обратная сторона доверия|фишер.

женя проводил нас до самой двери, задержался на секунду, будто хотел что-то сказать, но передумал. только коротко кивнул, развернулся и ушёл к машине. я слышала, как скрипнула дверь подъезда, а потом звук мотора постепенно растворился в шуме улицы. стало тихо, по-домашнему.

мы с витей решили, что ужин приготовим вместе. на кухне пахло овощами и свежим хлебом, кастрюля с бульоном тихо побулькивала на плите. витя то резал морковку, то отвлекался, чтобы рассказать мне что-то о своём друге, то вдруг хватал меня за локоть, чтобы показать «как правильно» мешать суп. мы постоянно смеялись, толкались локтями, а иногда я ловила себя на том, что просто смотрю на него и улыбаюсь без всякой причины.

— ну что, вкусно было? — спросила я, когда он сдвинул в сторону пустую тарелку, в которой недавно был суп.

— вкусно… — протянул он, хитро щурясь.

— конечно, я же готовила, — я усмехнулась, вытирая руки полотенцем.

— главное — не отравиться… — язвительно протянул он, но с таким видом, что я сразу поняла — издевается специально.

— витя! — возмущённо вскрикнула я и кинулась на него, с ложкой в руке.

— ааа! убивают! ложкой! — визжал он, выскакивая из кухни и петляя по комнате.

я догнала его у дивана, повалила и начала щекотать. он корчился, смеялся так, что уже не мог вымолвить ни слова.

— ну всё, всё! — я отступила, переводя дыхание. — собираться надо, а то ваня, наверное, уже ждёт.

посуду мы быстро перемыли, кухню прибрали. я сходила в душ, смыла с себя весь шум и беготню этого вечера, потом немного подкрасилась. в зеркало на меня смотрела уже не уставшая лика, а женщина, готовая к прогулке. длинное чёрное платье мягко ложилось по фигуре, туфли — лёгкие, пальто — тёплое, в сумке всё, что могло пригодиться.

когда мы с витей вышли из квартиры, смеясь и перебрасываясь шуточками, я заметила, как он изменился — словно расцвёл. и я рядом с ним — тоже.

— вань, и снова привет, — сказала я, опускаясь на переднее сиденье. прохладный кожаный салон встретил меня тихим запахом свежего кофе — наверное, он недавно заезжал куда-то по дороге. витя, как всегда, сразу занял заднее сиденье, устроился у окна, прижавшись плечом к спинке, будто собирался рассматривать всё подряд.

— куда поедем? — ваня бросил на меня короткий взгляд, руки уверенно держали руль.

— куда хочешь — туда нас и отвези, — ответила я с улыбкой. настроение у меня было лёгкое, почти беззаботное, хотя в глубине всё равно тянуло холодком от событий последних дней.

ваня хмыкнул, включил поворотник, и мы выехали на пустую вечернюю улицу. в динамиках заиграла весёлая мелодия — что-то знакомое, лёгкое, будто подстроенное под мой внутренний ритм сейчас. город тонул в мягком жёлтом свете фонарей, окна домов за стеклом проплывали медленно, с редкими силуэтами в них.

— так что у вас сегодня было? — спросил он, когда мы остановились на красный.

— готовили ужин, ели, дрались ложками, — усмехнулась я.

— ложками? — он глянул на меня с приподнятой бровью.

— ну… витя решил, что моё кулинарное искусство — это риск для здоровья, — сказала я, кивая назад.

— я правду сказал! — донёсся голос сзади, и я услышала, как витя захихикал.

— ага, — буркнула я. — зато ты теперь накормленный и довольный.

— и живой, — добавил он и снова фыркнул.

ваня засмеялся, покачав головой, и прибавил скорость. за окном улицы становились уже более тихими, где-то на углах осенние деревья тянули вверх голые ветки, а в кронах оставались последние жёлтые листья.

— знаешь, — сказал он, — мне кажется, вам полезно было выбраться. ты сегодня как-то иначе выглядишь.

— иначе — это как? — я посмотрела на него, чуть прищурившись.

— ну… будто на секунду отпустила всё. перестала грызть себя.

— может, витя в детство вернул, — усмехнулась я, глядя в своё отражение в стекле. — или просто осень.

