обратная сторона доверия|фишер.

утро было доброе, часам к девяти, но собираться я начала только к двенадцати, когда боков спокойно пил кофе на кухне, а я уже красилась в ванной. зеркало было запотевшее после душа, я пальцем провела по стеклу, стирая лишнее, и внимательно подвела глаза. от усталости тени под ними казались ещё темнее, но я всё равно старалась выглядеть живой и собранной.

— а ты куда собственно собираешься? — спросил он у меня, голос его донёсся с кухни ленивым эхом.

— в больницу, к маше, а потом к её врачу, — крикнула я в ответ, даже не оборачиваясь.

пару секунд в квартире было тихо, только звук ложки о кружку. потом шаги, и он появился в дверях ванной. в зеркале я увидела его отражение: хмурый, чуть растрёпанный, в футболке, с той самой складкой между бровей, что появлялась у него каждый раз, когда он хотел что-то возразить.

— ты не хочешь откладывать эту затею? — серьёзно спросил он, опершись плечом о дверной косяк.

я вздохнула и ответила, не поворачиваясь:

— жень, я уже всё тебе сказала.

его глаза поймали мои через зеркало. сонные, но упрямые.

— оставляешь меня без выбора? — тяжело вздохнул он.

я всё-таки повернулась к нему, кисточку для ресниц оставила в руке.

— выбор у тебя есть, женечка. выбор есть всегда. — я сказала это мягко, но твёрдо. — а я лучше побегу быстрее в больницу, иначе девочку отдадут в дом ребёнка, а там ей будет явно не очень приятно находиться.

я обошла его и направилась в комнату.

— и заодно зайду в комиссию по опеке над машей, — добавила я на ходу, скрываясь за дверью.

в комнате привычно царил беспорядок: на кресле свалена моя одежда, на столе блокнот с заметками. привычная чёрная мини-юбка, на этот раз чёрная рубашка, волосы волной… я заколола прядь, оглядела себя в зеркало шкафа. точно, надо бы заехать в магазин с краской для волос, а то хожу как черти кто.

выйдя из комнаты, увидела бокова. он уже стоял в джинсах и рубашке, застёгивал часы на руке.

— поехали. я с тобой в больницу, а потом в комиссию, — сказал он и сразу направился в прихожую.

я невольно улыбнулась, смотря ему в спину. неужели он согласен?

но радость продлилась недолго. уже в подъезде, когда мы спускались по лестнице, он обернулся ко мне и будто прочитал мои мысли:

— и нет, этим я не говорю, что согласен на удочерение девочки. я всё ещё думаю, лика.

я закатила глаза и мысленно выругалась, но спорить не стала.

— и сколько ты ещё будешь думать? — спросила я, садясь в машину.

он завёл двигатель, вывел машину со двора.

— столько, сколько понадобится. ну ей богу… — он одной рукой жестикулировал, а второй держался за руль. — не котёнок же. это ребёнок. на всю жизнь.

я посмотрела на него сбоку. профиль серьёзный, губы поджаты.

— я знаю. и я понимаю. и говорю тебе об этом не первый раз, — сказала я, стараясь держать голос спокойным, без раздражения.

женя промолчал. мы оба ушли в свои мысли. дорога скользила за окном, серые дома, мокрый асфальт. я тоже замолчала, пока вдруг не вспомнила одну важную деталь…

— жень, там... записка новая, под дверь тёте с дядей положили, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но всё равно выдох получился каким-то нервным, рваным.

— снова угрозы? — спросил женя. его голос был твёрдым, резким, но я уловила в нём усталость. он словно уже тоже привык к этой истории.

— угрозы... в сторону вити, — тихо произнесла я. слова застревали в горле, давались тяжело, будто сама боялась их услышать.

женя нахмурился сильнее, бросив на меня короткий взгляд из-за руля.

— знаешь, я вот подумала... собери из дома все эти записки, особенно последние, и привези мне в участок. только ничего никому не говори, ладно? — попросила я, не сводя глаз с дороги за окном.

— что ты хочешь сделать? — спросил он хмуро, сдержанно.

— пойду к варе. попрошу, чтобы она прямо при мне сделала экспертизу. а потом сразу заберу, — ответила я.

