Pluot Prompts

/////////////////////////////////////////////

Жанр: приключения.

Напишите рассказ с изображением черепа, волейбольного мяча и туннеля.

/////////////////////////////////////////////

Дознаватель Инквизиции — Марк Жонсьер наткнулся на след одной мало кому известной банды, пока расследовал покушения на Приора. Хм. Наводило на мысли, решил довести дело сам, не перепоручать кому-то. Группировка специализировалась на разбоях и грабежах, убивали как чистых, так и псиоников с нестабильными. Но оставались незамеченными. Как?

Волейбол. Точнее волейбольный мяч, мячи. Телекинетики придумали (а в банде они были): подавать опасные, почти смертельные подачи. Маскировка отличная.

Кстати, в мире Выживших: нет такого ажиотажа по спорту. Как раньше. Совет и Церковь приветствовали развитие его, возрождение. Играет, представьте, группа людей. Прямо матчи проводит, а потом БАХ! И атакуют, иногда на эти «псевдоигры» приходили достаточно состоятельные граждане. И телекинез применялся тонко, филигранно: медленно выводились из строя, выключались, нужные люди. Может быть, и команда на поле не знает об этом.

Нужного человека — принимают, иногда группу. Грабят. Временами убивают. Когда насилуют. Повесили пару раз, но тогда на бытовуху списали всё, хотя кто вешать по бытовухе будет? Безумство. 

Вот и Марк подумал так. Сидел. Сидел. Сидел. С папкой. Что-то вертелось: разочарование, например? Столько дел. Он никак не мог дать ход одному, нескольким. Даже поговаривали, мол хватку потерял, размяк. Не дай Единый!

Жонсьер — не профнепригодный человек, с гнилой натурой и жаждой крови, не будет отправлять на виселицу абы как, и кого. А в деле о «бытовухе» так и было. Не сходилось многое. Какие-то мелочи. 

Однажды принёс домой стопку дел…и споткнулся о порог кабинета! Больно было, Летиция прибежала, давай поднимать и на фотографии смотрит, хмурится, а потом говорит:

— Череп!

Марк не очень любил, и хотел, чтоб жена погружалась в его работу. Это грязно, но забыл про принцип на время.

Она, почмокав губами, произнесла покручивая кисточку. Блики из кабинета играли на её новом платье, цвета радуги, тени: в полутёмном коридоре смотрелось великолепно.

— Тебе повезло, — ехидный смешок, — или нет, но это акварель: вон, видишь на затылке… 

Марк пригляделся и действительно увидел красивую татуировку в виде стилизованного черепа, улыбнулся и поймал палец жены губами: она хихикнула как девчонка, а потом снова воротилась в свой образ львицы. Аккуратный наманикюренный пальчик мазнул краской ему по носу.

—…и, кстати, я скажу, — очерченные губы изогнулись в усмешке, — техника довольно старая, чей же это рисунок? Хм… Погоди, — Летиция подмигнула, — я сейчас принесу кое-что… Где-то уже это видела.

И она действительно притащила два десятка энциклопедий, справочников, пособий. Оказалось, татуировка копия работ одного известного акварелиста, жившего незадолго до Шторма. Ходили слухи, что на некоторых изображён «сам Шторм», а ещё, что тату-мастер чуточку изменил эскиз, рисунок и добавил, совместил оригиналы. 

— Ну, как минимум, — Летиция поцеловала мужа в открытые губы, — он должен быть хорошим акварелистом. Исследуй кружки, в Термитник придётся податься, порыскать. Может, эту вашу псионичку попросить?

Расследование показало, что рядом с грабежами: волейбол. Саму игру Жонсьер не особо любил, ему футбол как-то ближе: в школе играл неплохо. Кто-то даже шутил, что одним своим выражением напоминает Андреса Иньесту. Ну, что? Круто! Засматривался в детстве на него, если находил старые, доштормовые записи игр! Ух!

Волейбол и волейбол? И? Пересматривал по многу раз, и опять, и снова. Дело о покушениях никуда не девалось: на дело о грабежах (а он настоятельно рекомендовал объединить) времени не было. Что не так?

А тогда всё и выяснилось, по наводке жены, стал замечать «этого парня с черепом» буквально везде: в игре, жюри, на бровке, за полем, на трибунах. Другие члены банды тоже имели черепоподобные метки, знаки, символы, но в уникальности этой сомневаться не приходилось. На губах всё же горел воспоминаниями поцелуй. 

Сейчас он бежит по какому-то туннелю, с пистолетом наперевес и надеется, что его не пристрелят. Тоже мне. Наверное, доложили, что ходит тут кто, вынюхивает. Раньше: полиция чаще занималась, но после нападения на младшего сановника Церкви Единства — сразу отдали дело, со своими «виновными», конечно. Бездари!