— осень редко делает людей счастливее, — заметил он.

— а меня делает, — тихо ответила я.

какое-то время мы ехали молча. витя за спиной напевал под радио, иногда переспрашивал, куда мы сворачиваем, а я смотрела в окно — витрины кафе, редкие прохожие, запах жареного каштана, доносящийся с уличных лотков, даже сквозь стекло казался почти настоящим.

— к морю? — вдруг предложил ваня, повернув ко мне голову.

— давай, — сказала я.

и мы свернули на дорогу, ведущую к набережной, где огни отражались в чёрной воде, а ветер, наверное, был уже по-ноябрьски колючим.

— мы на этом море были уже раз пять, а он всё как первый раз — хмыкнула я, не скрывая радости.

витя носился рядом с нами. руки в ледяной воде мочит, камни швыряет, смеётся, будто не ноябрь, а июль. я стояла, опершись на капот машины, рядом с ваней. ветер тянул за подол моего пальто, щипал щёки. витя уже убежал к самой кромке.

— ребёнок же, пусть радуется, — хмыкнул ваня, скрестив руки на груди.

— да я только рада видеть его таким, — ответила я, и в голосе моём невольно проскользнула теплая улыбка.

— пойдём в машину? холодно. он-то бегает, а ты замёрзнешь, — предложил он.

я подняла голос:
— вить, мы в машине будем!

он обернулся, кивнул, но тут же вернулся к своим камушкам, выкладывая из них кривую пирамидку. мы с ваней сели в машину. сразу стало теплее — и не только телу. это тепло было про то, что мы сейчас все вместе, что всё ещё нормально.

— а потом тебе куда? — спросил он, когда я устроилась поудобнее.

— потом витю домой. а меня... — я пожала плечами. — не знаю ещё.

— куда-то собираешься?

— с надей встретиться надо.

— что-то случилось?

— да, но не по работе. моё, личное, — я хмыкнула, отводя взгляд.

— надеюсь, ничего серьёзного?

я удивлённо посмотрела на него — слишком уж много он сегодня спрашивает. будто боится паузы. наверное, просто настроение хорошее.

— там про мои проблемы. я ведь говорила: расскажу обязательно, как только начну всё делать, — сказала я, глядя в окно.

— а где встретитесь? может, сейчас у надежды семёновны спросишь?

я кивнула, достала пейджер. набрала:
«надь, в одиннадцать часов буду свободна. где и во сколько?»

стоп. а витя где? я подняла глаза — его уже не было перед машиной. потянулась к ручке, но ваня перехватил мою руку.

— он там, играет. нормально всё, я его вижу, — спокойно сказал он.

я уставилась на него взглядом, который ясно показывал — мне не нравится это «нормально».

писк пейджера разорвал мои мысли. на экране:
«в одиннадцать ровно, в баре на окраине города. райкина».

чёрт. только не этот бар… я не хотела туда ехать.
«может, другое место?» — быстро отправила я.

ответ пришёл сразу:
«после десяти вечера не работает ничего, кроме этого бара. райкина».

я сжалась, поёжилась. но писать больше не стала. всё решено.

— что такое? лицо у тебя какое-то грустное, — заметил ваня.

— да нет, нормально всё, — отмахнулась я.

— я пойду за витей, — сказала, глянув на часы. — уже почти пол одиннадцатого.

— лик, подожди, — он резко потянулся ко мне и задел пейджер.

тот выпал, упал куда-то между сидений.
— блин, лик, я случайно…

— достань, пожалуйста, а я за витей.

— у меня рука не пролезет, попробуй сама.

пришлось возиться минуты две. наконец я выудила его, протёрла экран, проверила — цел. убрала в сумку.

— всё, я за витей, — сказала твёрдо.

— лик… — начал он.

— сначала за витей, потом всё остальное. темно уже, не надо ему одному тут ходить, — отрезала я и вышла из машины.

— вить! — крикнула я в сторону пляжа. — вить, ты куда спрятался?

тишина.

— вить, не смешно! — закричала я громче.

и вдруг — приглушённый крик. резкий, полный паники.

рука сама нырнула в сумку, пистолет в ладони, быстрый взвод. я побежала на звук, сердце гулко ударяло в висках.

