Стагнация

Убежище напоминало собой жилую зону комплекса. С тем лишь отличаем, что могло в себе разместить намного меньше людей. Внутри были большие бараки, несколько мастерских, прачечные, столовая и большая кухня. Люди тут же нашли себе применение, продолжив в замкнутом пространстве заниматься своими прямыми обязанностями.

Уверенность, что все будет в порядке, возможность обсуждать произошедшее и наличие контингента из службы безопасности обеспечивали спокойствие. Местный персонал врачей все же наблюдал за всеми, за кем мог, так же часто обсуждая происходящее со службой безопасности, что наблюдали за обстановкой через камеры, а также часто считывали показатели состояния и сверяли динамику состояния подопечных, определяя изменения в их настроениях и самочувствии.

Психологи постоянно с кем-то работали. Было важно поддерживать убежище в постоянно приподнятом состоянии, поскольку даже один их сожитель, погрузившийся в воспоминания о том, как вся их работа, возможно, пошла прахом, а они заперты под двумя замками в ледяной пустоши, как все может коллапсировать. И дело не в том, что люди резко начнут убивать за еду или что-либо еще, вовсе нет, сам факт упадка в убежище может негативно повлиять на всех.

Людям нужна спокойная обстановка для продолжения работы и взаимодействия. Убежище было создано не только, чтобы защитить персонал и данные, но и для того, чтобы продолжить работу комплекса. Потому все, что было в основном комплексе, дублировалось в малых масштабах и тут.

Однако спокойствие закончилось – в один из календарных дней в створки начали скрестись. Вначале шум можно было различить только подойдя в ней в упор, но после, в несколько мгновений, шум стал сильным. Скрежетание металла не было слышно только на нижнем уровне убежища, где был генератор. Люди начали страдать от этого.

Металлический безостановочный и ритмичный скрежет не давал спать, не позволял собраться с мыслями, а после и вовсе начал раздражать многих. Почти весь персонал попал под это воздействие. И сутки за сутками становилось все хуже. Бессонница, споры и ругань. Люди волновались и на счет того, что к ним скоро заберутся. И сейчас не помогали уверения службы безопасности. Они были уже близко, прямо за створкой.

Больше всех страдали те, кто знал, что за экземпляры были у них внизу. Так же с ними страдали очевидцы первой резни. Вскоре персонал стал получать свои дозы седативных препаратов. Люди не переставали коситься в сторону створок, но прекратили, хотя бы, редкие истерики, продолжая работу и даже высыпаясь ночами.

А после скрежет остановился. В этот момент весь состав службы безопасности стоял перед ними. Все встрепенулись, поднялись на ноги, глядя на створки. Через минуту глаза их округлились, у пары человек началась паника.

Створки начали расходиться в стороны, а в просвет вышли бивни, помогая разводить железные воротины. Раздались первые выстрелы, не пустившие внутрь мелких тварей, после выстрели перестали смолкать. Люди выпаливали все, что было в проем, что, казалось, перестал расширяться. Однако что-то с той стороны собралось с силами и продолжило разводить створки.

В проем вошли первые войны. Они были живучими, однако их плоть все еще пробивалась пулями. А тварь позади – огромная, похожая на гигантского бегемота, огромными бивнями разводила ворота, а после ее спина взорволась, от чего бивни намертво уперлись в створки, разведенные, подобно ножницам, от чего туша твари и не выдержала, огромным месивом оставшись по ту сторону ворот, разливая неоново-красную кровь, повалившую в ворота.

Следом за кровью в проем вступило оно – тяжеловесная тварь, переваливающаяся на трех ногах и держа на весу костяной щит. Ее вторая лапа была превращена на что-то вроде клешни. Морда, зубастая и с горящими красными глазами, осматривала оставшихся наедине с ней людей. После прикрыла свою морду жвалами, образующими цельную маску с прорезами, начав ковылять к ним на мощных лапах с двумя коленными суставами.

И сколько бы по ней не стреляли, она почти не обращала внимание на людей, доставая одного за другим своей палицей. Ее тело было покрыто пластинами, как у настоящего танка. И потому небольшой урон практически не повредил твари, что даже слегка нагибалась, чтобы проходить под низковатым для нее потолком. И это при том, что потолок расположен на высоте двух метров, тридцати сантиметров.

Вслед за ней, уже после того, как последнего защитника размазало о стену, в проем вновь сунулись твари меньше. Они явно обследовали всю лабораторию и заразили каждую собаку или обезьяну, на которых ставились эксперименты. Сейчас эти твари бросались в коридоры, бились тушами о двери и стены, искали людей и нападали на них.

Несчастные, попавшие под их лапы, лишались конечностей и падали в криках на стальной пол, оставаясь там на растерзание тех, кто позади. Немногих, кого не раздирали сразу, ждала тяжелая учесть – истекать кровью. Благо, такие сильные повреждения многих убивали на месте от болевого шока. Тех, кто посильнее, ожидало страшное.

Где-то позади беснующейся орды, плещущейся в крови, шел и гигант. Его тяжелую поступь чувствовали через стены и залы, а попавшие под его лапы несчастные, были раздавлены, оставаясь безобразными карикатурными в лужах крови и месива. Экспансия проходила быстро и агрессивно – твари зачищали убежище, выламывали двери, за которыми прятались те, кто не решился брать оружие или оглобли. Их настегало кровавое месиво, а немногих – заражение.

Зараженных загоняли в небольшие помещения и не выпускали, покуда те не теряли сознание. Тогда их забирали и утаскивали в комплекс. Утаскивали волоком, пока остальные расступались или попросту перепрыгивали через таскающих тварей, что обходили только здоровую тварь, беснующуюся в зале.

