9. Солнце
Автор: svetalemon
От Автора, или почти описание: Этот рассказ получился не таким, каким он должен был получиться, но мне кажется достойным. Это история, рассказ, быль, коли вам угодно, повесть о маленьких детях. О маленьких победах, трагедиях, войнах, битвах и дуэлях, которые иногда превращаются в настоящие трагедии, войны, битвы и дуэли. Представляю вам повесть «Солнце» о детях и их бедах. Без морали, без выводов, без вопросов.
- Морошка! Морошка!
- Вам кого? - высовывается из окна средних лет женщина. Волосы ее повязаны пестрым платком. Она глядит на девочку, стоящую под окном, недоверчиво.
- Моро... Машу. - Ася, потупившись, ковыряет носком сандалика песок и говорит совсем тихо.
- Машу? А Маша не может выйти. - отрезает женщина, сердито поправляя платок так, что узор на нем колышется, как цветочное море.
- А... а можно с ней просто поговорить? – все тише, с надеждой, поднимает глаза Ася.
Женщина минуту медлит, затем, махнув на Асю полотенцем, удаляется вглубь комнаты, откуда доносятся тягуче - заунывные звуки фано.
- Машка, к тебе пожаловали!
Невидимые руки перестают измываться над инструментом, и Маша весело бежит к окну.
- Морошка! - радуется Ася, помахивая сорванной с головы панамкой.
Машка, маленькая девчонка лет двенадцати, низенькая и невероятно морковно-рыжая, по пояс свешивается из окна.
- Шля-я-япа-а-а! - тянет она, обращаясь к Аське, и ее рот расползается в веселой улыбке.
- Шляпа! Шляпочка! - она тянет руки к подруге, чуть не вываливаясь из окна.
Но ловит в глазах подруги уже знакомую серьезность.
- Что случилось? – тут же перестает улыбаться она и облокачивается на белый подоконник.
- Солнце звонит в колокола.
- Ой. Ой! - взвизгивает рыжая.
- Не «ой», а бежать нужно! Солнце рассердится и тю! Пропали! – безнадежно взмахивает Шляпа снова панамкой, и тощие косички подскакивают на ее голове.
- Маман меня не пускает! – жалуется шепотом Маша.
- Тю! - повторяет свое любимое выражение Ася.
- Маман, маман! Тебе кто голова, ты сама или маман? - передразнивает Шляпа рыжую.
- Ну я. - Маша все еще медлит.
- Ну и оставайся здесь одна! Мне еще к Кузнечику и Атаману! - Ася демонстративно разворачивается на пятках и поднимает ногу, чтобы сделать шаг.
- Да стой ты, неугомонная!
Маша шире распахивает окно, выбрасывает за него один конец длинной шторы и, цепляясь за ткань на манер скалолаза, лезет вниз.
Штора рвется, скрипит карниз. Наконец девочка приземляется босыми ногам на землю, пару раз переступает, недовольно кривя губки, и бежит вперед.
- Ах ты шкода малолетняя! Позорище! Вся в отца гуляку! А ну !...- кричит маман из окна, но Морошка улепетывает так быстро, что только пятки сверкают.
На бегу Машка, задирая голову на высокую, худющую Аську, что, ко всему, ещё и старше ее на три месяца, сбивчиво спрашивает:
- А. Чего. Звонит. То?
- Не. Знаю! Это ж Солнце!
И обе притормаживают у крошечного дома на отшибе.
Дом заперт, значит, хозяева ещё не просыпались. Хозяева этого дома не просыпаются, обычно, до середины дня, пока солнце не докатится до зенита.
Шляпа переминается с ноги на ногу, вопросительного глядя на Машу.
- Сейчас маман прибежит и нам всем достанется. - как бы невзначай роняет рыжая.
- Дура! - резко отрезает Ася и улепетывает от обиженной Маши к той стороне дома.
Там, за открытым окном с зелеными кружевными занавесочками, мирно спит Алексей Чернов. Лёше снится, что он бравый танкист из фильма "На войне, как на войне". Леша почти самый старший в компании, но по его тёмной растрепанной головке об этом не скажешь. Да и по тому, что творится в головке - тоже.
- Лё-шень-ка! - по слогам тянет Ася. Но она даже не может заглянуть в окно, слишком высоко, а Алексей спит слишком сладко.
- Кузнечик! - пылко рявкает Шляпа, пародируя интонации Солнца, но у Кузнечика по сюжету сна самый ответственный момент, ему не до того.
- Ну? - вдруг выскакивает из-за угла маленькая Машка, пугая неожиданным появлением Асю.
Ася вздрагивает и картинно хватается за сердце.
- Дура. - снова бросает она.
Ещё секунду медлит, смотря на беззаботные шторки, летящие на лёгком ветру, а потом поднимает руку вверх, и делая ею резкий взмах, командует:
- Запевай!
И они вместе с Морошкой фальшиво, но прочувствовано гудят:
- Мы выходим на рассвете!
Над Сахарой дует ветер,
Поднимая нашу песню до небес!
Только пыль под сапогами!
С нами бог и с нами знамя!
И тяжёлый карабин на перевес!
Только пыль под сапогами!
С нами бог и с нами!...
На этой строчке Леша, до этого борющийся с подступающим пробуждением, наконец, открывает глаз, потом второй и, наконец, сладко зевает. Он натягивается майку и подходит к окну:
- Так-с, кто тут у нас имеется? - серьёзно смотрит он, потирая глаз.
- Шляпа? М... Морошка! Интересно, интересно!... Ну, и чего горлопаним?
- Интересно, интересно!.. - передразнивает Ася интонации мальчика.
- Кузнечик, ты идиот! - прямо заявляет Морошка, без приветствия и вступлений.
- Это вы дуры, - на автомате огрызается Кузнечик, а потом интересуется:
- А что?
- А то! Солнце звонит в колокола!
- А что случилось? - спрашивает Кузнечик, уже надевая штаны и причесываясь деревянным гребешком.
- А кто ее, Солнце, знает?
- Как всегда?
- Как всегда.
Ребята понимающе качают головами и переглядываются.
- Только я выйти не могу. – вдруг, понурившись, заявляет Кузнечик.
- Ещё один! - сердито грозит ему кулаком Ася и демонстративно собирается уходить.
- Ну там же мама спит! - умоляющим тоном объясняет Лёша.
- А тебе, кто голова? Мама, или ты? - гордо заявляет Морошка.
- Ну... - тянет Кузнечик.
- То-то же! - и Маша тоже собирается уходить.
Обе девочки слышат звук удара пяток об землю. Кузнечик уже бежит за ними, неловко ковыляя и стараясь беречь голые пятки.
Ребята останавливаются только на распутье двух дорожек:
- Так! Вы сразу на пустырь, я к Атаману. Поняли? - командует Ася.
Морошка и Кузнечик активно кивают и сворачивают налево.
Ася, задирая худющие ноги, бежит по правой тропке, приминая траву.
Дом Атамана совсем у реки, в этом плюс дома Атамана. К нему все ходят купаться.
Ася уже третий раз за день, волнуясь топчется под окном. Ася Атамана побаивается, на то он и Атаман. Не боится его только Солнце. Пока не появилась она, здесь верховодил Юрка Колесников.
Ася ласково тихо зовёт:
- Юрочка! Нас Солнце собирает.
Из окна тут же показывается белобрысая голова, в мелкую кудрю. Кудри подпрыгивают на голове мальчика, как пружинки.
- Чего тебе, Шляпка? – в своей обычной манере бросает Атаман небрежно.
- Солнце зовёт. - Ася скромно крутит край цветастой юбченки.
- Солнце... - мечтательно тянет Юра.
- Сейчас.
Он на минуту исчезает в темноте комнаты, там копошится, и вылетает из комнаты, лихо перемахивая через подоконник. Отсюда к пустырю совсем близко. Атаман бежит быстро, и маленькая Шляпа еле поспевает за ним. За несколько метров до пустыря он тормозит, добывает откуда-то обломанную сигаретку и спички, демонстративно закуривает и начинает идти вальяжно и плавно. Асе это в радость. Она и за его семимильными шагами еле - еле поспевает, а уж про бег и говорит нечего.
- Ты что, куришь, Юрочка? - спрашивает она, семеня рядом, и почтительно задирая голову.
- Курю. - гордо заявляет мальчик, затягиваясь и натужно кашляя.
Юра курит второй раз в жизни, ему не нравится.
Но статус не позволяет плеваться и кашлять. Колесников рисуется.
Солнце появилась год назад. Появилась, и право командовать на пустыре как-то само перешло в ее руки. До этого негласным "атаманом" был именно Юра, но с тех времён за ним осталось только прозвище, да замашки.
Солнце никогда не посягала на ту маленькую власть, что Юра был рад иметь. Сначала, она просто была рядом с ним, помогая решать незначительные, в общем, но жизненно важные для путаной жизни пустыря, вопросы. А потом вопросы стала решать она.
Потеряв власть, Колесников нисколько не горевал, он просто считал своим долгом красоваться перед новой "атаманшей". Солнце была для него идолом, примером для подражания и просто девочкой, перед который рисоваться ему хотелось.