он ничего не сказал. лишь кивнул, и уже через пару минут, резко затормозив, остановил машину у больницы.

мы вышли из машины, прохладный воздух встретил нас сыростью, на асфальте блестели следы ночного дождя. внутри, в больнице, пахло как всегда, антисептиком, лекарствами и чем-то сладковато-искусственным — этим запахом всегда тянуло тошноту. мы отчитались глав врачу, что пришли к девочке, надели халаты. я шагнула вперёд, а бокова попросила подождать возле входа в палату.

— чтобы маша лишний раз не испытывала стресс от незнакомого человека, — пояснила я, больше для себя, чем для него.

он молча кивнул, и я вздохнула. тяжело. я открыла дверь и вошла.

— машенька... привет, — улыбнулась я и присела рядом с её кроватью на стул.

девочка медленно поднялась, села чуть выше на подушках.

— привет, — тихо отозвалась она. — ты снова ко мне пришла? а почему раньше не приходила? — её взгляд был прямым, слишком взрослым для ребёнка.

— милая, у меня работа. у меня совсем не было времени, — сказала я, склонив голову вбок.

— меня скоро заберут... — тяжело вздохнула она.

я поджала губы.

— кто тебе такое сказал?

— врач сказал, — пожала она плечами. — я уеду к другим деткам, которых тоже бросили, — добавила и отвернулась к окну.

— машенька, тебя никто не бросал... — тихо сказала я, чувствуя, как сердце сжимается. — а хочешь поехать жить ко мне? на поезде хочешь?

она оживилась и сразу кивнула:

— на поезде. хочу.

— а хочешь познакомиться с дядей женей? — спросила я, улыбнувшись.

— а кто это? — нахмурилась она, с любопытством глядя на меня.

— ты, наверное, не помнишь... но он вместе со мной тебя спас. он хороший, добрый...

— он твой муж? — перебила она наивно, будто это был самый обычный вопрос.

я невольно усмехнулась.

— муж... да, может, когда-то и будет мужем, — кивнула я.

— а где он? — спросила маша.

— он за дверью. хочешь, позову его?

— а можно я? — глаза её загорелись.

— а тебе разве можно выходить в коридор? — прищурилась я.

— тут есть тётя. она часто ходит со мной по больнице, — сказала маша.

— ну тогда пойдём, — согласилась я. — а тапочки? обувь есть?

— тётя забрала их... стирать, — грустно хмыкнула она.

— на ручки пойдёшь? — спросила я, поднимаясь со стула и протягивая ей руки.

она кивнула и потянулась ко мне. я аккуратно подняла её, прижала к себе. она оказалась лёгкой, почти невесомой — ещё меньше, чем тогда, когда мы её нашли. без курточки и надувных штанишек её худоба ощущалась острее.

она прижалась ко мне... или это я сильнее прижала её к себе, не желая отпускать.

я осторожно провела рукой по её спине, по мягким волосам. её левая рука была забинтована — пальчики и кисть скрывал бинт. вспомнив, почему они там оказались, я почувствовала резь внутри.

я вышла в коридор, медленно шагая, держа её на руках, что-то тихо ей рассказывая, будто сказку, лишь бы она чувствовала себя в безопасности.

— а вот и дядя женя, — сказала я спокойным, ласковым голосом.

женя, который сидел на больничной лавочке в коридоре, будто ждал нас, резко поднялся. его взгляд сразу смягчился, когда он увидел машу у меня на руках.

— а кто это у нас тут... машаа! — произнёс он тихо, но с таким воодушевлением, что в этих нескольких словах было и радость, и забота. на его лице появилась улыбка — добрая, мягкая.

я знала: к детям он относится особенно. с трепетом. иногда даже нежнее, чем ко мне. и сейчас, когда он протянул руки к маше, я видела — он переживал за неё не меньше моего. его улыбка сияла, но плечи чуть напряглись, пальцы дрогнули.

машенька ничего не сказала, только громко рассмеялась и, не раздумывая, потянулась к нему. она охотно перекочевала с моих рук к нему, будто это было самым естественным.

— такая ты красивая! а взрослая-то какая, — начал он с улыбкой, щекоча её, обнимая, идя медленно к окошку.

