В объятиях страсти

     Леон

Всё, с меня довольно! Пошло всё к чёрту!

Я больше не мог этого выносить. Мой самоконтроль послал меня к чертям, и я был безумно рад этому, потому что больше у меня небыло сил сдерживать свою одержимость, свои желание, свою потребность в ней.
Анна-Мария. Моя лилия. Мари...

Несколько недель я пытался игнорировать её, потому что знал: один взгляд в её сторону, и я сорвусь. Она была слишком слаба после выкидыша и побоев, я не мог навредить ей ещё больше.

Стоя на том грёбаном мосту и обдумывая слова той сумасшедшей женщины, я уже принял решение. Возможно я об этом пожалею, возможно последствия этого решения будут хуже, чем я предполагал с самого начала, но сейчас мне было плевать. Я всегда получаю то, что хочу, и сейчас мне нужна была она. Я нуждался в ней больше, чем в воздухе, благодаря которому я всё ещё хожу по этой земле. И сейчас, когда она уже у меня, я не собираюсь отступать. Возможно потом мне прийдется отпустить её, но сейчас я не собираюсь от неё отказываться. Пока она в моём доме, в моей постели – она моя. Во всех смыслах этого слова. И если кто-то попробует подумать иначе, ему не жить в этом мире.

Сейчас моя фантазия, которую я представлял в своей голове со времен прошлогоднего аукциона, наконец сбылась. Анна-Мария лежит подо мной, в моей кровати, обнажена и горяча, и я не могу не любоваться этой картиной. Она протянула свою тонкую руку и нежно провела ею вдоль моей груди, опускаясь прямо на мой член, который уже практически протёр дырку в моих штанах.

– Тогда покажите какой же вы на самом деле, господин охотник.– ох уж этот её ротик, который свёл меня с ума ещё в нашу первую встречу, и губы которые я готов терзать без остановки.

– Ты сама этого попросила, моя лилия.

Я встал и снял свои тесные штаны, освобождая свой ноющий член на волю. Мари приподнялась на локти и её взгляд тут же опустился ниже. Я заметил как её голубые глаза блеснули озорством, а щеки вмиг стали пунцовыми. Она закусила свою нижнюю пухлую губу, и последние капли моего самоконтроля вмиг испарились.

Я резко двигаюсь вперёд и вновь нависаю над ней, раздвигая её колени как можно шире, и удобно устраиваюсь между её ног. Как же она была прекрасна. Её светлые волосы небрежно рассыпались на матрасе, а голое тело в идеальном контрасте сочеталась на тёмных простынях моей кровати. Она точно была создана для меня, и я не мог налюбоваться ею.

Я накинулся на её грудь, и стал терзать её своим ртом и зубами, как изголодавшийся зверь, кем я собственно и был в данный момент. Мари застонала, и погрузила пальцы в мои волосы, притягивая моё лицо в плотную к своим соскам.

– О Господи!– вскрикнула она, когда я накинулся на вторую грудь, а после с лукавой ухмылкой поднял на неё взгляд.

– Мне лестно, что ты считаешь меня богом, моя лилия. Но я предпочитаю, чтобы ты выкрикивала моё имя из своих красивых пухлых губок.

– Прошу тебя, не останавливайся.– задыхаясь стала она умолять, её лицо полностью раскраснелось и покрылось испаринами, а я ведь даже ещё не вошел в неё.

– Ты умоляешь, моя лилия?

Я пристраиваюсь возле её входа, обхватив своими ладонями её задницу, и прижимаю к себе как можно плотнее, но не вхожу. Мари проводит своими ногтями по моей спине, тем самым показывая своё неудовлетворение, и я усмехнулся смотря, как пылают её глаза.

– Пожалуйста...– простонала она двигаясь подо мной, создавая трение, но я решаю ещё немножко поиздеваться.

Я ждал этого больше чем она, по этому хочу, чтобы она поняла то, что чувствовал я всё это время, находясь рядом с ней, но не имея возможности прикоснуться.

– Пожалуйста что?– спросил я, мучая её ещё сильнее.

– Ты знаешь что.– ох моя милая, я то знаю, но мне нужно услышать это от тебя. Мари сильнее впивается своими острыми ногтями в мою спину, и я чувствую как царапины начинают жечь.

