6 страница7 июня 2019, 23:00

Глава V

Маркус Адриан Цельс шёл по коридору под неустанным бронзовым взором Всеотца Веранте, смотревшего на него с каждой колонны. Первым делом он намеревался проверить зал с клеткой. Перед самой дверью Цельс обнаружил труп с открытым переломом левой руки. Он лежал в луже крови, от потери которой, похоже, и наступила смерть. Подойдя ближе, Маркус рассмотрел одежду, незнакомую, но похожую на ту, которую носили рабочие. «Пропавший старатель, — в голове вдруг раздался голос Шарниака, — бедняга, он умер несколько часов назад».

Оставив тело в покое, ромулинянин вошёл в зал с клеткой. Осмотревшись, он не заметил ничего необычного. Ни трупов, ни выживших, ни крови, ни белых глаз. Маркус хотел было пройти помещение насквозь, но вдруг высоко над воином что-то затрещало. Он вскинул голову и увидел, как из верхнего зала в клетку с грохотом упал труп с верёвкой на шее. Зайдя через решётчатую дверь, Цельс смог рассмотреть тело, однако размозжённое лицо не позволяло ему установить личность умершего.

— Но как... Откуда? — невольно проговорил Маркус.

«Тебе не видно отсюда, но, похоже, он прошел по балке почти под потолком и повесился на люстре. Верёвка не выдержала и порвалась. Наверняка в бреду этот мужчина даже не видел, где именно шёл». Только тогда воин распознал в мертвеце историка Рознега Краича, и то лишь по одежде. Маркус с горечью выдохнул. «Не отчаивайся. Я чувствую, что не всё потеряно. Продолжай двигаться дальше».

Внезапно дверь, в которую он хотел пройти, распахнулась, и в комнату, кружась волчком, ворвался перепуганный эльф. Двигаясь по совершенно непредсказуемой траектории, он бешено озирался, но, казалось, видел совсем не то место, в котором действительно находился. Несколько раз эльф чуть не потерял равновесие, после чего с грохотом врезался в одну из стен. Медленно сползая, он прижимался к её поверхности и пытался ухватиться за гладкие выступы. Пальцы врезались в камни с такой силой, что комната наполнилась хрустом ломавшихся костей. Только тогда Цельс смог добраться до эльфа, развернул его за плечи и несколько раз ударил по щекам ладонью.

— Смотри на меня!

Эльф даже не щурился от ударов, только кричал. Тут ромулинянин узнал в бедняге с перекошенным от ужаса лицом одного из учёных, доктора Креслава Колбая. После этого его зрачки несколько раз сузились и расширились, а вопли прекратились. Историк ошалело смотрел на воина и никак не мог отдышаться.

— Я... Всё рушилось... Я падал в бездну... Ох...

— Слушай внимательно. Всего, что ты видел, не происходило. Ты перенервничал.

— Но как...

— Потом поймёшь. Вставай, я помогу тебе добраться до выхода.

— Маркус! — доктор Колбай посмотрел на него. — Ох, это было ужасно... Они все пропали.

— Ты кого-то видел?

— Да, своего коллегу, доктора Краича. Он проходил мимо с какой-то верёвкой, но потом исчез! Растворился в воздухе. Великая Мать, выведи меня отсюда, прошу тебя!

«Услышь мой зов, — обратился к историкуШарниак, — я шаман Чёрное Перо, друг Горазда Зольника. Доверься мне, и яотведу тебя к выходу».

— Он тебе поможет, — ответил на испуганный взгляд доктора Маркус.

«Пока я с тобой говорю, ты находишься под защитой моей магии. А теперь выйди из зала через дальнюю дверь».

Креслав Колбай последовал указаниям даэруна, а Маркус двинулся дальше. Воина радовало то, что нашёлся хотя бы один выживший, но в то же время несколько напрягало нежелание Марены проявлять себя перед ним. Как будто она догадалась о плане шамана.

В коридоре Цельсу никто не встретился. Добравшись до следующей двери, он невольно подумал, что за ней должен был находиться завал, ведь в прошлый раз именно там на него, Гуннара и учёных опускался потолок. Шарниак прочитал мысли ромулинянина.