- Юрочка, а почему ты кашляешь? - прерывает мысли мальчика Шляпа. Шляпа высокая. Рядом с той же Морошкой, Шляпа смотрится громадой и небоскрёбом, но вся ее высота отступает, когда рядом оказывается Атаман.
Атаман среди них самый высокий. Он младше Кузнечика, но тот ему по плече, что убавляет авторитет Лёши в глазах товарищей, и, напротив, поднимает авторитет Атамана.
Солнце тоже ниже Атамана. Но это никак не может уменьшить авторитет Солнца. Солнце безупречная и придраться к ней негде.
- Юрочка, ну Юрочка, почему? – снова вмешивается в мысли мальчика Ася.
- Так нужно. - авторитетно кивает Атаман ей.
- А-а-а! - тянет Шляпа, покачивая головой. Все это для неё неизведанно и ново.
На пустыре все уже собрались.
Пустырь, большая территория, заросшая сплошь чертополохом, камышом и простой осокой, находящаяся у изгиба реки, необремененная ношей зданий и почти необремененная человеческим присутствием, содержит в себе только Площадь Старой Лопаты, на который заседают ребята, СОХ-у, непонятного предназначения контейнер, размером с маленький сарайчик, на котором от белой надписи сохранились только три буквы "С", " О" и "Х", стопку бетонных плит, под которой у ребят Хранилище Ценных Ценностей и на которой можно удобно сидеть, и, наконец, колокола.
Колокола представляют собой металлическую рамку, два конца которой воткнуты в землю. На рамке рядком развешаны металлические банки и просто обломки железа. Если провести по ним специально отведенной для этого железной палкой, получается душераздирающий грохот. Это и есть колокола, в которые звонит Солнце.
Звук колоколов слышат только жители близких к пустырю домов - Ася и Катя Старцева.
Катя Старцева в компании известна, как Принцесса. У Принцессы самый большой дом и самые лучшие платья из Прибалтики. Катя Старцева и сама немного напоминает принцессу из сказок: у Кати белые локоны, заплетенные в два аккуратных хвоста, и яркие голубые глаза, обрамленные ворсом чёрных ресниц.
Когда звонят колокола Катя бежит звать только Серёжу из соседнего дома, Серёжа, или просто Головастый, никогда не слышит колокола, он читает. Еще Принцесса иногда зовёт Любу. Люба, толстая девочка с курносым носом и маленькими глазками, которая ходит на собрания редко. Люба как бы с ребятами, но как бы нет. Поэтому Любу никак не называют, она просто Люба. За глаза ее иногда кличут Толстой, но это редко и только за глаза.
Остальных всегда зовёт Ася, бегая для этого по всей деревне.
Сами приходят еще Врач и Маргаритка.
Врач, серьёзный мальчик Павлик, которому, по несчастливой случайности, досталась фамилия Морозов, а Маргаритка, старшая в компании девочка. Марина, так ее зовут на самом деле, всегда даёт дельные советы.
Все вышеперечисленные уже сидят на пустыре и молчат, под пристальным взглядом Солнца.
Атаман входит на пустырь медленно, покуривая и опустив руки в карманы, Ася спешит.
- Вы снова опоздали. - с упреком качает головой Солнце.
- Прости, Солнышко! Я... - Ася начинает оправдываться раньше, чем ей предъявляют претензии, такова уж Ася. Солнце улыбается и прерывает высокую Шляпу:
- Не беспокойся, Шляпа! Я знаю, что здесь нет твоей вины. Атаман, брось окурок и иди сюда скорее!
Нехотя, но приходится Юре бросить то, что осталось от его вожделенной сигаретки. И он пристраивается по правую руку от Солнца. По левую от неё сидит Марина.
- Все здесь. - не спрашивает, но утверждает Солнце.
- Сегодня важное собрание, так что перекличка.
- Брось, Солнце... - тянет Атаман.
- Цыц! Не сегодня, Юра, не сегодня. - она молчит секунду, обводя всех глазами. - Морошка, начинай!
Маша вздрагивает и вскакивает с места. Нет, ребята не бояться Солнце, с ней можно весело шутить и разговаривать, но собрания - дело серьёзное, особенно, когда Солнце проводит перекличку. Тогда совсем серьёзное дело, тогда лучше не лезть. Солнце всегда знает, кто есть, а кого нет, и кто почему отсутствует, а если перекличка - проблемы. Значит Солнце боится и подозревает. Ждать беды.
- Я, Морошка, здесь. Новостей нет, людей Ковбоя не видела. Все.
Маша неловко переминается с ноги на ногу. Босым пыткам холодно и непривычно.
- Хорошо. - кивает Солнце. - Принцесса, ты.
- Я, Принцесса, на месте. Все без изменений. Разве что... - флегматично начинает, а затем тянет Катя.
- Что?
- Вчера приходил от Ковбоя тот... длинный. Сказал, правда, что сам пришёл, в кино приглашал.
- Согласилась? - строго смотрит Солнце.
- Нет. - грустно признаёт Катя. Она бы, может быть, и согласилась, только вот проблем среди своих ей было не нужно.
- Ладно. Шляпа?
Ася снимает панамку и встаёт. Кажется, что она путается в своих длинных ногах.
- Я, Шляпа, здесь. У меня чисто.
- От Ковбоя больше не совались?
- Нет. С того раз, нет.
- Ладно. - снова кивает Солнце.
Шляпа садиться. Всем говорить страшно, но каждый ждёт своей очереди с нетерпением.
- Кузнечик. Тебя опять будили?
- Будили, конечно! - шепчет гаденько Ася.
- Это неправда, я сам встал, это неправда! - отнекивается Лёша, потирая заспанный глаз.
- Это правда, Солнце! - кричит тонким голосом Морошка, прямо вся приподнимаясь на своём месте.
- Ти- хо! - командует Солнце, и все вновь замолкают.
Она пристально смотрит на Кузнечика.
- Я, Кузнечик, на месте. Все по-старому. - раздраженно бубнит Лёша и сжимает губы в узкую полоску.
Так Солнце опрашивает всех: Маргаритку, Головастого, Атамана, Любу и Врача.
Все на месте, у всех все спокойно. У Маргаритки вчера с вечера только яблок из сада понатаскали.
- Ничего, мы сегодня поговорим с Ковбоем. - многозначительно заявляет Солнце.
Все знают, что страшный Ковбой - брат Солнца. Эту историю среди ребят рассказывают, как захватывающую легенду, каждый раз привирая все больше. Ребята, что дружат с Солнцем, приписывают при рассказе ей все больше геройства, те же, что из банды Ковбоя, прославляют его.
А легенда состоит в том, что когда - то, если быть честными, то всего два года назад, Ковбой и Солнце сильно повздорили. Причины для их ссоры каждый раз придумываются разные, но, если подумать, из-за чего могут поссориться брат с сестрой, когда сестре десять, а брату двенадцать? Глупости.
Но именно из-за той маленькой ссоры Солнце не только не вступила в банду брата, но и ушла верховодить в компанию, с которой Ковбой воевал. Тогда их отношения испортились вовсе.
Ссора эта обрисована в легендах была, как борьба добра и зла, лживого, гадкого, предательского Ковбоя и доброй, честной, а, главное, справедливой Солнца. Ну, или наоборот.
Конечно, Саша и Антон Максимовы живут под одной крышей. Есть правило: при родителях ни слова о бандах, пустыре и войне. При родителях они Саша и Антон, а никакие не Солнце и Ковбой.
Но как только они выходят за приделы дома, они идут по двум разным дорожкам, в две разные стороны. Солнце - к своему пустырю, Ковбой - к рельсам заброшенной железки.
Ковбою нужен пустырь. Ковбой и его банда очень нуждаются в постоянном пристанище, ведь маленькую лужайку, что образовалась вокруг поросших травой и мхом рельс, которыми никто не пользуется уже, кажется, несколько веков, нельзя назвать хорошим местом для собраний.
И идёт война. Ковбою нужен пустырь. Ковбой хочет за него бороться. Солнце не хочет его отдавать.
На данный момент, их маленькие проблемы перешли в настоящую вражду двух компаний ребят. После того, как Врач, Павлик, ушёл из банды Ковбоя к Солнцу, вражда обострилась, и Ковбой стал считать своим долго сделать пакость всем, кто дружит с его сестрой.
Такие вот не шуточные страсти получались.
- Хорошо. Пока все гладко. На счёт яблок у нас с Ковбоем будет разговор, не боись, Маргаритка. - подводит итоги Солнце, садясь на большой пень - единственное напоминание о том, что здесь были деревья.
Она снова обводит глазами разношерстную компанию.
- Ну, что, голуби? У кого сегодня есть деньги? Есть то нам что - то надо. - говорит, наконец, Солнце, после паузы.
- У меня деньги! - радостно заявляет Кузнечик. У него они есть редко, но уж если есть, то много.
- Клади.
И Кузнечик ссыпает звонкие монетки в консервную банку, которую Солнце ему подает. Все прислушиваются к звону металла, пытаясь по звуку определить, сколько и каких монеток кинул в их Казну Кузнечик.
- Ну? Кто-нибудь хочет сегодня лимонада?
