Глава 2. Всë ради мечты
Прошло уже несколько лет. Дети стали подростками, подросли и поумнели, стали серьëзней и им уже не интересны детские игры, например, салочки, прятки и хороводы. Вместе с возрастом поменялось и их поведение, но не отношение друг к другу.
Вереса и Шинджи всë ещё дружили, общались, и чувства уже повзрослевшей беловолосой девочки не изменились. Опасения Такушиби сбылись: его сестра действительно влюбилась в Шинджи – в того, кто никогда не ответит на её чувства взаимностью без вмешательства колдовства. Если бы она его приворожила, он бы так же, как и Вереса, любил еë, но девушка не хотела этой поддельной любви, не желала принудительно заставить его влюбиться в неë, поэтому довольствовалась тем, что есть, имея дружеские отношения с Шинджи. Люди не могут любить колдунов, но о запрете дружбы никто ничего не говорил.
Тот летний день был особенным для Вересы, как и все предыдущие, когда она могла бесперерывно любоваться своим возлюбленным, как он пристально смотрел на поплавок самодельной удочки, сидя на бревне и не обращая внимания на затуманенный взгляд подруги, что сидела рядом и помалкивала. Шинджи был увлечëн рыбалкой и самим еë процессом. Его это дело расслабляло и приносило некое удовольствие, ведь, ловля рыбу, можно также смотреть на течение реки и пейзаж на противоположном берегу. Парень никогда там не был, но хотел бы, ведь места там действительно красивые. Наверняка там побольше живности и съедобной растительности, ведь на ту землю редко ступает нога человека, а, может, и вообще не ступает.
— Шинджи, клюëт! — оповестила его девушка, заметив, что рыбак перестал обращать внимание на поплавок.
— О! Точно! — обрадовался он, слегка вздрогнув. Немного погодя, он потянул удочку на себя и увидел большую рыбу на крючке, но...
— Ну, блин! — Рыба соскользнула и уплыла восвояси. — Шинджи, ты чего?
— Твою дивизию! — ругнулся парень и возмущëнно вздохнул. — Чтоб тебя...
— Чтоб тебя акула проглотила! — встав, крикнула вслед рыбе Вереса. Парень вытаращил глаза.
— Эм... А акула – это кто?
— А? Ну... Это ЗДОРОВАЯ такая рыба с зубами, как у динозавра!
— А динозавр – это кто?
— Это такая БОЛЬШАЯ рептилия с БОЛЬШИМИ зубами и БОЛЬШИХ размеров, — терпеливо пояснила девушка, специально выделяя в речи прилагательные.
— А где они водятся?
— Динозавры вымерли ещё до нашей эры, а акулы обитают в морях и океанах, представляют собой больших рыб с острыми, как скальпель, зубами. Не волнуйся, у нас они не водятся.
— А что такое... Эм... Ну... Как он? О! Океан! Что такое океан?
— Ты и этого не знаешь? — удивилась она. — Ну, это такое море, только побольше. Океаны занимают, кстати, большую часть земли. Их пять: Тихий, Атлантический, Индийский, Северный Ледовитый и Южный, самый большой – Тихий, разделяет целых четыре материка: Северную Америку с Евразией и Южную Америку с Африкой.
— Ты такая начитанная, Вереса! Я восхищëн, — признался Шинджи. Девушка раскраснелась от такого комплимента.
— Да я просто читаю много, вот и всë.
— Мне бы быть таким умным, я бы мир перевернул, — усмехнулся брюнет.
— Но разве ты мечтаешь не о другом?
— Верно, просто замечтался. — Парень положил удочку на землю, смотав перед этим верëвку, привязанную к ней. — Я всë ещё мечтаю стать императором, хочу прославить наш род, в котором никогда не было выдающихся личностей, хотя и понимаю, что это не то, что маловероятно, это невозможно. Если это произойдёт наяву, это станет настоящим чудом для меня.
