Как такое возможно?
— Анна Станиславовна, Вы меня удивляете, – Женя, делая рутинный обход своих пациентов, остановился напротив кровати девушки, фиксируя в планшете показатели давления и работы сердца, – в моей практике впервые, чтобы после перенесенной Вами сложной операции демонстрировали такие огромные успехи в восстановлении.
— Мне очень повезло с лечащим врачом, – Щербакова, поднимая спинку кровати и принимая сидячее положение, улыбнулась, наблюдая за сосредоточенным на изучении её недавних анализов парнем в белом халате, – он не только превосходный специалист, но и еще потрясающий человек, добрый и сострадательный.
— А может, вы просто ведьма? – Семененко, явно смущенный комментариями в свой адрес, усмехнулся, подняв взгляд на брюнетку. – Признавайтесь! Мне кажется, другим тоже интересно узнать, как за полтора месяца после оперативного вмешательства набрать форму, близкую к выписке.
— Вы меня раскусили, – Аня наигранно вздохнула, покачав головой, – раньше я была ведьмой. Знаете, играла роль Маргариты из романа Булгакова, на бал Сатаны ходила....
— Больше скажу, тогда очень внимательно следил за Вашим выступлением. Оно было непревзойденным, – доктор сохранил внесенные сведения о состоянии здоровья своей пациентки и выключил гаджет, продолжая смотреть на улыбающуюся девушку.
— Таким же, каким оказался Ваш Мастер, – проговорила Щербакова, несколько поджав губы, – наверное, Ваша интерпретация превзошла все образы, что были до, и никому еще не удалось так зацепить меня этой же ролью после.
— Спасибо, – Семененко невольно вспомнил те Олимпийские игры, первые и единственные в его жизни, когда у него, мальчика, в которого никто не верил, получилось перебороть себя и, превозмогая боль в спине, войти в десятку сильнейших, стать первым среди остальных парней, представлявших страну на этом соревновании. Да, чудесное было время...., – но давай перейдем к более серьезным вещам. Если прогнозы останутся такими же благоприятными, то через две недели снимем гипс и, возможно, начнем готовить тебя к выписке.
— Отлично! – Аня хлопнула в ладоши. – А то уже надоело сидеть в четырех стенах, сил нет!
— Заскучала что ли? – Женя хмыкнул, вопросительно изогнув бровь. Девушка, открывая бутылку воды, чтобы утолить жажду, кратко кивнула. – Ну, ничего. Самое главное, что повезло избежать более критических последствий твоей халатности!
— Ты всю жизнь что ли будешь мне это припоминать? – брюнетка нахмурилась, немного отпивая из горла. Теперь уже парень, усмехнувшись, положительно мотнул головой. – Я уже поняла, что поступила очень глупо.... Неужели нельзя простить мне всего одну ошибку, которую я, к тому уже, осознала?
— Эта ошибка могла стоить тебе ноги до уровня бедра, потому что ампутируют всегда с запасом возможного распространения воспалительного процесса, – сурово ответил Семененко, на что Аня закатила глаза, заставив врача растаять от изображения подобной детской посредственности, – ладно, придумаю что-нибудь, чтобы развлечь тебя. А пока лежи, отдыхай и набирайся сил! Скоро будет завтрак – обязательно поешь, тебе сейчас как никогда важно правильно и хорошо питаться!
— Есть, сэр! – брюнетка отдала парню честь и откинулась на спинку кровати, – а тебе удачного дня! Пусть пациенты не выносят мозг и сохраняют твои нервные клетки в полной комплектации!
— Хорошее пожелание, я оценил, – Женя напоследок улыбнулся и, поправив свисающее на пол одеяло на кровати девушки, покинул её палату.
В последнее время парень заметил, что его жизнь кардинально изменилась. Если раньше он засиживался на работе допоздна, строча научные статьи для медицинских журналов, то теперь в кабинете его удавалось поймать крайне редко, потому что, находя свободную минутку, Семененко на крыльях ветра несся к Щербаковой. Её присутствие в больнице, безусловно, сказывалось на его поведении, и это обстоятельство не оставалось незаметным для других работников. Нина Аркадьевна уже давно сосватала молодых людей за глаза, обсуждая чрезмерную рассеянность своего непосредственного начальника с другими медсестрами во время обеда. Все понимали, что между ними наверняка что-то было, потому что, по мнению санитарки Тамары Львовны, невозможно так смотреть на давнюю знакомую. Эти взгляды, направленные в сторону Ани, Женя и сам за собой примечал, однако ничего не мог с собой поделать. Его тянуло к ней, тем более, что расстояние позволяло совмещать работу и времяпрепровождение с девушкой, с каждым днем все сильнее затягивая его собственные сети своей непринужденностью и абсолютной очаровательностью. И, вроде бы, их отношения наладились, но, как по закону жанра, обязательно должно появиться то, чему суждено снова их разрушить.
