Глава 3. Я просила дать мне свободы
Кывылджим и Омер стремительно шли по больничному коридору, боясь предполагать самое худшее, что сейчас могло случиться с Фатихом. Сосредоточенный взгляд мужчины не сулил ничего хорошего, тогда как Кывылджим в очередной раз задавалась вопросом, почему судьба свела их семью с Уналами, после чего все пошло наперекосяк. Они со скоростью света оказывались втянутыми во все новые и новые интриги, сплетни, а теперь еще и бандитские разборки. Всего этого было вполне достаточно для того, чтобы как можно быстрее бежать от этого проклятого семейства. Если бы в нем не было Омера.
Кывылджим мельком кинула взгляд в сторону бывшего мужа и поразилась перемене его выражения лица. От кроткого, пожираемого сомнениями, любящего мужчины до сурового, решительного и несколько угрожающего как будто постороннего для нее человека. Эта перемена пугала ее, такого напряженного Омера она почти не знала и хотела ли она его знать?
Он распахнул двери перед холлом, где находилась реанимация и пропустил женщину вперед. Кывылджим быстро кивнула, устремив взгляд вперед на скамью, где сидела ее дочь в обьятиях Мэри.
- Дочка! - окликнула Кывылджим Доа. - Родная!
Девушка подняла глаза и, увидев мать, бросилась ей навстречу. Поравнявшись, она уткнулась в распахнутые обьятия Кывылджим, замирая от поддержки матери. Ее тело сотрясалось от рыданий.
- Мама! - наконец смогла сказать она. - Как я буду жить, если с Фатихом что-то случится?!
Кывылджим переглянулась с Мэри, кивнув ей в знак приветствия, и, чуть отстранив Доа от своей груди, удивленно сказала:
- Прекрати говорить так, Доа! Во-первых, еще ничего не известно. А во-вторых, ты -мать. У тебя есть дочь и ты, прежде всего, должна думать о ней!
"Чего не скажешь о тебе, Кывылджим", - тут же подумала она и продолжила - Что за слова такие, а?!
Доа умоляюще посмотрела на мать. Почему же она не понимала, как сильно она любит Фатиха. Почему всегда была против их отношений? Да, возможно, Фатих был не похож на брата Омера, но он был и оставался ее любимым человеком, с которым она была связана теперь и общим ребенком. Несмотря на то, что он сделал, Доа не могла его отпустить. Может быть это была больная зависимость, но она хотела ее прожить до конца. А что теперь? Теперь какой-то страшный человек решил лишить ее возможного счастья с любимым?
Кывылджим обняла дочку за плечи и неспешно подвела к скамейке, возле дверей реанимации. Усадив ее, она вложила свои руки в протянутые руки Мэри в поддерживающем жесте, и присела рядом.
- Мэри, что произошло? - в недоумении спросила Кывылджим. - Кто стрелял в Фатиха? Как это все случилось?
- Доа сказала, что в него стреляли возле их дома, - отозвалась сестра.- Она не знает, кто это был, да и не особо разглядела в темноте из окна.
Кывылджим нахмурилась. Возле их дома? Она ярко увидела картину, когда Джемаль напал в темноте на дочку и поежилась от собственных ощущений. Кто мог снова караулить их семью возле подьезда? И когда закончатся, наконец, все эти беды, сыпавшиеся на них как из рога изобилия?! Предательство, смерть сестры, ранение Омера и преследование Джемаля, пожар и теперь вот это. Может, Пембе ханым права и их действительно кто-то сглазил? Кывылджим усмехнулась от собственных мыслей. Еще немного времени, проведенного вместе с семьей Уналов и она начнет верить в потусторонние силы. Сама того не осознавая, она приложила руку к животу, словно пытаясь защитить ребенка внутри себя от всех этих глупых домыслов, а, прежде всего, от семьи, с которой они так тесно сплетались день ото дня.
