Дельта чувств

Роман

Прошла неделя. Неделя, за которую пластырь на моём носу стал почти привычной деталью. Я погрузился в работу с головой, пытаясь залить рутиной и цифрами воспоминания о той странной ночи. Иногда я проверял отчёты, готовил аналитику для Алекса.

Телефон зазвонил в тот момент, когда я сверял квартальные показатели. На экране высветилось «Алекс». Я мысленно приготовился к очередной его гениальной идее.

- Слушаю, - ответил я, не отрывая глаз от монитора.

- Рома, привет! - голос брата, как всегда, сочился энергией и оптимизмом. Ему было тридцать два, на два года больше, чем мне, но порой казалось, что разница в возрасте между нами - лет десять, и младший из нас - он. - Отличные новости! Наш неуловимый господин Орлов согласился на встречу. Сегодня вечером.

- Уже что-то. Где? В «Пушкине»? Или в «White Rabbit»?

- Лучше! - восторженно заявил Алекс. - Клуб «Диана».

Я замер. Ручка, которую я держал, остановилась на полпути к графику.

- Ты шутишь.

- Нисколько! Его территория. Хочет посмотреть на нас в неформальной обстановке. VIP-зона на втором этаже, там будет тихо, никто не помешает. Расслабься, братишка, я всё контролирую.

- В клубе? Алекс, это деловая встреча, а не вечеринка. Мы будем обсуждать инвестиции под грохот музыки? Гениально.

- Именно! Он увидит, что мы не просто два зануды в пиджаках, а живые люди. Всё будет отлично. В шесть. Не опаздывай.

Он повесил трубку, не дав мне шанса возразить. Я откинулся на спинку кресла и потёр переносицу. Клуб. Из всех возможных мест - клуб.

Вечером, подъезжая к «Диане» на своём чёрном BMW, я чувствовал себя так, будто еду на казнь. Я взял папку с документами, ещё раз мысленно пробежался по ключевым пунктам презентации и вышел из машины.

Алекс уже ждал меня у входа, прислонившись к кирпичной стене. На нём были темные штаны, стильная черная рубашка рукава которой он закатал, чтобы придать себе более открытый и свободный вид. Он был в своей стихии. Харизматичный, уверенный, с лёгкой усмешкой на губах.

- А вот и мой угрюмый гений, - поприветствовал он меня. - Нос как?

- Стоит на месте, - буркнул я. - Пошли, закончим с этим поскорее.
Неделю назад, когда я рассказал Алексу о случившемся он минут пять не мог остановиться от смеха и с того момента постоянно подкалывал говоря, что мне сломала нос девушка, которой я пытался помочь. Но не смотря на это он постоянно настаивал на дополнительный осмотр.

Как только мы вошли внутрь, на меня обрушилась стена звука. Глухой, ритмичный бит бил прямо в грудную клетку, заставляя внутренности вибрировать. Яркие стробоскопы резали полумрак, выхватывая из темноты танцующие тела, блеск бокалов, чьи-то смеющиеся лица. Я поморщился. Идеальная атмосфера для анализа финансовых рисков.

Алекс, заметив выражение моего лица, рассмеялся и положил мне руку на плечо, слегка сжав его.

- Ну что ты нахмурился? А помнишь, как мы в восемнадцать лет из таких мест не вылезали? Ты тогда ещё умудрился убедить диджея поставить Рахманинова!

- Это было в молодости, Алекс,
- отмахнулся я, пытаясь перекричать музыку. - И это был не Рахманинов, а Свиридов.

- Мы и сейчас молоды, Рома! - крикнул он мне в ухо, ведя сквозь толпу. - Просто игрушки стали дороже, а похмелье - тяжелее! Он хлопнул меня по спине.

- Просто ты стал слишком серьезным. Помнишь, как ты пытался меня научить высшей математике? А я тебя - как правильно двигаться под хаус?

Я еле заметно улыбнулся. - И ни один из нас не преуспел в обучении другого, если честно. Ты так и не научился считать проценты в уме, а я так и не смог имитировать твои... э-э... неортодоксальные движения.

Алекс заливисто рассмеялся. -Ну, и слава богу! Каждый при своём. Ладно, пошли. Наш инвестор ждет. VIP-зона на втором этаже, подальше от этого... - он обвел рукой танцпол, - ...культурного наследия».

Мы пробирались сквозь толпу. Молодые люди, некоторые из которых могли быть моими студентами, танцевали, смеялись, обнимались. Я ощущал себя здесь чужим, наблюдателем из другого мира. Мой пиджак, идеально сидящий и тщательно отглаженный, казался неуместным в этой бурлящей массе. Музыка по-прежнему давила, но я уже начал привыкать к ней, или, по крайней мере, мой мозг стал отфильтровывать её как фоновый шум.

Алекс легко лавировал в плотном потоке людей, успевая кому-то кивнуть, с кем-то обменяться улыбкой. Я следовал за ним, как тень, чувствуя себя чужеродным элементом в этом храме гедонизма.
Наконец мы добрались до лестницы, ведущей на второй этаж. Широкоплечий охранник смерил нас оценивающим взглядом, но, увидев Алекса, тут же расплылся в подобострастной улыбке и отступил в сторону, открывая проход.

Здесь, наверху, музыка звучала приглушённо, превратившись в фоновый гул. Панорамные окна открывали вид на танцпол внизу, а мягкие диваны из тёмной кожи обещали уединение и комфорт. Атмосфера была совершенно иной - расслабленной, вальяжной, пропитанной запахом дорогих сигар и больших денег. Алекс огляделся и кивнул в сторону самого дальнего столика в углу, где в полумраке виднелся одинокий мужской силуэт.