Лана.... Она уже вернулась с того показа мод в Италии, который её обязали посетить по долгу службы в издательстве какого-то женского журнала, и, разумеется, стала надоедливо написывать каждые полчаса с предложением о встречи, ведь очень соскучилась по своему «зайчонку». Женя искусно врал о завале на работе, о необходимости написания большого количества материала в короткие сроки, о плохом самочувствии и прочем, что являлось уважительной причиной для невозможности пересечься в ближайшее время. Но на вранье долго выезжать не получится, и парню рано или поздно придется признаться во вновь вспыхнувших чувствах к другой, однако пока это не представлялось Семененко возможным, и он, как никогда раньше, предпочитал прятаться за глупыми оправданиями, наслаждаясь минутами в компании Щербаковой.
— Евгений Станиславович, Вы не заняты? Можете зайти ко мне, пожалуйста? – Леонид Макарович Шуйский, главный врач клиники и наставник Семененко еще с ординатуры, подошел к нему сзади и в качестве оповещения о своем появлении хлопнул парня по плечу. Тот, не ожидая подобного жеста, передернулся, переводя несколько испуганный взгляд на мужчину.
— Да, Леонид Макарович, я сейчас абсолютно свободен, – Женя кивнул, и Шуйский, продолжая держать руку на его плече, направился в свой кабинет, – какие-то проблемы с пациентами?
— Да нет, с пациентами все нормально, – мужчина открыл дверь и, пропустив коллегу внутрь, зашел следом, плотно закрыв за собой дверь, – на работе у тебя все под контролем, а в личной жизни.... Когда свадьба то будет? Я уже готов выводить свою дочь к алтарю, а ты все тянешь.... Непорядок!
Семененко, шокированный от темы желанного главврачом разговора, тяжело вздохнул. Женя знал, что Лана Леонидовна Шуйская – дочь его начальника, который сильно любил свое единственное чадо и, наверное, сделал все возможное для того, чтобы свести их когда-то, ведь именно он посоветовал девушке обратиться к молодому специалисту по поводу беспокоящей грыжи, а потом та взяла дело в свои руки и спустя уже несколько месяцев хвасталась подружкам своим новым парнем, сразившимся наповал её красотой. Однако Леонид Макарович никогда не лез в их отношения, и поэтому сейчас на лице Семененко отразилось удивление, которое не позволило ему сразу ответить на интересующие Шуйского вопросы.
— Ну, чего молчишь? – мужчина плюхнулся в свое кожаное кресло и, сложив руки в замок, выжидающе уставился на парня. – Лана мне пожаловалась, что ты игнорируешь её в последнее время. Что у вас там произошло?
— Леонид Макарович, честное слово, все хорошо, – Жене не оставалось ничего, кроме как снова сказать неправду, но за это вранье он испытал стыд в разы больше, чем перед Ланой, – просто, понимаете, времени катастрофически не хватает. Недавно позвонили из издательства, попросили написать статью, а у меня стационарных пациентов столько, что даже спокойно вздохнуть некогда!
— Да я то все понимаю, но Лана..., – Шуйский шумно выдохнул, переводя взгляд на стоящий в рамке семейный снимок, – она переживает, что у вас не получается встретиться. Ты бы, как мужчина, проявил инициативу, пригласил куда-нибудь.... Уверен, её это очень взбодрит!
— Да я бы с радостью, но, правда, ничего не успеваю, – Семененко развел руки в стороны, – как только сдам статью – сразу позову её на свидание, честно!
— Ну, смотри, я же проверю, – главврач погрозил парню кулаком и рассмеялся, Женя поддержал его и тоже пустил смешок в кулак, – ладно, иди, трудись на благо народа – не смею задерживать надежду страны в области травматологии по пустякам.
***
Вечером в больнице становилось тихо. Врачи расходились по домам, медсестры тоже покидали рабочее место, хоть и несколько позже, – лишь дежурные изредка наведывались в палаты для проверки состояния пациентов, молча бросая взгляды на приборы, и тут же исчезали за дверью, порой пугая подобным поведением еще не знавших правил пребывания в стационаре больных. После ужина многие укладывались на боковую – как говорится, после вкусного обеда по закону Архимеда, но Аня, так и не доев установленную порцию гречки с мясом, вовсе не собиралась спать и, достав из тумбочки книжку по психологии, принялась читать, пытаясь вникнуть в написанное.