– Я знаю, что ты хочешь кончить, моя лилия, и я дам тебе это сделать. Но каким методом, это уже решать тебе.– я провожу губами по мочке её уха и слегка прикусываю его, она со стоном вздыхает.– Что ты хочешь? Мой рот, язык, мои пальцы? Скажи и я сделаю!

– Я хочу тебя всего.– я отстраняюсь, в дюйме от её лица и наши взгляды встречаться.– Трахни меня, Леон.

Возбуждающая ухмылка окрасила моё лицо, я услышал то, что хотел. Моё имя на её губах, словно электрический шок, пронзило меня на сквозь. Я с рыком обхватил её бёдра и одним движением полностью погружаюсь в неё на всю длину.

– О Боже!– крик моей лилии заполнил комнату, и я довольно усмехнулся.

– Да, малышка, я знаю.– как же она хорошо ощущается, уже в тысячный раз я убеждаюсь, что она была создана для меня.

На минуту я замер, чтобы она смогла привыкнуть к моим размерам, а после начинаю отводить бёдра и набирать темп. Мари обхватывает мою спину своими ногами, а я в свою очередь накрываю своим ртом её грудь, дразня и посасывая каждый из сосков, тем самым вызывая у неё громкие стоны.

– Прошу не останавливайся.– задыхаясь произнесла она, и я накрыл её губы своими. Наши языки сплелись в страстном возбуждающем поцелуе, а мои толчки стали яростными и резкими.

Шлепки наших тел наполняли комнату, и я молился, чтобы стены этой спальни запомнили каждый звук, который издаёт Мари благодаря мне.

– Ты самое идеальное, что было в моей жизни.– произношу я уткнувшись в её шею и вдыхая её аромат, смешанный с лавандой и потом наших тел.

Полностью выйдя, я снова погрузился в неё до упора, и надавил пальцами на её клитор.

– Ах!– она дрожит, а после откидывает голову и со стоном вскрикивает.– БОЖЕ!

Видеть то, как она кончает было самым прекрасным зрелищем на этой планете, даже Пикассо не смог бы передать на полотне все те эмоции, которые были написаны на её лице.

Моё тело горит, мышцы сжимаются, но я продолжаю погружаться в её идеальное тело снова и снова, пока мой собственный оргазм не высвободился на ружу. Эйфория и наслаждение завладело моим телом и я с рыком упал сверху на тело Мари, погружаясь в собственные ощущение. Она обхватила руками мою шею, и мы сомкнулись лбами, пытаясь отдышаться. Я всё ещё находился внутри неё и чувствовал, как моя сперма вытекает из её лона. Осознание этого побудило во мне новые бурные эмоции, и я совру, если скажу, что не наслаждаюсь этими ощущениями. Если и существует рай на земле, то только внутри неё.

– Ну чтож,– говорит Мари довольно улыбаясь, обращая моё внимание на себя.– Это было весело.

Оргазм выветрился из моего тела так же быстро, как и настиг, и новое возбуждение начало нарастать с большей силой.

– Весело значит.– повторил я её фразу, и хитрая улыбка украсила моё лицо, а её собственная вмиг исчезла.

– Что ты...– не успела она договорить, как я резко поднялся и перевернул её на живот, а после обхватил рукой её талию и поднял, прижимая её спиной к своей груди.

Когда я думал, что одна ночь изменит ситуацию, которая воспламенялась между нами, я очень сильно ошибся. Теперь я хотел быть не только внутри тела этой девушки, я хотел быть везде: в её мыслях, в её памяти, в её сердце. Я хочу завладеть всей ею. И будь я проклят, если не сделаю этого.

– Ах...– тихий стон вырвался из её горла, когда мой член вновь оказался возле её входа, а потом её взгляд пал на зеркальную стену, которая находилась над изголовьем моей кровати, и она тихо вздохнула.

Я оперелся коленями в матрас и выровнял своё тело, тем самым прижимая Мари к себе как можно ближе и ставя её в такое же положение, чтобы она могла разглядеть нас в зеркале во всей красе. Наши тела чётко отражались в зеркальной стене и освещалось лунным светом из окна. В отражении её глаз я увидел, как озорно они засияли.

– Что ты видишь?– прошептал я ей возле уха, поглаживая низ живота, от чего её тело покрылось мурашками.

– Нас.– тихо ответила она, встречаясь со мной взглядом в зеркале, а после я резко вхожу в неё, от чего Мари выгнулась дугой и, прикрыв глаза, застонала.