Слушая, как еë возлюбленный с таким трепетом рассказывает о своей мечте, еë сердце сжималось, а глаза светились от такой искренности. Ей всей душой хотелось реализовать его мечту в жизнь, чтобы он гордился собой и не считал себя низшим звеном общества, ведь он хотел этого больше всего на свете, в то время как Вереса мечтала быть любимой им. Конечно, если она исполнит его мечту, он еë не полюбит за это, лишь будет благодарен ей, но всë же она не может не помочь и спокойно смотреть, как он горюет из-за своей безнадëжности.
— Шинджи, я...
— О! Кстати, ты помнишь, что это за дерево? — не услышав еë шëпот, бодро заговорил парень.
— Дерево?
— Ага! — Кивнул, постучав по стволу поваленного дерева, на котором сам сидел. — Это ведь то самое дерево, с которого я грохнулся и заработал вывих плеча. Так ему и надо!
— Но ты ведь хотел на нëм тарзанку повесить...
— Да хрен с ней, с этой тарзанкой! У меня когда плечо зажило, уже и лето кончилось, а на следующее не было смысла еë вешать из-за непогоды, а уже на другое я уже вырос, тогда уже было позорно этим заниматься, да и желания, по правде говоря, совсем не было. Я, конечно, мог детворе повесить, а потом подумал: «Надо будет, сами попросят своих отцов это сделать, мне это не надо».
— Ты прав, но всë же я не думаю, что в 14 лет это является позором.
— Вообще да, но ты видела, как я за те два года вымахал? У меня рост был, как у взрослого мужика – где-то полтора метра и двадцать с копейками сантиметров. Сейчас же мне 16, я подрос ещё на 5 сантиметров. Тебе не кажется, что я какой-то дылда, а? В кого, интересно?
— Ха-ха, да, признаю, ты довольно высок, но, должна сказать, девушкам нравятся высокие мужчины, — покраснев, улыбнулась она.
— Да ладно?! Почему же?!
— Когда девушке грустно или она плачет, она может прижаться к мужской груди и, выплакавшись, успокоиться. Правда, это неудобно при поцелуе, но всë же мы предпочитаем высоких.
— Прижаться и выплакаться? Ха! Ну да, и все слëзы с соплями окажутся на рубашке, которые потом хрен отстираешь! А одежда-то новая на дороге не валяется, знаешь ли!
— Эй! Мы же не высмаркиваться в ваши рубашки собрались! — возмутилась беловолосая.
— Ха-ха! Да ладно, я пошутил, — усмехнулся Шинджи. — Ты такая смешная, когда злишься.
Это утверждение ещё больше разозлило девушку, и она, надув щëки, как обиженный ребëнок, раскраснелась и с хмыком отвернулась от него. Конечно, она понимала, что он еë специально дразнит, но, кажется, ей самой хотелось подыграть ему, чтобы видеть улыбку на его лице, а не кислую мину, какую он состроил, говоря о своей мечте. Уж лучше пусть улыбается, чем грустит из-за своих печальных мыслей.
— Шинджи, а ты помнишь, что случилось на этом самом месте четыре года назад? — неожиданно спросила его Вереса.
— Конечно же помню! Здесь твой брат меня чуть не задушил прямо у того дерева, с которого я чуть в усмерть не навернулся, — усмехнувшись, ответил парень в своей манере. Любит же он называть вещи своими именами.
— А ещё что? — нахмурилась обиженно беловолосая.
— Здесь мы впервые встретились и познакомились, — угодил ей с ответом Шинджи. — Я наконец-то завëл себе первую подругу, то есть тебя.
— А разве ты до этого не дружил с девочками?
— Я разве об этом не говорил?
— Нет.
— Ах, ну, тогда, должен тебе сказать, что до этого я дружил исключительно только с пацанами, с девчëнками даже заговорить не решался, хотя они ко мне и не лезли, не приставали, видно, для них я был совсем не интересен и ничем не примечателен.
— Не говори так!
— А что поделать? Правда же, как-никак...