- А вот и наш клиент, - сказал он тихо. - Вперёд, брат. Пора очаровывать. Ты - цифрами, я - всем остальным.

Силуэт в углу оказался мужчиной лет пятидесяти, с холёным лицом, дорогими часами и взглядом человека, привыкшего, что мир вращается вокруг него. Николай Орлов. Наш потенциальный инвестор.

- Николай, - Алекс шагнул вперёд, протягивая руку с обезоруживающей улыбкой. - Громов Александр. А это мой брат и партнёр, Роман.

Орлов лениво пожал наши руки. Я кивнул, стараясь, чтобы моё лицо выражало деловую заинтересованность, а не желание оказаться где-нибудь в другом месте. Я сел у панорамного стекла. Отсюда открывался идеальный вид на весь клуб - и танцпол, и барную стойку. Это позволило Алексу сесть ближе к Орлову, лицом к лицу. В искусстве светской беседы и обаяния мой брат был виртуозом. Моя же сила была в другом - в точности, в цифрах, в способности подкрепить его слова неопровержимыми фактами.

Так и начался их танец. Алекс говорил о перспективах рынка, о потенциале роста, о нашей уникальной стратегии. Орлов слушал вполуха, потягивая свой виски, и задавал редкие, но острые вопросы. Я молчал, анализируя его реакцию, и лишь изредка, когда Алекс делал паузу и вопросительно смотрел на меня, я вставлял несколько фраз.

- ...прирост за последний квартал составил двенадцать целых и четыре десятых процента, что превышает самые оптимистичные прогнозы, - сказал я ровным голосом, когда меня спросили о статистике.

Орлов хмыкнул, и разговор снова потёк в русле общих фраз. Моя роль на ближайшие полчаса была сыграна. Я позволил себе на секунду отвлечься, бросив взгляд вниз, на бурлящий котёл клуба.

Танцпол был живым, дышащим организмом из сплетённых тел и поднятых рук. Мой взгляд скользнул дальше, к длинной, подсвеченной неоном барной стойке. И там, среди десятков людей, я зацепился за одно движение. Экспрессивный взмах руки, слишком энергичный для ленивой клубной атмосферы. Фигура, сидящая на высоком стуле, что-то горячо доказывала своей соседке, темноволосой девушке.

Что-то в этом силуэте, в резкой грации жестов, показалось мне до боли знакомым.

И в этот момент она повернула голову, чтобы взять у бармена два бокала с чем-то прозрачным. Свет от стойки ударил ей в лицо, высветив знакомые черты.

Злата.

Моё дыхание перехватило. Весь профессионализм, вся моя выдержка испарились в одну секунду. Мир сузился до одной точки у барной стойки. Это была она, но совсем другая. Не элегантная леди в вечернем платье, не испуганная девочка в моём пиджаке. На ней была бордовая, почти винная, полупрозрачная блузка. Настолько тонкая, что под ней отчётливо угадывались кружевные очертания чёрного бюстгальтера. Короткая, обтягивающая чёрная юбка открывала бесконечные ноги. Вызывающе. Дерзко. Невероятно притягательно.

Я смотрел, не в силах отвести взгляд, упиваясь этим зрелищем. Она что-то сказала своей подруге, и они рассмеялись. Злата взяла маленькую рюмку, одним движением опрокинула её в рот и, запрокинув голову, весело рассмеялась. Чистый, открытый смех, который я, конечно, не мог слышать отсюда, но почти физически ощущал. Потом ещё одна рюмка. И ещё.

Я забыл обо всём. О том, где я, кто сидит напротив. Я забыл про миллионные инвестиции и про Алекса. В голове был только образ смеющейся девушки в бордовой блузке, которая так отчаянно и красиво прожигала свою жизнь в свете неоновых огней. Стихия. Неуправляемая, прекрасная в своём хаосе стихия.

- Роман? Ты здесь?

Голос Алекса прозвучал глухо, как из-под воды. Я вздрогнул и резко перевёл на него взгляд. Брат смотрел на меня с беспокойством, слегка нахмурив брови.

Я проморгался, заставляя себя вернуться в реальность VIP-зоны.

- Да. Да, конечно, - я заставил себя посмотреть на Орлова, который тоже с любопытством разглядывал меня. Я просто анализировал ваши слова о диверсификации рисков. Интересный подход.

Ложь. Бесстыдная ложь. Мой мозг не анализировал ничего, кроме траектории её руки, подносящей очередную рюмку ко рту.

Я заставил себя смотреть на инвестора. Я кивал, вставлял какие-то фразы, делал вид, что полностью поглощён разговором. Но всё моё существо было натянуто, как струна, и направлено туда, вниз. Я больше не смотрел на неё, боясь выдать себя снова, но её образ стоял у меня перед глазами. И я думал только об одном: что, чёрт возьми, она здесь делает, и как мне досидеть до конца этой встречи, не сорвавшись с места.

Тридцать минут. Я заставил себя продержаться тридцать минут. Тридцать минут я был образцовым бизнес-партнёром: я раскладывал перед Орловым наши самые убедительные графики, объяснял тонкости налогообложения при работе с оффшорными активами, поддерживал аргументы Алекса безупречной статистикой. Мой голос звучал ровно, мой ум был острым. Я почти поверил, что мне удалось загнать её образ в самый дальний угол сознания.