— вить! ты где?!

за кафе, у кустов, я увидела его. он стоял, вцепившись в рукава моей куртки, глаза круглые.

— в чём дело?! — выкрикнула я.

— там… там был дядя ваня. я хотел к нему, а он меня схватил… — он заикался.

— вить, ты что. дядя ваня со мной сидел всё это время, — сказала я, убирая пистолет и оглядываясь по сторонам.

— что случилось? — к нам подошёл ваня.

— вите что-то показалось. он испугался.

— мне не показалось! я правду говорю! — завопил витя.

— пойдём в машину, ладно? — тихо сказала я.

мы пошли, я всё ещё оглядывала темноту, держа сумку так, чтобы пистолет был под рукой.

— вань, давай сначала витю домой. адрес ты знаешь. а потом уже меня, — сказала я, когда мы оказались в машине.
ваня кивнул и завёл двигатель. мотор загудел низко, и этот звук показался особенно громким после морского ветра и детского смеха, который ещё стоял в ушах.

— а тебя куда? — спросил он, когда мы уже отъехали от тёмного пляжа.

— к бару, который на окраине, — ответила я.

— туда минут пятнадцать, а то и больше. как раз успеем к одиннадцати, — сказал он.

— отлично, — коротко отозвалась я.

дорога тянулась в полосах тусклых фонарей, и я всё так же сидела на нервах, хотя витя уже был рядом, в машине, и ваня — тоже. внутри всё равно бурлила необъяснимая злость, вперемешку с усталостью. недосып тянул вниз, делал мысли тяжёлыми. уснула в пять утра, поднялась в десять, весь день на ногах — и вроде я знала, что будет именно так, но привыкнуть к этому сложно.

машина остановилась у знакомого подъезда.

— я витю провожу. быстро, — сказала я, открывая дверь.

в подъезде пахло сыростью и чуть — табачным дымом, который явно тянуло из одной из квартир.
— вить, ты ничего не говори тёте с дядей. не пугай их, ладно? — тихо попросила я.

— я не глупый. ничего не расскажу, — нахмурился он.

мы постучали, дверь открыла тётя.
— ну как, нагулялись? — спросила она с улыбкой.

— конечно, — ответила я, тоже улыбнувшись.

— пока, лик, — витя крепко обнял меня.

— пока… ещё погуляем в следующий раз, — пообещала я, быстро обняла тётю, крикнула дяде из прихожей и вышла.

вернувшись в машину, я захлопнула дверь и тяжело выдохнула. мы начали выезжать из двора.

— вот ты веришь, что это живой? — спросила я. голос у меня был уставший, но ровный и твёрдый.

— все улики на это ведут. это он, — так же твёрдо ответил ваня после паузы, когда в машине повисла тишина.

— а если нет? если это кто-то другой?

— значит, не было бы улик.

— вань, письма с угрозами… они приходят до сих пор, понимаешь? а живой в больнице. это не он, — я сжала челюсть.

— письма?.. приходят? — в голосе вани послышалось замешательство.

— да, приходят! — почти сорвалась я.

он молчал. и это молчание давило сильнее, чем любые слова.

— люди… или человек, кто это делает, знают мой адрес. знают про меня слишком многое, — мой голос был похож на последний, хриплый зов о помощи. и да, это и было отчаяние.

— я схожу с ума. не могу оставаться дома одна. страшно куда-то идти, даже с пистолетом в кармане, — продолжила я уже тише, но с той же хрипотцой.

— не знаю, почему… может, мешаю кому-то, или лезу не туда, или знаю слишком много. чёрт их знает. но это страшно. правда, страшно, — выдохнула я.

машина замедлила ход и остановилась.

— ты знаешь… это страшно. и я теперь тоже переживаю. но ты… не одна ведь. я... мы… боков, райкина… в случае чего поможем. не оставим всё как есть, — сказал ваня и посмотрел прямо в глаза.

— спасибо, вань, — тихо ответила я. — я пойду.

я вышла, закрыв за собой дверь. не хотела больше видеть этот жалостливый взгляд и слышать слова поддержки, которые ничего не изменят.

я знаю, что это не живой. у меня интуиция словно кричит. это кто-то другой. кто-то, кто понимает, что я знаю слишком много. и он хочет, чтобы я исчезла. ему проще убрать меня, чем помешать.