— У тебя самооценка ниже пятки, но при этом мечтаешь о троне? Тебе не кажется это смешным?
— Есть немного, но ведь настоящий правитель и не должен считать себя выше и ценнее других, верно?
— Ну, наверное... Мне-то откуда знать?
— И то... Стоп! Ты это слышала? — насторожился Шинджи, прислушавшись.
— Что именно?
— Тише! — подставив палец к губам, шикнул парень. Оба замолкли и навострили уши. Вроде бы, на первый взгляд, ничего не было слышно, но где-то далеко трезвонил колокол, что оповещал горожан о важной новости, которая будет сказана на сборе на главной площади. — Будет объявлен указ императора!
Шинджи начал чему-то радоваться и улыбаться перед ничего непонимающими глазами Вересы. Он схватил удочку и руку девушки и побежал куда-то, вроде бы в сторону своего дома. Беловолосая ничего не понимала, но покорно бежала за парнем.
— Шинджи, что случилось?
— Мы сейчас поедем в город! К началу собрания мы должны успеть!
— Но зачем?
— Я никогда не пропускаю такое! Мне нужно в город, чтобы узнать, какой указ издал император!
— Для чего тебе это?
— Так как император давно не появлялся на публике из-за болезни, я подозреваю, что дни его жизни подходят к концу, и он собирается выбрать приемника среди обычных простолюдинов, который бы занял его место!
— А ведь и правда... У него же нет наследников!..
— Теперь-то ты поняла? Это мой шанс, и я его ни за что не упущу! — уверенно заявил он, не замедляя бег.
Они добежали до дома Шинджи и пулей залетели в конюшню. Там в одиночестве стоял в деннике конь по кличке Август, который принадлежал отцу парня. Родителей дома не было, они уехали в соседний город на втором коне торговать молоком, оставив всë хозяйство на сына. Коня можно было брать ему, и Шинджи, выведя животное из конюшни, закрепил на его спине седло, запрыгнул на него и прихватил с собой Вересу. Дëрнув за узду, они умчались в лес. Чтобы добраться до Дьяоро, им нужно было преодолеть лес и проехать ещё пару километров по дороге, ведущую в три стороны: в Дьяоро, Цукаровку и тот самый город, куда уехали родители Шинджи, который был не так далеко от столицы.
Конь бежал быстро, а наездник, можно сказать, агрессивно дëргал за узду и пинал жеребца по бокам. Девушка еле держалась на коне, боясь упасть в грязь. Учитывая то, что сегодня успел отхерачить не хилый ливень, так ещё и Шинджи Августа торопит, и в седле Вересе было крайне некомфортно сидеть и держаться за парня, вцепившись в ткань его кофты мëртвой хваткой. Девушка молилась, дабы эти муки поскорее закончились.
Когда они добрались до площади, выступ для балабола* был уже окружëн прочным кольцом из любопытных людей. Через эту толпу точно не пролезешь целым. Вздохнув, парень слез с коня и помог беловолосой спуститься. Он нахмурился и смотрел на голову балабола.
— Шинджи, не волнуйся, всë равно по городу потом листовки расклеют, и ты будешь в курсе всего...
— Я читать не умею! Забыла? — вспылил он на девушку.
— Так я тебе прочту!
— А я хочу сам всё узнать, без твоей помощи! — заявил он и устремил взгляд на крышу ближайшего дома. — Пошли! — взял девушку за руку и потащил куда-то.
— Что ты задумал?
Ответа на свой вопрос Вереса так и не дождалась. Оказалось, парень собрался лезть на крышу дома, чтобы всë услышать и увидеть. Слышать всë он действительно мог, лëжа на крыше одноэтажного дома, но остаться незамеченным... В конце-концов, стража ведь тоже присутствовала на сборе, охраняла царского балабола и оглядывала всю округу в поиске нарушающих порядок, так что парочке пришлось пригнуться и стараться вести себя как можно тише.