– Нет!– резко выразился я, до упора врезаясь внутрь её тела.– Не смей отводить взгляд, когда я трахаю тебя.

Её прекрасные голубые глаза вновь встретились с моими, и я ухмыльнулся любуясь этой картиной.
Анна-Мария, обнажена, в моих руках, на моём члене, смотрит на меня так, будто я бог, способный дать ей всё, чего она только пожелает. И я бы с радостью сделал для неё всё на свете, стоит ей только попросить.

– Смотри какая ты красивая.– прошептал я ей на ухо, вдыхая аромат её волос.– Смотри, как ты хороша, сидя на моём члене. Я никогда не видел ничего прекрасней.

Её дыхание участилось, и она начала двигать бёдрами, пытаясь создать желанное трение, и я не стал её останавливать, и обхватил её задницу, а после приподнял и насадил обратно как можно резче.

– О боже!– вскрикивает Мари.

Я нахожу её губы и с жадностью целую их, поглощая её стон. Он принадлежал мне. Её тело, её губы, её стоны – всё это моё. И никто не имеет права постигать на то, что принадлежит мне.

Спина Мари покрылась потом, прижатая к моей груди, но она продолжала скакать на мне, желая большего, и я усилил темп врезаясь в неё как можно резче и жестче. Шлепки наших тел раздались громким звуком по всей спальне, и новая порция экстаза разлилась в моей крови.

Я усилил свой темп и Мари прекрасно под него подстраивалась. Ещё не с одной женщиной я не чувствовал такой связи, таких ощущений. С ней всё было иначе. Мне хотелось привязать её к кровати, и никогда не выпускать за пределы этой спальни. Я хотел прижать её к себе настолько сильно, чтобы мы срослись и стали одним целым, чтобы мысль уйти от меня даже не возникала в её голове.

Я поцеловал её шею, сжал обе её груди в своих ладонях, и врезался в неё до упора, пока мощный оргазм не накрыл её с головой.

– Леон!– моё имя было словно мелодия на её губах, и она упала на мою грудь, откинув голову на плечо, и погрузилась в собственные ощущения.

Я продолжал входить в неё снова и снова, пока моё тело не содрогнулось, и собственный оргазм разлился в моих жилах. Я откинулся на подушки, утаскивая Мари за собой и единственный звук, который был слышен в комнате, это наше дыхание и звук колотящихся сердец, которые пытались прийти в себя после пережитых острых ощущений.

***
Пар начал наполнять ванную комнату, и я оставил кран включенным, чтобы набралось достаточно воды. Зайдя обратно в спальню мой взгляд пал на обнаженные изгибы моей лилии, которые смотрелись словно мечта на черных шелковых простынях, и я почувствовал как мой член вновь начал набухать.

Сделав глубокий вдох я взял себя в руки и подошел к кровати, видя как трясутся закрытые веки Мари. Чертовка, я же вижу, что она не спит.

– Я знаю, что ты притворяешься.

Она распахнула свои небесные глаза, и невинно улыбнулась натягивая одеяло на грудь. Но я перехватил край, и скинул одеяло с кровати, забирая у неё возможность скрыть своё прекрасное тело.

– Что ты делаешь?

– Любуюсь красотой твоего соблазнительного тела.

Я ухмыльнулся и обхватил спину и бёдра Мари, поднимая её на руки, а после понес в ванную комнату.

– Куда ты опять меня несёшь?– спросила она, обхватив мою шею руками, и дёргая мои волосы на затылке, от чего тихий рык вырвался из моего горла.

– А разве ты не хочешь принять горячую ванную?

– В три часа ночи? Не поздновато ли для купальных процедур?

Я опустил её в горячую воду, пар окутал тело Мари и её щёки вмиг покраснели. Тихий стон вырвался из её горла, и я довольно улыбнулся.

– Всё ещё думаешь, что это было плохой идеей?

Её губы дёрнулись в лёгкой ухмылке.

– Беру свои слова обратно. Это как раз то, что нужно.

Это я и хотел услышать. Долго не раздумывая, я так же поместился в ванную, обхвативши Мари за талию и поместив её между своими ногами. Горячая вода окутала мои мышцы, и я расслаблено откинул голову на край, крепче прижимая свою русалку спиной к груди. Оо, она была та ещё сирена. Прекрасная, страстная, соблазнительная. Моя.