Но это было самообманом. Всё это время я чувствовал её присутствие этажом ниже. Пульсирующий бит музыки был её сердцебиением. Каждый взрыв смеха из толпы мог быть её. Я был похож на человека, пытающегося вести важные переговоры, в то время как за стеной тикает бомба.

Наконец, в разговоре возникла пауза. Алекс и Орлов закурили сигары, и их беседа перетекла в ленивое обсуждение достоинств кубинского табака. Это был мой шанс. Моё проклятие. Я позволил себе снова посмотреть вниз.

Сначала я не нашёл её у бара и почувствовал укол странного, неуместного облегчения, которое тут же сменилось разочарованием. Неужели ушла?

А потом я увидел. Толпа у барной стойки стала плотнее. Люди не танцевали, они стояли и смотрели вверх. Десятки лиц, освещённые цветными вспышками, были обращены к одному центру. К ней.

Она стояла на барной стойке.

Мозг на секунду отказался обрабатывать информацию. Она стояла прямо там, на светящейся барной стойке. Босая. Её туфли валялись где-то внизу, как ненужный балласт.

Она была пьяна. Это было видно по тому, как она слегка покачивалась, но удерживала равновесие с какой-то кошачьей грацией. По тому, как её глаза блестели лихорадочным, дерзким огнём. Неоновая подсветка бара снизу омывала её ноги, заставляя кожу сверкать то синим, то фиолетовым. Она была похожа на языческую богиню, сошедшую с ума и устроившую вакханалию в собственном храме.

И она танцевала.

Музыка гремела, но она, казалось, двигалась под свой собственный, внутренний ритм. Это не был просто танец. Это был вызов. Её бёдра выписывали медленные, гипнотические круги, движения были плавными, тягучими, полными откровенной, неприкрытой соблазнительности. Она зарывалась пальцами в свои растрёпанные волосы, откидывала голову назад, изгибалась, и каждое её движение приковывало сотни взглядов. Люди внизу смотрели на неё, разинув рты, снимали на телефоны. Она давала бесплатный сольный концерт, и вся её суть, вся её энергия была направлена на то, чтобы насладиться самой, будто никого не существовало. Её подруга внизу восторженно кричала, подбадривая её.

Это не было простым желанием. Желание - это логично, предсказуемо. То, что происходило со мной, было сложнее и гораздо опаснее.

Первым чувством был гнев. Горячая, иррациональная ярость. На неё - за эту безрассудную, опасную выходку. На толпу - за то, как они пожирали её глазами. Каждый мужской взгляд, устремлённый на неё, ощущался как личное оскорбление. Во мне вскипело уродливое, собственническое чувство, которого я никогда раньше не испытывал. Будто эта девушка, эта стихия, этот хаос во плоти - мой. И только я имею право им обладать или хотя бы наблюдать за ним.

Вторым было восхищение. Неохотное, вырванное силой, но оттого не менее острое. Мой аналитический ум пытался навесить ярлыки: эксгибиционизм, саморазрушение. Но моя душа, о существовании которой я редко задумывался, видела другое. Она видела абсолютную, бесстрашную девушку. Она была всем, чем я не являлся: спонтанной, эмоциональной.

И под всем этим, на самом дне, был страх. Я боялся за неё. Пьяная, на высоте, окружённая толпой. Она могла упасть, её могли обидеть. А ещё я боялся за себя. Потому что я понял, что эта девушка - не просто случайная встреча. Она - переменная, способная обрушить все мои формулы. Она - тот самый «чёрный лебедь», непредвиденный фактор, который ломает любую систему. И меня тянуло к ней, как к эпицентру взрыва. Не из любви - нет, это слово было здесь неуместно. Из чистого, смертельного любопытства. Из желания прикоснуться к огню, даже если это грозит ожогами.

Я сжал кулак под столом так, что побелели костяшки. Встреча продолжалась. Орлов что-то говорил Алексу. Но я уже не слышал ни слова. Я смотрел на неё, и во мне боролись два желания: встать и уйти, чтобы никогда больше её не видеть и сохранить остатки своего душевного равновесия. Или спуститься вниз, растолкать толпу, стащить её с этой барной стойки, закутать во что-нибудь и увести отсюда. Просто чтобы прекратить это. Чтобы она снова принадлежала только одному зрителю. Мне.

Я продолжал смотреть, парализованный этим зрелищем. Танец изменился. Закрыв глаза, она отдавалась музыке с полным, отчаянным самозабвением, будто пыталась вытанцевать из себя какую-то боль. Это было интимнее и в тысячу раз притягательнее, чем любой стриптиз.

И тут её пальцы легли на пуговицы бордовой блузки. Медленно, одну за другой, она начала их расстёгивать. Толпа взревела, засвистела, предвкушая зрелище. Её подруга что-то кричала ей, но Злата, казалось, не слышала. Она распахнула блузку, открывая вид на чёрное кружево бюстгальтера и гладкую кожу ключиц. Я упивался этим видом, этим контрастом тёмной ткани и её загорелой кожи.

Но ей и этого было мало. Она наклонилась, схватила с барной стойки чью-то начатую бутылку. Коньяк. Тёмное, густое золото в её руке. Она запрокинула голову, и её шея изогнулась лебединой дугой. Сделав большой глоток прямо из горла, она поморщилась, но тут же вызывающе улыбнулась. А потом, с безумным блеском в глазах, она наклонила бутылку и щедро полила себя.