- У меня есть немного. - и Маргаритка ссыпает в баночку несколько монет.
Затем, две круглые звенящие монетки кидает в банку Врач, затем, одну опускает Атаман.
- Принцесса, у тебя всегда есть деньги. Давай! А то останешься без лимонада.
Катя нехотя, кривя губы, достаёт из кармана весомую горсть монет.
- Тут почти рубль. - гордо, но немного раздосадованно заявляет она. Конечно, рубля там нет, но деньги, все равно, хорошие.
- Хорошо. Ну что, все? - Солнце снова смотрит на всех. Она знает, что у Любы есть деньги, но она не отдаст их, потому, что она не с ребятами. Люба сама по себе. Люба пойдёт и купит себе самый дорогой леденец, но после собрания, когда никто не видит. Солнце не трогает Любу, она не любит и презирает толстую девочку.
- И от меня. - Солнце кидает пару монет в банку.
- Давай, Головастый, бодрым кабанчиком до ларька! Купи лимонада, на сколько хватит, и сушек.
- И сигареты купи! - показушно кричит Атаман.
Вставший было Головастый останавливается и вопросительного смотрит на Солнце, мол "Что, правда купить?".
- Атаман обойдётся. - кивает Головастому Солнце.
Ребята смеются, а Юра сконфужен.
- Хорош уже выпендриваться.- укоризненно качает головой Солнце.
- Солнце, что произошло? - серьёзно осведомляется Марина, когда Головастый убегает и все могу просто поговорить.
Марина самая старшая и, сама не замечая этого, заботится о каждом в компании, в том числе и о Солнце.
- Ковбой вчера пригрозил, что заберёт у нас пустырь. - серьёзно кивает Солнце, пожевывая сорванную колосинку.
- Ничего он у нас не заберет! - задиристо заявляет Кузнечик, образовавшийся рядом.
- Не говори «оп», пока не перепрыгнешь!- Марина девушка серьёзная.
Марина всегда говорит умные, хоть порою непонятные, вещи. Вот и сейчас Кузнечик серьёзно соглашается и кивает, как болванчик. А Солнце смеётся.
- Ничего он у нас не отберет, конечно! Куда он сунется?
Она вовсе не уверена в своих словах, но, если вдуматься, что и впрямь может произойти?
Все это, со всеми страстями и проблемами, игра, да и только.
- Врач, ты отправил письмо? - подходит Солнце к Павлику.
Письмо она дала ему два дня назад. Суть задания состояла в том, что Павлик должен был пробраться в тайник банды Ковбоя, он знал, где находится этот тайник, так как сам когда-то был в банде, и отнести туда ультиматум, странное слово принесла в компанию Марина. А если говорить простыми словами, то просто письмо, в котором ребята грозили поколтить всю банду Ковбоя, если те не прикротят пакостить и трясти яблони в садах.
- Отнес, конечно. Вчера.
- Ну?
- Ну, что, ну? Отнес. Пока ни ответа, ни привета от них, как видишь.
- Как вижу... Ладно.
Солнце раздосадованна. Что ей делать теперь? Они вряд ли поколотят банду Ковбоя, скорее уж наоборот, и тогда пустырь перейдёт во владения ее братца, что вовсе не радовало Солнце.
Все ребята сидели в траве и грелись на солнце. День выдался тёплым, одним из последних в череде по-настоящему летних, дети были рады солнцу и теплу и забывали о своих маленьких, или, как им казалось, больших проблемах.
Что ж, Солнце думала. Она сидела задрав голову к небу и щуря глаза, рядом что-то чертил палочкой Юра Колесников.
Люба тихо ссорилась с Принцессой, а Маргаритка толковала что-то Сереже, Асе и Маше. Маша щурит глаза, сонно и довольно, как маленький котёнок, Ася подгребает под себя длинные ноги, отряхивая с них песок.
- Солнце, о чем ты думаешь? - прерывает размышления и наблюдения девочки голос Атамана.
- Я ни о чем не думаю, отстань. - беззлобно огрызается Солнце в ответ.
- Солнце, ну о чем? - продолжает интересоваться Юра.
- О нас.
- И что надумала?
- Что хорошо живём, вот.
- Неправда ведь.
- О том еще, что когда-нибудь все это кончится.
- Что закончится?
- Все. Вся наша война, все на пустыре... - Солнцу грустно. Она не любит думать об этом, но мысли сами последнее время лезли ей в голову.
- Не кончится, Солнце!
- Кончится, конечно. По-другому не бывает. - кивает Солнце, улыбаясь. - Но еще не скоро.
Тем временем траву на пустыре колыхал слабый ветер. Солнце небесное играло лучами в волосах маленькой девочки, что называла себя именем этой большой звезды. Ветер вил гнезда в волосах Саши, а она думала, что сейчас все хорошо.
Дети сидели улыбаясь, говорили и хохотали. Лето еще доигрывало последним свои аккорды, и отцветали последние цветы пустыря.
- Хотите фокус покажу? - вдруг воскликнул Юра, вытаскивая из заднего кармана мятую карточную колоду.
Дети собираются в кучу вокруг Юры, наблюдая за его руками, ловко раскладывающими карты по траве и тасующими их.
- Морошка, тени карту! - командует Юра.
Рыжая весело протягивает ручку, колеблется, наконец выбирает карту.
- Не показывай ее мне, Морошка. Запомни.
Маша кивает, смотрит на карту и еще кивает. Маня вытянула красивую, румяную даму трефы с пышной алой, обведенной жирным контуром розой. Морошка довольна своей картой, она молчит и улыбается.
- Давай ее сюда. - требует Юра.
- Э, нет! Ты подсмотришь. - дует губы Морошка и прячет карту за спину. Шляпа и Кузнечик согласно кивают.
- Глупая! - отбирает Маргаритка карту у Мани. - Так ведь нужно для фокуса.
Карта возвращается в колоду, и Атаман снова тасует зелёные рубашки.
- Сними несколько карт. - обращается он к Мане.
- Что?
- Возьми сверху сколько хочешь карт.
Маня берет.
- Клади на траву.
Маня кивает и опускает тонкую стопочку на траву.
- Сними ещё раз.
Морошка не понимает, к чему эти приготовления, но она увлечена процессом. Маня осторожно снимает карты и кладет на траву.
Юра собирает карты, снова, в одну колоду, под пристальными взглядами ребят. Марина анализирует, Врач хорошо знаком с фокусом, и хитро улыбается, Шляпа следит, открыв рот, Принцесса крутит локон на палец, Кузнечик пытается понять хоть что-то, но безуспешно, толстая Люба дует губы, ей неинтересно.
- А сейчас... - заговорщицки шепчет Юра.
Из колоды под давлением его пальца выдвигается карта.
С неё ухмыляется румяный толстый хитрый валет пики.
- Твоя карта? - довольно, но тревожно спрашивает Юра.
- Неа. - мотает Морошка головой и первая заливается смехом.
- Молодец, Атаман! - хлопает Солнце Юру по плечу, тоже улыбаясь.
Все смеются, или хотя бы улыбаются. Юра, сначала, сконфужен, показательно дуется, но через секунду тоже смеётся.
- Солнце, Солнце! - доносит ветер крик Головастого, бегущего по пустырю к компании, что сидя на траве весело улыбается.
Все еще веселы и легки, только Солнце улавливает что-то странное, неровное в голосе Серёжи.
- Что? - встаёт она ему навстречу, и все тут же умолкают за её спиной. Все тоже напрягаются и смех тут же улетучивается куда-то, будто его здесь и не было. Даже радостное солнышко будто тухнет слегка.
- Там... Там... Ковбой... Идёт.
И авосечка с бутылками лимонада и сушками падает из рук Головастого. Бутылки катятся по земле с мелодичным звоном.
- Где? - коротко спрашивает Солнце.
- У поворота я их обогнал.
- Заметили тебя?
- Нет, кустами шёл... - Сережа запыхался и дышит неровно, а глаза его безумно бегают.
Сережа действительно боится Ковбоя. Нет, конечно, Ковбоя боятся абсолютно все, даже сама Солнце. Ковбой старше их всех, он всегда зол на мир и жесток к этому миру.
Но у Головастого с ним свои проблемы. Если Врач просто ушёл из банды Ковбоя, то Головастый пытался долго и безуспешно в неё попасть.
Он ходил за Ковбоем хвостиком, всегда был готов ко всему раде старшего мальчика, которым так искренне восхищался. Головастый был готов, действительно, на все. Все в его маленьком тельце было направлено на одну цель. Он хотел в банду. Но время шло, Ковбой с радостью пользовался таким верным человеком, но и в банду его не брал. Ничто не вечно, и именно поэтому Головастому все это надоело. Сережа еще некоторые время ходил за Ковбоем, а потом один раз не пришел, второй, и, наконец, вовсе перестал появляться. Тогда, как и следовало ожидать, Ковбой был сильно расдосадован. Серёжу поколотили знатно.
Потом все, конечно, наладилось. Сережа попал в компанию Атамана, а потом и Солнца, но суеверный, непреодолимой страх перед Ковбоем, казалось, засел в его головке навсегда.