с этой мыслью я вошла в бар. тусклый свет, запах дешёвого алкоголя и табака. я огляделась, ища надю — лишь бы не оставаться здесь одной надолго.

увидев надю, сидящую за одним из столиков в глубине зала, я направилась к ней, ощущая, как усталость буквально тянет за плечи вниз. в баре музыка глухо билась в колонках, отдаваясь в груди. я опустилась на стул напротив, скользнув взглядом по столу — пепельница, пара пустых рюмок, недопитый бокал.

— ты даже раньше, чем надо, — заметила она, чуть приподняв бровь.

— проблемы были. витю быстрее домой увезла и сразу к тебе, — тихо отозвалась я, чувствуя, как голос садится от усталости.

— на тебе лица нету. мрачная ты, — сказала надя, и по её виду было ясно — настроение у неё самой не лучше.

она молча плеснула в рюмку коньяк и подвинула ко мне. я взяла, выпила, ощущая, как крепкий вкус обжигает горло.

— кто-то напугал витю. пытался увести с собой. я понять ничего не успела… крик, пистолет… витя трясётся, ваня испуганный рядом, — прохрипела я.

— витя что говорит? — спросила надя, её взгляд стал острым, внимательным.

— говорит, что увидел ваню, подошёл к нему… а тот его куда-то потащил, — выдохнула я.

— ваня? — в голосе налилась удивлённая нотка.

— но ваня был всё это время рядом со мной, — твёрдо сказала я.

— сука… — тяжело выдохнула надя, в её голосе сквозила злость.

— так, ладно… — я опомнилась, выпрямилась на стуле. — что с машей делать? что там происходит?

— я была в больнице. туда приехала мэр, с камерами, со всей этой хернёй, — сказала надя, и в её тоне чувствовалось раздражение.

я замерла, слушая дальше.

— она про прямой эфир говорила, мол, девочку надо в семью пристроить. а этот врач что-то про тебя сказал… мол, ты забрать хочешь, — продолжала надя.

— а она что? — спросила я глухо.

— сказала, что тебе маловероятно её отдадут, а городу нужно сплотиться, помочь сироте, — передала слова валентины ивановны надя.

— вот… сука… — зло усмехнулась я и плеснула себе ещё, опрокинув рюмку одним глотком.

— ты точно её забрать хочешь? справишься? — спросила надя серьёзно, вглядываясь в меня.

— надь, справлюсь. на время с работы уйду. у меня витя, тётя с дядей — не одна буду, — сказала я, глядя ей прямо в глаза.

— а боков что говорит?

я нахмурилась, потерла лицо руками.

— я ему ещё ничего не говорила… боюсь, — тихо призналась я.

на секунду повисла пауза. гул голосов из соседних столиков казался далёким, словно из другого мира.

— молчать нельзя. скрывать — тем более. тебе без мужа не дадут её. поэтому надо решать что-то с этим, — сказала надя ровно.

— знаю я… но а если он откажется? брак, ребёнок… — я тяжело вздохнула.

— а если нет? а если ты теряешь время попросту? — она смотрела на меня прямо, не отводя взгляда.

— не знаю, надь. не знаю, — выдохнула я почти жалобно.

— значит так: приедешь домой — поговоришь с боковым. на утро скажешь решение. если он согласится, то будет намного легче, — чётко проговорила она.

— а если нет? — спросила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

— а если нет, то своими силами будем. попробую выбить пару билетов, поедешь в ближайшее время в москву, документы собирать будешь… характеристику хорошую дам, — говорила надя, не мигая.

— надь… спасибо… — я улыбнулась краем губ. я была ей благодарна больше, чем могла сказать.

— спасибо потом скажешь. а сейчас у нас другие проблемы, — она усмехнулась, допивая бокал.

я тяжело выдохнула, опершись локтем о стол.

— что на этот раз?

— к нам завтра приедет проверка с москвы. будет такой пиз… — начала надя.

— дец… — закончила я за неё.

— прилетит всем. и тебе, возможно, — сказала она.

— ну верно… работа идёт долго, дело не продвигается, трупов всё больше и больше, — покачала я головой.