Тёмная жидкость потекла по её подбородку, по шее, оставляя блестящую дорожку. Она скользнула в ложбинку между грудей, пропитала кружево, потекла дальше, по плоскому, загорелому животу, скрываясь за поясом короткой юбки.

Я перестал дышать. Весь мир, вся вселенная сжалась до этой янтарной капли, медленно ползущей по её коже. Во мне проснулось нечто первобытное, нечто, чему не было места в моей жизни. Язык логики отказал. Остался только один, всепоглощающий инстинкт. Я хотел спуститься туда. Я хотел почувствовать вкус этого коньяка и её кожи на своих губах. Я хотел слизать каждую каплю с её тела, от шеи и до самого низа. Эта мысль была настолько яркой и порочной, что я физически ощутил её вкус во рту.

И в этот момент идиллию хаоса нарушили.

Какой-то парень, отделившись от толпы, взобрался на стул рядом с барной стойкой. Он был пьян, и на его лице застыла самодовольная ухмылка хищника. Он протянул руку и бесцеремонно схватил Злату за лодыжку.

Я увидел, как её тело мгновенно напряглось. Танец оборвался. Она открыла глаза, и в них промелькнуло отвращение. Она попыталась вырвать ногу, но он держал крепко, что-то говоря ей и нагло улыбаясь. Её подруга тут же подскочила к нему, начала его отталкивать, но тот лишь отмахнулся от неё, не сводя похотливого взгляда со Златы.

Это было последней каплей.

Красная пелена гнева застелила мне глаза. Та первобытная ярость, которую я почувствовал раньше, взорвалась внутри с силой вулкана. Моё тело двинулось раньше, чем мозг успел отдать приказ.

Я резко встал. Стул, на котором я сидел, с громким скрежетом отодвинулся назад. Алекс и Орлов одновременно повернулись ко мне, их лица выражали недоумение.

- Роман? - начал было Алекс.

Я не дал ему договорить. Я посмотрел на Орлова холодным, пустым взглядом. Все мысли о сделке, о миллионах, о будущем компании испарились. Была только одна цель - там, внизу.

- Прошу прощения, - мой голос прозвучал так спокойно и ледяно, что я сам себе удивился. - Встреча окончена.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и пошёл к выходу из VIP-зоны.

- Рома, ты куда?! Какого чёрта?! - Алекс вскочил, пытаясь меня догнать.

Я не остановился.

- Мне нужно вниз, - бросил я через плечо, не оборачиваясь. Боковым зрением я видел как Алекс что-то говорил Орлову, но мне было все равно.

Я шёл быстро, почти сбегая по лестнице, расталкивая людей, которые попадались мне на пути. Я не чувствовал ничего, кроме сжигающей ярости и странного, ледяного спокойствия, которое бывает только перед боем. Я не знал, что именно сделаю. Но я знал, что рука этого ублюдка сейчас же исчезнет с её ноги. Даже если для этого мне придётся сломать ему эту руку.

Толпа расступилась передо мной, как вода перед носом ледокола. Люди чувствовали ауру холодной ярости, исходившую от меня, и инстинктивно освобождали дорогу. Я остановился прямо перед барной стойкой, глядя снизу вверх на ухмыляющегося ублюдка, чья рука всё ещё лежала на ноге Златы.

Я не стал кричать, пытаясь перекрыть музыку. Я просто посмотрел ему в глаза и произнёс тихо, но так, чтобы он услышал каждое слово:

- У тебя три секунды, чтобы убрать от неё свою руку и исчезнуть.

Парень окинул меня презрительным взглядом, оценивая мой дорогой костюм. В его пьяных глазах я был просто очередным богатым папиком.

- А ты ещё кто? Очередь занимать пришёл? - самодовольно хмыкнул он, его пальцы сжались на её лодыжке сильнее. - Расслабься, дружище, цыпочка сама не против развлечься. Таким, как она, только это и нужно.

Это было последнее, что он успел сказать отчётливо.

Я не помню, как моя рука метнулась вперёд. В одно мгновение я уже держал его запястье. Моя хватка была стальной. Я видел, как ухмылка сползает с его лица, сменяясь удивлением, а затем и болью, когда я с силой вывернул его руку под неестественным углом. Он вскрикнул, его хватка на ноге Златы разжалась.

Я отшвырнул его руку и, не давая ему опомниться, нанёс один-единственный, короткий и точный удар в челюсть. Голова парня мотнулась назад, он пошатнулся и рухнул со стула на пол, как мешок с костями. Шум вокруг на мгновение стих, сменившись коллективным вздохом толпы. Вокруг нас мгновенно образовался пустой круг.

- Рома, твою мать! Что происходит?!

Это был Алекс. Он наконец прорвался сквозь стену из людей и теперь смотрел то на меня, то на тело на полу с полным непониманием. Рядом стояла подруга Златы, прижав руки ко рту.

Но я не смотрел ни на кого из них. Я смотрел на Злату. Она стояла на барной стойке, покачиваясь, и её пьяный, расфокусированный взгляд был устремлён на меня. В её глазах плескалось узнавание, смешанное с детским, восторженным удивлением.

- Ромочка... - её голос прозвучал на удивление отчётливо в образовавшейся тишине. - Это ты?!

И в следующий миг её мир окончательно потерял равновесие. Она качнулась вперёд, её ноги подкосились, и она, не издав ни звука, просто упала с барной стойки. Прямо на меня.

Я среагировал инстинктивно, подхватывая её, иначе она бы просто рухнула на пол. Её тело врезалось в меня, и я пошатнулся, едва устояв на ногах.

И тут мой мир перестал существовать.