Когда твари уверено заняли убежище, в воротах появилось оно. Некогда человек, теперь оно больше походило на то, чем они были некогда. Изящное тело, выше человека, однако плоть человека мешала ему. Некогда обычное тело, сейчас тощее и слегка сгорбленное. Кожа на местах, где конечности стали длиннее, вначале порвали кожу, растянули мышцы, а после покрылись защитными покровами и пластинами. И так по всему телу – тело в надрывах, закрытых новой плотью и пластинами.

Лапы его начинались с изогнутых когтей, голени, покрытые шипами и пластинами, переходили в массивные колени и мощные колени выше. Тонкая талия, переходящая в грудную клетку, ребра выходили сквозь покровы, а бока были защищены новыми слоями. Тонкая шея держала лысую голову с острыми скулами.

Голова заслуживала особого внимания – лысый череп венчала костяная корона, переходящая аккуратными пластинами в надбровные дуги. Черты прежнего лица не сохранились, а на их замену пришли очертания черепа, губы отсохли и отвалились. А зубы его стали острыми, хищными.

Существо с особой грацией прошло дальше, его походка на первый взгляд казалась очень сумбурной и корявой. Однако, на самом деле, оно очень старалось обходить трупы и лужи крови, явно брезгуя ступать в багровую жидкость или на останки чуждой ему расы.

Все места на его теле, где сосуды подходили близко к коже, а также в местах просветов, были фиолетовые просветы, которые было отлично видно даже через свет ламп. Видя этот отсвет, остальные отступали, пропуская существо в глубь.

Пропускали они его в глубь. Туда, где осталось лишь одно не занятое помещение. Там же уже ждал гигант, что сторожил достаточно большой проход, закрытый усиленной переборкой. Там же были и последние выжившие.

– Все... Все утихло? – пропыхтел один из них, бледный, как и все остальные в помещении.

Их было четверо, все вооруженные и в боевых скафандрах. Все, как и положено при чрезвычайной ситуации. Под тонированными сводами шлемов было не разобрать всей бледности их лиц. Они слышали, как всех подопечный, доверенных им в подчинение. Были слышны и выстрелы, и крики людей. А потом началось самое страшное – тишина.

Было не ясно, закончилось ли все. То, что там нет выживших, не было никаких сомнений. Но почему они не наламываются на их последнее убежище? И это после вскрытия самого убежища огромной тварью. Да, они были совершенно не готовы к этому. Тварь вылезла из каких-то складских помещений, что было первыми движениями за неделю, что они прожили в убежище.

По приказу были подняты люди, выдано все имеющееся оружие, силы безопасности были согнаны ко входу, однако дальнейшее было крайне неожиданно для всех. Они ворвались. И сделали это столь слажено, что об их разумности не возникало больше вопросов. И вот они уже написали свой последний отчет, в который входила вся известная им информация. Написали последние слова. И все затихло.

Какая-то тварь умудрилась наткнуться на системы камер и весьма удачно их сломать. Это была явная задача для нее, с которой она обшарила все технические помещения, в которые ее впускал в каждое, выламывая двери, пока они не нашли ту самую. Твари знали, что искали, просто не были уверены, где именно. Или они планомерно уничтожали всю аппаратуру, что мешала им спокойно заниматься своими делами.

В итоге, они не видели, как к створке подошли та огромная тварь и фиолетовый. Последнего они видели несколько раз на камерах до их отключения, но, похоже, у них не будет даже записи этого существа. Только описания, что они сами смогли дать ей в своих отчетах.

Сама же фиолетовая тварь подошла к створке и положила на нее когтистую кисть, процарапав борозды на ней. А после сделала осознанный человеческий жест. Она постучалась.

Люди внутри никак не отреагировали. Но после один подошел и включил коммуникатор с той стороной. Включилась и камера, транслирующая поток прямиком на монитор с их стороны. Там было оно. Тварь, стояла и смотрела остатками человеческих глаз, прикрытых щитками, светящимися фиолетовым. Она смотрела, казалось, прямо в глаза смотрящему на монитор.

А после она заговорила. Голос, хриплый и сипящий, наполненный неописуемым отвращением к самому процессу разговора. Оно произносило слова еще и присвистывая, но отлично ставя басистый голос, четко выговаривая слова односложными предложениями.

– Нам необходимо пройти в комплекс. Вам необходимо открыть его. Мы знаем, что вы понимаете. Мы говорим о комплексе. Вы – открываете. Вы – остаетесь живы.

И после оно дало время людям. Чтобы принять решение. И, поскольку коммуникатор был включен, тварь отлично слышала тишину. После шум и выстрелы. По одному на каждого находящегося там.

Это вывело тварь из себя. Она кромсала дверь, разодрала несколько тварей и даже пнуло гиганта, заставив быстрее выломить дверь. За ней лежали только трупы. Каждый из них сам принял решение. Ведь, раз они разобрались с оборудованием и разработали тактику – значит и знания из людей они способны достать. А дать им возможность получить ответ на главный вопрос – как попасть в комплекс или выбраться – равносильно убийству миллиардов колонистов.

Их жизни были малой ценой. И инструкция была лишь одна. При наличии живых существ, способных обучаться и получать информацию, при отсутствии иных возможностей, личный состав командования обязан лишить себя жизни во благо всей колонии. Содержание тварей не должно быть нарушено ни в коем случае.

Вся злость твари быстро улеглась. И она ушла восвояси вместе со всеми остальными. В бункере остался только один живой человек.