Глава 2.Часть 3 - Сад
В душном воздухе витал май, в большой влажности человеческий мозг даёт сигнал о удушье и нам хочется выйти, хочется открыть окно. Как новая вскрытая упаковка ваты в жарком помещении ванной , в которой недавно приняли горячий душ, он заполняет дыхательные пути, лёгкие; и мы ощущаем бальзамическое чувство нехватки воздуха.
В тёплой кованной изгороди росли пышные кусты эглантины, зелёный каубинд. Вечерняя тоска окрашенная розовеющим закатом, и цветущие вишни, белые полупрозрачные чашечки с матовыми влажными лепестками, синевато-серые жилки держащие форму.
Вся благодать графского сада не могла отвлечь дрожащее девичье сердце. Война, эпидемии, а любовь жива всегда - золотное правило. В жестоком мире вампиров, омытом извращённой рефлексией, украшенном южной невинностью нетронутой флоры, ждет девичье упование нежности святой.
Не придёт граф, знает она сама, ведь любовь глуха и слепа. Если словом перед избранником не обмолвишься, не откроется душе свобода. Смельчаки умирают только раз. Но что к смелости побуждает..
Разрушенная ливнями тропинка из когда-то плотно уложенных каменных плит выводит к замку. Массивные плиты размером с собаку усыпаны песком, поросли травой. Это место веет тоской, ничего не сохранилось от его былого величия. Высокие стеклянные двери, ведущие в зимний сад, открываются. Они, как и большинство стеклянного составляющего этого места, состоят из витража. Последние лучи проходят через них и озаряют зáлу холодными оттенками синеющей бирюзы. Но солнце, милый друг, знает девичью печаль. Он не оставит милую девушку в закрытом сыром замке. Его свет проходит через полузакрытую дверь, прощаясь и оставляя до следующего рассвета.
Дворецкий выходит из тени угла, подаёт руку. Его кровавые глава блестят. Высокий и иссохший он ехидно улыбается. Доводит до слабоосвещенной лестницы укрытой ковром и поглядывает на шею. Не тронь девушку, старик, сжалься над нею, жизнь у неё одна. Вены на его шее встают. В воздухе замирает всякая пылинка, в нос отдаёт железом. Голова звенит от беспокойства. Железная хватка стягивает шею дворецкого. Через плечо зажатого бедняги в свете свечей заметно лицо хозяина замка. От тяжести щемит грудь, в голове стучит бас пульса. Белая перчатка стягивает шею всё сильнее, покуда не слышится хруст. Граф откидывает дворецкого в сторону, что-то гаркнув в ответ. Из полуоткрытого рта тянется вязкая багровая жидкость. Виновник происшествия снимает перчатку и полупоклонившись , протягивает ласковую руку.
- я, наверное, испугал вас. Прошу прощения, однако неведение зла, ото зла не ограждает. Зло всесильно, прими это как жизненную мораль.
Его голос звучит тепло.
- нет, ваше сиятельство, я примного благодарна вам, вы спасли меня. Но что же будет с этим господином? Её живые глазки смотрят на на обездвиженное тело. Детская нежность, бархатистость голоса-всё это воплощение её беззащитности. Милые люди всегда испытывают ужасы судьбы.
-с этим отребьем ничего не станется, он пуст и недостоен быть вампиром, но судьба подарила ему это. Полежит и регенерирует. Вправить сломанную глотку он наверняка способен..
Голос Вернера звучит грубо.
Он, придерживая гостью за руку, проводит её на верхний этаж.
Горячая земля наконец чувствует вечернюю прохладу. По густым, сочным полям собирается густой туман. Воздух очищается и можно вздохнуть. Расправить руки и поучаствовать ласку ветерка. Услышать стрекотание саранчи, увидеть поднимающихся сверчков. Синева насыщенного воздуха охватывает замок, тишина спокойствия ночи.