— значит, завтра на работу выйдешь. а когда дела с проверкой утихнут, я сразу же буду просить для тебя билеты в москву. туда и обратно, — сказала надя.

— хорошо, поняла, — кивнула я, чуть склонив голову и невольно улыбнувшись.

— и чего улыбаешься? — спросила надя, но, кажется, сама же и не заметила, как уголки её губ дрогнули.

— а как с вами не улыбаться? — я чуть пожала плечами. — каждый пытается помочь, даже если я не прошу. тут только улыбаться и остаётся.

— не чужая же, — усмехнулась надя. — а своим можно и помочь.

я кивнула, чувствуя, как тепло от её слов растекается внутри, перекрывая тяжесть последних дней.

— давай, собирайся. ванька сейчас приедет, домой тебя отвезёт. а мы дальше с ним, кое-куда заедем, — сказала надя, поднимаясь из-за стола.

мы вышли из бара, дверь за спиной глухо захлопнулась, оставив внутри гул разговоров и запах алкоголя. на улице пахло мокрым асфальтом, воздух был прохладным. мы отошли в сторону, к стене, достали по пачке сигарет.

— всё же хорошо, что так получилось, — вдруг сказала надя, выдыхая дым в сторону дороги.

— получилось что? — спросила я, не понимая, глядя на неё сквозь полумрак.

— что мэр наша тебя по телевизору увидела и к нам вызвала. если бы не она, то и не узнала бы я тебя, — сказала надя.
— а это было бы очень печально, — кивнула она.

— ага, и нервы бы у тебя были крепче, если бы нас с боковым не было, — проинесла я. она улыбнулась, а я издала короткий смешок.

— скукота, — закатила глаза надя.

рядом притормозила машина. прямо за моей спиной.

— эу! — засвистел кто-то из окна. — подвезти вас, красавицы? — раздался мужской голос.

— боков, идиот, — усмехнулась надя, бросая окурок на тротуар.

я потушила свою сигарету и обернулась. за рулём был ваня, на пассажирском месте — женя.

— боков, ну ты дурак? — спросила я, усаживаясь на заднее сиденье.

— это должен быть не вопрос, — усмехнулась райкина, садясь рядом.

— а чё это вы такие злые-то? — хмыкнул он, притворно обижаясь.

— а ты чего такой весёлый? давно трупы не осматривал? или от начальника выговор не слушал? — начала надя, и я бы, может, и поверила в её угрозы, если бы не видела, как глаза смеются.

— ой… ну этого только нам не хватало, — цокнул женя.

ваня тихо усмехнулся, как и я, стараясь не попасть под горячую руку их перепалки.

— значит так, вань, райкину младшую — домой. а мы втроём на вызов, — сказал женя.

— райкину младшую? на вызов? что? — я растерянно посмотрела на него.

— про райкину младшую я сделаю вид, что не слышала, — вздохнула надя. — а ты, боков, тоже домой, вместе с райкиной младшей.

— а на вызов сами, что ли? — усмехался женя. — да и я думал, что реакция другая будет. хотя лицо у лики такое, будто только она и переняла на себя все эмоции.

— ты дома нужен будешь, а не на вызове. так что, вань, завези их двоих, а нас — на вызов, — сказала надя.

в зеркале заднего вида я поймала взгляд жени. он чуть приподнял бровь, мол, что ты уже натворила, а потом улыбнулся и отвёл глаза. я тоже невольно улыбнулась, спрятав лицо в воротник пальто, и уставилась в окно.

всю дорогу до дома мы с женей перекидывались молчаливыми взглядами через зеркало, а надя с ваней вежливо делали вид, что ничего не замечают. я то и дело смущённо отводила глаза, пряча улыбку, и смотрела в темноту улиц.

— ну что, до завтра, райкина младшая, — усмехнулась надя, когда машина остановилась у гостиницы.

— эй! надя! — возмутилась я.

— а что, тебе не нравится? — она наигранно выгнула бровь.

— ты, похоже, перепила, — нахмурилась я, но с улыбкой.

выходя из машины, я слегка пошатнулась.

— и не одна надя перепила, — пробурчал боков, подхватывая меня под локоть.

— удачи, голубки, — крикнула надя и велела ване ехать.

я так хотела повозмущаться, но смущение перехватило голос.

