Заложница времени

Гильдия оценщиков и антикваров «Золотой Глаз» располагалась в самом престижном районе Косого переулка — на мраморной площади напротив банка Гринготтс. Это был настоящий «золотой треугольник» магического Лондона: рядом возвышался элитный ресторан «Золотой единорог», где за закрытыми дверями заключались сделки на тысячи галеонов, неподалёку сверкали витрины ателье «Твилфитт и Таттинг», а в паре шагов располагалась штаб-квартира наёмников «Стального легиона» — для тех, кому требовалась защита.

Здание гильдии из чёрного мрамора с золотыми прожилками источало безмолвное, высокомерное богатство, словно древний храм, посвящённый культу ценностей. У входа, напоминающего портал в сокровищницу, дежурили охранники в боевых мантиях с эмблемами гильдии — стилизованным золотым глазом, видящим истинную цену всего сущего.

Холл поражал воображение: пол был выложен мозаикой из редчайшего лунного мрамора, а по стенам, словно в музее, были расставлены витрины с бесценными артефактами и украшениями. Здесь мерцал древний египетский амулет в форме скарабея, там переливался браслет работы мастеров прошлого, а в центральной витрине покоился кубок из метеоритного серебра, украшенный рунами, значение которых было утрачено столетия назад. Каждый экспонат был молчаливым свидетелем того, что гильдия имела дело не просто с деньгами, а с наследием цивилизаций.

По этому великолепию бесшумно сновали маги в мантиях, стоимость которых превышала годовой доход Пенелопы. Они говорили вполголоса, их движения были отточены до совершенства — здесь каждый жест мог стоить тысячи галеонов, а каждое слово взвешивалось на весах репутации.

Кларк стояла у входа и чувствовала, как по спине между лопаток стекает одна-единственная холодная капля пота. В животе неприятно скручивался тугой узел из ледяного страха и обжигающего азарта. Ещё два дня назад Пенелопа сидела в своём скромном офисе, который одновременно был и её домом, и перебивалась редкими консультациями и вопросами наследства, где самой большой интригой было, кому достанется старое пресс-папье. А теперь Кларк готовилась войти в логово самых осведомлённых и опасных людей магического Лондона, чтобы провернуть сделку на тысячи галеонов.

Всё из-за неё. Из-за мисс Морроу.

Пенелопа до сих пор не могла понять, почему эта странная, невозможная девочка выбрала именно её. Ведь мисс Морроу была права — она могла найти любого другого юриста, более опытного, более известного. Но она выбрала её, Пенелопу Кларк, полукровку с магловским образованием.

Возможно, именно поэтому. Морроу тоже была сиротой-маглорождённой, и Кларк отчасти понимала её сложности. Пенелопа знала, что значит остаться одной в мире, который смотрит на тебя как на гражданина второго сорта. Её отец, Роберт Кларк, и старший брат Майкл всю жизнь работали с магловским миром, защищали права маглорождённых, боролись за равенство там, где чистокровные видели лишь грязь.

Они погибли в семьдесят восьмом от рук Пожирателей Смерти. Мама, Роза Кларк, обычный человек по происхождению, сумела укрыть Пенелопу в магловском мире. Но постоянный страх и работа на истощение, чтобы прокормить их двоих и дать ей образование, подорвали здоровье мамы. Кларк едва успела окончить школу, как осталась круглой сиротой.

Пенелопа прошла школу аврората — не потому, что хотела ловить тёмных магов, а потому, что там учили юриспруденции, давали базовые знания о магических законах. Именно там она познакомилась с Томом Уилкинсом — тем самым бывшим аврором, чьими услугами хотела воспользоваться. Потом были университеты в магловском мире, двойное образование, попытка построить мост между двумя мирами.

Кларк хотела продолжить дело отца и брата. Вернуть фамилии Кларк былую известность. И когда эта невозможная девочка с наглой уверенностью вошла в её жизнь, оперируя психологией и правом как виртуоз, Пенелопа не могла не восхищаться. В Морроу было что-то от тех, кого она потеряла — та же решимость, тот же огонь в глазах.