Этот жест не ускользнул от взгляда Омера, который находился поблизости, и уголки его глаз смягчились, впервые за последние несколько часов. То, что сейчас его Кывылджим на неосознанном уровне пыталась взаимодействовать с будущим ребенком, давало ему ощущение ради чего ему стоит жить. Он подошел к брату и слегка похлопал его по плечу, разделяя его эмоции горя. Старший Унал пытался сохранять лицо, но ему это плохо удавалось. Все же, Абдулла был хорошим отцом, подумал Омер.
- Абдулла, аби, - начал Омер, - мы можем поговорить?
Брат в смятении посмотрел на Омера и кивнул в ответ.
- Не здесь, давай отойдем, прошу тебя, - продолжил младший брат. - Не будем разговаривать при женщинах.
Абдулла в недоумении бросил взгляд на госпожу Пембе, сидевшую рядом с Нурсемой, руки которой покоились в молитвенном слове и последовал за Омером. Отойдя на безопасное расстояние, по мнению Омера, где его не могли услышать женщины, он остановился. Его взгляд был суров и решителен.
- Что ты хотел, Омер? - начал Абдулла.
- Ты не думаешь, что тот, кто стрелял в Фатиха как-то связан с теми людьми, что приходили к нам с угрозами парковки? - решил поделиться своими выводами Омер.
Абдулла вскинул бровь и пожал плечами. Времени поразмыслить над тем, кто был обидчиком у него пока не было. Все его мысли были заняты только одним - воздать Аллаху, чтобы его сын остался живым. Но предположение Омера, тем не менее, выглядело для него логичным. Сам он не ввязывался в подобного рода разборки, но от Омера и Фатиха уже слышал, что в новый отель наведывались гости с недвусмысленными угрозами.
- Госпожа Ишил говорила мне об их визите, - задумчиво продолжил Абдулла. - Она пожаловалась и на то, что несколько раз выходя их отеля видела странные машины, не принадлежавшие персоналу и клиентам. Возможно, ты прав, Омер.
Омер нахмурил брови, услышав имя подруги Кывылджим и тон, с которым Абдулла его произнес. Где-то в глубине сознания у него вспыхнуло воспоминание как подобным тоном Абдулла говорил об Алев.
- Ишил? - прогоняя от себя навязчивую мысль, повторил Омер за братом. - Когда вы так тесно.., - продолжил он и тут же оборвал фразу, увидев стальной взгляд Абдуллы, не терпящий возможных подобных замечаний, - когда она заметила такие машины?
Абдулла пожал плечами, пытаясь припомнить, когда разговаривал с Ишил последний раз.
- На днях, - коротко ответил он брату. - Омер, - сузил глаза Абдулла и внимательно вгляделся в младшего Унала, пытаясь прочитать в его глазах, что задумал Омер. - Я бы не хотел, чтобы ты ввязывался в эту историю.
- Ты хочешь сказать, что мы оставим покушение на Фатиха безнаказанным? - удивился Омер. Прежде его брат был более решительным. Конечно, сам он никогда не участвовал в силовом решении любых вопросов, всю подобную работу всегда делал Омер. Тем не менее, Абдулла часто настаивал на том, чтобы показать противнику, насколько сильна их компания и каково реальное положение их места в силовом мире Стамбула.
- Я не думаю, что Кывылджим ханым понравится то, что ты задумал, Омер, - уставшим голосом произнес брат. - Ты только что помирился с ней, а она совершенно не приемлет любые виды насилия. Ты разве забыл о нашем последнем разговоре в ресторане?
Омер в замешательстве смотрел на брата. Перемена в его настроении последнее время настораживала его. Как будто Абдулла стал терять себя. С тех пор, как они помирились, благодаря разоблачению Геркем, их разговор в ресторане был единственным, похожим на прежние вечера, проведенные с ним за долгой беседой. Его грусть по ушедшей Алев, которую Омер уловил в тоне его разговора, была слишком велика. Казалось, она продолжала и после своей смерти оказывать на брата разрушающее воздействие. Он был потерян, закрыт, а взгляд был пуст. От прежнего решительного мужчины оставалась лишь оболочка, старательная спрятанная за маской безразличия и холода. Омер слабо представлял, как брат продолжает жить в общем доме с Пембе, где теперь царила атмосфера напряжения.