«Ты так в этом уверен? Открой дверь».

Маркус послушался. По ту сторону проёма находился тот самый зал с аркой. Он оказался абсолютно целым и выглядел так, как будто ничего в нём вовсе не происходило: не было ни пробитых стен, ни разбитых светильников. Даже наоборот, на полу стояли несколько невредимых масляных ламп. «Кошмар существует у тебя в голове», — упредил вопрос воина тёмный эльф.

Внешне в комнате действительно не имелось ничего необычного. Но когда Цельс заглянул за арку, он увидел то, что хотел увидеть меньше всего. На полу, опёршись о стену, лежал Шварн Кнудсон с воткнутым в грудь мечом. За оружие держался лежавший рядом Хьялмар, из головы которого торчал топор. «Они умерли недавно», — с горечью резюмировал даэрун. Маркусу стало дурно от нахлынувших чувств: два брата, которые всегда работали вместе, в этот день обратились друг против друга. И погибли, защищаясь от того, кому они больше всего доверяли. «В этом зале нет ничего, кроме боли, Маркус. Уходи оттуда». Цельсу казалось, что хозяйка кошмара издевалась над ним, намеренно демонстрируя воину его беспомощность. Но отчаиваться было нельзя. Если догадки ромулинянина имели хоть что-то общее с правдой, именно отчаяния и добивалась Марена.

Маркус вернулся обратно и отправился в сторону зала с зеркалами. Его начинала преследовать мысль, что тварь не показывалась воину, лишь потому что Шарниак регулярно общался с ним. И пока это происходило, Цельс не имел ни малейшего шанса найти ничего кроме трупов. Неожиданно он осознал, что шаман молчал слишком долго. На эту мысль даэрун бы обязательно отреагировал. Ромулинянин потянулся к перу, лежавшему в сумке, но не обнаружил ни того, ни другого. Вдруг он услышал, как за спиной кто-то шёл.

— Я знал, что ты вернёшься сюда.

— Гай? Тебе нельзя здесь находиться, — сказал Маркус и взглянул на загипсованную руку своего друга.

— Тебе тоже. Прости меня, я не должен был тебя обвинять.

— Прощаю. И ты меня прости. Мы оба были не в себе.

— Теперь я знаю, что это всё хозяйка кошмара пытается стравить нас. Она хочет, чтобы мы убивали! Если бы я убил тебя, она захватила бы твою душу! Но я не позволю!

— Гай, успокойся...

— Я хозяин своей души! Меня никто не убьёт! Эти стены, они ничто для меня! Она меня не получит!

Гай с силой ударилзагипсованной рукой по каменному своду тоннеля. Из трещины в гипсе потекланебольшая струйка крови.

— Ты слышишь, сволочь? Ты ничего не сможешь сделать! — из глаз ромулинянина пошли слёзы.

Маркус попытался остановить Гая, но тот так бешено махал руками, что подобраться к нему становилось невозможно.

— Выходи! Я не боюсь тебя! — он ударил себя по голове, после чего вновь заколотил стену.

— Гай, остановись! — Маркус использовал момент, попытавшись схватить товарища, но тот с несвойственной ему силой отбросил Цельса на пол.

— Отвори свои проклятые стены! Я знаю, ты слышишь меня! — Гай неистово колотил по камням руками и бился головой.

Зрелище было столь кровавым и безумным, что Маркус вновь почувствовал, как руки быстро переставали его слушаться. Ему хотелось бежать. Сердце бешено заколотило, как будто оно стремилось разорвать грудную клетку и вырваться наружу.

— Ты меня не получишь! — слёзы стекали по окровавленному лицу Гая, а закрытый перелом превратился в открытый.

Маркус не мог сдвинуться с места, не мог кричать. Всё вокруг выглядело чередой ужасных картинок — как тогда, когда Гай напал на него. Казалось, это произошло здесь же, на этом же месте. Только выход снова был бесконечно далеко. Гай, между тем, несколько раз с силой ударился о стену головой. Послышался жуткий хруст, и он упал на пол. Продолжая конвульсивно биться о камни, ромулинянин кричал что-то про свободу своей души. Наконец, Маркус смог преодолеть себя, но именно в этот момент Гай совершил последний удар. Череп неестественно деформировался и обнажил кровавое месиво, таившееся внутри. Гай по-прежнему отвратительно и пугающе дёргался, но крик прекратился. Маркус отпрянул от тела и без сил повалился на пол.