И дело было не только в плане, но и в самой девочке. То, как Морроу вела себя, как говорила. Как одним взглядом заставила её, взрослую женщину, почувствовать себя провинившимся ребёнком. Как вошла в элитное ателье «Твилфитт и Таттинг» и, не моргнув глазом, заявила хозяину, что он сделает скидку. И он сделал! Ещё и остался доволен. А то, как Морроу подбирала мантию, как дотошно, с профессионализмом опытного стилиста, отметала один вариант за другим...

Кларк невольно коснулась рукава своей новой мантии. Тёмно-синяя. Из дорогой, струящейся ткани. Мантия сидела как влитая, придавая ей уверенности, которой так не хватало. Пенелопа не могла подвести эту девочку. Просто не имела права.

Слева и справа от неё стояли два молчаливых, похожих на скалы мага из «Стального легиона». Их присутствие стоило ей почти всех занятых у профессора Бабблинг денег, но сейчас, глядя на стеклянную позолоченную дверь гильдии, Пенелопа понимала, что это была необходимая инвестиция.

Кларк сделала глубокий вдох, расправила плечи и решительно прошла мимо охраны. Дверь распахнулась сама. Пенелопа подошла к стойке администратора — молодого мага с надменным выражением лица.

— Мне нужен мастер гильдии, — сказала Кларк деловым тоном. — У меня дорогое дело.

Администратор окинул её пренебрежительным взглядом, задержавшись на мантии и телохранителях.

— Боюсь, мастер Гримшоу занят. Могу предложить одного из наших клерков...

— Нет, — твёрдо сказала Пенелопа. — Мне нужен именно мастер. Дело на тысячи галеонов.

— Как я уже сказал, мастер...

— Тогда мой клиент будет продавать информацию в Европе, — перебила его Кларк, и в её голосе появились стальные нотки. — Но как англичане, мы не можем позволить, чтобы французы получили доступ к... такой ценности. Уверена, мастер Гримшоу не захочет упустить подобную возможность из-за... недопонимания.

Администратор поколебался, вновь скользнул взглядом по телохранителям, по её мантии, затем взял зеркальце связи.

— Мастер? Здесь леди с... интересным предложением, — выслушав тихий ответ, он кивнул и отложил зеркало. — Леди, прошу за мной. Только ваша охрана...

— Идёт со мной, — перебив, отрезала Кларк.

Администратор поджал губы, но пригласил их следовать за ним. Через минуту Пенелопу проводили в роскошное помещение на верхнем этаже. Кабинет был воплощением власти и тихой роскоши: стены из полированного дерева были увешаны картами, на которых золотыми нитями проступали незнакомые маршруты — магические торговые пути, вероятно. В воздухе витал запах старой кожи, пергамента и дорогого табака. Огромный стол из эбенового дерева был завален кипами документов и несколькими загадочными артефактами, тускло мерцающими в свете магических ламп. Из панорамного окна открывался вид на всю суету Косой аллеи, словно хозяин кабинета был её негласным кукловодом.

За столом сидел мастер Гримшоу. Он оказался мужчиной лет сорока, что было довольно молодо для его должности. У него были тёмные волосы и аккуратная, ухоженная бородка. В его проницательных серых глазах читался острый, расчётливый ум, но при этом в них таился живой интерес ко всему происходящему. Его тёмно-синяя мантия была расшита нитями золота, а на тонких пальцах поблёскивали несколько старинных колец с неброскими, но явно ценными камнями.

— Мисс...?

— Кларк. Пенелопа Кларк, — представилась женщина, садясь в кресло напротив его стола. Телохранители встали за её спиной. — Я представляю интересы очень влиятельного мага, который предпочитает оставаться анонимным.

— Понимаю, — кивнул Гримшоу, наливая чай в изящные фарфоровые чашки. — Что именно он хочет продать?

Пенелопа сделала глоток чая — он был превосходным, с тонким ароматом жасмина — и достала из дипломата колдофотографию.

— Координаты особняка на магическом источнике. Заброшенного особняка.