– Оо, а это что?– она потянулась вперёд и взяла в руки пену для ванной, которая стояла на другом конце бортика. Она стала разглядывать бутылку.

– С ароматом водяной лилии, серьезно?– она в полуоборота взглянула на меня вопросительным взглядом, а я лишь задорно ухмыльнулся.

– В душевой есть ещё гель с той же серии.

Её бровь дёрнулась вверх, а после она упала на мою грудь задыхаясь от собственного смеха.

– О господи, да вы извращенец, господин охотник.

– Не делай вид, будто ты удивлена.

– Да я и не удивлена, но извини, увидеть в твоей ванной пену с моим любимым ароматом я точно не ожидала.

– Я не знаю, что ты там себе нафантазировала.– я выхватил из её рук бутылку, и налил в воду немного белой жидкости.– Но это тоже мой любимый аромат.

Запах лилии сразу же наполнил всю ванную комнату, и пена стала подыматься выше, перекрывая всю воду. Мари взяла обратно бутылку из моих рук, и молча поставила её на место. А после удобно устроилась на моей груди, а я крепче прижал её к своему телу и зарылся носом в её волосы.

Она пахла не просто, как цветок лилии, аромат которого стал мои любимым после первой нашей встречи. Она пахла как мечта, и я не мог не влюбиться в этот сладких пьянящий аромат.

– И что теперь?– её вопрос заставил меня отстраниться и посмотреть на неё. Лицо Мари было задумчивым и слегка напряженным. Конечно, она имеет ввиду нашу связь, и честно признаться, я и сам не знаю ответа на этот вопрос, но ей не обязательно знать это.

– Ничего не делать.– просто ответил я.– Разве в нашей связи есть что-то плохое?

– Нет, просто...– она запнулась на секунду, а потом спросила,– А когда нас с Галицким официально разведут?

– Уже хочешь сбежать от меня?– её вопрос заставил меня напрячься, ведь я обещал ей, что разберусь с её разводом, а после она сможет стать свободной, а значит уйти и от меня тоже. Но я пока не готов расстаться с ней .

Мари тихо засмеялась, от чего внутри меня что-то начало сжиматься. Как же она красива, когда смеётся.

– Просто я вступила в связь с другим мужчиной, будучи замужем. Этот факт немного меня напрягает.

Я поглаживал её плечо, чтобы она максимально расслабилась в моих руках.

– Я работаю над этим.– ответил я на её вопрос.– Скоро ваш брак расторгнут, даже без согласия Галицкого. Тем более ему сейчас не до этого.

Потому что тот улетел за границу залечивать свои раны почти сразу же, после моего последнего визита. Насколько я знаю, ему будут ставить импланты в пальцы, которые я ему, мягко скажем, повредил. И я пожалел, что не кастрировал его тогда в его же доме, тогда никакие бы импланты ему не помогли.

– Интересно, и кто же его так изуродовал?– поинтересовалась моя лилия, искоса поглядывая на меня, от чего я хищно ухмыльнулся.

– Понятия не имею.– отмахнулся я, и начал щекотать Мари, от чего та завопила и начала дёргаться в моих руках.

– Леон, прекрати! Я боюсь щекотки!

– Это, чтобы ты не задавала глупые вопросы.

Вода начала выплескиваться из ванной, от резких движений Мари. Она громко смеялась и умоляла остановиться, но я продолжал свои действия, сам при этом широко улыбаясь. Её смех был для меня, как бальзам на душу, я бы мог слушал его вечно, и мне бы не капельки не надоело.

– Хорошо, я поняла. Прошу, остановись!

И всё же я сделал, как она попросила, и в комнате вновь стало тихо. Мари прислонилась к моей груди, а я стал нежно поглаживать её живот под водой. Она пальцами играла с пеной, а я наблюдал за каждым её действием.

– Твой отец приходил днём в наш офис.– я решил, что она должна знать это, а ещё мне была интересна её реакция на эту информацию.

Мари резко замерла, услышав мои слова, а после повернулась и посмотрела на меня с перепуганным взглядом.

– Что он хотел?– спросила она, её дыхание участилось.

– Он обратился к Владу с просьбой вернуть тебя домой.– я уточнил.– В твой родной дом.