Вся моя ледяная ярость, весь адреналин, вся готовность драться дальше - всё это испарилось в один миг, сменившись тотальным, оглушающим ступором. Она обняла меня за шею, прижимаясь всем телом. Её мокрая от коньяка грудь в тонкой, распахнутой блузке впечаталась в мою рубашку, мгновенно пропитывая её липкой влагой и теплом. Я ощутил её горячую кожу, запах её духов, смешанный с резким ароматом коньяка и чем-то ещё - ею самой.

Я замер, держа её на руках, как каменное изваяние. Она была почти невесомой, но в то же время её присутствие в моих руках было самым тяжёлым и реальным из всего, что я когда-либо ощущал. Она уткнулась лицом мне в шею, и её тёплое дыхание обожгло мою кожу.

- Я скучала... - прошептала она так тихо, что это мог услышать только я.

Этот шёпот стал последним гвоздём в крышку гроба моей выдержки. Я стоял посреди ревущего клуба, держа на руках полуобнажённую, пьяную девушку, которая только что назвала меня «Ромочкой». Алекс смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Вокруг нас стояла толпа зевак. А я не мог ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Я был в полном, абсолютном, оглушительном ступоре, и единственной реальностью для меня был её пьяный шёпот и липкий коньяк, стекающий по моей груди.

Оглушительный ступор длился, может быть, секунду, а может - вечность. Шум клуба, растерянное лицо Алекса, десятки любопытных глаз - всё это превратилось в размытый, далёкий фон. Реальностью была только она. Её вес в моих руках. Её запах. Её пьяный, доверчивый шёпот у моей шеи.

Я должен был разозлиться. Должен был отстранить её, отдать на попечение подруги и вернуться с братом к Орлову и попытаться спасти остатки вечера. Логика кричала, что это единственно верный путь.

Но я её не слушал.

Через силу, словно размыкая сведенные судорогой мышцы, я попытался поставить её на ноги рядом с собой. Бесполезно. Её ноги подкосились, и она снова осела в моих руках, бессильно повиснув на мне. Всё. Это было последней каплей. Я не мог её так оставить.

«Зачем я это делаю? - пронеслось в голове, пока я принимал окончательное решение. - Почему я постоянно хочу её защитить? Она же ходячая катастрофа. Она - проблема. А я решаю проблемы, а не создаю их». Но все эти здравые мысли были лишь слабым эхом на фоне оглушительного, иррационального желания. Желания забрать её отсюда. Спрятать. Уберечь.

Встреча, инвестор, миллионы - всё это потеряло всякое значение. Существовала только одна задача.

Она была слишком пьяна, слишком уязвима, чтобы полагаться на её собственные силы. Я снял свой пиджак чтобы укрыть её от чужих глаз в который она сразу зарылась. Я решительно наклонился, просунул одну руку под её колени, другую под спину, и поднял её на руки.

Один плавный, уверенный рывок, и вот она уже у меня на руках, как ребёнок. Она была удивительно легкой. Злата что-то довольно пробормотала и ещё крепче прижалась ко мне, уткнувшись носом в изгиб моей шеи. Запах коньяка, смешанный с её собственным ароматом, снова ударил в нос. Это было... странно. Никогда в жизни я не носил никого на руках, тем более в такой обстановке.

Я развернулся и пошёл к выходу. Взяв её туфли с пола.

Я не смотрел на людей, но чувствовал на себе их взгляды. Я был уверен, что со стороны это выглядело как сцена из дешёвого фильма: мужчина в дорогом костюме с разбитыми костяшками на кулаке выносит из клуба полураздетую девушку. Пусть. Мне было всё равно.

- Эй! Стоять! Куда вы её понесли?! - позади раздался панический женский крик подруги Златы. - Я вызову полицию! Вы кто такой?!

- Успокойтесь, он её не обидит. - пытался успокоить её подошедший Алекс.
- Откуда я знаю?! Я его впервые вижу! Он только что избил человека!

Я остановился, глядя на неё через голову Златы. «Она пьяна. Я отвожу её домой. Вы её подруга?»

Она поспешно кивнула. «Да! Я Саша! А вы кто?

«Я Роман, - коротко представился я.

- Я отвезу её домой, - сказал я ровным голосом. - Я знаю её адрес. С ней всё будет в порядке.

Мы вышли на улицу, в прохладный ночной воздух. Я направился прямо к своему BMW, припаркованному неподалёку. Саша подбежала и преградила мне путь, выставив руки. В её глазах стояли слёзы страха и злости.

Алекс, подошёл к нам, его глаза бегали от меня к Злате на моих руках, а потом к Саше стоявшей расставив руки. Он был в шоке, это было очевидно.

- Ромка, что, чёрт возьми, происходит?! - воскликнул он, пытаясь осознать масштаб происходящего.

Я повернулся к нему, всё ещё держа Злату. - Алекс, я увожу её. Она слишком пьяна.

Я кивнул в сторону Саши. - А ты останешься с ней. Доведи её до дома, убедись, что с ней всё в порядке. Мой голос не терпел возражений.

Саша удивлённо уставилась на Алекса, а тот - на неё. Между ними повисло неловкое молчание. Их глаза встретились, и в этом взгляде было что-то, что я не мог прочитать, но что-то определённо произошло.

Ты справишься, брат. У тебя это отлично получается, - сказал я, подразумевая его способность находить общий язык со всеми. И, не дожидаясь его ответа, я развернулся и решительно направился к своей машине, оставляя их двоих наедине с этой внезапной, ироничной ситуацией.