Кларк положила снимок на стол. На фотографии, сделанной с помощью новомодной колдокамеры, чётко виднелся герб на массивных, тронутых ржавчиной кованых воротах, а за ними — силуэт запущенного, но безошибочно узнаваемого особняка.

Гримшоу взглянул на фото и замер. Его пальцы, до этого лениво постукивающие по столу, застыли. Он взял со стола лупу с золотой оправой и внимательно, почти благоговейно, изучил герб.

— Это... это герб Блишвиков, — прошептал мужчина, и в его голосе прозвучало неподдельное изумление. — Вы нашли их потерянный особняк?

— Мой клиент нашёл, — поправила Пенелопа, сохраняя хладнокровие, которого не чувствовала. — Вчера мы с ним ездили проверить. Особняк находится в графстве Корнуолл. Точно соответствует описаниям из газет.

— Полагаю, стоит пригласить лорда Блишвика, — сказал Гримшоу, откладывая лупу. — В конце концов, это их родовой герб. Они должны подтвердить подлинность.

— Согласна, — кивнула Пенелопа. — Но у них есть час. Я не могу заставлять своего клиента ждать дольше.

Пока Гримшоу организовывал встречу, Пенелопа допивала чай и невольно мысленно вернулась к вчерашнему дню. Сначала они на Дневном рыцаре добрались до небольшого магловского городка, а потом почти час шли по густому пахнущему влажной землёй и грибами лесу. И вот, когда она уже начала сомневаться в этой затее, мисс Морроу остановилась.

Перед ними, словно вырастая из самого леса, стояли ворота. А за ними — особняк.

Вид захиревшего поместья был удручающим, но сквозь пелену запустения проступала былая, почти высокомерная красота. Когда-то это был шедевр георгианской архитектуры: три этажа из белого камня, который теперь потемнел от времени и покрылся зелёными пятнами мха, симметричные крылья, высокие арочные окна, в которых сейчас зияли чёрные дыры разбитых стёкол. Толстый плющ змеями обвивал колонны у входа, прорастая сквозь трещины в каменной кладке. Центральный фонтан, где когда-то, должно быть, резвились мраморные нимфы, теперь был забит сухими листьями и тиной. То, что раньше было безупречно подстриженным газоном, превратилось в дикий луг, где трава росла ей по пояс.

Но даже в таком состоянии особняк производил неизгладимое впечатление. В его линиях, в изящной резьбе по камню, в горделивой осанке, с которой он противостоял времени и забвению, чувствовалась порода. Это был не просто дом — это был памятник богатству, власти и падению целого рода.

Именно тогда, стоя перед этим молчаливым свидетелем чужой драмы, Пенелопа поверила, что всё это реально. И что игра, в которую её втянула эта странная девочка, стоила свеч.

Через сорок минут дверь в кабинет распахнулась без стука, и в комнату ворвался лорд Блишвик.

Это был мужчина лет семидесяти, чьё одутловатое от излишеств и дурного нрава лицо выражало крайнюю степень раздражения. Его редкие седые волосы были тщательно зачёсаны, чтобы скрыть намечающуюся лысину, а тонкие, брезгливо поджатые губы и холодные голубые глаза, смотревшие на мир с вечным высокомерием, довершали портрет человека, привыкшего получать всё, что он хочет. Его роскошная, но старомодная мантия из тёмно-зелёного бархата была расшита фамильным гербом, а на пухлых пальцах сверкали несколько тяжёлых перстней, которые выглядели скорее китчево, чем элегантно.

Пенелопа невольно задержала взгляд на его лице, и история, рассказанная мисс Морроу, ожила перед ней во всех уродливых деталях. Вот они, следы ярости оскорблённой женщины — паутина тонких шрамов, едва заметная под слоем маскирующих чар, ослабших от очевидной защиты кабинета главы гильдии, но от этого не менее отталкивающая. Кларк мысленно усмехнулась. Да, леди Блэк, очевидно, постаралась на славу.

