Ⅷ. Между долгом и сердцем.
Любовь - это всегда риск.
Риск отдать свое сердце в руки другого человека,
зная, что он может разбить его.
𓇢𓆸
Холод проникал в кости слишком старательно, я невольно вздрогнула и плотнее укуталась в шаль. Снег падал крупными хлопьями, заметая всё вокруг, неразборчиво стирал следы, которые за день успели оставить студенты. Отчего-то вспомнилась та холодная ночь, когда я впервые переступила порог поместья Мракс.
В то мгновенье я мало думала о страхе, но он отчаянно сковывал моё хрупкое тельце своими липкими щупальцами. Пропитывал моё существование ужасом, чёрной сажей, которая заглушала спокойное дыхание. Мне хотелось отмыться от воспоминаний, в которых меня преследовало сокрушающее пламя, хотелось избавиться от противного запаха горелых досок и... плоти. Это воспоминание отчаянно въелось на подкорку сознания, беспокоя еженощно. С того момента я больше не была властна над своей жизнью.
Переступив порог впервые, я мечтала о том, чтобы поместье Мракс стало и моим домом. Местом, в которое всегда захочется вернуться и которое станет мне убежищем. Как для моей матери. Но в конечном счёте я возненавидела его всей душой. Каждый уголок был пропитан тьмой. Каждая ворсинка — ненавистью. А в моём детском сердце, полном любви и безграничной доброты, этому места не было. Однако тёте было наплевать. Она заставила меня ненавидеть, заставила презирать.
В то время как другие дети беззаботно играли на улице, бегали и играли в прятки, заливаясь искренним смехом, я проводила свои дни в изнурительных тренировках, от которых обессиленно валилась с ног. Лишенная простых детских радостей, в какой-то степени подвержена дереализации и в конце концов научившаяся ненавидеть. Я жила в неправильных условиях, которые в конце концов стали частью меня. Мрак, ярость и ненависть - эти чувства наполняли моё сердце. Отчасти потому, что другого в моей жизни и не было.
Чувства, которые я некогда презирала, стали моей основой и, чего уж таить, опорой. Частью меня, от которой теперь никогда не избавиться. Громлайт удалось слепить из меня то, чего ей так хотелось. Она отчаянно старалась создать из меня себя же.
Только вот ошибка старшей Мракс в том, что от ее младшей сестры во мне было гораздо больше, чем она думала. От матери мне достались слегка вьющиеся волосы и вздёрнутый нос, большое сердце и родимое пятно на правом боку. И несмотря на весь ужас, который крылся в моей родовой линии по матери, я отчаянно старалась остаться светлой вспышкой, хоть и почти блёклой.
Кая ласково подставляла свою крохотную голову под мои пальцы, вынуждая вынырнуть из глубоких размышлений.
— Какие умные глаза...
Мой негромкий голос раздаётся в ночной тишине комнаты. Я сидела на подоконнике, вглядываясь в зимнюю вьюгу, которая всё ещё выла за окном. Птица осторожно коснулась меня лапкой, как бы спрашивая позволения залезть мне на ноги. Осторожно перехватив её, я усадила пернатую на излюбленное место. Она мгновенно устроилась на моих ногах и, посмотрев на меня ещё несколько мгновений, прикрыла глаза.
Вновь устремляя взгляд на погоду за окном, я замечаю, как метель постепенно затихает, а из-за туч выглядывает убывающая луна. Мысли невольно скользят к астрономической башне, где, мне казалось, прямо сейчас стоит Римус. Невольно вспоминаю наш поцелуй, и едва живое сердце заходится в спешном ритме.
— Чувства... Непозволительная роскошь в моём мире. — вслух размышляю я, на что Кая приоткрывает глаза и хлопает клювом, будто сопротивляясь услышанному. — Оставь протесты, пёрышко. Я не могу иметь столько уязвимостей. Любовь, дружба... Громлайт обернёт всё это против меня.
Я вновь замечаю пронзительный взгляд чёрных бусинок, направленных на меня. Таких осознанных, что порой кажется, будто в её теле заключена человеческая душа. На миг мне кажется, что в её глазах мелькает красная, едва заметная искорка, которая была присуща мне, но, вглядываясь внимательнее, я ничего не замечаю.
— Нужно сосредоточиться на долге. Я должна притвориться покорной ученицей, чтобы выиграть время и найти способ освободиться от влияния Мракс...