Ноги гудят. Не хиляк, но и не его фронт работы. Пистолет отбил у какого-то, кто побить хотел. Бежать. Бежать. Бежать.

«Я дурак, — думал Марк, переводя дыхание, — мне Иво точно голову открутит! Но ладно, всё равно, без формы и в маскировке…о!» — в сухом отсеке туннеля кто-то приглушенно разговаривал, много людей, стратегию обсуждали. Пути отхода.

— Так, — хмурый и жёсткий голос (без взгляда: главный), говорит чётко и с расстановкой, — гасите этого! И…

— Но, Череп?.. — пискнул какой-то (пацан?) фальцет. — Мы в прошлый раз…

— А вот не надо! — Череп ударил по столу рукой. — Как в прошлый раз! Я. Сказал. После. Шестой. Передачи. Пусть. И. На. Две. Команды. Вам маскировка зачем? Детей пугать или баб трахать?

Фальцет пытался ещё, да только его перебил эмпатик. Выстрел в дверь. Автоматная очередь. Граната.

«Зачем я сюда пришёл? О, Единый!» — Марку лишь чудом удалось увернуться, отпрыгнул. Боль. Ногу прострелили.

Ползти? В канаве полной нечистот? Придётся. Отвечал. Перестрелка была такой плотной, не было времени дать сигнал в Инквизицию или КС. Ни секунды. 

Звонок. Летиция. «Опять! Ладно!»

Сброс. … … … Лу Рид? Именно. Мимо ехала. На байке. Стрельбу услышала, позвонила капеллану, Приору, Стоуну. Молодец.

Патроны заканчиваются. Кровь идёт. Тёмные пятна перед глазами. Встал на морально-волевых. До чёрных точек, и мушек, и вспышек. Иначе решето.

Схлестнулись два телекинетика, ещё эмпат. Бегали они по огромной части туннеля. Тиу-тю-тю-тьис! Бенч! Банч! Метал скрежетал, дрожала земля, стало заваливать. 

Всё. 
~~~

Иво раздражённый ходил по кабинету взад-вперёд. По кругу. По восьмёрке. На диване полулежал Марк, вытянув травмированную ногу. Голова тоже замотана. Глаз заплыл (а это уже с полицейским подрался, когда из бара в Термитнике выползал: надо ж было спасение из туннеля отмыть; ещё и эти двое псиоников с ним).

— Марк, — начал Приор, — я не говорю о том, что ты нарушил ворох инструкций, когда попёрся, — Лу прыснула, делая вид, что она-велосипед-и-её-тут-вообще-нет, — в тот злополучный туннель! — он поднял руку, останавливая возможные возражения. — Не говорю, что не поставил в известность о своём расследовании и вёл дело почти нелегально, втихую, а если бы… — все и так всё поняли. — Но драться-то было зачем? На виду у множества…

Марк только опустил голову, однако Лу знала, что он там прячет легкую улыбку. 

— Приор…

— Марк, — долгий взгляд в глаза, — знаю, что там оскорбили меня, Церковь, Инквизицию, их вон, твою жену, я не об этом...

Телохранители и дознаватель переглянулись.

— Ты чуть себе руку не сломал и ключицу не выбил, — лёгкое раздражение в глубине чёрных глаз, — уволить не могу, очень хороший сотрудник! Профессионал, но…

«Но?»

— Проверка квалификации не помешает: бег, стрельба, рукопашный бой и прочее. Понимаю, что в твоей работе оно и не нужно, но кто знает. Времена неспокойные…
~~~

Черепа повесили. Как и некоторых особо радикальных членов банды. Невиновных отпустили. Группировка оказалась гораздо более многочисленнее, чем думалось. С сетью и ответвлениями. Заманывали и вербовали новых членов под видом спортивных секций, группа риска: затравленные, забитые, бедные (и так далее) дети, деревенщина, что ищет «социальные лифты». 

Летиция, конечно, немного закусила на мужа, когда он сбрасывал, а она сходила с ума от беспокойства, но была рада встретить его почти невредимым. Для многих: выгодный брак, удобство, расчёт. Им всё равно — счастье любит тишину. 

Он сидит в её мастерской, смотрит на акварели. Она ходит в платье цвета радуги. И целует его. Снова.

— Больше никаких приключений, — кажется хрупче, чем есть, — если только?

Да? Руки отрываются от «вечного домика».

— Нога ж…

Смех разносится.

— Необязательно, — тонкий пальчик снова, и снова дерзкая натура вылезает, — я аккуратно…
~~~