– И каков был ответ?– она сглотнула, ожидая моих слов, было видно, что домой возвращаться она вовсе не хотела.

– Ему было отказано.– спокойно ответил я, и стал успокаивающими движениями поглаживать её позвоночник.– Мы с Владом взяли на себя обязательства твоей безопасности, а точнее, я взял на себя эту ответственность. Ты сама сможешь решать куда тебе идти и что делать, никто не будет принуждать тебя возвращаться в отцовский дом, если ты этого не хочешь.

Мари прикрыла глаза и с облегчением выдохнула.

– Спасибо вам обоим.– поблагодарила она, смотря на меня своими прекрасными глазами.– Вернуться в дом отца, последнее, чего бы я хотела.

Я бы ни за что не отдал её человеку, который со спокойной рожей сидел за покерным столом, и наблюдал, как его дочь становится разменной монетой в карточной игре, при этом и слова не сказав. Рафаэль Димитру такой же ублюдок, как и его зять.

– Что ты собираешься делать после того, как получишь бумаги о разводе?– не знаю зачем я это спросил, мне должно быть всёравно на её дальнейшие действия, но как бы я не старался убедить самого себя в этом, любопытство всё же взяло надо мной вверх.

Мари затихла, возобновив движения своими тонкими пальцами на поверхности белой пены. По выражению лица я видел, что она задумалась над моим вопросом, и просто стал ждать от неё хоть какого то ответа.

– Я хочу уехать.– сказала она, а после устремила свой взгляд в пустоту.– Я хочу убежать куда глаза глядят, желательно как можно дальше от этого мира. Я хочу жить в спокойствии, хочу свободно дышать, хочу сама решать свои проблемы. Хочу жить так, как мне хочется, а не так, как мне скажут.

Её глаза засияли, улыбка украсила её лицо, и я не мог не любоваться ею. Но так же у меня внутри всё заледенело от мысли, что пережила эта хрупкая девушка в свои годы, что её радовали такие простые на первый взгляд вещи. Да, в нашем мире женщинам живётся не просто. Но каждый мужчина, отец он или муж, защищал своё, не смотря ни на что. Семьи продолжали заключать браки по расчету и по сей день, но в большинстве случаев подобные семьи были счастливы, и женщины были в полной безопасности. Были семьи со своими устроями и традициями, в которые мы не имели права вмешиваться, но любой фактор насилия, и мы брались за своё дело. Наши правила распространялись на всех, не зависимо от семей, религии и традиций. Мы защищали всех.

Мы устраняли любые случаи насилия мужчин над своими женами и детьми, это стало нашим приоритетом с момента, как Влад и я взяли контроль над кланом. Наши мужчины должны быть жестоки, но только не в отношении своих жён и детей. Я лично наказывал каждого, кто осмелился проявить жестокость к тем, кого обязаны защищать.

Но контролировать все семьи до единой нам не удавалось, как и свирепость мужчин в клане. Мы реагировали на жалобы или на внешние факторы, которые указывали на насилие, но лезть на прямую в чужую семью мы не имели права. Молчание – главный враг в подобной ситуации. Кто знает, сколько ещё женщин терпят подобное и молчат ради сохранения семьи, ради репутации, или чтобы не пасть лицом в грязь перед родителями. Мы не могли повлиять на их кругозор или их выбор, и это было хуже всего. Каждую женщину воспитывали по разному, как и мужчин. Я всегда знал, что, то, что мы делаем не достаточно, но максимально старался контролировать ситуацию. Для меня это было важнее всего остального. Насилие в нашем клане не допускалось, и за подобный проступок последовало жестокое наказание. Каждый мужчина знал об этом, по этому подобные ситуации спали до минимума в нашем обществе, что не могло не радовать.

– Почему твой отец так скотски относится к тебе?– задал я вопрос, хотя из той информации, что у меня имелась, я примерно знал ответ. Но мне хотелось услышать ответ от самой Мари.

– Моя мать умерла сразу, после того, как родила меня. Отец очень любил её, и всю жизнь винил меня в её смерти. Он никогда не видел во мне свою дочь, не заботился и не любил так, как должен любить отец своё дитя.– она сглотнула и заметно напряглась, а затем продолжала.– Он превратил мою жизнь в ад, и я мечтала после своего совершеннолетия сбежать от него. Но когда этот день наступил, он объявил, что выдаёт меня замуж за мужчину в двое старше меня, и приставил ко мне ещё больше охраны. Он передал меня в руки такому же зверю, как и он сам, и мой ад продолжился, только уже под присмотром другого карателя. Как-то так.