Но слова Абдуллы насчет Кывылджим заставила Омера задуматься. Бесспорно, брат был прав. Кывылджим на дух не переносила любое применение силы, поэтому Омер так старательно оберегал ее от подобных своих действий, всегда боясь нарушить хрупкое равновесие между ними. Сейчас на кону стояло больше, чем просто злобная стычка с женой в непонимании друг друга. Он не мог снова подорвать ее доверие. Но на другой чаше весов была его кровная семья и честь, репутация фирмы. Невозможно было оставить все так, будто ничего не было. Он всегда был в их семье тем, кто решает проблемы, а не бежит от них. Нужно было что-то придумать, чтобы все остались довольны. Рассчитывать на помощь брата не приходилось.
- Хорошо, - ответил Омер в раздумье. - Не думай об этом, брат. Я улажу все. Сейчас главное, чтобы Фатиху стало лучше, иншалла, - воздав руки в нужном жесте, продолжил он.
Абдулла похлопал Омера по плечу и направился в сторону своей семьи. Омер еще раз взглянул в сторону Кывылджим и улыбнулся. Она сидела, обняв Доа, и беседовала с Мэри. Повернув голову в сторону Омера, Кывылджим встретилась с ним взглядом и мягко ответила на его улыбку в немой поддержке. Омер окинул взглядом все, кто присутствовал сейчас здесь. Это его семья и он не мог поставить жизнь кого-то из них снова под угрозу. Он был обязан разрешить этот вопрос как можно скорее.
***
Прошло, казалось, около четырех часов, прежде, чем дверь операционной распахнулась и навстречу семье Унал вышел врач. Пембе и Доа одновременно вскочили со своих мест, в невольном соперничестве даже здесь занять первое место в жизни Фатиха. Кывылджим, заметив это, переглянулась с Мэри, которая кивнула, понимая о чем ей глазами говорит сестра. Проблемы, которые надвигались на Доа еще впереди, подумала Кывылджим. Как же ее дочь может так игнорировать их? Что за любовь такая?
- Доктор бей, - обратилась Пембе к вышедшему врачу, - как мой сын?
- С ним все в порядке, - поспешил успокоить ее врач. И обратился к остальным членам семьи. - Мы достали три пули, к счастью, две из них не задели жизненно важные органы. Третья пуля, к моему сожалению, попала в поясницу. Нет, нет, - поспешил заверить доктор Пембе, которая в смятении сложила руки, охнув от новостей, - думаю, что последствия этой пули лишь временные, не беспокойтесь. Задеты нервные окончания, насколько сильно покажет время, когда господин Фатих окончательно отойдет от наркоза. Возможно, пару месяцев ему придется передвигаться с помощью инвалидного кресла. Но при правильной физиотерапии, думаю, через три-четыре месяца Ваш сын снова станет на ноги.
- Доктор бей, - обратилась к нему Доа, - я могу его увидеть сейчас?
- Могу разрешить его посетить только одному человеку, - ответил ей врач. - Он сейчас в палате интенсивной терапии, в сознании, но еще под действием наркоза.
- О, девочка! - воскликнула Пембе и с вызовом посмотрела в сторону Доа. - Я думаю, я должна сейчас быть возле своего сына! Это ведь мой ребенок!
Кывылджим, стоящая позади Доа усмехнулась. Пембе ханым никогда не изменит себе, чтобы не происходило в этой жизни, она останется собой, ни на минуту не изменив своим убеждениям.
-Прошу прощения, - вмешался врач, - но господин Фатих просил увидеть свою жену.