За моей спиной я слышал лишь приглушённые голоса, но знал, что моё "поручение" будет выполнено. Алекс, несмотря на всю свою беззаботность, был ответственным парнем. И, возможно, для него и Саши эта ночь обернётся чем-то большим, чем просто спасением пьяной подруги. А пока я должен был разобраться с той, что была у меня на руках.

Пока Алекс отвлекал её своим бархатным голосом, а Саша доставала телефон фотографируя меня, машину и Алекса на телефон, но я был спокоен я не хотел причинить вреда Злате, лишь отвести её в безопасное место. Я нажал кнопку на брелоке. Машина пикнула. Я открыл пассажирскую дверь. Максимально аккуратно, стараясь не разбудить её, я опустил Злату на сиденье. Её голова тут же безвольно откинулась на подголовник. Я наклонился, чтобы пристегнуть её ремнём безопасности. На секунду моё лицо оказалось в нескольких сантиметрах от её. От неё пахло коньяком, мятой и её собственным, сладковатым цветочным ароматом. Я замер, а потом резко отстранился, захлопнув дверь.

Я сел за руль, бросив последний взгляд на Алекса пытался успокоить Сашу, но видимо та не поддавалась его чарам. Я завёл мотор и плавно тронулся с места, увозя свою личную катастрофу в ночь.

Машина бесшумно скользила по улицам. В салоне было тихо. Справа от меня спала Злата, её дыхание было ровным, а на лице застыло умиротворённое, почти ангельское выражение. Глядя на неё, невозможно было поверить, что час назад эта девушка танцевала на барной стойке и спровоцировала драку.

Я вёл машину, мои костяшки на правой руке горели огнём, рубашка была липкой от пролитого коньяка, а многомиллионная сделка, скорее всего, сорвалась. И при всём этом, глядя на её спящее лицо в полумраке салона, я впервые за весь этот безумный вечер почувствовал что-то, отдалённо напоминающее покой. И эта мысль пугала меня больше всего.

В тишине салона, нарушаемой лишь шелестом шин, я почти убедил себя, что она крепко спит. Так было проще. Я был просто водителем, выполняющим миссию по доставке ценного, но нестабильного груза. Но тишина была обманчивой.

- Я не сплю... - её голос был тихим, почти детским, с пьяными, капризными нотками.

Я не ответил, лишь крепче сжал руль, понимая, что самая сложная часть ночи ещё впереди.

- Я не хотела так напиваться, - продолжила она, глядя в лобовое стекло на пролетающие мимо огни. - Честно... Это всё он! Отец. Это он виноват.

Я молчал. Я был последним человеком, который должен был слушать её пьяные исповеди. Но я слушал.

- Он всё решает, понимаешь? - её голос дрогнул. - С кем мне встречаться, где учиться, что буду делать... Я для него не человек. Я - его проект. Самый главный актив. И я должна соответствовать... быть идеальной. А меня тошнит от этого! Тошнит от самой себя! Или это из-за алкоголя...- добавляя, пробормотала она.

- Все думают, что у меня всё есть. Деньги, одежда, будущее... А у меня ничего нет. Я в клетке, Рома. В красивой, золотой клетке, и мне иногда так хочется её сломать, что я готова разбить себе голову о прутья.

Она говорила сбивчиво, перескакивая с одного на другое, но в этом пьяном бреду была страшная, оголённая правда. Я вдруг увидел её не просто как избалованную богатую девочку, а как пленницу. И та дикая выходка в клубе... это был не танец. Это был бунт. Отчаянная попытка почувствовать себя живой.

- Ромочка... - она повернулась ко мне, и её глаза в полумраке казались огромными тёмными озёрами. - А куда мы едем?

Детское, интимное «Ромочка» снова резануло по нервам.

- Домой, Злата, - ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уверенно. - Я везу тебя домой.
Её лицо исказилось от ужаса. Так, будто я сказал, что везу её на казнь.

- Нет! - воскликнула она, и в её голосе зазвенели слёзы. - Только не туда! Пожалуйста! Там отец... он опять будет кричать. Он посмотрит на меня... вот так... - она изобразила сердитое вырождение лица, - и почему-то мне показалось это очень милым, хотелось рассердить её чем-то, чтобы вновь увидеть это хмурое личико.

- Тебе нужно быть дома. Это правильно, - упрямо повторил я, цепляясь за последний островок логики в этом море безумия.

И тут она заплакала.
Негромко, всхлипывая, как ребёнок, которого вот-вот накажут.

- Я не хочу домой... Пожалуйста, не отвози меня домой... - она подалась вперёд и вцепилась пальцами в ткань моего рукава. - Пожалуйста...
Этот жест, эта отчаянная мольба сломали мою последнюю защиту. Я повернул голову и посмотрел на неё. И утонул.

Пиджак сполз, но она кажется не обращала на это внимание открывая распахнутую блузку, полуобнажённон тело мокрое от коньяка. Ресницы, слипшиеся от слёз и потёкшей туши. Губы, припухшие и влажные, полуоткрытые в беззвучной мольбе. Она была похожа на падшего ангела, на сломанную куклу, на произведение искусства, которое кто-то намеренно испортил. Это было трагичное, порочное и до одури прекрасное зрелище. Я смотрел на неё, и весь мир перестал существовать. Я забыл, как дышать.

Она уговорила меня. Без слов. Одним своим видом.