Сейчас Головастый сжимается в комок, садясь на землю рядом с Кузнечиком.
- Не паникуем, господа! - спокойно чеканит Солнце.
- Будем пить лимонад. - она собирает бутылки, Маргаритка тут же спешит помочь ей.
- Раз, два, три, четыре, пять. - считает Марина бутылки.
- И того, одну на двоих.
Бутылка достаётся Шляпе и Морошке, они радостно принимают ее и начинают ковырять крыжечку.
Следующую бутылку Маргаритка протягивает Кузнечику и Головастому.
- Вам на двоих.
Марина отдаёт бутылку Юре, который делит ее с Врачом.
Затем, даёт лимонад Принцессе, которой должно разделить его с ней самой, с Мариной.
Солнце раздает всем сушки, из аккуратного мешочка, остатки кладет на траву по середине.
Последнюю бутылку Марина протягивает Солнцу.
- Отдай Любе. - кивает девочка.
- Мне! - тянет руки толстая Люба, обиженно кривя губы.
- Нет уж, Солнце, так не пойдёт. Люба денег не давала? Не давала. И никогда не даёт! Так что и лимонада мы ей не дадим! - и Маргаритка уверенно сует бутылку Солнцу в руки.
Солнце думает с секунду, а затем качает головой:
- Ты, конечно, права, Маргаритка. Но простим ее пока. Последний раз. - и она ловко кидает лимонад Любе.
Девочка ловит его двумя руками и с неприязнью смотрит на Марину, что гордо выпрямив спину, недовольно сжала губы. Марина любит справедливость.
- Солнце! - дотрагивается до солнцевого локтя Атаман.
- Сама вижу.
И впрямь, у входа на пустырь показался Ковбой с небольшим авангардом.
Ковбой был высок, он шёл вразвалочку, пиная какую-то банку. Он был уверен в себе и победе, он уже считал пустырь своей законной собственностью.
- Солнце-е-е! - снова заскулил Головастый.
- Сохраняем спокойствие. Все будет хорошо. Он ничего не сделает. Мы ему не позволим. Я ему не позволю... - шепчет Солнце, ловкими движениями собирая волосы в хвост.
Когда Солнце убирает волосы - быть беде. Это знают все и каждый. Убранные волосы - состояние боевой готовности для Солнца. Она очень не любит носить убранные волосы, всегда они распущены, нечесаны и грязны. Но стоит обстановке накалиться, как Солнце собирает свои лохмы в хвост, готовясь к противодействию.
Ковбой подходит близко. Теперь все могут видеть его и пришедших с ним троих.
- Тебе здесь не рады. - приветствует Солнце брата.
- Знаю. Стал бы я просто так к вам приходить.
Все молчат. Солнце стоит напротив Ковбоя, маленькая и хрупкая, и именно сейчас очень хорошо видно, что они брат и сестра. Их светлые волосы невероятно похожи, похожи светло - серые глаза.
- Так убирайся, раз знаешь. - не моргнув глазом, продолжает Солнце.
- Нет уж. Скажи-ка ты мне лучше, что это такое?! - вскрикивает Ковбой, взмахивает перед носом Солнца ее же запиской. Ее ультиматумом.
- Ультиматум это.
- Ах, ультиматум!
За спиной Солнца на ноги вскакивают Юра, Марина и Врач.
- Защитники. - сплевывает слово под ноги Ковбой, будто говоря что-то неприличное.
- Да кто вы такие? - снова небрежно бросает он.
- Что тебе нужно? – сердито одергивает брата Солнце.
- Мне нужен пустырь.
- Не поверишь, но мне тоже.
Словесная перепалка идёт в тишине. Никто из ребят не встревает в эту тихую борьбу, ни со стороны Солнца, ни со стороны Ковбоя.
- Я пришёл предложить одну вещь.
- Мне интересно послушать. - поднимает брови Солнце.
Конечно, как и всегда, ее руки дрожат.
Брат старше ее, а значит сильнее. Саша боится его, и боится, конечно, не того, что он поколотит ее, или обидит, но еще большей ссоры. Она боится за него.
Как ни как, Антон ее брат. Когда-то они были дружны, и Солнце еще живо помнит те времена. Помнит, и хочет их вернуть. Каждый раз, встречаясь с Ковбоем на их маленьком личном "поле боя", она пытается углядеть в брате хоть каплю смешливости и несерьёзности. Она все еще хочет верить, что все может быть хорошо. И будет.
- Вы уходите с пустыря, а мы вас не колотим. - уверено заявляет Ковбой, не поведя и бровью, и ухмыляется.
- Так не пойдёт. Это не честно. - выпаливает Солнце. Ее всю жжёт, сжигает изнутри. Это не честно! Не честно! Совсем не честно. Ведь Ковбой сильнее, Ковбой может поколотить всех их, а они не могут, и он пользуется этим. Это не честно!
- Кто говорит о чести? - брезгливо дёргает губой ее брат.
- Мы. - неожиданно подает голос Маргаритка.
Она единственная порой осмеливается встрять в разговоры. И часто ее советы спасают положение.
Марина умная девочка. Она растёт в большом городе, родители, отец врач, мать филолог, пекутся о ее образовании. Марина учится на отлично, хорошо знает историю, любит читать и сама пишет стихи. Она усердна в своих начинаниях и упорна на пути к цели. Ее ничто не может свернуть в сторону, если Маргаритка решила делать что-то, она сделает это. Маргаритка часто повторяет фразу " Цель оправдывает средства". Ее любимый исторический период - девятнадцатый век. Больше всего Марина любит Декабристов. Она восхищается стихами Рылеева, любовью Анненкова и Иванова, безрассудством Каховского и наивностью Кюхельбекера.
А еще она очень любит говорить о чести.
- Мы говорим о чести, Ковбой, и мы, не позволим, чтобы, пока что, на нашей территории, творилось бесчестие.
Маргаритка шагнула вперед и ей очень хотелось верить, что сейчас она стоит величественная и грозная в лучах солнца, что темные волосы ее развевает ветер, а в глазах блестит уверенность и непоколебимость. В ее голове все должно было выглядеть именно так.
- И что же ты предлагаешь? - вздергивает брови Ковбой.
Ковбой восхищается Маргариткой. Ковбой даже боится ее. Эта умная девочка умеет одним взглядом внушить уважение к себе. Она не руководитель банды, но ее серый кардинал, что порой гораздо почетнее и полезнее.
Ковбой же очень боится струсить перед этой девченкой. Он прекрасно знает, что не ударит ее. Так же хорошо знает, что отступиться сейчас - проиграть, поэтому Ковбой пытается сохранить маску насмешливого безразличия.
- Я предлагаю решить все по чести. Чтобы все было справедливо. Я предлагаю дуэль.
Слово поглощает внимание всех, всех и каждого притягивает, привлекает своей новизной. Слово приходит и будто веет стариной какой-то, церемонностью и таинственностью.
- Ну нет! - нарушает тишину визгливый голос толстой Любы.
- Я на такое не подписывалась! Та хоть убийтесь тут все! - истерично выкрикивает она, вскакивая на ноги.
Люба дует губы, готовая заплакать, а затем разворачивается и уходит. Мимо Солнца, мимо Ковбоя, мимо всех.
- Вот и первые дезертиры. - мерзко шепчет Ковбой.
- Вы принимаете наши условия? Наш вызов? - окликает Солнце брата.
- Ты что ж это, сама на дуэль пойдёшь? Я не буду драться с девченкой!
Ковбой не хочет драться. Он не уверен, что победит. Он не уверен, что ему это нужно. Если вдуматься, он все еще такой же маленький мальчик, который боится поражения.
Их маленькая детская война была для него, для всех них, не маленькой и не детской. Это была важная война, а эта маленькая, по сути битва, решала все их большие проблемы.
- А драться буду не я. - уверено заявляет Солнце.
- А кто же? - все так же насмешливо спрашивает Ковбой.
Он знает, что скорее всего, нет, точно, на дуэль выйдет Атаман, а Атаман, Ковбой знает не понаслышке, защитит свой пустырь и свою кампанию.
- Солнце, можно, я пойду? - вдруг тихо доносится сзади. Тоненький, маленький Серёжа встает, среди сидящих ребят. Головастый действительно хочет драться. Не чтобы победить, не чтобы побить, даже, Ковбоя, не чтобы мстить, но чтобы доказать себе, что он не боится больше.
- Да куда тебе! - отталкивает его Атаман. Юра более чем готов к дуэли.
- Так ты принимаешь вызов? - повторяет Солнце, и её руки дрожат сильнее. Она знает, что делает что-то ее то, что так нельзя и это не обернётся хорошим.
- Принимаю. - кивает ей брат.
Он и рад бы отказаться и пойти на попятную, но нельзя. Сейчас уже никак нельзя.
- Значит завтра, в это же время, здесь, мы вас поколотим.
- Рассказывай!
Даже через несколько минут, когда Ковбой ушёл, на пустыре тихо. Молчат все, никто не пьёт лимонад, даже, кажется, не дышит.