я остановилась на месте, не стала мешать. стояла и смотрела, как они вдвоём растворяются в своём маленьком мире. женя смешил её, она смеялась звонко, беззаботно. и этот звук, её смех — будто впервые в жизни разогнал мрак в этих стенах.

они вдвоём что-то рассматривали за окном, и я не могла оторвать взгляда.

— впервые вижу её такой счастливой, — услышала я рядом тихий голос.

я вздрогнула — не ожидала, что кто-то стоит рядом. это оказалась молодая медсестра, незаметно подошедшая ко мне. она тоже смотрела в ту сторону, где стояли женя и маша.

— это вы хотите её забрать? — спросила она после короткой паузы.

— да, мы, — коротко кивнула я, не отрывая взгляда от них.

— девочке явно комфортно рядом с вами... вы не переживайте, — сказала она уже мягче. — мы вам хорошую характеристику напишем. я врачу всё передам.

я чуть заметно улыбнулась и выдохнула, словно с плеч свалилось что-то тяжёлое.

— спасибо, — коротко ответила я, хмыкнув.

внутри что-то тёплое расправляло крылья. впервые за долгое время мне хотелось верить, что дело с опекой не стоит на месте, что мы двигаемся вперёд. это ощущение светилось во мне, а вместе с ним и моё настроение менялось. с каждым приходом в больницу становилось легче, светлее.

и глядя на машу, смеющуюся в руках жени, я понимала — ради этого стоило бороться.

когда медсестра ушла, я всё же подошла к ним. женя держал машу на руках, и они оживлённо обсуждали что-то своё — кошечек на улице, машины и людей, проходивших мимо. маша смеялась звонко, заливисто, а боков всё продолжал иногда щекотать её, но делал это так осторожно, с каким-то особенным трепетом, что у меня самой сердце замирало от этого зрелища.

— лика, смотри! там котик! маленький котик! пушистый такой! — закричала маша, указывая пальчиком в окно.

— вижу, вижу, — улыбнулась я.
— жень, с окна дует, вы бы не стояли тут так долго и близко, — сказала я, тихо намекнув.

женя сразу понял, подкинул машу выше, и та, визжа и смеясь, раскинула руки в воздухе. он ещё немного покрутил её на руках, а потом мы все вместе переместились на лавочку рядом с палатой.

машенька уселась к нему на колени, но лицом ко мне. и всё время болтала — обо всём подряд, так, что у меня даже голова гудела. но сердце в это время радовалось, будто наполнялось каким-то новым светом.

— а на поезде покататься можно? — тараторила маша. — а на самолёте? а на самолёте страшно?

я взяла её маленькую ладошку в свою, погладила и ответила:

— машенька, как только я дело закончу и все бумажки сделаю, я обязательно тебя и на поезде покатаю, и на машине, и на самолёте.

она счастливо закивала, а глаза её сияли надеждой.

— лика михайловна, пройдите в мой кабинет, — обратился ко мне врач, подошедший к нам.

я кивнула жене, тот остался с машей, а я последовала за врачом. кабинет его был знакомый, как и он сам, седой мужчина лет пятидесяти, строгий и одновременно уставший от всего, сидел за столом. я села напротив и тяжело вздохнула.

— ну что, лика михайловна, готовим мы нашу машеньку к свободному плаванью, — сказал он, перелистывая бумаги. — мы уже по закону должны отдавать её в дом ребёнка.

— я сегодня еду в комиссию, на днях в москву за документами, потом снова в опеку, — ответила я серьёзно.

— это хорошо, — усмехнулся он. — вы как в древней руси: надели на себя рубаху, прокричали — и всё, усыновили через фиктивное рождение, так сказать. да я вообще бы хотел жить как тогда, — добавил он, мечтательно.

я отвела взгляд, чуть хмыкнула:

— да мы и так, как тогда.

— я вам дам совет: быстрее собирайте все документы, — сказал он.

— а вы же можете сказать, что девочке крайне необходимо находиться под присмотром врача, да? — спросила я, осторожно намекая.

— могу, — кивнул он. — но объективно, для здоровья ей полезно быть с людьми. мы, конечно, заглядываем к ней, но у нас у самих времени нет.