Чтобы хоть как-то совладать с собой, чтобы разорвать этот гипнотический контакт, я сделал единственное, что пришло в голову. Я перегнувшись через сиденье подтянул свой пиджак укрывая её она следила за моими движениями. Я укутал её, пряча от своего же взгляда её полуобнажённую грудь, её беззащитность. Это был жест самосохранения.

Она затихла, удивлённая.

- Куда... куда мы теперь едем? - спросила она шёпотом, глядя на меня снизу вверх.

Я отвернулся, посмотрел на дорогу и сменил маршрут.

- Ко мне, - сказал я тихо, и это прозвучало как приговор. Для меня самого.

Остаток пути мы ехали в тишине. Я припарковался в подземном гараже многоквартирного здания.

Глубокий вдох, выдох. Я глушу мотор и откидываюсь на спинку сиденья, прикрыв глаза.

Ощущение чужого, совсем не трезвого взгляда на себе заставило открыть глаза. Злата сидела рядом, запрокинув голову назад, и смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Ее обычно янтарно-карие радужки сейчас казались почти черными, а на губах блуждала дурацкая, но такая заразительная пьяная улыбка. Помада немного размазалась по уголку рта.

- Ну что ты там замер, герой? - заплетающимся языком выдала она, и этот ее тон, такой беззаботный, несмотря на только что пережитое, моментально вывел меня из себя.

Пошли, - буркнул я, не глядя на нее, и начал отстегиваться.

Дверца хлопнула, эхом отлетев от стен подземной парковки. Я обошел машину и открыл ее дверцу со стороны Златы. Она попыталась встать, но ее ноги явно отказывались подчиняться. Упала бы, если бы я не подхватил ее за талию.

Стой, стой, я сама, - сказала она, цепляясь за меня.

Ага, щас, - пробурчал я и, недолго думая, снова подхватил ее на руки. Предусмотрительно взяв её туфли лежавшие в салоне моей машины о которых она казалось и вовсе забыла.

Мы прошли несколько метров, тишина давила. Ее молчание показалось мне подозрительным. Я глянул вниз, чтобы убедиться, что она не уснула, но Злата была на удивление бодра. Она подняла голову, ее глаза изучали меня с нескрываемым любопытством, которое совершенно не вязалось с серьезностью момента.

У тебя такие мягкие волосы, - пробормотала она, и я почувствовал, как ее пальцы, чуть холодные, начинают перебирать пряди у меня на затылке. Она накручивала их на палец, затем отпускала, снова накручивала, будто играла с какой-то невиданной диковинкой. Это было так неожиданно, так... обезоруживающе. Я почувствовал, как по моему телу пробегает едва заметная дрожь, то ли от раздражения, то ли от чего-то совсем другого, чему я пока не мог найти названия.

Лифт. Наконец-то. Я нажал кнопку вызова. Зеркальная стена отразила нас: меня - сжатого, напряженного, и ее - расслабленную, пьяную, смеющуюся каким-то своим шуткам. Пальцы на моем затылке все еще перебирали волосы. И это, почему-то, оказалось единственным, что сейчас не давало мне окончательно взорваться. Просто ее пьяное, беспечное прикосновение.

Двери лифта распахнулись. Мы вошли внутрь. Злата подняла голову, снова встретилась со мной взглядом и, растянув губы в широкой улыбке, выдала: Ты такой... сильный.

Я ничего не ответил. Просто смотрел на цифры, которые менялись на табло лифта, и чувствовал, как ее пальцы продолжают наматывать мои волосы на палец. А внутри меня все кипело и перемешивалось: злость на себя, на нее, это странное ощущение теплоты от ее прикосновений и отчаянное желание просто... выдохнуть. Она была абсолютным хаосом, который умудрялся выбить меня из колеи одним своим присутствием. И чем дольше я нес ее на руках, тем сильнее понимал, что этот хаос почему-то начинает мне нравиться.

Она уснула у меня на руках, пока мы шли к моей квартире. Легкая, невесомая, но в то же время такая... тяжелая ноша. Тяжелая, потому что каждый шаг был пропитан мыслями: «Боже, зачем я вообще в это ввязался?». Я знаю ее всего два дня, но этого хватило, чтобы она перевернула все с ног на голову.

Аккуратно, будто она сделана из хрупкого стекла, я положил ее на кровать. Она что-то пробормотала в полудреме, звук был похож на мурлыканье котенка, и я невольно улыбнулся. Но улыбка тут же сползла с лица. Оставлять ее в этой грязной, липкой одежде, пропахшей коньяком и чем-то еще, что витало в том душном клубе, я не собирался. Хотя и не мог с уверенностью сказать, движет ли мной только доброта. Или что-то другое, более опасное.

Мои пальцы скользнули к блузке, которая и так почти ничего не прикрывала. Шелковистая ткань легко поддалась, обнажая линию ключиц, поднимающуюся и опускающуюся в такт ее тихому дыханию. Я снял ее, стараясь не задеть. Она выглядела такой беззащитной, лежащей на моей кровати в одном белье, с растрепанными волосами, разметавшимися по подушке. Словно ребенок, который только что отыгрался и уснул. И тут же пришла следующая мысль, заставившая меня усмехнуться: «Чувствую себя отцом непослушного ребенка». Я взял свою футболку, большую, широкую, и осторожно одел ее на нее. Голова проскользнула через горловину, руки - в рукава. Ткань окутала ее, скрывая все, что секунду назад было открыто, и почему-то это успокоило меня. Немного.

