Стагнация

Меня содержали в этой комнат несколько дней. Понимание времени обеспечивалось яркостью освещения, так с утра свет горел совсем глухо, в полдень было светлее всего, а ночью стояла полная темень, что не мешала мне отлично ориентироваться. Я мылся дважды в день в санузле, все еще удивляясь своему новому телу, каждое утро быстро приходя в себя, все никак не привыкнув к своему новому облику.

В очередное раннее утро, когда свет только-только начал гореть в помещении, над переборкой выхода замигала лампочка, разбудившая меня. Увидев нечто новое, я поднялся на постели, сел, прикрывшись одеялом. Свет стал сильнее, как в полдень, после чего переборка с шуршанием, почти бесшумно, откатилась в сторону. В помещение вошел один солдат. Он находился в массивном экзоскелете, похожий на небольшой танк. Однако у него не было замененных на орудия рук, обе конечности были на месте.

Здоровяк умело втиснулся в проход и встал у дальней стены. Вслед за ним вошли трое в белых костюмах закрытого типа, с метками научного отдела. Один имел вместо кисти инфопланшет, в который тут же начал заносить данные, в то время как двое неаугментированных встали поближе, иногда, такое чувство, поглядывая друг на друга. В какой-то момент у гиганта отъехало забрало, а на меня уставился шлем внутреннего костюма, рассматривающий мою персону по подробнее.

Все это действо продолжалось минут десять. Долгих и не особо уютных. Я молча наблюдал за ними, они фиксировали и переговаривались в шлемах. Переборка же была закрыта, я пропустил этот момент, поглощенный изучением экзоскелета. Однако это несильно что-либо могло изменить, ведь я не собирался никуда бежать. И отлично понимал, что все это – часть их наблюдения за мной. Любопытно же было, кто именно изучал меня сейчас. Точно не армия. А кто именно забрал меня из убежища, фактически, мой спаситель, я попросту не помнил. Там была только тьма и боль, что длились не так уж и долго, если я пробовал вспомнить.

– Замечательно. Итак, доброволец, помните ли вы свое имя? – Вдруг раздался измененный динамиком голос одного из ученых, что стоял правее всех.

Я задумался. Ученый с планшетом тут же начал заносить данные, настукивая кончиком стилуса с такой скоростью, что постукивания сливались в непрерывное стрекотание. На самом деле я хорошо их помнил, но не особо хотел их говорить, ведь я их не вносил при регистрации в добровольцы, не упоминал и не прописывал нигде. Потому этот вопрос для меня стал столь провокационным. Они точно хотели знать, кто я. Хоть я и был просто идиотом, что повелся на пропаганду.

– Очевидно, вы помните цели, по которым нигде не указывали эти данные. Это осложняет нашу работу. Но, как ни странно, это ваше право. Ведь даже после мутаций вы сохранили сознательность и цивилизованность. – Вновь заговорил правых, сложив руки домиком и повернув их вверх тормашками. – Как прикрепленный к вам персонал, мы изучали ваше поведение в течение всего того времени, что вы тут находитесь, дабы убедиться в ранее сказанном. Вы – хороший экземпляр для нас.

– Для вас? – Хрипло уточнил я, вызвав в них довольство.

Некоторое время они довольно посматривали друг на друга, переговариваясь через рации. Строкотал стилус о планшет.

– Да, для нас. Мы часть персонала «Станции».

– Станция двадцать восемь? Не думал, что этим будет заниматься корпорация. – Я даже улыбнулся открывшейся правде.

– И мы будем рады максимальному содействию с вашей стороны. Резать вас никто не станет. Вы не первый и не последний, у кого изменилось тело. Но вы, в то же время, один из тех, чей разум остался на достаточном уровне сознания. – Он остановился, после сделал шаг ко мне. – Потому ваше имя так же очень помогло нам в понимании вашей истории, а также позволит нам вас спонсировать. А теперь мы вас оставим. Приходите в себя.