Пташка издаёт звук, которого я прежде не слышала, что-то похожее на лёгкое, почти неуловимое карканье, больше похожее на писк. «Очередной протест?» — проносится в моём сознании, и я невольно вскидываю брови. Поглаживая Каю по голове, я позволяю ей расслабиться, и в конечном итоге она засыпает.
Навязчивые мысли отступают, и мне на короткий миг хочется поверить, что я простая студентка из обычной семьи волшебников. В моих мечтах у меня есть старший брат, который манерами походит на Забини. Младшая сестрёнка, которая была бы вычурной модницей, похожей на Пэнс. Отец и мать не чают в нас души и оберегают всеми силами. Я бы определённо любила засиживаться у камина в гостиной с книгой, а сестра бы бесконечно болтала бы, находясь в соседнем кресле. А потом... Я погружаюсь в сонное царство прямиком на подоконнике. И, кажется, это первая ночь, когда мне не снятся кошмары.
𓇢𓆸
Утро встречает слабой болью в пояснице от сна на твёрдом подоконнике, но парой взмахов палочки всё исчезает. На удивление я чувствовала себя выспавшейся и на удивление бодрой. Неторопливые сборы кажутся довольно приятными, а затем с двумя чашками свежесваренного кофе я иду в комнату Блейза. Постучав в дверь, я осталась стоять в ожидании, пока по ту сторону сонно шагал юноша, очевидно, к двери.
— Доброе утро, — с лёгкой улыбкой произношу, зажимая между пальцев две чашки.
— Доброе, — он приветливо улыбнулся, а затем приоткрыл дверь, впуская меня внутрь.
Я не могла сказать, что между нами были прежние отношения. Слабое напряжение осязаемо витало в воздухе, но это было нормально. Впрочем, я не заслуживала даже этого.
Комната наполнилась неторопливыми разговорами сначала о нейтральных темах, однако, поймав на себе серьёзный взгляд карих глаз, я отставила наполовину пустую кружку в сторону, потенциально готовясь отвечать на вопрос. Когда разговор был действительно важным, Забини пытался выглядеть спокойным и расслабленным, однако в такие моменты его брови слегка вскидывались и между ними залегало ровно две складочки. Такая вот неочевидная привычка, которую я хорошо запомнила.
— Лили... Ты говорила о тёте. Расскажи, что можешь.
— Блейз, я...
— Нет, это важно. Я хочу знать.
Отводя взгляд в сторону, я невольно прикусываю нижнюю губу в попытках сопротивляться, но изначально знала, что сидела на скамье проигравших.
— Ты заслуживаешь подругу лучше, чем я. И я хочу быть с тобой самой открытой и честной, Блейз. Но это попросту небезопасно.
Сделав паузу, я прокручиваю кольцо матери на пальце и потупляю взгляд в попытке представить, что он должен был знать.
— Она влиятельная женщина. Ей невозможно противостоять, пусть я и пытаюсь. Когда в том пожаре погибли мои родители, тётя спасла меня. Я цеплялась за неё словно это была моя единственная попытка выжить, но... В итоге она же меня и уничтожает.
Юноша изучающе смотрел на меня, размышляя над сказанным.
— А почему ты не решила жить, скажем, у крестной? В Малфой-Мэноре?
Я нахмурилась от услышанного. При всём моём желании быть с ним открытой и честной, я просто не могла. Словно связанная по рукам железными оковами.
— Она не позволила... — Забини видел мою ложь. — Клянусь, как только я буду уверена в твоей безопасности, то обо всём расскажу.
— Я не понимаю, Лили. Что может быть такого, о чём ты не можешь рассказать, но...
Резким движением я оттянула рукав рубашки вверх и оголила предплечье, на котором по прежнему виднелась метка, состоящая из красных порезов, слегка затянувшихся, но всё ещё болезненных.
Взгляд Блейза — самое мучительное, что я когда-либо испытывала. Он наполнялся шоком, болью, противоречивостью, и я так боялась увидеть в нём ненависть и отвращение. Мои глаза отчаянно приковало к его взгляду, всё ещё направленному на метку. Казалось, мы оба перестали дышать.