Желание разорвать этих двоих ублюдков разожглось во мне с большей силой, чем было раньше. Мари подтвердила мою догадку на счёт своей матери. С той информации, которую мне удалось нарыть, я подозревал, что дело было именно в этом. В те времена, когда происходили эти события, я сам ещё был ребёнком, и многого не знал. По этому много накопать на Димитру не удалось, так как прошло двадцать три года с момента смерти его жены и рождения Мари. Возможно если бы мой дед был бы жив, я смог бы расспросить его о большем, но увы, приходится довольствоваться тем, что имеем.

Но как бы Рафаэль не любил свою покойную жену Анну, он должен был взять ответственность за их общего ребёнка и вырастить его в тепле и заботе, как и предполагалось любому отцу. Его жена пожертвовала жизнью, чтобы принести ребёнка в этот свет, он должен был оберегать свою дочь, как зеницу ока. Хотя чему я удивляюсь, мой отец был таким же отморозком, как и Димитру, пусть они все горят в аду.

В те времена достойных отцов, которые искренне любили своих детей, было очень мало. У Влада такая же история с родителями. Его родной отец убил его мать кухонным ножом, а после подох в тюрьме. Владу, как и мне, да и как и многим детям, пришлось не сладко с самого детства. Повезло, что сын покойного господина Тревильяна со своей женой усыновили Влада и дали ему всё, что требовалось сломленному ребёнку в тот момент. И я рад, что обстоятельства сложились именно так, иначе мы бы не встретились с ним. По этому, как бы не было ужасно, но всё же хоть какие-то плюсы есть во всём этом дерьме. Хотя, как бы ты не пытался забыть, никакие плюсы не перекроют воспоминания, которые останутся в твоей голове на всю оставшуюся жизнь.

«...её крики раздались по всему дому, когда он бил ногой её хрупкое тело. Она прикрывала рукой свой выпуклый живот, пытаясь защитить жизнь, находившуюся в нём, но никто не мог защитить её саму. Я накинулся с кулаками на отца, пытаясь оттолкнуть его и защитить маму, но он даже не обращал на меня никакого внимания.

– Папа, не бей маму! У неё же в животе маленькая сестричка, ты делаешь больно им обоим!

Но он не слышал меня. Ему было всё равно. Ему всегда было всё равно...

Я повис на его руке, пытаясь хотя бы замедлить его удары, чтобы мама смогла встать и убежать. Но этого было не достаточно, я был слишком маленьким и беспомощным, а он слишком силён и свиреп.

– А ну свалил отсюда, щенок!– он откинул меня в противоположный угол и я упал, больно ударившись головой об стену.

– Нет, сынок!– мамин крик доносился к моим ушкам, но мне было больно слушать, голова кружилась, а в глазах всё плыло.

– Ты ответишь за всё, гулящая ты шлюха!– отец был в ярости, я не знал почему он такой злой и почему бьёт маму.

Разве можно бить беззащитных женщин? Их нужно беречь, как маму, так и мою сестрёнку. Она же ещё совсем маленькая, ей наверняка больно, как и маме.

Я пытался подняться на ноги, но было тяжело, моя голова кружилась, и была словно вата. Я сжал глаза, а после вновь открыл их, и зрение стало намного лучше.

Я увидел, как папа достаёт пистолет из-за пояса, а после громкий выстрел раздался с оглушительной силой, и наступила тишина. Больше не было слышно маминых криков, она не издавала вообще никаких звуков. Её тело неподвижно лежало на мраморном полу, и красное пятно растеклось на её любимом голубом платье.

Теперь она больше никогда не заговорит, не обнимет меня, не скажет, как сильно меня любит, и что я самое дорогое, что было в её жизни. Больше я никогда не смогу услышать, как мама поёт мне колыбель. Никто больше не услышит, как она поёт вовсе. Потому что она замолчала навсегда...

А потом он снова направил пистолет на её тело и пуля пробила мамин живот. Кровь разлилась по всему ковру, а моя собственная забурлила в моих жила. Он убил мою маму, а потом сестрёнку.
А я стоял и смотрел...
Я не смог защитить их обоих...»

– Леон.