— пойдём давай, — сказал женя, потянув меня внутрь. — тебя как вообще с надей оставлять? она вроде начальник, а тебя, двадцатилетнюю, спаивает постоянно. как вообще начальником она стала? да и тебя в какую пропасть тянет… — ворчал он всю короткую дорогу до квартиры.

а я лишь улыбалась, держась за его локоть, и молчала.

так я и оказалась в квартире. сняв пальто, первым делом рухнула на кровать — от усталости, от переживаний, от предстоящего серьёзного разговора с женей, и от всего остального, что сейчас волновало куда меньше.

переодевшись, приняв водные процедуры и сделав всё остальное, я слышала, как женя первым ушёл на кухню — там что-то гремело, посуда, ложки, тихое шипение чайника. я же всё это время стояла в прихожей, будто вкопанная. боялась туда идти. в голове крутился один и тот же вопрос: как начать этот разговор? как вывернуть его так, чтобы не загнать нас в ссору? от этой неопределённости в груди сжималось, а внутри всё время тянуло отложить, хотя понимала — нельзя.

но я решилась.

подошла к дверям кухни. женя стоял ко мне спиной, в свете лампочки его тень длинно ложилась на пол. он возился у плиты.

— ну чего ты стоишь? садись, я чаю налил, — проворчал он, даже не поворачиваясь.

я медленно прошла, села на табуретку. напротив, шумно опустившись на стул, сел и он, поставив передо мной кружку с горячим чаем. пар поднимался вверх, обдавая лицо мягким теплом, но руки всё равно дрожали — от волнения, от страха, что он скажет.

— давай, я слушаю. внимательно, — сказал он тихо, почти глухо.

полумрак кухни, мягкий запах чая и тишина делали атмосферу чуть спокойнее, но внутри меня штормило.

— помнишь, я тебе хотела кое-что рассказать... ещё когда ты только вернулся под утро, но не смогла? — начала я.

— помню. так ты про это? ну, давай, говори, — он поднял взгляд, и его глаза — тёплые, прищуренные, спокойные — неожиданно придали мне уверенности.

— у нас ведь отношения, да? — спросила я, хотя знала ответ.

— отношения, — кивнул он.

— и ты примешь мои... любые решения? — голос дрогнул.

— приму, если это будет то, с чем я согласен и в чём уверен, — сказал он, будто уже догадался, что будет дальше.

— помнишь девочку машу... дочь ершовых которая?

— ага... — протянул он, и взгляд стал хмурым.

— я хочу её удочерить, — быстро выпалила я, чтобы не тянуть.

он замер. молча смотрел на меня, прищурившись, потом медленно отставил кружку и потёр руками лицо.

— лика... нет... — тяжело вздохнул.

— женя, да, — возразила я.

— ребёнок? это ответственность. это трата. время. возможности, которых у нас может не быть, — сказал он неожиданно спокойно, без резкости, но от этого слова звучали тяжелее.

— жень, тебе через пару лет тридцать будет. это возраст, который принимает всю ответственность, — тихо сказала я, стараясь не задеть.

— да, мне тридцать скоро, а тебе только-только двадцать. маше четыре, возраст, который вмещает в себя весь шум, протест и вопли. она будет знать, что мы не родные. она будет думать, что где-то там у неё сестрёнка, мать с отцом, — говорил он, анализируя каждое слово.

— но они не вернутся. а девочка уже привязалась ко мне. она мне доверяет. может, со временем полюбит и привыкнет, — сказала я.

— ты знаешь, какой это стресс для ребёнка? — спросил он.

— ты со мной говоришь, словно я тупая. а ты знаешь, какой у неё сейчас стресс? после всего, что случилось, к ней приходят толпа незнакомых, чужих людей, тычут в лицо камеру с прямым эфиром и прямо говорят, что она сирота и ей найдут новых родителей, — сорвалась я.

— это слишком. но я такую ответственность брать не хочу. мне нужно хотя бы подумать, — сказал женя.

— пока ты будешь думать, девочку могут забрать. и не факт, что из добрых целей, а не для показухи. и пока ты будешь думать, я поеду и буду собирать все документы в одиночку. и если ты это не примешь — я пойму, — сказала я серьёзно, но без крика.