- Не правильно все это, Солнце. – вдруг заговаривает маленькая Морошка. Она всегда молчит, но сейчас, впервые в жизни, в ее сердечке засело ощущение неправильности, что будет преследовать ее до конца жизни. Сейчас она еще не осознает его, но неприятное, сухое чувство всеобщей несправедливости будет жить с ней до самого конца.
- Что?
- Это не правильно, так не должно быть. - тихо шепчет рыжая Манечка.
- Не нравится - уходи. - не поднимая глаз, бросает Солнце.
Она сама чувствует, что что-то идёт не так и все, все не верно. Их маленькая игра перерастает в большую беду.
Маня переминается с ноги на ногу. Она не знает, что ей делать. Морошка мечется, и на веснушчатом лбу ложится складочка сомнений.
- Идём, Морошка, идём. - шепчет ей Шляпа. Она не хочет больше оставаться здесь, ей хочется спрятаться и убежать.
- Нет, Шляпа. Так тоже нельзя. - и Морошка садится, сжимая губы.
- Кто-то еще хочет уйти? - шепчет тихо Солнце. Она очень хочет плакать, она почти плачет уже, но сейчас она не маленькая Саша, сейчас она Солнце, она главная и плакать просто не может.
Все молчат.
Наконец, Солнце поднимает глаза и уверено заявляет:
- Ничего. Жить будет. Будем, конечно! Все будет, обязательно будет, хорошо. Даже без пустыря мы будем теми, кто мы есть, правда?
- Конечно. - кивает Атаман.
- Конечно! - улыбается Маргаритка, что винит во всем себя.
- Конечно, конечно... - повторяют все.
Конечно, даже без пустыря, даже, когда вырастут и забудут все эти маленькие проблемы, они будут теми, кто они есть. Конечно, все это только игра и, конечно, все в любом случае будет хорошо.
Каждый из них, маленькая Морошка, смелая Маргаритка, молчаливый Врач, шумный уверенный Кузнечик, Принцесса, что предпочитает молчать, Головастый, что преодолевает свой страх, Шляпа, что боится и не скрывает это, Атаман, который кипит желанием действовать, даже толстая Люба, они будут счастливы. Они забудут свою маленькую войну на пустыре. Даже Ковбой забудет. Пустырь зарастает, а, может быть, на нем даже построят большой и красивый дом. Деревенские домики затопит город, и канет в небытие все то, что ребята любили, но они забудут пустырь раньше. Они будут счастливы!
Морошка станет прекрасной актрисой, она будет играть в театре, конечно, немного зарабатывать, но играть пронзительно и точно.
Шляпа вырастет высокой и красивой девушкой, она рано выйдет замуж и будет счастлива.
Маргаритка поступил в институт, закончив школу с золотой медалью, она станет историком.
Врач и впрямь станет врачом и спасёт не одну жизнь.
Головастый будет умным малым, он станет чудесным, мало известным, но взаправду хорошим писателем.
Принцесса не выйдет замуж до сорока лет. Она будет работать простым учителем литературы, но тоже будет счастлива.
Люба выйдет замуж за богатого человека, который разориться при смене власти.
Кузнечик, хрупкий наивный мальчик, погибнет в армии, беспощадной и слепой.
Атаман станет архитектором, неожиданно, но будет любить свою работу всю жизнь.
Каждый из них проживет хорошую жизнь и, кто-то больше, кто меньше, но будут счастливы.
В это так хочется верить и мне и детям.
Ночь окутала маленькие домики тёмным покрывалом и высыпала крупной крупой звезды.
Ребята разошлись поздно, все обсуждая что-то. Они долго сидели на пустыре, сначала, напряженно обсуждая что-то, затем, просто смеясь, они ходили купаться, вымочили платья и майки насквозь.
Морошка набрала много полевых цветов, жёлтых, красных, синих, она даже нашла пару красивых крошечных маков, а Принцесса сплела из них несколько венков.
Сейчас, венки завяли, а ребята разошлись по домам.
Темнота накрывала одеялом крошечные улочки, участки, огороды, накрыла одеялом и пустырь. Многие окошки ещё светились тёплым светом, но большинство уже потухло. Люди ложились спать.
Солнце брела к дому, пиная крошечный камешек. Шаги ее были торопливы, она боялась темноты. Сейчас, когда никого рядом не было, она могла показать весь свой страх, на утек броситься к дому, позабыв обо всем, и, вбежав в просторные сени, сбросить сандалики, пойти ужинать. Но такова уж была Солнце, что показывать страх даже перед самой собой она не могла. Сейчас она мужественно держала себя в руках, насвистывала мелодию, но шла быстро, спеша достичь светлого и безопасного луча фонаря.
Вдруг резкий звук заставил Сашу вздрогнуть. До дома оставалось идти минуты две, но Саша, не дойдя до поворота, а за ним и спасительного фонаря, встала, как вкопанная.
Она пристально вглядывалась в темноту опасного поворота, из-за которого доносились голоса.
Саше понадобилось некоторое время, чтобы узнать голос брата и нескольких его друзей. Да, такая встреча казалась ей хуже встречи с любыми кошмарами! Солнце выдохнула, набрала побольше воздуха и, запустив руки в карманы, продолжила путь, зная неизбежность встречи с Ковбоем.
- Солнце! Какая встреча! - окликнули Сашу со спины. Солнце глубоко вздохнула и обернулась.
- Чего тебе? - бросила она.
- Куда идём? - насмешливо продолжал Ковбой, приближаясь.
- Будто не знаешь! - сердито отвечала Саша.
- Ты же боишься темноты. - тихо сказал Антон, так, чтобы никто кроме сестры его не слышал.
Саша пропускает его слова мимо ушей.
- Еще раз сунитесь в сад Маргаритки, лично врежу! - грозит она.
- Ой! Ой! Ой! Нужен мне ее сад.
- Видимо нужен.
Потом Солнце молчит долго. Что еще сказать? Ковбой тоже молчит.
Ветер дует, промозглый и сырой. В противовес солнечному и тёплому дню, ночью небо затянуло тучами, а ветер подул холодный. Вот-вот должен был полить дождик, или даже ливень. На горизонте сверкали зарницы, мимо деревни шла гроза.
- Антон, а, Антон, идём домой. – тихо просит Солнце.
- Мама, ты знаешь, волнуется, когда тебя долго нет.
- Скажи уж сразу, что просто боишься идти одна.
Ковбоя ждали. Двое ребят стояли в стороне, ожидая, когда закончится разговор. Конечно, они знали, что Антон говорит с сестрой и считали своим долго не мешать им, не руша легенду о воинствующих Солнце и Ковбое.
Поэтому ребята молчали, ожидая и не ловко переминаясь с ноги на ногу, ежась от холода.
- Ничего я не боюсь! - обиженно пробурчала Солнце, скрещивая руки на груди.
- Угу. - хмыкнул брат девочки, улыбаясь.
Они могли враждовать вечность, но Саша и Антон Максимовым оставались братом и сестрой. Он, сам того не замечая, оберегал младшую Сашу, она, конечно, скучала по брату, не имея возможности просто поболтать с ним.
Такие вот страсти!
Их игра затянулась и ни Саша, ни Антон, уже не были уверены, что она так уж серьезна.
Да, страсти не детские!
Ветер дунул с новой силой, поднимая пыль, и первая мокрая капля упала Ковбою на нос. Шелестел недалекий лес, и Саше казалось, что среди деревьев кто-то будто воет. Страшно было прощаться с братом и одной идти домой, выйдя из гостеприимного фонарного луча.
- Я скучаю. - всхлипнула Саша неожиданно.
Сейчас она была не Солнцем, а маленькой Сашей. Сейчас она не враждовали с Ковбоем, а скучала по брату. Детям свойственно скучать. Да, эта история запутала своих участников по чище многих книг.
- Ты скучаешь не по настоящему мне. Ты скучаешь по глупому Антону который когда-то был мной.
Антон тоже скучал. Антону тоже надоела постоянная вражда и недомолвки. Но разве может четырнадцатилетний мальчик показывать свои чувства? Показывать, что скучает, или боится? Нет! Это у мальчиков редко и позорно. Таковы уж они, мальчишки.
- Не правда! Не правда! Это сейчас ты не настоящий. Не правильный! - сердится Саша и снова всхлипывает.
- Дурочка! – он треплет сестру по щеке, а Саша отмахивается.
Затем, Ковбой понимает, что пора заканчивать разговор.
- Иди домой, скажи маме, что я тоже скоро приду.
Он разворачивается и идёт к друзьям, а Солнце показывает ему язык в спину. Ей страшно. Нет, не хочется ей идти одной и она, скрестив пальцы, просит, чтобы брат пошёл за ней.
Но он не идёт, и Саше приходится развернуться и идти самой сквозь темноту.
Когда она отворачивается и уходит, Антон тихо просит друзей:
- Проследите, чтобы она дошла до дома. Тут близко. Я вас тут подожду.
Ребята улыбаются. Нет, Ковбой не ненавидит Солнце, а Саша не ненавидит Антона. Дети не могут ненавидеть, да и никто, я думаю, не может.
- Сама дойду! - сердито кричит Солнце, которая, конечно, все слышала и, конечно, рада, что с ней пойдёт хоть кто-то. Она улыбается тихо и, выпрямив спину, продолжает путь, зная, что она в безопасности.