я опустила глаза в пол, а он вдруг твёрдо добавил:

— я оставлю.

я подняла на него взгляд, сердце защемило.

— спасибо, — тихо кивнула я.

— вы только приходите к ней почаще, — попросил он.

— хорошо. спасибо. до свидания, — сказала я, вставая.

и не дожидаясь его ответа, вышла из кабинета, возвращаясь к своим.

— лика! — закричала маша, заметив меня.

— машенька, милая, пойдём ко мне, — позвала я, протягивая руки.

она обняла меня за шею, я прижала её к себе и понесла в палату.

— вы уже уходите? а ты придёшь ещё? а женя придёт? — засыпала она вопросами.

— милая моя, мы, конечно, придём. и я, и женя. а сейчас нам нужно ехать дальше, по делам, чтобы быстрее тебя забрать себе, — сказала я, опуская её на кроватку.

я наклонилась и крепко обняла её на прощание.

— я тебе обещаю, я заберу тебя. буду всегда с тобой рядом. не брошу, — прошептала я.

уложила её, накрыла пледом, погладила по волосам и по мягкой ткани одеяла.

— пока, машенька... пока... я обязательно ещё приеду. вместе с женей, — сказала я, направляясь к двери.

— я буду ждать! — крикнула она мне вслед.

я обернулась, подарила ей последнюю, искреннюю улыбку и вышла, потирая глаза.

самое болезненное во всех визитах было именно это — уходить. выходить сначала из палаты, потом из самой больницы, оставляя её одну.

женя всё понимал без слов. до машины он шёл рядом молча, приобняв меня за плечи, давая понять: он здесь. он рядом.

— так тяжело её оставлять, — произнесла я глухо, смотря в окно пустым, уставшим взглядом. за стеклом мелькали прохожие, машины, серые здания, но всё это было словно размыто, не имело значения.

— хорошая она, — так же глухо, с вздохом ответил женя.
— смышлёный ребёнок, для своего возраста слишком много видела она.

— она не заслуживает этого всего. — я сжала руки в кулаки. — её должны на днях отдать в дом ребёнка. но я договорилась... врач оставит её, — сказала я и сама удивилась, как от этих слов у меня появилась слабая улыбка. в груди что-то оттаивало — не всё ещё потеряно.

женя краем глаза посмотрел на меня, затем выдохнул и, слегка тряхнув головой, сказал:

— упёртая ты. и отговорить я тебя не смогу.

машина в этот момент остановилась напротив здания опеки. я посмотрела на вход, сжала губы в тонкую линию.

— и не отговоришь, — твёрдо сказала я, поворачиваясь к нему.

он провёл ладонью по своим волосам, взгляд у него стал напряжённым, будто он пытался переварить всё сразу.

— я подумаю, лик. подумаю, нужно время всё это принять, — тихо сказал он.

я кивнула, понимая его.

— я понимаю. подожди меня, я быстро, — попросила я, и, выскользнув из машины, направилась внутрь здания.

коридор встретил меня запахом краски и старой бумаги. в волнение, я дошла до нужного кабинета и постучала.

— войдите, — услышала я изнутри.

— здравствуйте, тамара ивановна, — сказала я, входя.

— лика михайловна, садитесь, — приветливо улыбнулась она, кивая на стул напротив. — снова пришли говорить о... — начала она и замялась.

— о машеньке, — поправила я её и присела.

— да, конечно, — подтвердила она.

— я уже говорила, я не отсюда, я из москвы. на днях поеду туда. хотела спросить, какие документы мне нужны для опеки над девочкой? — спросила я.

тамара ивановна достала несколько бумаг, аккуратно положила их передо мной.

— для начала — заявление о желании стать опекуном. это основной документ, с него начинается весь процесс. заполните его сейчас, — сказала она и протянула мне чистый лист, ручку и образец.

я кивнула, быстро переписала с образца и протянула ей.

— отлично, — она одобряюще кивнула. — в москве соберите вот эти документы, — начала перечислять и объяснять каждую бумагу, а я кивала, стараясь не упустить ни слова.

— а потом, уже у нас, в курортном, я тебе всё объясню, — закончила она и посмотрела на меня внимательно.