— За что?! — крикнул он, потеряв над собой контроль, но тут же решил собраться. Его жутко трясло и тошнило.

Пролежав несколькоминут, он с трудом встал и, стараясь не смотреть на труп, побрёл дальше по каменномутоннелю. Силясь не думать о произошедшем, Маркус вспомнил о своём мушкете ипотерянной сумке. Теперь у него имелся лишь один выстрел, один шанс на победу. «Существоне позволит приблизиться к себе, поэтому приклад будет бесполезен», — размышлялЦельс. Вскоре думать стало мучительно тяжело. Воин по-прежнему был не в себе, акоридор казался бесконечно длинным. Марена издевалась над ним, и Маркусчувствовал это. Зайдя за очередной из бесчисленных поворотов, ромулинянинувидел дверь, за которой располагался пустой зал, такой, в котором он когда-товстретил Хельге. Войдя внутрь, воин услышал женский плач. Но определить место,откуда он шёл, никак не удавалось. Казалось, плач находился где-то в стене.Тогда Маркус задался вопросом: а что если стены снова нет? Как тогда, когда взале с аркой на него, Гуннара и историков якобы опускался потолок, и оннаверняка ломал прикладом пустой проём. Да и вообще, видел ли Цельс тот зал, вкотором находился? Голова неестественно заболела от этой мысли, как будторомулинянин ломал созданную кем-то преграду, а та неистово сопротивлялась.Маркус схватился за голову и напрягся, пытаясь вырваться из навязаннойреальности. Других вариантов не было: идя по этому коридору, он не мог пройтимимо зеркального зала. От осознания этих слов глаза и лоб налились адскимогнём. Ромулинянин зажмурился, пытаясь преодолеть боль, но вскоре всёпрекратилось само.

Воздух вокруг стал прохладнее. Маркус открыл глаза и увидел, что он стоит перед шкафом в зеркальном зале — там, где и должен был быть. Боль в голове прошла, хотя на её месте осталась какая-то слабость.

Спереди послышался дрожащий женский голос:

— Здесь кто-то есть?

Маркус понял, что говорившая находилась совсем рядом, прямо за этим шкафом. Обойдя его, он увидел сидевшую на коленях Агнешку, а рядом с ней — труп профессора Таля с пробитым виском. Эльфийка посмотрела на воина заплаканными глазами.

— Вы... Вы вернулись за нами? — спросила она и снова зарыдала, взглянув на своего наставника. — Его... убила эта книга. Полетела прямо в голову и пробила висок... Помогите мне вытащить его отсюда... Нельзя его здесь бросать.

— Мы вернёмся за профессором позже. Пока нужно добраться до подмоги. Шарн... — он осёкся, вспомнив, что пера с ним давно не было. В этот момент лампа вновь замерцала. — Проклятье. Держись меня, не отходи, пока я не скажу. Я отведу тебя к выходу, а потом вернусь за Талем.

Лампа на мгновение погасла, и зал освещало лишь хищное сияние зеркал. Маркус обратил внимание, что семь из них стали практически чёрными, хотя продолжали отражать то, что находилось напротив. Неожиданно поднялся сильнейший ветер, шкафы задвигались, некоторые из них упали, а другие поднялись примерно на метр от земли и, словно отброшенные, рухнули на пол.

— Надо уходить! — крикнул ромулинянин, схватил девушку за руку и повёл к двери. Его не покидало ощущение, что это не видение, что всё происходит в действительности. И тому были весомые основания. Не успел Цельс сделать и пары шагов, как Агния упала.

— Нога! — взвыла она.

Из повалившихся шкафов вылетели порванные листки и адским вихрем стали кружить по комнате, полыхая цветным огнём. Маркус взял девушку на руки и побежал к двери, уворачиваясь от инфернального дождя. Теперь всё действительно напоминало кошмар, но убедить себя, что на самом деле это лишь наваждение, никак не удавалось. Наконец, ромулинянин добрался до выхода и выбежал из зала, захлопнув дверь за собой. Агния что-то шептала. Цельс нёс её к выходу, надеясь, что Горазд и Гуннар были всё ещё там. Однако вместо провала впереди показалась ещё одна дверь.