Лорд Блишвик не удостоил даже кивком мастера Гримшоу, а сразу уставился на Пенелопу, окинув её презрительным взглядом с ног до головы, словно она была каким-то неприятным насекомым, забравшимся в его дом.

— Итак, эта... женщина утверждает, что нашла наш особняк? — его голос, тяжёлый и пропитанный самодовольством, сочился неприкрытым пренебрежением.

От этого презрения Кларк поёжилась, но воспоминания о словах мисс Морроу помогли ей удержать профессиональную маску: «Это беспроигрышное дело, мисс Кларк. Вопрос только в цене».

— Мой клиент готов продать координаты за две тысячи галеонов, — сказала Пенелопа ровным, отточенным голосом.

Лорд Блишвик расхохотался — громко, неприятно, так, что задрожали фарфоровые чашки на столе.

— Две тысячи?! — он вытер слезинку с уголка глаза. — Девочка моя, вы хоть понимаете, с кем говорите? Две тысячи галеонов за информацию, которая по праву принадлежит мне? Это не просто мошенничество, это наглость, достойная гоблина! Мой род владеет этой землёй и этим домом уже шесть столетий! Мы указали цену за эту информацию ещё в сороковых — четыреста галеонов, как сейчас помню. И вы хотите, чтобы я заплатил в пять раз больше? Да кто вы такая?

Мужчина подался вперёд, и его голос стал ниже, угрожающе.

— Вы, никто, безродное отродье, и смеете диктовать условия лорду Блишвику? Да я одним письмом в Министерство могу закрыть вашу жалкую конторку и лишить вас лицензии! Вы играете с огнём, мисс... Кларк, не так ли? Я о вас даже не слышал. И после сегодняшнего дня, уверяю, никто больше не услышит.

Его давление было почти физически ощутимым. Пенелопа чувствовала, как внутри всё сжимается — но не от страха, а от ярости. Она сжала кулаки под столом, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. В голосе лорда, в его презрительном тоне она слышала эхо тех, кто убил её семью. «Безродное отродье», «грязная полукровка» — те же слова, которые Пожиратели Смерти кричали, врываясь в дом Кларков. Слова, которые впились в память, когда она в слезах бежала с мамой, пока отец и брат, отбиваясь, выигрывали им время...

Пенелопа вспомнила слова Морроу: «Блишвики спонсировали... Неназываемого». И ту странную оговорку девочки про «первую» войну. Кларк поняла — вторая война уже идёт. Возможно, на деньги именно этого ублюдка были убиты её отец и брат. Возможно, именно его золото оплачивало пытки и смерть невинных.

И сейчас ей представлялась возможность выдавить яд. Не просто заработать деньги — а отомстить.

В этот момент перед глазами Пенелопы промелькнули лица отца и брата. Роберт Кларк с его добрыми глазами и вечно растрёпанными волосами, склонившийся над правовыми документами. Майкл с его заразительным смехом, рассказывающий о том, как он помог очередной семье маглорождённых получить справедливость. Оба мертвы. Оба убиты теми, кого спонсировал этот напыщенный ублюдок.

«За тебя, папа. И за тебя, Майкл», — мысленно прошептала она.

Кларк медленно подняла глаза, и её взгляд встретился с удивлённым Блишвиком.

— Лорд Блишвик, — начала она тихо, но её голос был твёрд как сталь. — Вы упомянули право собственности. Очень интересная тема. Позвольте мне процитировать «Закон о сохранении магических источников» от 1689 года.

Блишвик нахмурился, не понимая, к чему она клонит. Мастер Гримшоу, до этого наблюдавший за сценой с ленивым любопытством, подался вперёд, и в его глазах появился живой интерес. Кларк вспомнила вчерашний день, часы, проведённые в пыльных архивах Министерства. Вспомнила, как мисс Морроу несколько раз акцентировала внимание на том, что особняк стоит на магическом источнике. Это было не просто так.

В каждом слове этой удивительной девочки всё было не просто так.