Антон улыбается.
- Приглядите за ней все же.
И две фигуры в темноте движутся за Солнцем. Саша слышит их шаги и на душе у неё, от чего-то спокойно и гладко. Она не боится больше ни сегодняшней темноты, ни завтрашнего дня, который до этого внушал ей тревогу.
На улице холодно, и вечерняя роса уже блестит на листочках. В домах тепло и уютно.
Этой ночью все спят спокойно, не вспоминая о событиях дня. Рассвет начнётся еще очень не скоро, так что у всех, у Кузнечика, у Морошки, у Шляпы и у Принцессы, есть время поспать и посмотреть спокойные сны.
Этой ночью никто из банды Ковбоя не тряс яблони в саду Маргаритки.
Солнце показало свои первые лучи, согревая мокрую после ночного дождя траву. Капельки блестели на свету, когда траву придавил маленький сандалик.
Шляпа мялась у открытого окна дома Морошки.
- Морошка! Морошка! – наконец, крикнула она.
- Вам кого? - высовывается из окна средних лет женщина. Волосы ее повязаны пестрым платком. Она глядит на девочку недоверчиво.
- Моро... Машу. - Ася, потупившись, ковыряет носком сандалика песок и говорит совсем тихо.
- Машу? Ах, Машу! А Маши то уже нет! Ах вы шкоды! Вчера сбежали! Так еще и сегодня!...
Женщина замахивается полотенцем на девочку и Ася, взвизгнув, бросается за угол дома.
- Дура! - шипит маленькая рыжая Машка, хватая длиннющую Асю за запястье.
- Ну куда ты полезла?
- Ну куда, куда....
Девочки крадутся по узкой тропке к дому Кузнечика, все как вчера, только тревожнее.
- Как думаешь, может не идти? - шепчет Шляпа, будто боясь, что ее кто-то все же услышит. Кто-то поймает этот ее страх и этот кто-то, наверняка, будет зол. Шляпа и сама на себя злилась ужасно, но ей было боязно, страх побеждал.
- Так нельзя, Шляпа. – в маленькой Морошке оказалось куда больше смелости, чем в длинной Шляпе.
На этой почве они и рассорятся потом. Они будут уже не маленькими девочками, даже не девушками, а женщинами, только Морошка так и останется смелой маленькой Морошкой, а Шляпа большой, но трусливой Шляпой.
По тонкой дорожке девочки прибежали к Кузнечику, который тоже, конечно, уже ждал их. Сегодня ему не снились танкисты и танки, сегодня ему вообще ничего не снилось. Может снилось, конечно, но он помнил только темноту.
Атамана они встретили в пути, серьёзного и злого. Он не курил и шёл быстро и торопливо, делая совсем уж семимильные шаги.
- Юрочка, ты боишься что ли? - тихонько хихикнула Шляпа.
Колесников глянул на неё зло, но грустно.
Он, как всегда, хотел огрызнуться, кинуть что-то пренебрежительное, но помолчал и сказал:
- Боюсь.
Пустырь был солнечен и весел, будто и не будет здесь никакой дуэли, глупой дуэли, не настоящей дуэли. Свет солнечных лучей играл мокрой поверхностью каменных плит, заставлял сиять капельки росы на погнутой траве.
Здесь сидели уже Солнце, Марина, Врач и Головастый. Принцесса и Толстая Люба не пришли.
- Начнем. – уверено произнесла Солнце вставая.
- Перекличка. Кто пришел?
Солнце не называет имен, ребята по очереди встают сами, тихо и не ловко. После небольшой паузы первым поднимается Головастый:
- Я, Головастый, здесь. У меня... ничего.
- Хорошо. – кивает Солнце.
- Я, Морошка, здесь. Тоже, ничего. – встает второй рыжая Маруся.
Здесь и Врач, и Маргаритка, и Атаман, и Шляпа, и Кузнечик. И у всех ничего.
- Так. Дезертировали только Принцесса и Толстая. – подводит Саша итоги, пожимая плечами.
- Да... - она молчит немного, а потом неожиданно вскакивает и улыбается широко.
- А все будет хорошо! – кричит она.
- Как бы ни было все плохо сейчас, потом все будет хорошо! Да, сейчас нам важны пустырь и эта дуэль, но пройдет еще год, или даже меньше, и мы забудем эту глупую войну!...
- Неправда. – хмурит брови Головастый.
- Правда! Вот в чем соль! Эта война не настоящая! Дуэль будет не настоящая! Все знают, что Ковбой мой брат и наша вражда ненастоящая!
- Но пустырь то настоящий! – вскрикивает Серёжа, вскакивая. Он весь раскраснелся и будто полыхает.
- Тише, Головастик! – успокаивает его Марина, но Серёжу уже не остановить. Он, возможно впервые в жизни, по-настоящему зол.
- Настоящие мы и настоящие люди Ковбоя. Настоящие те ребята, которые побили меня! Настоящий я, который ненавидит Ковбоя и настоящий Ковбой, который хочет отнять наш настоящий пустырь и по-настоящему поколотить нас!
Бедный Серёжа почти плакал, горько кричал, с каждым мигом все больше упуская детство и свой пустырь, и свою уверенность в том, что все это важно и на самом деле.
В этот миг на пустыре появился сам Ковбой. Он шел, ероша светлые патлы, и улыбался. Он, конечно, тоже боялся. Боялся очень и понимал, уже не глубиной души, как Солнце, а всем естеством, что что-то во всем этом не правильно и плохо.
За Ковбоем шли трое. Он никогда не брал с собой всю банду, они сейчас сидели в их тайном месте, ожидая.
С Ковбоем пришел длинный худой мальчик Степан, которого называли в шутку Сусаниным, его темные патлы висели длинными сальными сосульками, а маленькие, сальные же глазки, смотрели неуверенно и бегали из стороны в сторону быстро-быстро, будто дрожали.
Пришел еще Егор. Егор был маленьким, но юрким. Его коротко стриженная головка мыслила медленно, но сердито. Движения мальчика вызывали единственную ассоциацию – крысеныш. Они были мелки и проворны, но каждое из них будто было готово отмениться. Он говорил быстро и запинаясь, глотая слова, это раздражало и заставляло брезгливо щурится на этого щуплого мальчика, который не чурался вранья и сплетен.
Третьим пришел большеглазый Петя. Петя мог показаться, с первого взгляда, глупым влюбленным в жизнь мальчишкой. Его маленькая голова с большими ушами, которые вот –вот должны были начать хлопать на ветру, непрестанно вертелась из стороны в сторону. Он глядел и искал все что-то глазами, миндалевидными, цвета отчаянной синьки. Он не мог остановить взгляд на чем-то одном, и глаза его постоянно бегали и менялись. Брови то хмурились, заставляя лечь складку на большом белом лбу, то улыбался рот, морща при этом нос и щеки, что наползали на глаза. Петя был здесь именно из-за своих глаз. Эти глаза, в купе с Петей, обладали волшебным свойством подмечать все, до единой мелочи, и ничего не забывать. Петя был туп, как пробка, но памятью обладал феноменальной. Он мог запомнить невероятное количество мелочей, для этого он и присутствовал при Ковбое во время важных событий.
Все трое тоже боялись.
Дуэль, слово странное, не родное и едва знакомое, вызывало интерес, но и отпугивало. За сложным «дуэль» крылось невероятно простое, куда более знакомое, но от этого не менее страшное и противное «драка». Простая драка. И от этого вовсе не менее страшная.
- Ну? Готовы к дуэли, или струсили? – кричит Ковбой издалека и машет Солнцу рукой, приветствуя.
- Фигушки! – задорно отвечает Солнце.
Она боится, но под ложечкой уже крутит, там закипает настоящий азарт. Солнце хочет победить и ей вдвое страшнее от того, что их победа зависит не от нее. Будь она мальчишкой! Моги она драться с братом сама! Тогда, конечно, ей было бы спокойнее. Сейчас она знает, что проиграв, проиграет в первую очередь не она, а Атаман, который дерется за нее. Проиграет он, его поколотят, а она потеряет не много. Это было не правильно, но отступать было поздно. Солнце хотела победить.
Бедный Головастый плакал. Плакал горько и навзрыд, как мальчишки не позволяют себе плакать. Плакал от того, что все, за что он так яростно сражался, во что так свято верил, лишь игра.
- Тише, Головастенький! Тише. – шептала Маргаритка, гладя мальчика по голове.
Она, как самая старшая, боялась сейчас и за него, и за Солнце, и за Атамана, но давать советы не решалась. Их у нее попросту не было.
Шляпа сжимала в страхе ручку Морошки, Морошка же глядела на Солнце, как та машет руками брату.
Кузнечик смотрел на Атамана, который, в свою очередь, тоже смотрел на Солнце. Он не боялся. Нет, конечно, как и у всех сейчас, у него с невероятной силой крутило под ложечкой и, даже можно сказать, что тряслись коленки. Но Атаман был уверен в себе. Атаман знал, что с удовольствием расквасит морду наглому Ковбою.