Воспоминание выветрилось из моей головы так же быстро, как и настигло. Услышав своё имя из уст Мари я стряхнул головой и сосредоточился на ней. Она смотрела на меня вопросительным взглядом.

– С тобой всё хорошо?– задала она вопрос, пристально смотря мне в глаза, и мне пришлось отвести свои.

– Я в порядке, просто кое-что вспомнил.

Она продолжала пристально всматриваться в моё лицо.

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет.– я встал из ванной, чувствуя на себе её взгляд, но я не был готов говорить об этих вещах, меньше всего мне хотелось погружаться в тот ужасный день именно сейчас.

– Значит спать со мной ты хочешь, а разговаривать не хочешь.

– Я отказываюсь начинать с тобой разговор, моя лилия, если он не закончится сексом.– я перевёл тему, пытаясь отвлечь её на другие вещи, а она продолжала буравить меня своим настойчивым взглядом.

Я поднял её на руки, вытягивая из ванной, и ставя её ножки на мягкий коврик.

– Но сексом проблемы не решаются.– возразила она, а я лишь ухмыльнулся и стал вытирать её мокрое тело махровым полотенцем.

– А разве у нас с тобой есть какие то проблемы?– поинтересовался я, приподнимая бровь.

– Смотря, какие у нас с вами отношения, господин Уорнер.

Я проследил за каплей воды, которая скатилась в ложбинку между её груди, и уж слишком большой соблазн слизать языком эту каплю проснулся внутри меня, откидывая все ненужные мысли на потом.

– Мне казалось, мы очень хорошо поладили, разве нет?– я оторвал свой взгляд от её соблазнительной груди к глазам, и заметил как уголок её губ пополз вверх.

– Ты прав. На удивление, у меня не возникает желание придушить тебя подушкой по среди ночи.

– Нада же, с какой жестокой женщиной я связался.

Улыбаясь, я вновь поднял её тело на руки и понёс в спальню. Я положил её на кровать и сам лёг рядом, накрывая наши обнаженные тела чёрной шелковой простыню.

– Поспишь сегодня рядом со мной?– я сам не знаю, как этот вопрос вылетел из моего рта, ведь я никогда не спрашиваю женщин о таком.

Я проводил ночи с многими партнёршами, но никогда не оставлял их спать в своей постели. Я всегда любил просыпаться в одиночестве, это было главным правилом моей личной жизни. Но сегодня у меня появилось резкое желание увидеть свою лилию рядом, как только я проснусь. Я мог бы просто молча положить её рядом с собой и не задавать лишних вопросов, но мне хотелось дать ей выбор.

– Если только тебе будет комфортно.– ответила она и я с облегчением выдохнул, потому что мысленно я молил, чтобы она осталась.

Я удобно устроился на матрасе и, обхватив Мари за талию, прижал спиной к своей груди. Я крепко обнял её и зарылся носом в её волосы, от чего жар расплылся по всему телу, а сердце стало биться быстрее привычного ритма. Держать её вот так рядом, в своей постели, обнимать во сне, было самым прекрасным, что только могло со мной произойти, конечно не считая секса с ней. Если я умру во сне, то это будет счастливая смерть.

Я слышал её дыхание, ощущал, как бьется её собственное сердце, и от мысли, что это может прекратиться, моя кровь застывала в жилах. Я не позволю, чтобы это сердце остановилось. Я защищу её любыми способами, теперь во мне было намного больше силы. Я способен разорвать мир на две части, если понадобиться, и никто не способен меня остановить.

– Твой ублюдок отец вместе со своим скотским зятьком больше никогда не смогут навредить тебе. Уж я позабочусь об этом.– а ещё я лично займусь тем, чтобы эти двое подыхали как можно дольше и мучительней, когда прийдёт на то время. Я стану ихним карателем в судный день.

– Я знаю.– тихо ответила она.– Всё таки ты был прав, когда сказал, что не все мужчины такие, как мой отец и муж. Тогда я в это не поверила, потому что не знала других мужчин в своей жизни. Но теперь я вижу, что ошибалась, и сделала поспешные выводы. – я стал сверлить взглядом её затылок, ожидая дальнейших слов, мои мышцы немного напряглись.– Какая бы слава в клане не ходила о тебе, ты не такой уж и страшный, как многие говорят. Самый безжалостный и кровожадный охотник, известный своими жестокими расправами, оказался тем единственным мужчиной, который протянул мне руку помощи в трудный момент. Я не знаю, что творится в твоей голове, но я не капельки не сомневаюсь в том, что ты не причинишь мне никакого вреда и защитишь от опасности. По этому, как бы странно это не звучало, но я доверяю тебе Леон Уорнер, даже если весь мир боится тебя больше, чем самой смерти.