Тишина в одиночной палате уже давно стала напрягать девушку. Ей хотелось поскорее выписаться, потому что больничные стены, несмотря на созданный в клинике комфорт, все равно очень сильно выматывали именно в психологическом плане – подсознание не переставало твердить: «А вдруг у тебя есть еще что-то, что требует лечения?». Сомнения терзали каждую секунду пребывания в стационаре, поэтому Щербакова старательно выполняла все рекомендации Жени, чтобы как можно раньше оказаться дома и, поддерживая щадящий режим восстановления, наконец спокойно выдохнуть, чувствуя себя относительной здоровой.
Неожиданно открывшаяся дверь не заставила брюнетку оторваться от чтения, ведь она уже привыкла к внезапному появлению медсестры, записывающей у всех больных давление с интервалом в два часа, однако мужское покашливание и какой-то непонятный шум трения все же вынудили Аню поднять голову и удивленно вскинуть бровь вверх от увиденной картины.
— Ты что здесь делаешь? – отложив книгу в сторону, Щербакова устойчивее уселась на кровати, не сводя взгляда с появившегося в дверном проеме Семененко. – И что это у тебя в руках?
— Кажется, кто-то днем жаловался на скуку, – Женя подошел ближе и положил покрытый чехлом наряд на кровать, – вот я и решил немного развеяться.... Собирайся!
— Куда? – девушка нахмурилась, бросив краткий взгляд на принесенное парнем платье. – Если ты забыл, то я лежу в больнице, и мне нельзя выходить за пределы собственной палаты без разрешения лечащего доктора.
— Лечащий доктор пойдет с тобой, поэтому все в порядке! – Семененко отмахнулся, слабо улыбнувшись. – Через час я зайду – будь готова, пожалуйста, а то мы и так, скорее всего, опоздаем.
— Что ты задумал? – Аня прищурено уставилась на Женю, но тот так ничего и не ответил и направился на выход.
— Скоро все узнаешь, но, надеюсь, тебе понравится....
***
— Я чувствую себя нелепо, – прошептала девушка, оглядывая зал, – не все женщины надевают красное платье, а тут еще гипс и инвалидная коляска вдобавок.... Ты специально привел меня сюда, чтобы выставить дурочкой?
— Ни в коем случае! – Женя, протискиваясь между рядами, остановился около выкупленных мест и, заранее предупредив организаторов о небольшой накладке, поставил коляску с Щербаковой вместо кресла. – Ты всегда выглядишь великолепно!
— Ну да, конечно, – Аня продолжала сверлить парня, присаживающегося рядом с ней, недоверчивым взглядом, – Может, объяснишь, что мы забыли в концертном зале?
— А что люди обычно делают в концертном зале? Мы пришли на концерт, – усмехнувшись, Семененко достал из кармана брошюрки и протянул их Ане, что, не моргая, рассматривала оказавшиеся в её руках бумаги, – я помню, что ты очень хотела сходить на Эйнауди, и вот, представляешь, он приезжает со своей программой в Петербург!
— Как странно, – лицо девушки изменилось, и на нем расплылась глупая улыбка, – ты помнишь то, что даже я уже забыла.... Как такое возможно?
— Не знаю, – парень пожал плечами, не отрывая взгляд от своей собеседницы, – наверное, у меня просто хорошая память....
— Наверное, – повторила Аня, поджав губы, – спасибо тебе, Жень. Спасибо за все.
— Отложи свою благодарность на выписку – мы еще не прощаемся, – Семененко улыбнулся, но тут же нахмурился, заметив некий дискомфорт в девичьих глазах, – все в порядке?
— Да что-то колит сзади, – Щербакова передернулась, пытаясь устранить источник неприятных ощущений в области лопаток, но это ей не помогло. Женя молча поднялся с места и, убрав мешающиеся волосы в сторону, наклонился к девушке, осматривая беспокоящую её область.
Казалось, что сердце Ани совершило кульбит и провалилось куда-то в пятки. Еще никогда до этого парень настолько не приближался к ней и уж тем более не касался её тела, так робко и в то же время настойчиво, что мурашки непроизвольно покрыли оголившуюся кожу. Он аккуратно провел пальцами по изгибам шеи вниз, и сотни бабочек внутри разлетелись по органам. Щербакова кое-как смогла сохранить непоколебимое спокойствие на лице и стала бросать испытующие взгляды в его сторону.
— Видимо, в магазине забыли отрезать бирку, хотя я просил об этом, – Семененко выпрямился и задумчиво уставился в пол, уперев руки в бока, – у тебя случайно нет ножниц?
— Нет, – Аня помотала головой, – откуда бы им взяться?
