Лекарство

Никаких извинений

ПОДРОСТКИ ВЗЯТЫ ПОД СТРАЖУ

Представители Программы сообщают, что они поймали группу подростков, которые скрывались неподалеку от озера Тахо, в штате Невада. На данный момент их имена скрывают, однако, есть предположения, что среди подозреваемых находятся Слоан Барслоу и Джеймс Мерфи.
Двое подростков, об исчезновении которых мы узнали в прошлом месяце, заставили власти начать облаву, охватившую несколько штатов. Причины, по которым Барслоу и Мерфи оказались в бегах, так и не были раскрыты общественности, однако эффективность Программы была поставлена под сомнение.
В самый разгар споров из Программы вышел Артур Притчард, ее создатель. На этой неделе его адвокат сделает официальное заявление. Пока что с ним нельзя связаться, чтобы получить комментарий.

Репортер Келлан Томас

Глава 1

Я слышу голоса, но слова разобрать не могу. Сначала не могу. Пытаюсь открыть глаза - веки налились тяжестью - моргаю, прищурившись от света. Рядом со мной эхом отдается голос.
- Есть здесь кто-нибудь? - женщина спрашивает более четко.
Я медленно поворачиваю голову, чувствую, как онемели губы. Как пульсирует в голове боль, там, где я ударилась об асфальт. «Помогите», - шепчу я медсестре, которая ждет ответа. Пытаюсь протянуть к ней руку, но руки у меня привязаны к кровати. Со всех сторон - ярко-белые стены, в воздухе - резкий запах хлорки. Медсестра наклоняется ко мне, и я вспоминаю, что видела ее в первый раз, когда лежала в больнице. Сестра Келл кладет руку мне на плечо.
- Мы поможем тебе, - говорит она, искренне улыбаясь тонкими губами, - но сначала нужно избавиться от инфекции.
Из кармана пушистого голубого свитера она достает шприц и снимает колпачок.
- А теперь не шевелись, милая, - говорит она, закатывая мне рукав, - или будет и правда больно.
Ахнув от страха, я закашливаюсь, жалобно говорю:
- Пожалуйста, Келл. Я не больна. Правда же.
- Все так говорят.
Ведет она себя доброжелательно, но твердо. А когда я чувствую укол иглы и жжение лекарства, не скрываю рыдания.
Входит обработчик. Он высокий и, по сравнению с другими, немного неопрятный. Это - тот самый, который положил Касу руку на плечо тогда, на парковке. Я падаю духом и трясу головой, пытаюсь избавиться о воспоминания о Касе. Пытаюсь притвориться, что последних нескольких недель, что я знала его, не было. В моей голове просто не умещается, что именно тот парень, который заботился о нас, нас и сдал.
Обработчик подходит к нам, и они с Келл о чем-то тихо говорят. Когда заканчивают, отстегивают мне руки и сажают на кресло-каталку, привязав к подлокотникам. В месте укола уже не жжет, только щиплет, а потом появляется такое чувство, будто я в теплой ванне. Меня охватывает покой, даже хотя умом я и понимаю, что нет причин успокаиваться. Лекарство заглушает панику, но не может замаскировать все. Я не позволю. Отталкиваюсь ногами, пытаюсь вытолкнуть себя из кресла, но я такая вялая. Стараюсь я зря, как рыба, которую бросили на землю, тяжело дышу, а когда мы выезжаем в коридор, я настолько устала, что не могу драться. Я откидываюсь в кресло, чувствуя, как по щекам стекают слезинки.
- Куда мы идем? - я едва слышно бормочу, а сестра Келл торопливо идет рядом со мной, засунув руки в карманы свитера.
- На прием к доктору, Слоан. Им нужно решить, подходишь ли ты для того, чтобы продолжать лечение.
Сердце у меня пропускает удар.
- А если нет? - спрашиваю я. Сестра Келл не отвечает мне, только улыбается, как будто это глупый вопрос.В коридоре мы проезжаем мимо пациентов - ярко-желтый цвет их одежды режет мне глаза. Но перед тем, как каталку заводят за двойные двери, я вижу лицо - и лиишаюсь всякой надежды.
Сидя на стуле рядом с окном, широко раскрытыми, наивным глазами на меня смотрит Лейси Кламат. Ее светлые волосы подстрижены короткой стрижкой пикси, а на безмятежном лице - ни единого признака, что она меня узнала, ни единой эмоции. Я едва не окликаю ее, но молчу, когда вижу, как к ней подходит медсестра и кладет в руку маленький бумажный стаканчик. Послушно, не сопротивляясь, Лейси проглатывает то, что лежит внутри и снова смотрит прямо перед собой.
Когда обработчик толкает мое кресло в дверь с табличкой ОТДЕЛ ТЕРАПИИ, я оборачиваюсь и снова смотрю на нее. Это же она - Лейси. Но, хоть я и рада видеть, что с ней все в порядке, очевидно, что она... изменилась. Не знаю, что они с ней сделали, но мне нужно перестать об этом думать. Я вернусь за ней. Так же, как и Джеймс за мной, о чем я молюсь.