— Мы уже пришли? — спросила девушка слабым голосом.

— Почти, — попытался успокоить её Маркус, хотя внутри понимал, что они находились совсем не там, где должны были.

Всё же Марена запутала его. Или он сам заплутал в катакомбах. Маркус открыл дверь, ожидая, что там будет зал с клеткой. Но за ней находилось другое место. Высокие балконы тянулись над комнатой практически от одного края до другого. Пройдя немного вперёд, он увидел ограждение в форме ступенчатого креста. Только тогда Цельс понял, что прошёл в верхний зал, который знал лишь по видению шамана. Под ним должна была находиться клетка и медный чан. Развернувшись, ромулинянин подумал, что девушка слишком долго молчит, и хотел уже проверить её сознание, но обнаружил, что держит в руках труп профессора Таля с окровавленной головой. От неожиданности Маркус бросил тело учёного на пол. В этот момент рядом с ограждением показался чей-то силуэт.

—Зачем ты сопротивляешься Госпоже? Ты губишь всех нас.

— Кто это?

— Публий. Послушай меня, Маркус, — говоривший, одетый лишь в порванную тунику, вышел на свет лампы, держа в руке меч, — нам всем уготована роль. Это спектакль, который нужно разыграть. А когда всё закончится, мы будем свободны.

— Это не спектакль, Публий! Это казнь. Это пиршество для твари, которую ты называешь госпожой, — Маркус понимал, что нужно было уходить, но ноги отказывались его слушаться.

— Нам всем уготована роль, — повторил он. — Она — королева. Я её рыцарь. А ты преступник, плохой парень, негодяй, отказывающийся ей подчиняться.

Маркус стал пятиться к двери и попробовал открыть её, но та оказалась как будто завалена чем-то с другой стороны.

— Добро не может существовать без зла, хорошее без плохого, стражи без бандитов. Это и есть единство и борьба противоположностей. Сдавайся на милость Госпоже! Отдай свою жизнь — и тогда ты спасёшь всех нас!

— Это напрасная смерть, Публий!

— Нас осталось лишь трое, Маркус: ты, я и Хельге. Но у скаарва другая роль. Я последний из стражей, а ты единственный преступник. Скоро всё завершится.

— Тебе не обязательно убивать меня! Игра закончится, когда ты...

На мгновение в разговоре повисла пауза.

— Ты прав. Мне не обязательно убивать тебя, — Публий улыбнулся, резким движением воткнул меч в живот, затем несколько раз повернул его и рухнул на пол, — игра закончится.

Маркус вскрикнул, но в этот момент дверь поддалась, и он упал навзничь. Цельс чувствовал, что под ним не было абсолютно ничего, что он падал в бездну. Неожиданно воин свалился на дорогу, состоявшую из плоских камней, двигавшихся в чёрной мгле. Дорога оказалась нестабильна и постоянно меняла форму. Маркус побежал, и камни начали проваливаться под его ногами, затрудняя движение. Из темноты воина пытались схватить отвратительные бледные руки, покрытые серовато-синими пятнами. Уворачиваясь от них, Маркус врезался в несколько поднявшихся из дорожки плит и едва не полетел в пропасть, но удержался. Руки всё же схватили его и стали пытаться разорвать на части. Вдруг в паре метров от себя Цельс увидел мертвецки белые немигаюшие глаза. С огромным трудом Маркус собрал волю в кулак, кое-как снял мушкет с плеча, прицелился в них и выстрелил. Кошмар резко закончился. Ромулинянин оказался в зеркальном зале, висевший на крюке, предназначенном для масляной лампы. Спрыгнув, он подошёл к существу, которое только что поразил.