— Ну знаешь, в женской сумочке можно найти все, что угодно, – парень пожал плечами и, издав непонятный звук, вновь склонился над девушкой. Брюнетка непонимающе уставилась на него и через мгновение замерла на месте, почувствовав нежное прикосновение мужских губ на своей коже. Она забыла, что нужно вообще дышать, когда он зубами разрезал ниточку бирки, оставляя влажный след на её шее, что, безусловно, привлекло внимание сидевших за парой ценителей классической музыки.
— Хорошо, что этикетку прикрепили к шее, а не к застежке, – Семененко усмехнулся, убирая бирку в карман своего пиджака, и сел на свое место, – а то пришлось бы тебе самой как-то с этим справляться – мне воспитание не позволит залезть под женскую юбку.
Щербакова глупо рассмеялась, попытавшись скрыть свое истинное состояние от подобного поступка, и облегченно вздохнула, когда в зале раздались звуки рояля, моментально приковывающего взгляды собравшихся.
***
— Люда, чрезвычайная ситуация – звони Евгению Станиславовичу! – санитарка Мария Львовна с ужасом выбежала из расположенной напротив сестринского поста палаты и, приблизившись к медсестре, схватилась за сердце. – У нас пациентка пропала!
— Успокойтесь, Мария Львовна! – в силу возраста женщина не могла обратиться к санитарке иначе, однако её испуганный вид её несколько умилил. – Кого Вы там потеряли?
— Анну Станиславовну! – Мария Львовна плюхнулась на табурет и принялась махать ладонью около лица. – Давай искать, а то он нам всыпет по самое число и, того и гляди, уволит еще!
— Ага, и себя в том числе, – Люда усмехнулась, возвращаясь к складыванию салфеток для стерилизации. Санитарка нахмурено взглянула на неё в ответ, – Это он её забрал, обещал к одиннадцати вернуть.... На концерт повел – Эйнауди же в Питере!
— Тьфу на вас всех, заразы. Я тут уже пожитки собирать начала! – женщина сымитировала плевок в сторону и поднялась на ноги, подходя к медсестре сзади, – это чего же, у них там свидание что ли?
— Ну откуда мне знать, Мария Львовна? – Люда пожала плечами, убирая сложенный перевязочный материал в пакеты. – Меня только предупредили, и все. Но, судя по всему, дело там пахнет жареным – он же от неё ни шаг не отходит, постоянно около её палаты ошивается.
— Это точно, – санитарка кивнула, принимаясь за складывание запечатанных пакетов в контейнеры ЦСО, – а еще недавно такое видела: у нас все коляски занятыми оказались, а ей повторное КТ надо было делать. Так что ты думаешь? Евгений Станиславович её от палаты до рентген-кабинета на руках нес! А потом еще и обратно, хотя тогда уже коляски освободились....
— Ну, совет им и любовь, как говорится! – Люда потянулась, наклоняя шею в разные стороны, – ему уже давно жениться пора, а она, вроде, девка красивая, образованная.... Не то, что та блондиночка, которая к нему бегала!
— Людмила Юрьевна! – голос главного врача, внезапно появившегося из-за угла, заставил обеих сотрудниц встать по стойке смирно и обратить все внимание на остановившегося напротив поста Шуйского. – Принесите мне копию истории болезни последней прооперированной Евгением Станиславовичем пациентки – он попросил меня проконсультировать его по некоторым вопросам её реабилитации.
— Да-да, конечно, Леонид Макарович! – медсестра закивала головой, подрываясь с места. – Считайте, что она уже у вас!
Мужчина молча кивнул и, попрощавшись с оставшейся санитаркой, побрел в свой кабинет. Разумеется, он слышал разговор подчиненных, и разочарование в парне, ставшем ему родным сыном, полностью поглотило его. И если мужчина мог пропустить по определенным причинам неуважение в свой адрес, то обида за собственную дочь, надеявшуюся на семейное счастье с Женей, раздирала его изнутри. Пока его Ланочка сидела дома и убивалась из-за отсутствия звонков и сообщений, Семененко расхаживал по концертам с какой-то.... Анной Станиславовной?
Попросив историю болезни, Шуйский надеялся узнать побольше о потенциальной сопернице своей дочери, однако, прочитав её от и до, не нашел ничего интересного. Злость бурлила внутри: ни один парень не смеет изменять его дочери, предавать её с другой. Мужчина и сам не понял, как достал телефон из кармана и, сильно сжимая его в руках, набрал номер по визитке, вложенной в канцелярский органайзер.
— Алло, Александр Иванович? – услышав заспанный голос на том конце провода, заговорил Шуйский. – Это вас Леонид Макарович беспокоит. Помните такого?... Простите за столь поздний звонок, но мне нужно достать данные на одного человечка. Записываете? Анна Станиславовна Щербакова.