— хорошо, спасибо, — улыбнулась я и поднялась.

— до свидания, лика михайловна. буду вас ждать, — сказала она уже серьёзнее, но с той же доброй и спокойной улыбкой.

выйдя из кабинета, я вдохнула глубже, будто с плеч немного сняли груз. сев обратно в машину, я повернулась к жени. он внимательно смотрел на меня, ожидая, пока я сама расскажу, как прошла встреча, поэтому даже не заводил двигатель.

— я написала заявление о желании стать опекуном девочки. мне дали список документов с москвы. а дальше всё будет намного легче, — радостно сказала я, чувствуя, как внутри снова рождается надежда.

женя улыбнулся, и только тогда повернул ключ в замке зажигания. машина мягко тронулась с места.

— рад, что всё получается, — сказал он, и в его голосе было тепло, настоящее, которое мне так сейчас было нужно.

остановившись возле участка, я повернулась к жене.

— значит так, привези, пожалуйста, ту записку, последнюю, что положили нам под двери. с угрозами, — сказала я, глядя на него. — записка с угрозами вити у меня. я схожу сразу к варе, когда ты приведёшь, — добавила я.

— понял, привезу, — кивнул женя.

— спасибо, — сказала я и вышла из машины.

коридоры участка встретили меня привычным запахом и тишиной. не успела я толком сделать шаг, как навстречу вышел валера.

— лика, девочка моя, привет, — сказал он, сразу же обнял меня и поцеловал в макушку.

— привет, — улыбнулась я ему, почувствовав, как привычное тепло от этого человека разлилось по груди.

— чего так светишься? — прищурился валера.

— была в больнице у девочки, потом в опеке. написала заявление о желании стать опекуном. теперь нужно в москву, — сказала я, и правда сияя, сама ощущая, что лицо моё не может скрыть радость.

— в москву я тебе билеты запрошу. туда и обратно. со мной поедешь, — ответил он сразу, как будто всё было решено заранее.
— одна устанешь бегать, собирать это всё, поэтому я помогу.

— хорошо, спасибо, — улыбнулась я ещё шире. — ладно, я побегу, валер. если что — увидимся ещё, — сказала я уже на ходу.

— конечно! — крикнул он мне вслед.

мы разошлись в разные стороны: он — по своим делам, я — в кабинет. внутри никого не оказалось, только стол, заваленный бумагами. я села, взяла в руки документы, тяжело вздохнула. желания копаться в них не было никакого, но дело требовало.

заполнив половину, услышала, как открылась дверь.

— привет, — сказал ваня, входя. в руках два стаканчика с кофе.
— кофе будешь? я два брал.

— привет. не отказалась бы, — честно ответила я.

он протянул мне стаканчик, сам сел рядом.

— тебе помочь? тут вообще-то и моя половина бумаг. вчера не успел доделать, — сказал он.

— если тебе не сложно, — согласилась я.

он без слов забрал часть бумаг, начал заполнять. какое-то время мы работали молча, только скрип ручек да редкие вздохи.

— вань, а вы чего с женей поругались? — спросила я, не выдержав тишины.

— да мы… — начал тихо он.

— женя мне уже половину рассказал. поэтому давай без вранья, ладно? — перебила я его.

ваня тяжело выдохнул.

— да, я поступил плохо, я это понимаю. но и он не прав. зачем надо было её приводить? почему вообще за твоей спиной с ней был? — начал он, снова закипая.

я посмотрела на него внимательно.

— ты столько раз говорил мне про дину. и у тебя так глаза горели. ты извинись перед ней. ошибки бывают у каждого. и если примешь свою неправоту — она должна тебя простить, — сказала я спокойно, но твёрдо.

— думаешь? — спросил он неуверенно.

— я бы поступила так. я бы дала ещё один шанс. только ты больше её не подводи. если ты и правда её любишь и ценишь, — велела я серьёзно.

ваня кивнул, хотел что-то сказать, но тут резко открылась дверь.

— лика... я... — голос жени был резким, и он замер на секунду, увидев нас вместе за бумагами. напряжение на его лице появилось мгновенно.