В коридоре воцарилось неловкое молчание. Пембе кинула уничтожающий взгляд на Доа, который не ускользнул от внимания ее матери и Мэри. Абдулла покачал головой, понимая, что его супруга снова выйдет на тропу войны против невестки. Ниляй тут же схватила Мустафу за локоть, толкая его в бок и указывая на реакцию матери.
- Ну каков мой зять, вы только посмотрите! - разрезал стальную тишину голос Кайхана. - Лев! Не упускает возможности даже в больнице думать о любви!
Мэри позади Кывылджим тихо прыснула от смеха, подхватив сестру под локоть. Кывылджим закатила глаза. Иногда ей хотелось врезать Кайхану чем-нибудь тяжелым. Он был неисправим. Хотя под добрым влиянием Лиман, Кайхан становился более уравношешенным и цельным, его дикую природу балагура и повесы все же сложно было подавить окончательно. Внутренне Кывылджим была рада, что теперь Кайхан больше не являлся ее прямой проблемой и она могла не краснеть от его слов, сгорая от стыда. Тем не менее, иногда его способность разрядить обстановку была как нельзя кстати. Например, сейчас, когда Доа и Пембе вновь столкнулись в ощутимом конфликте за внимание Фатиха.
- Жизнь моя, - обратилась к нему Лиман, явно почувствовав, напряжение в воздухе. - Может быть ты угостишь меня чашечкой кофе? - увлекая его за собой в сторону, продолжила она. Кайхан незамедлительно натянул на себя улыбку при виде жены и, послушно кивнув, отправился в сторону больничного буфета под руку с Лиман.
Доа благодарна смотрела на врача, стараясь не встречаться взглядом с Пембе ханым, черпая дополнительную поддержку в руках, вложенных в руки матери. Доктор жестом пригласил ее пройти за ним, в то время как Пембе под руку с Абдуллой отошли в сторону с детьми, чтобы решить вопросы благодарости Аллаху за спасение сына и отправить старшего сына и невестку домой к младшему Абдулле.
Мэри, Омер и Кывылджим остались в стороне от всех.
- Дорогая, - первая прервала молчание Мэри. - Мне кажется, тебе стоит поехать домой. Я останусь с Доа, не переживай. Омер, - обратилась она к нему, - я надеюсь ты присмотришь за ней?
Кывылджим скривила губы и с вызовом посмотрела на сестру. Теперь, когда первые эмоции по ситуации с Фатихом улеглись, она снова вспомнила, что собиралась серьезно поговорить с сестрой. Гнев и расстерянность, копящиеся внутри из-за поступка Мэри, вновь овладели ею. И сейчас ее спасало только то, что она находилась в больнице, где не могла себе позволить выяснение отношений.
Омер, напротив, расплылся в улыбке, повернувшись к Мэри. Она была его спасительницей и ему непременно нужно было ее отблагодарить. Возможно, сейчас ситуация была не подходящей, но ему стоило подумать над тем, как обрадовать эту чуткую женщину, так не похожую на женщин Арслан.
- Ну конечно, Мери, - отозвался Омер, вспоминая почти те же ее слова в полицейском участке пару месяцев назад. Тогда у него не было даже надежды. Расстояние на котором его держала Кывылджим то подпуская, то снова отдаляясь от него, доводило его до сумасшествия от непонимания, кто же он для нее.
- Кывылджим, - отогнав от себя воспоминания, обратился он к женщине, - поедем? Тебе стоит отдохнуть.
- О, Аллах! - огрызнулась Кывылджим в его сторону. - Омер, я не больна! Я всего лишь.., - запнулась она, увидев, что в их сторону повернулись все члены семьи Унал. - Офф, - со злостью вздохнула она, не зная, как спасти неловкую ситуацию.
Мэри, улыбнувшись, смутилась. Омер переглянулся с ней и, подавив улыбку, которая теперь возникала сама по себе, стоило лишь намекнуть о положении Кывылджим, обратился в сторону семьи.