— лик, не глупи. это на всю жизнь, — повысил он голос.

— да я знаю, что это не котёнок, которого можно отдать и забыть. это ребёнок, жень. и я хочу ей лучшего, — сказала я и встала, уходя из кухни, пока нас не затянула ссора.

в спальне я опустилась на кровать, закрыла лицо руками и потёрла глаза — от усталости, от непонимания, от мучающего вопроса: а вдруг я правда поступаю глупо и безответственно?

через какое-то время, успокоившись и остыв, женя зашёл в комнату. дверь тихо скрипнула, он шагнул внутрь, будто опасался потревожить меня. я сидела на кровати, всё ещё с опущенными плечами, уставившись в пол. он медленно подошёл и осторожно присел рядом, так близко, что я почувствовала тепло его колена. потом он притянул меня к себе, приобнял и уложил мою голову на свою грудь. его руки были тёплые и уверенные, а сердце билось ровно, будто пытаясь передать мне своё спокойствие.

— я не говорю “нет”, но и, возможно, не скажу “да”, — начал он тихим, спокойным голосом, прижимая меня к себе и мягко проводя ладонью по моим волосам.

— я понимаю, — почти шёпотом ответила я, слушая его дыхание.

— ребёнок — это тяжело. и я боюсь, в большей мере, не за себя, а за тебя. тебе будет трудно: работа, быт, ребёнок. витя, который тоже, по сути, ребёнок, и будет требовать внимания, — говорил женя, глядя куда-то в сторону, но не отпуская меня.

— вот именно, что с витей разница в возрасте у нас восемь лет. и я знаю, что такое дети. я принимала участие в его воспитании, — возразила я, чуть приподняв голову, чтобы он видел моё серьёзное лицо.

— я и не сомневаюсь, и не спорю. но это другое. это девочка. у неё может быть другой характер, другое понимание, да и психика после всего... не лучшая, — сказал он, слегка нахмурившись.

— я буду решать это. врачи, психологи, а главное — любовь, — произнесла я твёрдо, даже сама удивившись своей уверенности.

— а если не выдержишь? мы не жили вместе, когда были в москве. а сейчас приедем — у тебя будет другое жильё, работа, звание выше, и, значит, требований больше. витя — уже подросток со своим характером. а ещё и маша, со своими проблемами, — продолжал женя, всё тем же ровным тоном, но каждое слово ложилось на меня грузом.

в душе я понимала: если всё это резко свалится, мне может быть тяжело. очень. но я знала, что одна я бы, возможно, не справилась.

— если я буду не одна, то смогу, — сказала я тихо.

— а я буду рядом, — ответил он и обнял сильнее, словно давая понять, что это не просто слова.

— я подумаю, ладно? — спросил он после короткой паузы.

— на днях я поеду в москву. за документами, справками. и пока не поздно, буду этим заниматься, — сказала я, прикрыв глаза и уткнувшись в его плечо. — и если ты не хочешь, ты откажешься, а я буду делать это всё одна.

— мне нужно подумать, взвесить все “за” и “против”, решить, — перебил меня женя.

— знаю, знаю, — ответила я, стараясь не обижаться. — и не тороплю тебя.

— решим это, ладно? не оставим просто так, если это важно. а сейчас — засыпай. утром сама уже будешь думать, точно ли готова, — сказал женя, поглаживая мои волосы ещё мягче, при этом аккуратно укладывая мою голову на подушку.

он не ушёл. лёг рядом, обнял, и это объятие было тихим обещанием, что он здесь, рядом.

— доброй ночи, — произнесла я уже сквозь сон.

— доброй, доброй, — отозвался он, тихо вздохнув.

сказал бы кто раньше, что когда-то всё будет именно так — никогда в жизни бы не поверила. но изменилась я. изменился евгений. изменилась наша жизнь. и я надеюсь, что дальше будет только лучше, без падений и разрушений, которых я боюсь прочувствовать.

ребятки, где актив?...💔🙂‍↕️

мой тгк:лика нелика.
там много интересного!
хочу попросить вас ткнуть на звёздочку и оставить свое мнение в комментариях, а также не забывайте подписаться, мне будет очень приятно!) спасибо за прочтение главы до конца! до скорых встреч, пока!