Оставалась юбка. Короткая, черная, вся промокшая от пролитого коньяка. Ее тоже нужно было снять. Но ощущение, что я перехожу какую-то черту, что я делаю это не из доброты, а из каких-то прошлых домыслов о ней, не давало покоя. Я потянул ее к себе за бедра, чтобы было удобнее. Она была такой мягкой, такой податливой. Нежная кожа под моими пальцами. Да. Еще и в моей футболке. На моей кровати. Черт возьми, что я творю? Я знаю эту девицу всего два дня!

Я заставил себя сосредоточиться на ногах, которые обрамляла эта короткая, еле прикрывающая юбка. Мои глаза блуждали, ища молнию на боку. Вот она. Я расстегнул ее, стараясь не смотреть на нее, не фокусироваться на изгибах, на плавных линиях. Но в этот момент она, словно издеваясь, в просонье закинула мне ноги на плечи. Ее гладкие, загорелые ноги, такие длинные, неожиданно оказались у моего лица. Мне пришлось посмотреть на нее. И в этой позе, снимая с нее юбку, я вдруг осознал абсурдность ситуации. Точно ли это похоже на доброе дело? В такой позе я обычно занимался... совсем другими вещами. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица.

Я стянул юбку наконец. И тогда увидел их - кружевные черные трусики. Твою мать. Мой член сейчас взорвется от напряжения. В горле пересохло. Это было слишком. Я резко выпрямился, отстраняясь от нее, будто она была огнем. Намотал ее в одеяло, словно пытаясь защитить не ее, а себя от этой бушующей внутри бури.

Сгреб ее грязную одежду и почти выбежал из спальни. В гостиной я швырнул вещи в стиральную машину, звук удара о барабан был резким и громким в ночной тишине. Потом уселся на диван, пытаясь отдышаться, успокоиться. Смотрел в свое отражение в зеркале напротив, что-то бормоча себе под нос, пытаясь убедить себя, что это просто... мимолетное увлечение. Что это не имеет значения. Но каждый уголок моей квартиры, казалось, был пропитан ее присутствием.

Мне нужен был холодный душ, но сначала нужно было позвонить Алексу. Он заслуживал хоть каких-то объяснений, пусть я и сам до конца не понимал, что именно произошло. Я нашёл телефон и набрал его номер.

- Рома! Слава богу! - голос брата в трубке был напряжённым и взвинченным. На фоне отчётливо слышался возмущённый женский крик.
- Где ты? Что это, чёрт возьми, было? Её огненная подруга тут пытается вызвать на меня весь личный состав Росгвардии!

- Успокой её, - устало сказал я. - Я увёз Злату к себе. Она была не в состоянии добраться до дома.

- К себе?! - в голосе Алекса прозвучало откровенное изумление. - Рома, ты с ума сошёл? Уверен, что она не сломает тебе ещё чего-то, когда проснётся?

На заднем плане снова раздался крик Саши: - Что он с ней сделал?! А ну дай мне трубку!

- Чары не действуют? - сухо спросил я.

- Ой, да ничего особенного, - невозмутимо ответил Алекс. - Просто Сашенька решила, что ей срочно нужно учинить допрос с пристрастием. Она как фурия. Мои «чары», как ты выразился, на нее вообще не действует. Она невыносима.
Послышался какой-то стук и потом громкое и слегка наигранное. - Ай! За что ты так со мной, Сашенька?
Кажется Алекса стукнула по голове Саша. Хотелось посмотреть на эту сцену собственными глазами.

Я потёр виски. Казалось за день я постарел на десять лет.

- Что там с Орловым, сильно разозлился? - я сменил тон на более серьезный. Наступила короткая пауза, и я уже приготовился к потоку обвинений.

- Ну... тут такая штука, - голос Алекса вдруг стал бодрее, в нем послышались нотки удивления. - Орлов сказал, что «все в порядке». Что ты, цитирую, «добавил нужной перчинки». Представляешь? Кажется старик ждал какого-то драйва, и ты ему это дал. Наверное поэтому и назначил встречу в клубе. Сказал, что ты интересный персонаж и с такими ему работать даже проще. Готов обсуждать дальше.

Я опешил.

- Что? Значит сделка не сорвалась? - я не мог поверить его словам.
- Ага. Сказал, что ты показал характер. И что это даже лучше, чем если бы ты просто стоял и наблюдал, как ее там трогают. Но я от себя добавил, что она твоя девушка, но думаю ты не будешь против. Так что, поздравляю, герой. Сделка не только не сорвалась, но, похоже, Орлов теперь к нам больше расположен и у тебя появилась хоть и фиктивная, но девушка. - Он рассмеялся с собственной шутки, а я до сих пор не мог поверить его словам.

Я откинулся на спинку дивана, пытаясь переварить услышанное. Эта новость была совершенно неожиданной. Он защитил Злату, рискуя всем, а в итоге... это обернулось им на пользу? Это было слишком странно, слишком нелогично.

- А ты там сам-то как? Не влип окончательно? - В голосе Алекса снова послышалась легкая издевка.
- Я? Нет, конечно. - быстро ответил я, но в этот момент Злата тихонько застонала в спальне, и ему показалось, что Алекс это услышал. - Просто... пока все сложно.

- Ладно, герой, - Алекс хмыкнул. - До завтра. И не разнеси там все.

Алекс отключился, а я остался один в тишине квартиры, прерываемой лишь тихим сопением из спальни и шумом стиральной машины. Неожиданная победа со сделкой несла не только радость, но и тревогу. Что-то слишком много всего происходит вокруг этой девушки. И все сложнее ему было понять, куда ведет эта история.