- Ну, здравствуй, Солнце. Что? Готовы? – насмешливо заговорил Ковбой, упирая руки в боки.
Он снова стоял напротив Солнца и смотрел на нее сверху вниз.
- Готовы, Ковбой. Не сомневайся!
- Ну. И что там нужно для вашей дуэли? – пренебрежительно выговаривает Ковбой, делая акцент на «вашей».
Ему интересна дуэль, но он предпочел бы называть ее проще и понятнее. К тому же, это странное слово могло навязать лишних правел, чего Ковбою не хотелось.
Маргаритка встает и подходит ближе к Солнцу, переминая подол платья в цветок. Цветочки под ее пальцами мнутся и гнутся. Глаза Марины бегают.
- Выбор оружия за Ковбоем. Хотя, тут все ясно, вроде. Далее, нужны секунданты.
- У меня Головастый. – кивает Атаман.
- Степа. – кивает Ковбой в ответ.
Событие приобретает мистическую ритуальность. Интересные слова и правела делали простую драку настоящей дуэлью, внушая интерес и трепет даже Ковбою, который был против, сначала.
- А что должны делать секунданты? – голос у Степы низкий, почти басовитый. Он говорит на распев и шепелявит, вместо буквы «ж» у него получается натуральная «ш», а «с» он выговаривает, как «сь», мягкую и змеиную.
- Секунданты должны предложить дуэлянтам примириться. – поясняет Маргаритка серьезно и внимательно.
Она вовсе не уверена в своей правоте, но во всех книгах, что она читала, обычно секунданты делали только это.
- Ну и чтобы никто не жулил следить. Вот. – добавляет она после коротенькой паузы.
- Но они ведь не примиряться. – резонно подмечает Кузнечик.
- Не примиримся. – подтверждает Атаман.
Маргаритка жмет плечами.
- Но спросить для порядку нужно. Правило такое! – не соглашается, наконец, она.
С ней не спорят. Сейчас все поглощены новым и незнакомым ритуалом.
- Спрашивать нужно так: Не соизволите ли вы, судари, примириться, и покончим это дело без кровопролития!
Маргаритка горда этими словами. Они получились внушительные и угрожающие, такие как нужно. Но оба дуэлянта решительно мотают головами.
- Да нет! Спросить должен один из секундантов. Спрашивай, Головастый! – Марина кивает замявшемуся мальчику.
- А что это он сразу! Нельзя подсуживать! – распыляется «секундант» Ковбоя Степа.
- Тише, Степка! – тут же прерывает его сам Ковбой, продолжая слушать Марину.
- Говори, Головастый.
Головастый молчит еще немного, потом делает решительный шаг вперед:
- Не соизволите ли вы, с...судари?
- Да, да! – трясет головкой Маргаритка, так что темные кудряшки скачут.
- Не соизволите ли вы, судари, примириться, и покончим это дело миром! – заканчивает Серёжа.
Дуэлянты снова мотают головами, на этот раз еще решительнее.
- Теперь все с церемониями? – нетерпеливо спрашивает Солнце.
- Теперь, вроде, да. Дуэлянты расходятся на, наверное, пять шагов. И дуэль. Вот.
Маргаритка кивает, а затем еще раз повторяет «Вот».
Местом отсчета выбирают старую лопату, в честь которой названа «площадь». Ребята почтительной кучкой грудятся у одного края полянки.
Маргаритка все командовала парадом:
- Встаньте оба у лопаты. Под мой счет делайте по пять шагов, каждый в свою сторону. Поняли? Раз! Два! Три! Четыре! Атаман, не жульничай! Пять. Молодцы.
Она замолчала, не зная, что говорить дальше. Все тоже замолчали и замерли. Девочки теребили платьица, мальчишки сжимали кулаки. Шляпа шмыгала носом, стараясь не заплакать.
Небо все еще было радостно голубым, а солнце небесное освещало всех ребят и маленькую девочку Сашу, что тоже звала себя Солнцем. Она стояла у колоколов, сжимая в руках кусок гнутого железа. Сейчас в ее маленькой головке, возможно впервые, зародилась мысль, что главное не победа, а чтобы все было хорошо. Конечно, драки бывали, и сколько раз. Бывали куда более напряженные, но именно эта, с ее странной официальностью и загадочным, ко многому обязывающим именем «дуэль», заставляла Солнце, да и других, бояться.
- Солнце, подавай сигнал. – кивает Маргаритка в последний раз и делает несколько шагов назад, прячась за ребятами. Она прячется сама и прячет лицо в ладошки.
Саша вдыхает побольше воздуха, считает шепотом до трех «раз, два, три» и на третий счет ударяет со всей силы по старым банкам и бутылкам. Колокола звенят и переливаются кучей разных звуков.
Вы видели, как дерутся мальчишки? Как маленькие мальчики, думая, что они большие и смелые, дерутся? Мальчики дерутся, как котята. Как маленькие котята, сцепившись клубком, валятся на землю, цепляются лапами друг за друга, рычат, как тигры, будучи просто котятами, даже не большими котами. И именно на такие драки страшнее всего смотреть. Мальчикам, еще совсем мальчишкам, нечего терять. У них нет семьи и дома, нет детей и того, что им было бы по-настоящему страшно оставить. Именно поэтому дети всегда были, есть и будут самыми безжалостными убийцами. Дети есть самые эгоистичные существа. И именно детские драки самые страшные.
Дети не знают цену себе и жизни.
Они дерутся самозабвенно и зло, отдавая этому процессу все силы, что есть в их маленьких тельцах.
Атаман и Ковбой дрались именно так. В светлых волосах мальчишек путались пыль и травинки, светлая рубашка Юры покрылась уже серыми пятнами пыли и зелеными травяными.
Кто – то из девочек, наверное, Шляпа, вскрикнул и заплакал. Множество любопытных глаз наблюдало за дракой. Кто-то с упоением и интересом следил за действом, кто-то прятал красные глаза от всех, кто-то улыбался азартно и дико, но все взгляды были пронизаны общей нитью. Страхом. Не звериным страхом, каким боятся люди, загнанные в угол, как дикие животные. Не страхом маленьким, какой живет пониже ребер перед контрольной или экзаменом. Не стыдливым страхом, которым бояться маленькие дети, когда нашкодят что-то: потеряют ключи от дома, получат двойку, или загуляются допоздна. Страх, который сейчас засел и в рыжей головке Маши, и среди каштановых локонов, под панамкой, у Шляпы, и на дне темных глаз Марины, и среди вихров Кузнечика, в светлой гулкой головке Егора, в мечущихся глазах Пети, был вовсе другим. Это был страх неправильности. Страх того, что то, что сейчас происходит на их глазах, от чего-то неправильно и ненужно. Этот страх мешался с самыми разными чувствами, но даже те, кто ждал этой дуэли с нетерпением, думал сейчас, что без нее было бы лучше. Что что-то после нее изменится необратимо.
Мальчики же расцепились наконец. Из спутанных кудрей Атамана торчала ветка, Ковбой умело разбил ему губу из которой теперь сочилась кровь. Хотя, Ковбой пострадал больше. У него под глазом уже расцветал всеми оттенками заката фингал, из носа, Саша знала, со слабыми сосудами, на майку текла кровь.
Все разом охнули и сгрудились еще сильнее, сжались ближе, плече к плечу.
- Может хватит? Может разойдемся?... – зашептала Шляпа первой.
- Ребята, правда, может, не нужно? Разберемся как-нибудь! – подхватила Маргаритка.
- Правда! На кой нам это? – крикнул Степан.
- Да! Не нужно!
- Хватит! Прекращаем!
Ребята зашумели, один за другим поддерживая идею прекратить все. Соглашались все, и те, что пришли с Ковбоем, и секунданты в этой дуэли.
- Все! Прекращаем! Ничья! – крикнула наконец Солнце.
Засмеялся Юра, утирая губу. Все заулыбались, расслабились. Снова послышался смех и голоса. Куча распалась, Шляпа обняла крепко Морошку.
- Молодец, Атаман! – крикнул Кузнечик и побежал к Юре.
- Купим все вместе лимонада! У кого есть деньги? – взметнулась вверх рука Марины с жестяной баночкой – казной.
- У меня!
- И у меня тоже!
Небесное солнце достигло своего зенита. Самое времябыло идти на реку, брызгаться, собирать полевые цветы и последние ягоды, чтоеще зреют кое-где. Подул легкий ветерок с юга, принося запах обеда, что готовятмамы. Тетя Люда, мама Шляпы, пекла сегодня шарлотку с ранними яблоками, онапахла свежим тестом, кислыми зелеными яблочками и пряной теплой корицей.
Ирина Александровна, мама чернявого мальчика Степы, резала арбуз, сочный и спелый. Он пах и сладко и кисло, а с его запахом мешался запах алычи, что падала кучами с деревьев. Пахло речной свежестью воды и скошенной травой с участка дяди Левы, который знал очень много историй про войну, отшумевшую, кажется, очень давно.
Все смеялись, и все было хорошо. Все минуло и прошло, как игра, как детская ссора.
- Нет уж! Нет! Дуэль, так дуэль! – разрезал солнечный день крик Ковбоя.