И они ушли. Еще примерно неделю я спокойно жил в одной комнате. Мне иногда выдвигали терминал, на котором я отвечал на вопросы корпорации. Но в остальном меня совершенно не трогали. Свободного времени было предостаточно. Потому я испытывал свое новое тело. Пробовал свою выносливость и силу, то отжимаясь, то держа табурет на вытянутых руках. Хоть это и нагоняло скуку, но понимание собственных сил дало понять, что произошедшее благотворно повлияло на меня. Потому под конец недели я уже уверенно упражнялся.

После же, опять рано утром, ко мне вошел мужчина в костюме. Он не был вооружен, зашел ко мне, старательно скрывая нервозность. Дождавшись, когда я сяду на постель и предложу ему табурет, так же присел, наблюдая за моим ровным дыханием, хоть я и делал упражнения уже на протяжении часа.

– Чтобы нам быть на равных, вы не узнаете мое имя. Вы, доброволец, за неделю показали отличные результаты. К тому же неплохо показали себя и со стороны активности, хорошо приняв изменения в своем теле.

– К чему все это? – Прервал я его, нахмурившись тому, как он отчитывается за мое состояние.

– Да. Собственно. – Он поправил воротник и свой голос. – Видите ли, в сравнении с другими экземплярами, вы один из немногих, кто вообще воспринял свое изменение, при этом не потеряв рассудок. Еще большее количество людей и вовсе не пережили мутаций. Многие так и остались подконтрольны мутагену, не придя в сознание. – Он сделал паузу, что-то внес на небольшом сенсорном экранчике у себя на левой руке. Из стены выкатилась кружка с ароматным напитком. Я не знал, что это. – Собственно, к чему я обо всем этом. Вы – хороший экземпляр, и компания хочет предложить вам работу. Естественно, это одностороннее предложение, и вы не можете отказаться.

Пока он дул на напиток и прихлебывал, я задумался, чем заинтересована станция. Они, некогда единственная компания, занимавшаяся связью в этой колонии, уже давно стали мультикомпанией и занимались всем, чем хотели. У них была своя территория, своя армия, свои интересы. Но, почему то, именно они, а не колония, забрали меня и выходили тут, в своем центре.

– Итак, вы будете работать на станцию. Мы выдадим вам снаряжение и указания. Основная работа – помощь подразделениям в пустошах. Видите ли, колония заинтересовалась прошлым, что для нас не особо удобно. И они решили, что могут спокойно расконсервировать бункера и заниматься сбором информации о днях минувших. И вам ли не знать, сколь опасна эта затея. И те существа. Пока были найдены всего несколько десятков, но они увеличили свое количество так быстро, что приходится только удивляться продуктивности. Так же вы получите обратно ту информацию, что собрали. Вам надлежит хорошенько ее изучить. Работать предстоит в одиночку.

– Что же будет в случае моего отказа? – Я поднял глаза от пола, глядя в лицо сотрудника станции.

– Лучше не знать. – Улыбнулся он в стакан, отпивая вновь. – Станция не потерпит отказа, понимаете? Мы не предлагаем вам выбор. Только работу, за которую вы возьметесь. Отчеты будете присылать через тот же планшет. И мы немного поработали над вашим убежищем.

– Тогда... – Начал было я вопрос, но он поднял руку, остановив меня.

– Я здесь только для оповещения вас о том, что вы взяты на должность. Не более. А теперь – это ваш последний день на станции, завтра вы выдвигаетесь в пустошь. Вас подбросят, а там самостоятельно придется добраться. У меня все.

Он поднялся и вышел, закрыв за собой. После на столик вышел мой завтрак. И новая одежда. Настоящая одежда, скроенная под меня. И еще один комплект был упакован. К вечеру же у меня был еще и вещмешок, несколько комплектов одежды и инструменты. Так же прислали инструкции, по которым я узнал, что я теперь наемник. Меня отправляют обратно в мой бункер для того, чтобы я служил оперативным помощником для других подразделений и информатором. Так же я должен буду помогать отрядам колоний, передавая им актуальную информацию. Похоже, затевалась новая экспедиция.