня все ещё надеялась, что Тори перестанет меня так ненавидеть. Сёстрам положено быть подругами, а не врагами. Но я решила, пока шла домой, что больше навязываться ей не стану. Если захочет, сама придёт.
— Кстати, я нашёл тебе подходящего кандидата в мужья. — Мой отец снял свой белый халат и подошел ко мне.
Я только собралась идти в комнату и остановилась на полпути из-за такой новости. Не думала, что у него получится все устроить так быстро. Видимо, давно планировал. Почему именно сегодня дела шли так ужасно? Даже внешний вид моего родителя — тёмные рубашка и брюки, — соответствовали моему настроению.
— Уже не терпится от меня избавиться, — со злостью произнесла я как можно тише, чтобы он не услышал.
— Что-то я не вижу радости на твоём лице. — Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.
Я уже почти добралась до двери, едва коснулась ручки, но теперь придётся отвечать ему. И сдерживаться не собиралась. Прислонилась к двери спиной, пока отец прожигал меня взглядом. Я казалась себе очень маленькой по сравнению с ним.
— И что мне теперь, прыгать до потолка от счастья? — Я уверено смотрела на отца. Мое мнение не имело никакого значения для него, но так поступать было очень некрасиво с его стороны.
— Да ты должна быть мне благодарна, что его родители согласились. Ты же просто наказание, такая непослушная.
— Что? — возмутилась я. Как он мог так говорить? — Я устала от вечных глупых правил! — Чтобы сдержать гнев, я сжала руки в кулаки. — И выйти замуж не является моей целью в жизни.
— Это обязанность каждой девушки. Как и придерживаться традиций.
— «Обязана», «должна», как мне надоели эти слова!
— Надоело ей. Ты живешь в моем доме, и будешь делать как я говорю! — кричал он на меня. — А в зеркало ты себя давно видела? Зачем сделала себя такой?
— Какой? — Я еле сдерживала слёзы. Его слова меня больно задевали. Я открыла дверь спальни, но пока что осталась стоять на месте.
— Ты же вся неправильная. Твоя фигура, волосы, шрамы. Они тебя не красят.
— А я себе нравлюсь.
Сделав несколько шагов назад, я захлопнула дверь своей комнаты. Не намерена больше ничего выслушивать. Я не вещь, чтобы отдавать кому-то. Как бы сильно он меня не любил, распоряжаться чужой жизнью неправильно. А я даже сбежать отсюда не могла. Потом ведь будут удивляться, почему я с собой такое делаю. Только иного выхода не остаётся, кроме как менять внешность, чтобы не подходить под принятые стандарты. А мои шрамы на руках... это результат чужой работы. Конечно, после подобных изменений по городу поползут слухи, что со мной что-то не в порядке, но репутация меня не сильно волновала. Неприятно, когда обсуждали за спиной, зато так я смогла сохранить себя. По крайней мере то, что от меня осталось.
И какие родители будут говорить подобное своим детям? Явно не те, которые их хоть чуть-чуть любят. Я смирилась с тем, что всем плевать на меня. Мать мне как-то сказала подобное: «Дочь моя старшая, зачем пришла? Тут тебе делать нечего, мы и без тебя можем жить. Если пришла жаловаться на жизнь, то это не по адресу. Здесь тебя не поддержат, иди к своему отцу, который тоже вряд ли будет тебя выслушивать. Он забрал тебя потому, чтобы его не начали осуждать за то, что ребёнка своего бросил. Видеть тебя не хочу, уходи». Это она выдала несколько месяцев назад, когда мне было очень плохо. Поддержки ждать не от кого, я думала, что она хотя бы выслушает. Но нет, она мне открыто заявила, как не желает меня видеть. Мать была пьяной, но в таком состоянии вся правда и узнается. И чем я заслужила такого? Когда мать меня прогнала, я не хотела жить, особенно после того, что со мной сделали. Но отцу я сказать не могла, все выставил бы так, что я оказалась еще и виноватой.
Разные мысли меня посещали тогда. Не самые хорошие. Сначала отрезала волосы, и в тот же день сделала с собой кое-что похуже. То, после чего я больше месяца носила платья с длинными рукавами. Хотя бы шрамов осталось не много и малозаметных, если не приглядываться внимательно. Амели тогда нашла меня и остановила кровь. И отцу не сказала, за что я ей благодарна. Иначе я боялась представить, какой был бы скандал. Он знал о шрамах, но откуда они взялись — нет.
И вот сейчас я опять была в разбитом состоянии. Когда это все закончится? Когда я смогу делать то, что мне нравится, а не что должна? Видимо, не в этой жизни.
Ужин сегодня решила пропустить, настроения не было. Да и не хотелось, чтобы отец видел мое заплаканное лицо. Даже по этому поводу он нашел бы, что сказать. И я не собиралась показывать ему свою слабость, какой бы сломанной внутри не была.