Он вытер кровь тыльной стороной ладони и не спускал злого, отчаянного взгляда с Атамана.
- Ковбой, не нужно! – улыбнулась Солнце.
- Нужно, Солнце. Потому, что это война! – надрываясь кричал Ковбой. Он сжимал кулаки натужно и дышал часто-часто. Мышцы сводило страхом и несправедливостью.
- Антон! Не сходи с ума! Антон. – звала Саша брата все громче и все сильнее боялась, вновь чувствуя, что это не просто маленькая драка.
Атман обернулся на своего противника и сделал пару шагов. Ковбой шагнул навстречу.
- Ковбой, если хочешь, чтобы я тебе нос расквасил, так я и потом могу, в менее торжественных обстоятельствах. – засмеялся Юра, вороша свои волосы, вытряхивая из них веточки и пыль.
- Нет уж, Атаман. Драться так драться. Или ты трусишь?
- Я трушу? Размечтался! Просто... - Юра замолкает на миг. – Просто Солнце так просит.
- Солнце так просит! – передразнивает Ковбой Атамана, кривя лицо.
- Ребята! – последний раз окликает их Марина, но ее никто не слышит. Все, дуэлянты, секунданты и просто зрители, замерли.
Ветер стихает, а затем снова дует с новой силой, поднимая столбы пыли.
- Значит если какая-то девчонка просит, ты будешь ее слушать? Солнце! Я Юрочка Колесников и я сделаю все для тебя! – продолжает кривляться Ковбой.
Никто не замечает момента, когда Атаман резко отводит руку назад и со всей силы бьет Ковбоя. Кулак приходит прямо в скулу, так что Ковбой отшатывается и хватается за разбитое лицо.
- Ты чего?! – вскрикивает он.
- Солнце не просто девчонка. – зло цедит Юра сквозь зубы.
- Ты же меня убить мог! – Ковбой все держится за лицо и непреклонно идет на Атамана.
- И убью! – распаляется Юра.
Трава под их ногами колышется морем. Они оба молчат секунду. Лицо Ковбоя наливается краской, не то от удара, не то от гнева, настоящего гнева и бесцельной ярости, что сейчас его наполняет. Солнце же, да и почти все ребята, бледны, будто больны чем-то уже давно, лица всех будто бы осунулись и в раз потеряли цвет.
В руке у Ковбоя в солнечном свете сияет тонкое лезвие перочинного ножечка.
Этот ножечек Антону подарили на тринадцатый день рождения. Саша прекрасно помнила тот день. За окном пошел первый снег и они ходили строить снеговика, маленького мокрого, но с яркой рыжей морковкой вместо носа. Она, Саша, маленькая девочка, сшила брату тогда плюшевого мишку из плотного синего плюша. Для такого мишки ей пришлось откроить знатный кусок от синих плюшевых штор, за что Саше сильно досталось от мамы. Ножичек Антону подари отец. Ножичек лежал к картонной коробочке на бархатной подушечке и блестел. Саша подумала тогда, что очень хочет такой же, маленький аккуратный нож, который блестел бы в коробке. Таким ножом можно столько всего делать! Можно очистить от коры палочку, чтобы потом жарить хлеб на костре. Можно выстругать из щепки лодочку, пристроить к ней парус – листочек на тонкой веточке и пустить настоящий корабль плавать по луже – морю. Можно, конечно, вырезать свое имя на дереве или заборе. Можно отковырять кусочек штукатурки красивого цвета, или вывинтить винтик. Да сколько всего можно сделать!
Ножичек сейчас блестел в руке Ковбоя, а Ковбой злорадно смотрел на Атамана, что сделал шаг назад.
Тогда, когда новенький ножик блестел на бархатной подушке рядом с синими мишкой из плюша, Солнце придумала столько всего, что можно с его помощью сделать, но ей и в голову не пришло, что это крошечное блестящие лезвие может быт опасно.
Антон тогда, увидев маленький свой подарок в картонной коробке, подумал, что такой мог бы быть у персонажа какого-нибудь фильма про героев, что таким ножичком можно перерезать веревку, даже что-нибудь отпилить, если постараешься.
Нож все блестел в руке Ковбоя. Сначала замер Атаман, замолчала и перестала дышать Солнце, кто-то из ребят, заметив испуг на лице Юры, тоже замер и лишь затем увидел блестящую штучку в руке Ковбоя.
- Тебе слабо. – шепчет Атаман.
Атаману страшно и хочется сбежать. Хочется ринуться наутек, сбежать, проиграть, скрыться,
Он смотрит в глаза Ковбоя и, кончено, видит там тот же страх.
- Тебе слабо. – почти просит он.
- Ты так думаешь? – Ковбой делает еще шаг. Ближе.
Ребята не слышат, о чем говорят дуэлянты. Они только видят, что Ковбой и Атаман стоят совсем близко. Ребята задержали дыхание и жду.
А Солнце боится. Солнце думает сейчас, ее мысли мечутся, как никогда быстро. Ее маленькая головка что-то решает, решает торопливо и неровно, неточно. Но решение приходит вспышкой. Страшной и яркой. Солнце вспоминает множество фильмов и книг, множество героев, которые поступили бы так, как она очень хочет сейчас поступить. Поступили бы так без промедления, не думая, но она медлит. В книгах никто не медлит! В фильмах никто не медлит!
- Морошка, идем! Прошу, уходим! – шепчет Шляпа и тянет Машу за руку.
Маша молчит долго, потом мотает головой.
- Нельзя, Шляпка! Ну никак нельзя сейчас уйти. Понимаешь?
Шляпа не понимает. Ей страшно и тошно, она хочет есть и переодеться. Она хочет обнять маму и папу, почитать книгу и подготовится к школе. Ей через три года сдавать экзамены, большие и сложные. О них, об экзаменах! о которых она никогда не хочет думать, сейчас она вспоминает, как о спасительном крючке.
Атаман все стоит напротив Ковбоя и шепчет тихо, чтобы Солнце не слышала:
- Ты же этого не сделаешь. Это же глупо! Бесполезно! Ты же не сможешь!
- А если смогу? А если возьму и смогу?
- Да не сможешь ты! Ты трус! – срывается Атаман на крик, встряхивая золотистыми кудряшками.
И в этот миг, в этот краткий миг, когда рука Ковбоя дрогнула, с места сорвалась Солнце.
Никто не заметил того мига, когда она, не раздумывая, как в фильмах, как в книгах, срывается с места, бежит, спотыкается. Она влетает между Атаманом и Ковбоем, отгораживая одного от другого.
Еще стоя там, решаясь на один рывок, она думает, что будет выглядеть очень красиво, и что о таком можно написать в книге. Представляет, как ветер зашелестит ее светлыми волосами, и она скажет Ковбою «Не трогай его!». Ковбой, конечно, отступит, заплачет, может быть, и скажет, что гордится своей сестрой и никогда больше не будет с ней враждовать.
Но сейчас, стоя между двух глупых мальчишек, она не думает о том, красива она или нет, не думает о книгах, которые могли бы о ней написать, а думает о том, что ей очень страшно.
Кучка ребят вздрагивает и охает разом. Маргаритка вскрикивает и делает невольный шаг вперед, Кузнечик несколько, протягивая вперед руки.
- Антон! Не нужно! Это же... - Солнце говорит быстро и горячо, хватая брата за плечи.
Антон вздрагивает, хлюпает носом. Он дрожит всем телом, его бьет озноб. Дрожат его колени, плечи, руки.
- Но я ведь не трус! – шепчет он сквозь подступающие горькие слезы.
Нож входит в тельце пониже двенадцатого ребра с левой стороны. Входит до страшного легко. Солнце втягивает воздух и рухает назад тяжелым комом.
- Сашка! – кричит Антон, срываясь на хрип. Он хватает сестру, сжимая ее маленькое тельце.
- Сашка, Сашенька! Прости меня за все! Прости, пожалуйста! Прости! Только прости! Сашка, не умирай! Сашка! – он кричит громко и надрывно, плачет и сквозь слезы ничего не видит уже.
Не видит, как рядом плачет маленький мальчик Юра Колесников, как бежит с пустыря Ася и бежит к Саше Марина. Они все тоже плачут.
- Сашка, маленькая моя Сашка! – шепчет Антон.
Солнце на небе все еще сияет ярко и весело. Ветер все еще несет свежий запах реки, терпкую скошенную траву, кислые яблоки и сочный сладкий арбуз.
Каждый из них, маленькая Маня, маленькая девочка, в которой так много смелости, умная Марина, которая плачет тихо, глотая слезы, молчаливый Павлик, что и сейчас молчит, шумный уверенный Лёша, который кричит громче всех, Серёжа, что преодолевает свой страх, Ася, что боится и убегает от своего страха, Юра, который сейчас тоже плачет, все они, как бы не сложно было верить в это, будут счастливы. Они забудут свою маленькую войну на пустыре. Даже Антон забудет. Пустырь зарастает, а, может быть, на нем даже построят большой и красивый дом. Деревенские домики затопит город, и канет в небытие все то, что ребята любили, но они забудут пустырь раньше.
Они будут счастливы!