Секунды тянулись вечностью, прежде чем он поднял на меня взгляд. Тело покрыла лёгкая дрожь, когда Блейз наконец встал. Мне казалось, что прямо сейчас он вытолкает меня из комнаты, казалось, что отвернётся от меня и для нашей дружбы навсегда наступит конец... Но вместо всех ужасов, о которых я только успела подумать, Забини обнял меня. Так крепко, как в ту ночь.
— Прости, — машинально всхлипнула и уткнулась лбом в его крепкое плечо. — Я не должна была сближаться с тобой. Не должна была...
Забини чуть отстранил меня от себя и внимательно заглянул в мои глаза.
— Лили, прекрати! Ты мне почти сестра, и я не оставлю тебя, слышишь? — он обдумал дальнейшие слова, а затем произнес то, что я мечтала услышать хотя бы раз в жизни: — Мы справимся со всем вместе, и... я буду рядом. Всегда.
Его голос сквозит исключительной уверенностью и искренностью. Я не знала, на каком уровне была наша связь, но теперь она ощущалась подкожно. Блейз не был мне кровным родственником, но он стал моим самым близким человеком. Старшим братом о котором я так мечтала и... который так и не родился.
Хогвартс стал моим пристанищем, подарил слишком многое, слишком ценное. Я не могла так просто предать это место. Ведь теперь это означало предать себя же.
Мы простояли так некоторое время, а затем Забини помог мне прийти в себя и ему даже удалось меня рассмешить несколько раз, пока мы шли в кабинет, где должно было пройти занятие по зельеварению.
Когда профессор Слизнорт принялся объяснять новую тему, Паркинсон обвила моё плечо и, аккуратно склонившись в мою сторону, заговорщески зашептала:
— Малышка Лили, уже скоро Святочный бал, и если мы не хотим остаться без шикарных платьев, то стоит отправиться в Хогсмид уже сегодня. К тому же, я невероятно соскучилась по нашим прогулкам.
— В «Вендетта в Велюре» сегодня утром должна была быть поставка новых платьев, — склонившись в сторону подруги ответила я.
— Замечательно! — подавляя радостный взвизг ответила Пэнс. — С кем планируешь пойти на бал?
Я шутливо закатила глаза с лёгкой улыбкой на губах.
— Тебе-то переживать не стоит, Нотт твердит о вашей паре с самого Хэллоуина. А вот я не знаю... — задумчиво ответила я, скользя глазами по однокурсникам. — Блейз хочет пригласить кое-кого, а я... Ещё найду время, не хочу сейчас об этом думать!
Паркинсон удивлённо вскинула брови и мягко задёргала рукав моей мантии.
— Кого он хочет пригласить? Скажи мне, Лили. Я сейчас лопну от любопытства!
— Я не скажу и слова! Пока он сам не захочет рассказать вам.
С виноватой улыбкой ответила я, слыша как тяжело вздохнула Паркинсон и обиженно сложила руки на груди. Малфой стоял поодаль всех и смотрел на профессора, только мысленно он был где-то далеко...
Остаток занятия прошёл быстро и интересно. Мы с Ноттом устроили соревнование, которое в конечном итоге я проиграла.
— Ты знаешь, Шеферд, что со мной нельзя связываться когда дело касается зелий.
Нотт и правда был одним из лучших, но и мы с Блейзом не отставали.
— Тео, ты просто пользуешься привилегиями.
Лукаво улыбнувшись и немного вскинув брови, я потрепала его по голове, и он, смеясь, попытался увернуться, но не успел - профессор Слизнорт хлопнул в ладоши, привлекая внимание всего класса.
— Прекрасная работа, дети мои, великолепно! — воскликнул он, раскрыв в улыбке розовые щеки. - Особенно вы, мистер Нотт, мисс Шеферд и мистер Забини. С таким подходом вам прямая дорога в Отдел экспериментальных зелий!
Он на секунду замолчал, задумчиво перебирая серебряную пуговицу на костюме, и с видом, будто вот-вот собирался открыть важнейший секрет, заговорил тише:
— К слову, сегодня вечером я устраиваю маленькое... кхм... дружеское собрание в своих покоях. Только для избранных, разумеется. Немного сливочного рома, тарты с финиками...
Он перевёл взгляд на меня, Блейза и Тео, словно между прочим:
— Я был бы рад видеть вас там. В семь, мисс Шеферд. Мистер Нотт и мистер Забини. Только не опаздывайте.
