оковы
От лица Автора
Я вернулась в отель раньше, чем кто-либо ожидал. Лифт медленно поднимался, и я ловила в отражении дверей своё бледное лицо. Босоножки слегка натирали ноги, но это была мелочь по сравнению с тем, что сейчас жгло изнутри.
Отец уже ждал меня в номере.
— Быстро вернулась, — холодно бросил он, едва я переступила порог.
Я не ответила. Дверь за моей спиной тихо закрылась. Он встал из кресла, медленно подошёл. В его глазах уже был тот опасный блеск, который я знала с детства.
— Ну? — его голос был тихим, почти ласковым. — Ты сделала всё, как я сказал?
— Мы поговорили, — осторожно произнесла я. — И…
— И? — он шагнул ближе, запах сигар и дорогого виски ударил в нос.
— Он сказал… что свадьба будет в Сицилии, — выдохнула я.
— Вот и прекрасно. Значит, он согласен на мир, — он уже собирался повернуться, но я, дура, добавила:
— Но я ему сказала, что у меня есть свои границы.
Тишина. Глухая, плотная.
— Что ты сказала? — его голос стал ледяным.
— Я не позволю ему… — договорить я не успела.
Резкая, звонкая пощёчина отбросила меня в сторону. Я ударилась плечом о край стола и чуть не упала, но он не дал упасть — схватил за волосы и резко дёрнул вверх.
Боль пронзила череп. Я вскрикнула и схватила его за запястье, пытаясь ослабить хватку.
— Папа, отпусти! — слёзы сами полились из глаз, смешиваясь с болью и унижением.
— Ты даже не представляешь, что поставлено на кон! — рявкнул он мне в лицо. Его дыхание было горячим, резким. — Твой характер никому не нужен! Мне нужен мир! И если ради этого я должен пожертвовать тобой — я пожертвую!
Он снова ударил. На этот раз сильнее, так что я не удержалась на ногах и упала. Губы наполнились металлическим вкусом крови.
— Поднимайся, — скомандовал он, но я не пошевелилась.
Тогда он подошёл, наклонился, и его рука снова с силой опустилась на моё лицо.
— Запомни: ты — дочь Морено. Ты не имеешь права выбирать.
Я слышала свой прерывистый вдох, гул в ушах. Он выпрямился и направился к двери.
— Не выпускать её никуда, — приказал он охраннику, стоявшему в коридоре. — Закройте на замок.
Дверь захлопнулась. Щёлкнул замок.
Я осталась на полу, свернувшись, прижимая ладони к пылающим щекам. Слёзы текли сами, беззвучно. Я даже не пыталась их сдержать. Платье смялось, каблук босоножки сломался в одном месте. Я лежала так долго, пока рыдания не превратились в тихое, тяжёлое дыхание.
В этот момент я поняла, что мой отец способен отдать меня в руки кому угодно, лишь бы остаться живым и при власти. Арон Риччи был не самым страшным врагом. Самый страшный — жил в моей семье.
От лица Арона
Я спустился в вестибюль, где меня уже ждал Крис. Он сидел в баре, развалившись на кожаном диване, и пил пиво, как будто находился в отпуске, а не в центре переговоров, от которых зависели жизни десятков людей.
— Ну? — он поднял на меня брови. — Как прошла встреча с будущей миссис Риччи?
Я сел рядом, заказал виски.
— Коротко, — ответил я. — Она нервничала, пыталась держать лицо. Но я сразу сказал ей, что она будет моей.
Крис ухмыльнулся.
— И что? Согласилась?
Я сделал глоток и усмехнулся.
— Нет. Она меня ударила.
На секунду повисла тишина, а потом Крис разразился смехом.
— Ты шутишь?! Она? Тебя?
— Видел бы ты её лицо, — сказал я спокойно. — Маленькая, метр шестьдесят, в белом платье, каблуки… И всё равно решилась.
Крис покачал головой, вытирая слёзы от смеха.
— И что, тебя это злит?
— Нет, — ответил я, глядя в бокал. — Это… необычно.
Он вдруг прищурился.
— А почему именно она? Почему не любая другая дочь из Нью-Йоркской семьи?
Я медленно поднял взгляд.
— Потому что я хочу её сломать.
Слова прозвучали хладнокровно, как приговор. Но в глубине мыслей я добавил то, что не сказал вслух: и потому что она мне понравилась.
Крис усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.
— Осторожно, брат. Такие, как она, не всегда ломаются. Иногда они ломают тебя.
Я не ответил. Только сделал ещё один глоток и почувствовал, что во мне зарождается странное чувство. Что эта игра будет куда сложнее, чем я думал.