он шагнул ближе, и в ту же секунду оказался рядом. ваня сразу поднялся.

— я говорил тебе не подходить к ней? говорил? — оскалившись, процедил женя.

— а как мне с ней теперь работать?! — зло выкрикнул ваня.

— я тебе сказал даже не смотреть в её сторону! — рявкнул женя и схватил его за рубашку.

я резко встала, сердце бухало где-то в горле.

— так, стоп! что за балаган вы тут устроили?! на рынке, что ли?! — крикнула я, голос сорвался от злости. — если у вас есть свои недопонимания, то оставляйте их вне работы!

оба замерли. я сделала шаг вперёд, встав между ними.

— и меня сюда приплетать не надо! — оскалилась я, последние слова сказала глухо, с такой агрессией, что оба отступили на шаг.

я выпрямилась, дышала часто, но твёрдо посмотрела им в глаза.

— боков, за мной. злобин, оставайся тут. заполни всё до конца. я приду и допишу свою половину. отчёт надо сдать до вечера, — сказала я приказным голосом и вылетела из кабинета.

не знаю, что они говорили в моё отсутствие, но женя почти сразу догнал меня. мы отошли в самый угол участка. он достал из сумки конверт и бумагу, протянул мне.

— спасибо, — кивнула я, уже чуть спокойнее.

— не подходи к нему, — жёстко сказал боков. он всё ещё кипел.

— жень, успокойся. мы коллеги. и моя работа — быстрее закончить дело, забрать ребёнка и уехать отсюда подальше, — произнесла я, выделяя каждое слово.

он хотел возразить — я это знала, я читала его с полувзгляда, поэтому перебила его заранее:

— и не надо так переживать. только ты мне нужен, — сказала я и быстро, встав на носочки, поцеловала его в губы.

потом улыбнулась невинно и так же быстро ушла, каблуки звонко стучали по полу, возвращая меня в кабинет.

— вань, нормально всё? — спросила я, как только вошла в кабинет.

— нормально, — отрезал злобин, но его голос звучал слишком грубо, будто он всё ещё держал в себе остатки злости и, сам того не желая, выплеснул их на меня.

я не стала сразу отвечать. просто села рядом с ним, аккуратно положила перед собой бумаги и посмотрела на него испытующе. подняла одну бровь, словно без слов давая понять: я знаю про твою ложь.

ваня поймал мой взгляд и будто немного сник.
— лик, правда, нормально всё, — сказал он уже спокойнее, тише.

— вот теперь верю, — кивнула я и вернулась к заполнению бумаг.

тишина в кабинете стала мягкой, без той вязкой злости, что была до этого. я решила закрепить момент:
— и при мне, пожалуйста, постарайтесь больше не ссориться.

ваня отвёл взгляд, коротко усмехнувшись.
— обещать не буду… но если тебя это расстраивает, то ладно. постараюсь, — произнёс он уже почти примирительно.

я вздохнула. напряжение стало растворяться. бумаги шелестели под руками, ручки выводили строчки. даже разговаривали мы спокойно, словно всё само собой улеглось.

но дверь снова распахнулась. теперь влетела райкина. будто не кабинет, а проходной двор.
— вань, готовые бумаги ко мне на стол, а я с ликой пока поговорю, — её голос был радостный, даже взволнованный.

— понял, — кивнул злобин. он собрал стопку готовых бумаг и вышел, закрыв дверь так, что внутри воцарилась тишина.

— ну что? чего случилось-то уже? — спросила я, и сама поймала себя на том, что улыбаюсь — от её состояния, от того, как глаза у неё сияли.

надя опёрлась на край стола, её улыбка стала ещё шире.
— я была у валентины ивановны… — начала она, но запнулась.

— и?.. — я нахмурилась.

— я сделала так, чтобы маша была твоей, — выдохнула надя, как будто сбросила груз.

я медленно поднялась со стула, не веря до конца её словам, и смотрела на неё серьёзно, словно боялась обмануться в надежде.
— надь… ты не шутишь?

— этот грёбаный эфир, который должны были показать, он отменяется. валентина ивановна дала слово, что все документы примут у  тебя, — сказала она и замолчала, будто специально давая мне время осознать услышанное.