Подмигнув и хлопнув в ладони, он расправил плечи:
— А теперь - ступайте! До вечера, мои дорогие!
Мы втроём переглянулись и спешно покинули кабинет заливаясь волной хохота.
— С ума сойти, представьте лицо Грейнджер, — подметил Нотт, притягивая к себе Пэнси.
— Это будет личное испытание для Лили, — ответил Блейз, на что я улыбнулась.
— Если она не станет снова навязывать незваное соперничество, то всё пройдёт гладко.
И под нерасторопные разговоры и шутки, мы направляемся в сторону Большого зала, где нас ждал обед.
𓇢𓆸
Возвращение к реальности было подобно обливанию ледяной водой — громкий смех студентов, гул голосов, движение. Я машинально отломила кусочек багета, когда чей-то взгляд заставил мои пальцы замереть в воздухе.
Он.
За преподавательским столом, в тени мягкого света от свечей, сидел Люпин. Его взгляд на миг задержался на мне. Необъяснимое... странное ощущение, будто в груди что-то щёлкнуло. Не больно — наоборот, почти приятно. Этот взгляд был не просто взглядом преподавателя на ученицу. В нём не было осуждения, не было надменности. Лишь... молчаливое любопытство. Или мне показалось?
Глаза я отвела не сразу. Сердце застучало сильнее. В груди появился тёплый, но тревожный комок, как перед важным разговором, которого ты вроде бы не ждал, но всё же готов вести.
— Лили?.. — голос Пэнси выдернул меня из полумрака мыслей. — Ты в порядке?
Я моргнула, пряча выражение лица за глотком тыквенного сока.
— Всё хорошо, просто задумалась, — бросила я, слабо улыбнувшись.
В тот же миг Люпин поднялся. Он говорил с профессором МакГонагалл, затем покинул зал — с той же степенной уверенностью, как и всегда, будто в этом не было ничего особенного. Но для меня — было.
— Я отойду на минуту, — прошептала я, уже вставая. — Нужно... кое-что уточнить.
Пэнси прищурилась, проследив за моим взглядом, и её губы чуть заметно изогнулись.
— Люпин? — поддразнила она сдержанным тоном шепча так, чтобы услышала только я.
— Не выдумывай, — бросила я, поправляя мантию, хотя пульс выдавал мою внутреннюю бурю. — Просто разговор.
— О, я верю, — протянула она, будто уже знала больше, чем должна.
Я не стала отвечать. Просто вышла из-за стола и направилась к двери, скользя мимо групп студентов. Сердце билось в горле, шаги становились тише, когда я ступала в пустой коридор, куда вышел Люпин. Он шёл в сторону преподавательского крыла, не торопясь, сдержанно, и я невольно замедлила шаг, стараясь не выглядеть так, будто иду прямо за ним. Но расстояние между нами сокращалось. Я не знала, что скажу. Не знала, зачем на самом деле иду за ним. Но внутри всё дрожало от мысли, что, может, он почувствовал то же.
Шаги были едва слышны. Мантия цеплялась за пятки, сердце стучало в висках, а коридор тянулся будто бесконечно. Я видела, как Люпин свернул за угол, его силуэт исчез в мягком полумраке арки.
Ещё немного. Я почти нагнала его.
— Профессор Лю...
Я не успела договорить. Завернув за угол, я на полном ходу врезалась в него грудью, как будто в стену. Он успел схватить меня за плечи, не дав потерять равновесие.
— Мерлин... — прошептала я, застыв, уткнувшись лбом в ткань его мантии.
Мгновение. Два. Мы не двигались. Лишь дыхание. Моё — сбивчивое. Его — ровное, но напряжённое.
— Лили, — тихо, почти выдохом.
Я подняла взгляд. В его глазах не было злости. Только... то же самое странное, тревожное притяжение, которое я почувствовала за столом.
— Простите, я... — хотела сказать, что просто шла мимо. Что случайно. Но мы оба знали, что это ложь.
Люпин опустил руки, отступил назад, но не отводил взгляда.
— Тебе не стоит... идти за мной, — спокойно прошептал он, но голос его был хрипловат.
— Тогда не стоило целовать меня в Астрономической башне, — я произнесла это раньше, чем успела осознать. Хоть и тихо, но каждое слово будто врезалось в каменные стены вокруг.
Его лицо изменилось. Лёгкая дрожь прошлась по скуле, взгляд стал жёстче, но он не отвёл глаз.