На секунду я перестал дышать. Внутри что-то сжалось, а потом я почувствовал как моё сердце колотится с бешеной скоростью. А она просто сказала, что доверяет мне, что чувствует себя в безопасности рядом со мной. Странное чувство проснулось во мне, и я не мог распознать его. Страх, гнев, волнение, возбуждение – нет, всё это было не тем. Что-то совсем другое. Что-то яркое и необычное. Что-то столь чужое и одновременно до жути знакомое, но я не знал что это было. Я не понимал. И опять я пришел туда, с чего всё начиналось. Неизвестность.

Я думал одна ночь с Анной-Марией поставит всё точки над «и», но стало только больше двоеточий. Я думал моя одержимость этой девушкой уйдёт, как только я заполучу её, но я наоборот хочу её ещё больше, чем раньше. Она как наркотик, который с каждым разом становился всё желанней, а я становился всё более зависимым. И я не знал как избавиться от этого.

Я не сказал ей о том, что их брак с Галицким уже расторгнут, осталось только дождаться официальных документов, которые это подтверждают. Всё потому что я не хотел, чтобы её мысли были только о том, как уехать как можно дальше отсюда. Как можно дальше от меня.

Когда она сказала, что хочет сбежать от нашего мира как можно дальше, как только получит документы о разводе, внутри меня что-то щелкнуло. Я не хотел расставаться с ней так быстро. Не тогда, когда я только узнал какого это иметь её рядом. По этому я умолчал о том, что брак больше её не связывает с Галицким. Мне не хотелось, чтобы она думала о ближайшей свободе, мне хотелось, чтобы она думала обо мне, как бы эгоистично это не звучало.

Я понимал, что время приближается, и я должен буду отпустить её. Но я хочу, чтобы эти дни принадлежали мне, нам обоим. Никогда я не желал ничего подобного, но она изменила мои желания, моё виденье. Она изменила что-то ещё, в чём я никак не мог разобраться, но я знал одно. Я не готов отпустить её сейчас, ещё слишком рано.

Мари лежала рядом, и тихо сопела. Она уснула сразу же, после своего признания. Я понял это по тому, как выровнялось её дыхание. Но я не спал. За окном уже стало рассветать, а я потерял свой сон где то в потёмках ночи.

Я прижал свою лилию к себе как можно крепче, наслаждаясь теплом её тела, и думал о том, как было бы прекрасно остаться навсегда в этом мгновении. Но было одна вещь, над которой я был не подвластен, и это чёртово время.

«– А разве у нас с тобой есть какие то проблемы?– поинтересовался я, приподнимая бровь.
– Смотря, какие у нас с вами отношения, господин Уорнер.»

Какие у нас могут быть отношения, если я настолько одержим ею, что любая мысль о том, чтобы отпустить её, резала меня больнее любого ножа? Как мне бороться с этим чувством, если она мечтает убежать отсюда как можно дальше, а я мечтаю приковать её наручниками к себе и никогда не отпускать?

Я обнял Мари за талию как можно крепче и поцеловал её оголенное плечо. Она тихо застонала, но продолжала крепко спать, а я в свою очередь наблюдал за ней, как чёртов сталкер.

«– Несколько проведённых ночей с Анной не помогут твоей проблеме.
– И с чего ты это решил?
– Потому что попробовав запретный плод, ты станешь зависим, и больше никогда не сможешь от него отказаться.»

Никогда не думал, что признаю это, но Влад был прав. Эта женщина сделала меня зависимым, и отрицать это было бы глупо, иначе я бы просто обманывал самого себя.

Сейчас моя лилия мирно спит в моих объятиях и даже не подозревает, какую власть имеет в своих нежных руках. Я никогда не имел слабости, и думал что так будет всегда... до сегодняшнего дня.

Она была моей ахиллесовой пятой – самым опасным местом, которое можно задеть и истечь кровью в любой момент. И я молил Бога, чтобы никто никогда не узнал об этом, иначе мне прийдёт конец...