Никогда Цельс не видел столь отвратительной твари:существо лежало на каком-то комоде, завёрнутое в тёмно-серую тряпку, словно вплаток. У него было бледно-зелёное лицо с высоким лбом, ярко выраженныминадбровными дугами и теми самыми бледными глазами. Ни носа, ни рта, ни ушей неимелось. Сдёрнув тряпку, Маркус обнаружил, что тварь была абсолютно лысой, а еёшея переходила в толстый хвост, местами покрытый тёмной чешуёй. На конце этогохвоста находился какой-то хватательный орган, состоявший из трёх тонких идлинных пальцев-клешней. Тварь напоминала уродливого головастика, прямо из-подголовы которого, к тому же, росли зеленоватые крылья с перепонками, как улетучей мыши.

— Так вот кто насылает видения, — Маркус бросил взгляд на мутную жижу, сочившуюся прямо из-под подбородка уродца. Последний выглядел совершенно жалко и беззащитно. — Марена, проявление сияющих демонов.

Цельс размахнулся прикладом, чтобы добить тварь, но та схватила мушкет клешнёй и с силой дёрнула, обезоружив ромулинянина. После этого Марена взлетела и вцепилась в предплечье воина, болезненно сжимая его и таская жертву по всему залу. Стало очевидно, что уродец лишь притворялся, хотя ранение всё же причиняло ему неудобства. Подлетев к самому потолку, он попытался закинуть Цельса в угол, но тут крепления наруча не выдержали, и воин сам упал на ближайший шкаф, сломав его своим телом.

Некоторое время Маркус лежал без сознания, а когда очнулся, услышал, что по залу кто-то шёл. Превозмогая боль, он встал и сделал это на удивление тихо. Аккуратно сняв шумный доспех, Маркус крался за шкафами и колоннами, надеясь обнаружить того, кто находился в комнате, и остаться незамеченным. В дальнем от ромулинянина углу примерно на уровне человеческих глаз летала Марена. Она совершенно точно не видела Цельса, что пробудило в нём некий азарт, схожий с тем чувством, какое испытывает охотник, настигая дичь. Однако отвага не могла помочь убить бестию, если это вообще возможно — вопреки словам Шарниака, она оказалась вполне в состоянии причинить вред, когда её видят. Маркус решил пока оставить эту мысль, потому что шаги приближались. Совсем рядом с ним по ту сторону шкафа кто-то шаркал тяжёлыми сапогами. Аккуратно высунувшись, воин увидел Хельге, неподвижным взглядом смотревшего перед собой. Северянин что-то шептал и говорил о самопожертвовании, о выходе для всех. Примерно представив его маршрут, Маркус понял, куда Марена вела северянина: в той стороне находилось одно из двух незаполненных зеркал. «Похоже, она хочет поскорее с ним расправиться, — подумал он, — а потом вволю отыграться на мне, своём обидчике. Но пока я держу себя в руках, Марена меня не почует».

Цельс старался двигаться быстро, но не спешил, и потраченное время сыграло с ним злую шутку. Скорости ромулинянина оказалось недостаточно, и Хельге успел добраться до зеркала. Марена парила буквально в метре от жертвы. Маркус видел, как отражение в тартууле менялось, как вокруг скаарва возникала пустыня теней и появлялись алые небеса. Глаза Хельге начали источать дым и обугливаться. По лицу несчастного стекала вспененная кровь. Нужно было действовать немедленно.

Цельс выпрыгнул из своего убежища, оттолкнул Хельге и, схрустом сорвав тартуул со стены, направил его прямо на Марену. Хозяйка кошмарахлопнула крыльями и тут же очутилась прямо перед воином. Она попыталасьсхватить его, но при этом приблизилась к зеркалу слишком сильно. Опрометчивостьстала для бестии роковой. Маркус видел, как она сгорала, рассыпаясь на угли ипепел, как от крыльев оставался лишь тонкий скелет, а те самые злые глаза наливалисьогнём, и дымились. На пол капала отвратительная бурлящая жижа, заменявшая тварикровь. В зале по-прежнему было тихо, но в голове раздался неистовый вопль, откоторого Цельс едва не уронил проклятое зеркало. Когда всё закончилось, он необнаружил ни Марены, ни Хельге. Повесив потемневший Тартуул на место, МаркусАдриан Цельс подобрал мушкет, отдышался и направился к выходу.

6 страница7 июня 2019, 23:00