- Кывылджим устала, - твердо сказал он, внимательно наблюдая за реакцией, в особенности исходящей от Ниляй. Эта девочка в момент могла выпустить свой несдержанный язык и взорвать очередную бомбу в их тесном семейном обществе. Сегодня он был не в состоянии решать какие-либо другие проблемы, пусть даже они касались его племянника. День, когда он узнал, что станет отцом он хотел разделить только с одним человеком - своей, надеялся он, будущей бывшей женой.
Кывылджим с огнем в глазах пристально посмотрела на Омера, будто желая прямо сейчас тут же спалить его до тла. То, что сейчас с ней происходило просто не могло быть правдой. Это сюр. Параллельная реальность. Вся ее семья сейчас была слишком уязвима. Доа, в очередной раз доверившись Фатиху, маленькая Алев, которой грозило расти в семье, где каждый ее член знал причину ее появления на свет, она сама. Ее свобода сужалась, оставляя ей малое поле для маневров. И ее это не устраивало. Она не могла мыслить трезво, когда находилась в состоянии больше похожим на зону турбулентности, чем на мирный полет над облаками.
Поймав ее огненный взгляд на себе, Омер сделал глубокий вздох. Это путь будет не прост, понял он. Его женщина не из тех, кто так просто сдается воле мужчины. Сколько бы раз он не говорил "да", на каждое его слово она найдет свое "нет". Это будет тяжело, но эта игра стоила свеч, вспоминая последнюю ночь с ней, подумал Омер. Он был готов пройти этот тернистый путь излечения их отношений и сейчас благодарил Аллаха за маленькую жизнь, которую Кывылджим носила в себе.
- Выйдем на воздух, жизнь моя? - спросил Омер, игнорируя тяжелый взгляд глубоких карих глаз. - Я только попрощаюсь с семьей, - добавил он, направляясь в сторону брата и госпожи Пембе.
Едкое чувство неприятия разлилось в пространстве вокруг Кывылджим, как только Омер произнес слово "семья", имея в виду семейство Уналов. Вот, что смущало ее больше всего до сих пор. Омер, Фатих, Абдулла - все они навсегда принадлежат своей семье, которая оказывала решающее воздействие на них всех, заставляя женщин Арслан играть по их правилам. Омер был исключением, лишь подтверждающим правило. Приоритет решения проблем был даже для него у семьи Унал. И это не вписывалось в жизненную картину Кывылджим. Могла ли она представить, чтобы ее мать имела на нее такое воздействие, как оказывал Абдулла бей на Омера? Кывылджим не могла до конца осознать той тесноты связи, которая была между всеми членами этой семьи. В моменте, когда все винили Омера, даже тогда, он продолжал упорно отстаивать членов своей семьи, до крайней черты доводя потребность в удовлетворении чужих интересов.
Однажды в порыве ярости, отчаянно ищущей выхода, она грубо бросила дочери ту самую фразу: "за Фатихом всегда будет стоять его семья!". И, кажется, только сейчас она начала осознавать, что и ей не избежать этого незримого спутника в своей жизни с Омером.
- Кывылджим, - ласково тронула ее за плечо Мэри, возвращая в реальность. - Я хотела извиниться.
Женщина открыто усмехнулась, давая понять, что все еще зла на сестру.
- Офф, Мэри, - Кывылджим поднесла руки к вискам и нервно потерла их, как будто желая, чтобы события уходящего дня растворились вместе с головной болью, - прости, но я сейчас не готова это обсуждать. Но я все еще очень зла. Ты поместила меня в ситуацию, когда любое принятое мною решение будет выглядеть нелепо.
- Но, Кывылджим, - умоляющим взглядом нежных глаз посмотрела на нее Мэри, - я не хотела причинить кому-то вред. Я лишь хотела уберечь от ошибки.
- Ошибки?! - прошипела Кывылджим, оглядываясь в сторону Уналов и чувствуя, как накаляется само пространство от ее слов. - Ошибки?! Моя главная ошибка то, что я до сих пор сомневаюсь! Но сейчас, благодаря тебе, я вынуждено оказалось в зависимом положении! Я просила дать мне свободу, а не давить на меня!