— Это было ошибкой, — сказал он. Ровно. Отчётливо. И всё-таки — неубедительно.
— Тогда почему ты смотришь на меня так, будто хочешь это повторить?
Мы молчали. Слишком долго. В воздухе пахло пыльной мантией, сыростью камня и чем-то невыносимо знакомым - чем-то, что ассоциировалось только с ним.
— Потому что я... не должен. — в его голосе звучала борьба. —Ты — моя ученица. Я — твой преподаватель. И если... если мы продолжим, то всё это...
Он не договорил.
— Всё это станет правдой, — закончила я за него.
Молчание. Его глаза — голубые, уставшие, но полные того, чего он не позволял себе ни к кому. Я сделала шаг ближе, едва касаясь его руки своими пальцами.
— Если бы это была просто ошибка, ты бы не стоял здесь, не молчал, не... не пытался убежать.
Он прикрыл глаза, будто это помогло бы заглушить внутренний зов. Я уже знала ответ, но всё ещё ждала, что он произнесёт его вслух.
— Лили, если мы начнём это... — он смотрел на меня так, словно я - его последняя слабость. — Я не смогу остановиться.
— И ты хочешь, чтобы я остановилась? — я почти не поверила своим словам, хотя сердце билось, как в сумасшедшем ритме.
Он замолчал, снова прикрывая глаза, словно пытаясь найти в себе силы сказать что-то ещё, но не мог. И от этого молчания становилось только яснее: всё, что между нами, уже не могло быть просто ошибкой. Я почувствовала, как по спине пробежала холодная дрожь - всё равно, что стоять на краю обрыва и смотреть в пустоту.
— Я не могу, — ответил он тихо, но его голос уже был полон отчаяния. — Я не могу держать дистанцию, когда... когда ты рядом. Смотришь на меня так.
Он сделал шаг вперёд, и его пальцы коснулись моей щеки, едва ощутимо, как будто он боялся нарушить хрупкость момента. Я стояла, не двигаясь, чувствуя, как его близость накрывает меня с головой. Не было слов, не было необходимости в них. Мы оба знали, что всё, что мы пережили, не было случайностью. Это было что-то большее.
— Римус... — прошептала я, не уверенная, что произнесла это вслух, но его глаза, полные отчаянной нежности, уже были моим ответом.
Он не сказал ничего, но его губы нашли мои в том же молчаливом порыве. Поцелуй был мягким, но с каждым его движением в нём ощущалась такая сила, что казалось, будто весь мир замер. Он поцеловал меня, как будто это был не просто порыв, а решение, от которого нельзя было отступить.
Но, несмотря на всё это, поцелуй не завершился там, в коридоре, где мы были не единственными, кто мог нас увидеть. Он отступил, но не отпустил меня, его взгляд был полон чувства, будто он был готов идти за мной куда угодно, несмотря на все преграды.
— Не здесь, Лили, — шепнул он.
Я кивнула, почти не веря в происходящее. Всё ещё не могла понять, что только что случилось. Но сердце подсказывало: это только начало.
Он отступил ещё на шаг, но не отпустил мою руку. Его взгляд был сосредоточен, словно он пытался вложить в меня всю свою решимость, все свои чувства, которые казались до жути неправильными, но в то же время такими необходимыми.
— Лили, я знаю, что это неправильно. Но я не могу больше скрывать, что чувствую. Ты заслуживаешь большего, чем... чем просто мучиться. — его голос был тяжёлым от эмоций, и я почувствовала, как нарастает эта напряжённая тишина, что витала между нами.
Я молчала, не зная, что ответить. В его словах было так много боли, и я понимала, что он говорил не только о нас. Он говорил обо всём — о том, что не может быть между нами, и о том, что не может продолжать скрывать это.
Он медленно взял мою руку в свою, прижимая пальцы к запястью, и его взгляд стал ещё более настойчивым, но в нём больше не было страха. Только твёрдость.
— Завтра. Вечером, в том месте, где нас никто не найдёт. Ты согласна? Я не могу оставлять это всё незавершённым.
Я почувствовала, как воздух вокруг меня словно сгущается, тяжелеет. Всё, что я чувствовала до этого, теперь наполнилось смыслом. Он не просто пригласил меня. Он предложил мне шанс - шанс на что-то большее. Я могла отказаться. Могла уйти, оставить всё, как есть.