у меня перехватило дыхание.
— надя! да ты… ты… я так тебе благодарна! — я вскрикнула и кинулась её обнять.

она обняла в ответ, прижала меня крепко, ласково провела ладонью по моей спине. от этого жеста к горлу подступил ком.

— надь, ты как это сделала? — спросила я уже тише, когда мы отстранились друг от друга.

— ну, по сути… не я, — сказала она загадочно.

— а кто? — я нахмурилась ещё сильнее.

— ваш козырев, что приехал к нам с проверкой. я всё объясню позже, тут нельзя, — быстро произнесла она.

в этот момент в дверь постучали.
— войдите! — громко ответила надя.

в кабинет заглянул ваня.
— надежда семёновна, мы с боковым поедем…

— я с вами, иначе переубиваете друг друга по дороге, — резко перебила я, даже не давая ему договорить.

— не знаю, в чём дело, но едь, — сказала надя, подняв руки и закатив глаза. видно было: спорить она не собиралась.

на прощание я кивнула ей, сжала руки в кулаки, прикусывая губу — внутри всё пульсировало от благодарности и тревоги одновременно. она ответила мне таким же взглядом, серьёзным, но тёплым.

и я, вместе с ваней, вышла из кабинета.

на улице, возле машины, царила не гармония. воздух стоял тяжёлый, будто даже тишина давила на плечи. мы втроём — я, женя и ваня — ждали сотрудников, которые должны были вывести владислава, сына вдовина, для следственного эксперимента. пока мы шли от здания, ваня успел вкратце рассказать, что именно нас ждёт. но всё это звучало сухо, отрывисто, и в его голосе сквозило напряжение.

у машины уже стоял боков. он даже не посмотрел на ваню — только на меня.

— лика, на переднее сиденье. вы — сзади, — твёрдо велел он, когда к нам подвели владислава, а рядом подошёл сотрудник с камерой для видеофиксации.

ваня, как назло, сразу заговорил:
— я за руль сяду, — тихо сказал он, но в его голосе слышался вызов.

женя тут же вскинулся.
— нет. за руль сяду я. дорогу я, без тебя, знаю, — резко бросил он, не оставив места для споров.

повисла тягостная пауза, будто воздух ещё сильнее сгустился. женя повернулся ко мне:
— садись, — сказал он уже мягко, и ладонью легко подтолкнул к открытой двери, словно боялся, что я начну сопротивляться.

в машине стало ещё хуже. гробовая тишина, натянутая до предела. я сидела, чувствуя, как внутри нарастает желание поскорее выйти наружу. думала только об одном — когда же закончится эта поездка. раньше наш коллектив был дружным, слаженным, а сейчас казалось, что всё трещит по швам, и назад дороги нет.

но на улице ситуация ничем не отличалась. мы выбрались из машины, и сразу же женя коротко приказал:
— держи его. и вперёд с ним поднимайся, — это уже злобину.
— а ты камеру включай прямо сейчас, — обратился он к сотруднику.

— мы… на крышу?! — голос мой сорвался на истеричный. — об этом вы меня не предупреждали! — я усмехнулась коротко, но смех вышел нервный, почти судорожный.

женя резко повернулся ко мне:
— а ты что, высоты боишься? — спросил он всё тем же резким тоном, словно не успел ещё остыть после очередной перепалки с ваней.

я тут же нахмурилась, обида кольнула сердце.
— во-первых, ко мне с таким тоном обращаться не надо, — твёрдо сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — и да, боюсь! — добавила я уже тише, испуганно, сама от себя не скрывая страха.

женя посмотрел на меня иначе. его лицо смягчилось, тон сразу стал спокойнее, мягче.
— рядом держись. всё нормально будет, — сказал он так тихо и уверенно, что напряжение в груди отпустило.

я невольно улыбнулась на его слова, стараясь спрятать своё волнение, и пошла рядом с ним.

давайте хотя бы 100 звёздочек и выйдет прода...

мой тгк:лика нелика.
там много интересного!
хочу попросить вас ткнуть на звёздочку и оставить свое мнение в комментариях, а также не забывайте подписаться, мне будет очень приятно!) спасибо за прочтение главы до конца! до скорых встреч, пока!