Мэри испуганно сжала руки, отчаянно пытаясь найти выход из ситуации. Она до сих пор продолжала верить в огромную всепрощающую силу любви, что, сама того не осознавая, пыталась примирить всех в этом мире. Но она не учла тот факт, что Кывылджим всегда нужно было чуть больше пространства для принятия собственных решений. Чем сильнее оказывалась поддержка, тем сильнее Кывылджим сопротивлялась. Каждый раз довериться другому человеку и возложить на него хоть каплю ответственности за решение вопроса давалось для Кывылджим с огромным трудом. Это было с ней всегда, с самого детства. Но, как только Мэри в первый раз увидела Омера в квартире Сонмез ханым, когда посмотрела в его глаза, полные неистового желания вернуть Кывылджим, она поняла, что не может быть глухой к его просьбам. И она дала себе обещание помочь двум глупым, как ей казалось, влюбленным.
- Мэри, все в порядке? - участливо спросил Омер, возвращаясь к ним, чувствуя немое напряжение между сестрами и в недоумении переводя взгляд от одной женщины к другой. - Кажется, - догадался он, - Кывылджим все же пришла к тебе с ответом.
- Омер, что ты говоришь такое?! - в секунду вспыхнула Кывылджим, чем вызвала непринужденный смех двух сговорщиков. - Ну конечно, - бросив руками в пространство, продолжила она, - как я могла не догадаться, что наша добрая душа Мэри поддастся под влияние тебя, Омер!
Кывылджим резко встряхнула своими густыми волосами, чувствуя как злость начинает заполнять всю ее сущность. Обдав Омера знакомым запахом своих духов, который он до сих пор хранил на ее шарфе в потаенном углу своего шкафа, она направилась к выходу из больницы. Омер, с теплом в благодарность сжав руки Мэри, поспешил за женщиной, которая в очередной раз заставляла его ломать привычную для него картину мира.
***
Омер догнал Кывылджим только на улице при выходе из больницы. Автоматические двери распахнулись перед ним и в нос ему ударил приятный теплый запах турецкой ночи, в обилие наполненный национальными ароматами. Кывылджим на секунду замедлила шаг, тоже ощущая перемену пространства вокруг себя и свободный воздух, наполняющий легкие, но, спохватившись, тут же продолжила стремительно идти вперед.
- Кывылджим, - окликнул он ее, но женщина и не думала останавливаться. Продолжая нестись в сторону парковки машин, она даже не вздрогнула, когда он позвал ее громче.
- Кывылджим, да постой же ты! - повысил голос Омер до вполне ощутимого тона. - О, Аллах, что вдруг случилось? - скорее сам себе задал он вопрос, понимая, что женщина не слышит его.
Боковым зрением он вдруг заметил черное пятно справа от него и ощутимо напрягся. Повернувшись в сторону еле ощутимой таинственной угрозы, он уловил взглядом черный автомобиль без регистрационных знаков. В момент все мышцы Омера вытянулись в струну, предвосхищая за него следующий шаг. Мозг лихорадочно за мгновение прокрутил варианты развития событий. В ту же секунду, машина, буквально засвистев шинами по асфальту, стремительно двинулась с места в направлении быстро идущей женщины. Глаза Омера распахнулись от ужаса и понимания, что произойдет дальше.
- Кывылджим! - не своим голосом заорал он.
Женщина на секунду вздрогнула, напуганная его криком, но продолжала по инерции двигаться вперед. Машина молниеносно приближалась к ней. Резкий свет вспыхнувших фар вдруг ослепил ее, заставив инстинктивно прикрыть глаза руками, и делая невозможным дальнейшие действия.
- Кывылджим! - прорезал тяжелую тишину звериный крик Омера.
В панике обернувшись на крик любимого мужчины Кывылджим на секунду встретилась с его глазами, полными ужаса, и, почувствовав сильный толчок и резкую боль, погрузилась в темноту.