Но стоило ли?
Я взглянула ему в глаза, стараясь понять, что он на самом деле хочет. И всё же, его глаза не оставляли мне выбора. Они были полны того, что мне хотелось понять, чего я сама боялась.
— Где именно? — мой голос был почти таким же тихим, как его, и я заметила, как уголки его губ слегка дрогнули.
Он не сразу ответил. Пробежав взглядом по пустому коридору, он шагнул немного ближе, как будто искал убеждение в себе.
— В старой теплице на окраине сада, — сказал он, его слова звучали уверенно, но в его голосе я всё ещё слышала нечто напряжённое, скрытое. — Там будет тихо, никто не побеспокоит. Мы сможем поговорить... обо всём.
Я кивнула. Не было нужды в словах, чтобы понять, что это шанс для нас обоих. Мы оба искали ответы, но могли ли мы найти их, если продолжим так же скрываться?
— Завтра, тогда, — прошептала я.
Он слегка стиснул мою руку, его глаза были полны немого согласия, и с этим не было нужды в дополнительных словах. Мы оба знали, что теперь ничто не будет прежним.
𓇢𓆸
Остаток дня мы с Пэнси провели в Хогсмиде. Казалось, скупили всё, что только можно: от свечей с лавандовым ароматом до самых экстравагантных платьев на Святочный бал. Время пролетело незаметно, и когда мы вернулись в замок, Пэнси сразу взяла на себя роль организатора, помогая мне подготовиться к предстоящему ужину у Слизнорта.
Она быстро справилась с этим: поправила волосы, выбрала подходящую одежду и даже предложила мне немного заклинаний для свежести. Всё было как всегда, но в её взгляде появилась та особенная настороженность, которую я не могла игнорировать. И вот, когда я была уже почти готова, Пэнси, казавшаяся задумчивой, вдруг тихо произнесла:
— Лили, ты уверена, что всё в порядке с Люпином?
Я замерла, чувствуя, как в груди всё сжалось. Вспомнила его взгляд, тот разговор, который мы не договорили. И, конечно же, как он был рядом — в тот момент, когда я так отчаянно искала ответы, а он сам стал частью этих вопросов.
Пэнси наблюдала за мной с таким спокойствием, что я почти почувствовала, как её слова тяжело ложатся мне на плечи. Она не задавала вопроса из любопытства. Она задавала его как кто-то, кто уже что-то понял. Кто-то, кто был рядом в нужный момент и видел больше, чем казалось.
Я сглотнула, пытаясь выдохнуть.
— Всё нормально, Пэнс, правда, — я улыбнулась, но она уловила тот фальшивый оттенок в моей реакции.
— Правда? — её голос был мягким, но в нём слышалась уверенность, которая не требовала объяснений. — Ты ведь не просто так идёшь за ним, не так ли?
Я почувствовала, как дыхание замедляется. Хотела сказать что-то отчётливое, но слова застряли. Пэнси, однако, не торопила меня. Она с пониманием кивнула, как бы давая мне время.
— Знаешь, — продолжила она, спокойно поправляя мой наряд, — если это что-то важное, то тебе не стоит скрывать это от себя. Люпин — не такой, как все. И ты заслуживаешь чего-то, что будет настоящим.
Я не знала, что ответить. Всё это казалось слишком сложным для одного простого разговора. Но в её словах, в этой ненавязчивой поддержке было что-то, что заставило меня почувствовать себя немного легче. Она не пыталась меня осудить, не искала ошибок. Она просто... понимала.
Благодарно обняв подругу я прошептала:
— Спасибо.
Пэнси слегка улыбнулась, её глаза были полны того же понимания, которое я ощущала раньше. В этот момент раздался лёгкий стук в дверь. Она открылась, и в проёме появились Нотт и Забини, оба с лёгкими улыбками на лицах.
— Мы пришли за вами, — сказал Тео, с нескрываемым интересом осматривая Пэнси. — Слизнорт не терпит задержек, так что... — он выставил локоть, предлагая ей быть его партнёршей на ужине.
— Да, нам не терпится увидеть, как ты с ним справишься, Пэнс, — добавил Блейз, с игривым взглядом так же выставив локоть. — Готовы?
— Тогда не будем терять время, — ответила я, беря под руку Забини. — Пойдём.