Когда меня завозят в кабинет врача, руки мне не освобождают. Я сижу не с той стороны огромного дубового стола, заваленного бумагами. Это не то учреждение, в котором я была раньше, даже хотя сестра Келл и выступает в роли сестры Рэтчед (антигерой романа «Пролетая над гнездом кукушки - прим. перев.). С тех пор, как я уехала из Орегона, по всей стране открылись новые учреждения. Я даже не могу сказать, в каком я штате.
В отличие от коридора, где сразу понимаешь, что ты в больнице, здесь такое ощущение, что ты дома, хотя и дома у мужчины. Вдоль стен темно-зеленого цвета, напоминающих об охоте, выстроились ряды книжных полок, а стул с витиеватым узором, к которому меня привязали, стоит на ворсистом бордовом ковре. Картину довершает бар в виде глобуса, заполненный бутылками, и вся обстановка напоминает мне чью-то элитную пещеру.
Они что, пытаются создать ощущение комфорта? Того, что все в порядке? Наверное, это не важно. Мне нужно найти Даллас и убедиться, что с ней все хорошо. Имеенно она всегда добывала для нас информацию, но сейчас - моя очередь.
Позади открывается дверь, и я вся напрягаюсь. Я почти жду, что ко мне подойдет доктор Уоррен, с ее русыми волосами, забранными в хвостик - таким безобидным и внушающим доверие. Но человек, который обходит мое кресло - не доктор Уоррен. Я смотрю на мужчину, который садится в кожаное кресло по другую сторону стола.
Открыв мое дело, он смотрит на меня и тепло улыбается.
- Привет, Слоан, - говорит он, но как-то странно, как будто провел годы, избавляясь от акцента. Его тщательно подстриженная борода цвета перец с солью растет на лице, которое могло бы быть красивым, если бы не шрам, который рассекает верхнюю губу. Но даже шрам не делает его непривлекательным - просто чуть более жестким, чем большинство бесцветных докторов, к которым я привыкла.
- Меня зовут доктор Беккетт, - говорит он и достает из кармана пиджака очки в тонкой оправе. Надев их, внимательно смотрит на меня.
- Вижу, тебе уже дали лекарство, - он что-то записывает на листе в моем деле, - это необычно.
- Я бы сказала, что почти все, что происходит - необычно.
Голос у меня хрипит, и доктор Беккетт, положив локти на стол, наклоняется ко мне.
- Думаю, я с тобой соглашусь, Слоан. Ты уже прошла через Программу. Что такого случилось, что ты оказалась здесь во второй раз? Депрессия снова овладела тобой?
- Вы шутите? - спрашиваю я. - Я здесь, потому что я хотела сбежать. Потому что вы все - просто сборище психопатов!
Мою вспышку эмоций сразу же заглушает еще одна теплая волна, и я, выругавшись, опускаю голову набок. Я не хочу расслабляься. Я хочу тут все расколошматить.
Доктор печально качает головой.
- Похоже, ты страдаешь заблуждениями. Не так уж необычно.
Он что-то записывает в моем деле.
- Пациенты-суицидники часто неправильно интерпретируют то, что происходит. У них развивается паранойя. Они думают, что все хотят причинить им вред. Жаль, что ты чувствуешь себя такой одинокой. Мы все так за тебя переживали.
- Да уж, конечно.
- Ну же, подумай, - говорит он, взмахнув рукой, - посторайся мыслить здраво, Слоан. Ты же не можешь верить в то, что мы все желали тебе несчастья. Сестра Келл даже сама попросила, чтобы ее назначили к тебе. Мы хотим, чтобы у тебя все получилось. Подумай о своем потенциале. Ты могла бы принести такую пользу обществу - как подросток на плакате. Красивая, умная, по-человечески несовершенная. Публика бы с радостью восприняла тебя как мотивационного оратора. Ты бы могла убедить детей принимать участие в Программе, чтобы нам не пришлось выискивать их. Но ты не следовала рекомендациям твоего врача. Или обработчика.
Он замолкает и складывает руки перед собой.
- Сожалею по поводу Кевина. Мы вместе работали в другом учреждении.
Хотя лекарство должно успокаивать меня, при упоминании о Кевине я выпрямляюсь, а веревки, которыми я привязана, сильнее вонзаются в руки.
- Что вы с ним сделали?
Доктор Беккетт качает головой, как будто не понимает, о чем я говорю.
- Я? Нет, дорогая. Это из-за тебя он снова заболел. Из-за того стресса, в который вы с Джеймсом Мерфи повергли его. Вскоре после того, как вы сбежали, Кевин прыгнул с моста Сент-Джонс.
Это шокирует меня, и я опускаю голову. Боль, резкая, острая, вонзается в меня, и лекарство не успевает ее спрятать. Кевин больше не в Программе. Он мертв.
- Вы убили его, - шепчу я, зажмурив глаза.