— Согласно статье третьей этого закона, — продолжила Пенелопа, вытаскивая из дипломата копию закона и выкладывая её на стол перед Блишвиком, и её голос набрал силу, — любая семья, чей родовой дом расположен на активном магическом источнике, обязуется поддерживать и очищать его сезонными ритуалами. В противном случае источник загрязняется, что приводит к ослаблению магии во всём регионе.

— И что с того? — нетерпеливо бросил лорд, косясь на бумаги.

— А то, лорд Блишвик, что я потратила полдня в архивах и нашла не только этот закон, но и несколько десятков жалоб от магов, проживающих в графстве Корнуолл, которые начиная с пятидесятых годов писали в Министерство о том, что чары в их домах ослабевают, а артефакты теряют силу.

Кларк вытащила стопку копий этих заявлений и сделала паузу, давая своим словам впитаться в тишину кабинета.

— Но самое интересное, лорд, в статье четвёртой. В ней говорится, что если семья не выполняет свои обязательства по поддержанию источника в течение пятидесяти лет, она лишается права собственности на землю и любую недвижимость, находящуюся на этой земле. Оно передаётся тому, кто возьмёт на себя обязательство по очистке и поддержке источника.

Лицо Блишвика начало медленно багроветь.

— Это... это абсурд! Мы не могли...

— Закон не делает исключений, это вопрос безопасности магического мира, — Кларк позволила себе лёгкую, почти презрительную усмешку, и это было так не похоже на неё вчерашнюю. — Лорд Блишвик, вы сами сказали, что подали запрос на поиск особняка в сороковых. Чему есть подтверждение в газетах.

Пенелопа выложила копию газеты за сорок третий год.

— Вы официально признали, что не имеете к нему доступа. Обновляя объявление каждое десятилетие, вы лишь раз за разом публично документировали невыполнение своих обязательств. Таким образом, уже в восемьдесят первом году ваша семья юридически лишилась права собственности на этот особняк. Или в девяносто третьем, если рассчитывать от даты размещения запроса на поиск.

В кабинете повисла звенящая тишина. Блишвик смотрел на неё, открыв рот, но не находя слов.

— Так что, как видите, — продолжила Пенелопа, и теперь её голос сочился ледяным спокойствием, — мой клиент не продаёт вам вашу собственность. Он предлагает вам приоритетное право выкупа того, что вы уже давно потеряли. Две тысячи галеонов — это не вымогательство. Это невероятно щедрое предложение, учитывая, что любой другой маг, купивший эту информацию, сможет абсолютно законно заявить права на ваш «бывший» родовой дом.

— Я... я вас уничтожу! — наконец выдавил из себя лорд, но в его голосе уже не было былой уверенности, только бессильная ярость. — Я найду способ заставить вас заплатить за эту дерзость!

Кларк выдержала паузу, давая его угрозе повиснуть в воздухе и потерять свою силу. Только после этого она спокойно, почти бесцветным голосом, произнесла:

— Мой клиент предупреждал меня о подобной реакции. И велел мне в случае угроз увеличивать сумму. Так что, лорд Блишвик, теперь цена составляет три тысячи галеонов.

Блишвик опешил от её хладнокровия. Он ожидал страха, мольбы, но не этого ледяного спокойствия.

— Вы... вы... наглая, грязная полукровка! — выпалил он, переходя на откровенные оскорбления.

— За оскорбление, как велел мой клиент, цена возрастает до трёх тысяч пятисот галеонов, — всё так же ровно ответила Пенелопа, делая пометку на пергаменте, словно записывала протокол.

— Шлюха! Думаешь, я позволю тебе и твоему таинственному ублюдку водить меня за нос?

— Ещё одно оскорбление. Четыре тысячи галеонов.

Лорд Блишвик задыхался от гнева, кожа на его щеках наливалась злобным алым. Он сделал шаг вперёд, его рука потянулась к палочке.

— Да я...

Телохранители, как по команде, положили руки на палочки, и он замер.

— Угроза применения силы, — констатировала Кларк, и в её голосе впервые прозвучали нотки усталого удовлетворения. — Мой клиент был очень точен в инструкциях на этот счёт. Цена возрастает до пяти тысяч галеонов.