— Мои дорогие подданные! — читал указ балабол от имени императора. — Я должен вам сообщить принеприятнейшее известие: моя жизнь близится к концу, час мой близок. За свою жизнь я так и не успел обзавестись наследником, поэтому, так как ничего другого не остаëтся, я решил выбрать его среди вас, дети мои! В честь этого будет проведëн турнир, в котором каждый мужчина, достигнувший совершеннолетия, какого бы сословия он не был, имеет право принять участие! Но каждый участник должен обязательно владеть письменностью и чтением, иначе его просто дисквалифицируют!
— Чëрт! — выругался Шинджи, стукнув по шиферу кулаком. В мыслях он всë ещё продолжал ругаться, пропустив несколько слов балабола мимо ушей.
— Турнир состоится завтра в полдень, при себе ничего иметь не нужно, все требования для участия я вам уже сказал. Победитель будет коронован и станет новым правителем нашей великой страны! — на этом он закончил свою речь и спустился с выступа.
Вересе стало тревожно. Видя грустный взгляд Шинджи, еë сердце притихло, боясь застучать барабаном по грудной клетке. Внезапно парень засветился, придумав что-то. Он посмотрел на девушку и хитро ухмыльнулся. Видимо, парень был уверен в своëм новородившемся плане.
— Вереса, пожалуйста, помоги мне! — схватив еë за плечи, попросил он. Девушка встревоженно замерла, пытаясь прочитать всë по его горящим азартом глазам.
— Неужели ты хочешь...
— Да, Вереса, да, я прошу тебя сделать то, что ты лучше всего умеешь делать, — подтвердил парень. — Я уверен, тебе это по плечу. Правда же?
***
Он победил, завоевал престол нечестным, но надëжным способом. Его провозгласили новым императором Керпсии. После смерти старого правителя он сразу же преступил к своим царским обязанностям, уже без стеснения восседая на троне с короной на голове и тяжëлой мантией на своих хрупких плечах. Благодаря колдовству Вересы он вмиг стал умнее, в мгновение Ока обучился чтению и письменности, хотя в таком мгновенном результате сам полностью не был уверен. Шинджи доверился беловолосой подруге, принудил еë помочь ему, и она всë сделала, как на заказ, а потом забыл о ней, как о ненужном инструменте.
С коронации Шинджи прошло две недели. За это время он ни разу не навестил еë, даже письма с благодарностью не отправил, опираясь на то, что он теперь не жалкий крестьянин без гроша в кармане, а император, влиятельный и способный, являвшийся лицом страны и еë лидером. Но разве это справедливо? Разве не подло? Такушиби много раз задавал сестре эти вопросы, не понимал причины еë вдруг возникшей глупости, ведь до этого она была сильнейшей ведьмой в истории, которую никто не способен одолеть, но еë взяла и сломила простая влюблëнность. Конечно, за полтора века она успела не раз влюбиться, но такое с ней впервые происходит. Хоть Такушиби и был в курсе еë чувств, что она проявляла к новому императору, но поклясться убить его не побоялся, заявив ей это прямо в лицо. На это Вереса ему пригрозила его же угрозой. Говоря это, на еë лице не было никакой эмоции, лишь тоска и сдержанность. Брат еë никак не мог понять, смысл таить злость и обиду от всего мира, пытался внушить ей горькую правду, что Шинджи никогда не полюбит еë без приворота, но в его душе затаилось дурное чувство, что сестра его вовсе сошла с ума и не станет слушать его.
— Тебе нельзя влюбляться, — сделал вывод Такушиби. — От любви ты становишься безмозглой дурой.
— Ты прав, ты абсолютно прав, — хоть с чем-то согласилась она, — но, видимо, такова судьба.
— Неужели ты совсем не держишь зла на него?!
— Держу и буду держать, — призналась девушка, — до тех пор, пока оно во мне станет неудержимым.
*Балабол — так в народе прозвали человека, состоявшего в царской канцелярии, что устно издавал указы от лица правителя, чтобы даже неумеющие читать люди были в курсе царских дел (несущ. термин).