- Не будь дурочкой, - говорит доктор с легким недовольством. - Мы хотели помочь Кевину, но он решил поступить по-своему. Иногда они так делают - больные. Вопрос в том, -он снимает очки. - что решишь ты? Если бы у тебя была возможность, ты бы покончила с собой, Слоан? Ты бы зашла так далеко, чтобы сохранить зараженные воспоминания?
Да. Я думаю, если вкратце, то да - но зачем задавать этот вопрос? Почему нет другой альтернативы? Я хочу быть сильной. Внутри себя я кричу, что я должна быть сильной, но по-настоящему уже начинаю паниковать. Кевин - мой обработчик, мой друг - мертв. Учитывая все, что я знаю, люди из Программы могли заставить его спрыгнуть с моста, но даже если он и сделал это сам, то затем, чтобы защитить нас. Программа заставила его. А когда они начнут так же давить на меня, что сделаю я? Ничего не осталось. Они изменили Лейси. Изменят и меня. Стоит ли вообще жить?
- Нужно ли нам держать тебя связанной ради твоей же безопасности, Слоан? - мягко спрашивает доктор Беккетт.
- Да, - отвечаю я резко, упрямо. - Да, нужно.
Доктор Беккетт вздыхает и откидывается назад в кресло.
- Печально.
Он наживает кнопку вызова на телефоне.
- Предупредите сестру Келл, чтобы приготовила следующю дозу, - говорит он, бросив осторожный взгляд в мою сторону. Несколько секунд собирается с мыслями - складывает очки и кладет их в карман. Я вдруг думаю, что он носит их только затем, чтобы выглядеть более официально. Мы, видимо, уже прошли через эту стадию в наших отношениях.
- Мы можем быть друзьями, - тихо говорит он мне, - если захочешь. Но в этом уравнении есть одна неизменная часть - ты никогда и ни за что не выйдешь отсюда, сохранив воспоминания. Мы просто не допустим этого. Попытайся понять наше положение.
- Вы - монстры.
- Правда? А может, мы - способ остановить эпидемию мирового масштаба? Когда испытывали вакцины, всегда были жертвы. Разве ты не хочешь умереть ради будущих поколений?
- Нет. А вы хотите убить меня ради них?
- Да. Если коротко, то - да.
Я не помню то время, когда была в больнице. Неужели они всегда были такими откровенными? Такими ужасающими? Или же, учитывая мое нынешнее положение, они решили отбросить приличия? Отчасти я хочу, чтобы он обманул меня, сказал что-нибудь, чтобы прогнать страх. Но опять же, его прямота поможет мне твердо стоять на земле и с большей решимостью идти к цели.
- Ну, - говорит доктор Беккетт, - я знаю, что ты испытывала серьезный стресс. Не проявились ли какие-нибудь воспоминания?
Я чувствую скорбь, когда понимаю, что я снова потеряю часть своей жизни, потеряю Миллера. Но если я надеюсь выбраться отсюда и остаться в живых, мне нужно подыгрывать - хотя бы какое-то время.
- Да, - говорю я, - но это не плохие воспоминания. Я... я расскажу о них, без сопротивления. И без лжи. Но сначала я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. Я хочу знать, все ли в порядке с Даллас.
- Доктор улыбается - кажется, он рад слышать, что я буду принимать участие в лечении.
- Ах да. Даллас Стоун. Похоже, ее болезнь прогрессирует. Если не принять решительные меры, она может и не пережить эту ночь. До дальнейших указаний она находится в карцере.
- Что? Вы не можете вот так запереть ее. Она же не животное!
- Она вырывала свои волосы. Она представляет опасность для себя и других. Ради Бога - она же ударила ножом обработчика.
- Он заслужил это! - кричу я.
- Она совсем сошла с ума. Убьет кого-нибудь.
- Позвольте мне поговорить с ней. Пожалуйста.
Я натягиваю веревки, и мне хочется сложить руки перед собой, чтобы показать, насколько я искренна. Доктор Беккетт наклоняет голову и, кажется, обдумывает это.
- Она - моя подруга, - умоляю я, - я смогу ее успокоить.
Даллас и правда моя подруга, та, за кого я стану бороться. Жаль, что я не поняла это раньше и не вытащила нас из того дома до того, как появились люди из Программы.
- Ты правда думаешь, что сможешь до нее достучаться? - осторожно спрашивает он.
- Да, - выдыхаю я, - правда.
И хотя его убеждает то, что я могу помочь Даллас, я больше озабочена тем, чтобы она не распускала сопли, пока я не решу, что делать дальше. Мы нужны друг другу, чтобы сохранить рассудок.
После долгой паузы доктор Беккетт кивает и нажимает кнопку на интеркоме - и, пока говорит, смотрит на меня.
- Пожалуйста, отведите мисс Барслоу в карцер, чтобы поговорить с пациентом. Приглядывайте за обеими.
Снова усевшись в кресло, он берет мое дело и проглядывает его.
- Надеюсь, ты сможешь успокоить ее, Слоан, - говорит он, кинув коричневую бумажную папку на стол, - а если нет, тебе очень не понравится то, что случится дальше.