— Это... это грабёж! — прошипел Блишвик.

— Я просто выполняю условия, поставленные моим клиентом, лорд, — пожала плечами Пенелопа. — Вы можете прекратить это в любой момент, согласившись на текущую сумму.

— Я не буду платить вымогателям! — процедил Блишвик.

Кларк выдержала паузу, её лицо было абсолютно спокойным, словно слова лорда были не более чем жужжанием назойливой мухи. Она медленно начала собирать свои заметки и копии документов со стола, её движения были размеренными и окончательными.

— Тогда, боюсь, наш разговор окончен, — произнесла она ровным, почти безразличным тоном.

— Постойте! — выкрикнул мужчина, когда она уже почти закрыла свой дипломат. — Что это значит?!

Пенелопа остановилась и посмотрела на него так, будто он был неразумным ребёнком.

— Это значит, лорд Блишвик, что моё щедрое предложение о приоритетном выкупе больше недействительно.

Кларк проигнорировала его побагровевшее от гнева лицо и обратилась напрямую к мастеру гильдии, который наблюдал за этой сценой с нескрываемым восторгом:

— Мастер Гримшоу, я вынуждена вернуться к первоначальному пожеланию моего клиента. Очевидно, что переговоры зашли в тупик. Поэтому, чтобы разрешить все вопросы на равных и справедливых условиях, мы переходим к вопросу организации аукциона.

Кларк сделала короткую, но весомую паузу.

— Стартовая цена лота — пять тысяч галеонов.

Дальнейшие события прошли как в тумане. От напряжения, от того, как лорд Блишвик заткнулся и уже пытался юлить перед мастером гильдии, Кларк запоминала всё урывками.

— Мастер Гримшоу, — заговорил лорд уже совсем другим, заискивающим тоном, — возможно, мы могли бы обсудить...

— Боюсь, лорд Блишвик, — ответил мастер с едва скрываемым удовольствием, — леди Кларк права. Аукцион будет справедливее для всех сторон.

Вот Пенелопа сверяет договор с мастером, дотошно проверяя каждую строчку. Вот выпроваживают лорда Блишвика, который бросает на неё полные ненависти взгляды. Вот Кларк видит хитрости в документах и настаивает на правках. Она была дотошна как никогда.

Когда они подписали договор, и магия скрепила его золотистыми нитями, Пенелопа передала фотографию дубовой рощи возле ворот и трухлявого изогнутого пня.

— Думайте о красивой роще и вот об этом пне, когда будете аппарировать, — объяснила она. — Но ни в коем случае о доме Блишвиков.

Мастер вызвал одного из своих людей — худощавого неприметного мага в чёрной мантии. Тот изучил фотографию, выслушал пояснения, кивнул и вышел из кабинета. Вернулся он через десять минут и молча кивнул мастеру.

Гримшоу расплылся в улыбке.

— Леди Кларк, это было... впечатляющее представление. Гильдия будет рада сотрудничать с вами и впредь.

Выходя из здания гильдии в сопровождении телохранителей, Пенелопа чувствовала себя совершенно другим человеком. Да, её руки дрожали так сильно, что она не могла сжать кулак. Адреналин отступал, оставляя после себя гулкую, звенящую пустоту и желание по-скорее добраться до дома на подкашивающихся ногах.

Но Кларк победила. Цена этой победы ощущалась в каждой дрожащей клетке её тела, но она выдержала. Она не подвела мисс Морроу. И впервые в жизни почувствовала себя настоящим юристом.

Главное — Пенелопа почувствовала, что отец и брат были бы ею горды. Она сделала то, что они делали всю жизнь — поставила на место зарвавшегося аристократа, защитила права тех, кого считают людьми второго сорта.

«Держитесь меня, мисс Кларк, — Пенелопа вспомнила слова девочки. — И вы не пожалеете».

Теперь Пенелопа понимала, что это значило. Это значило обрести цель. Это значило продолжить борьбу. Это значило, что Кларки снова в игре. И она, наконец, почувствовала, что достойна этой фамилии.