15. Разгневанный парень.
Теперь я понимаю...
Все когда-нибудь страдают,
Это нормально - бояться.
Все страдают,
Все плачут,
Все это чувствуют.
И это нормально.
Из песни Everybody Hurts - Avril Lavigne
Глава 15. Разгневанный парень.
Pov
Автор
Парень быстрым и надменным шагом, не останавливаясь не перед чем, пробежал по школьному холлу с одной единственной целью в голове - найти Стива Питерсона. Он готов выполнить свою цель.
После неудачной попытки поиска в столовой, парню с пирсингом повезло встретить свою цель в раздевалке. А где же еще?
Присутствие большого количество людей в раздевалке спортивного зала ни капли не смущало разгневанного парня. Ярость - отлично выраженная, вовсе не скрывавшаяся на лице Фрэнка - вспыхивала каждую гребанную секунду все больше. Особенный ее пик был достигнут в момент, когда Стив оказался прижат к шкафчикам. Его прижал Фрэнк.
"Почему я не сделал этого раньше?" - Отдавалось в голове разгневанного парня.
Вот, сейчас перед Фрэнком беззаботный, малолетний "полу-убийца", с обычный для него, ухмылкой и гордостью, перемешанной на пару с эгоизмом. А теперь, черед вспомнить больничную койку, на которой мучается покалеченное тело его друга. Близкого друга.
Из головы Фрэнка, ни самостоятельно, ни с приложенными усилиями, так и не выходила картина: Джэр открывает восполненные и покрасневшие глаза, наполненные безнадежностью и жалостью; его разбитый лоб, с новым слоем засохшей крови, прятался под туго завязанным бинтом, так же прятался и поломанный нос. Картина закаляла парня.
- Ты что охренел, фрик? - Ничего в этой жизни не поменялось, как и Стив со своей манией величия.
"Я должен быть на месте Джэра... - Это фраза посетила сознание разгневанного парня первый раз еще в больнице. - Ведь это я имел давние побои от руки Стива, меня должны были бить в раздевалке. Со своими постоянными шуточками, я не уследил, как Джэр оказался а больнице, моя принцесска оказалась в больнице."
После такого долгого критикования себя и своего поведения, Фрэнк вернулся в реальность еще сильнее и напористее.
Мощный и пропитанной местью и болью (болью за Джэра) кулак прилетел в лицо большого парня - Стива. Но и второй кулак не бездействовал - удар был нанесен в солнечное сплетение (удар под дых), от которого Стива скрючило пополам.
- Это за Джи, - прошептал на ухо парню, сквозь зубы Фрэнк, который выглядел сейчас особенно опасно.
Все присутствующие притихли еще с того момента, когда Фрэнк прижал Стива - однако никто не вызвался помочь большому парню, или же остановить "драку".
Сделав свое дело, Фрэнк большего и желать не мог. Со спокойной душой и немного посиневшей с тыльной стороной ладони, парень направился к выходу. Ребята, стоявшие рядом, расступились, пропуская Фрэнка к дверному проему. То ли это было некое уважение, то ли возникший страх.
"Больше никто не сломит меня, - проговаривал про себя, как клятву, уходящий парень, - больше никто не сделает больно Джи".
***
Свет прокрался и залил палату теплотой и уютом. Однако, свет был не что по сравнению с мощью душевных переживаний парня, который там находился. Джэрард Уэй. Совсем не однозначная личность, с проявлениями ярких эмоций и совершений любых пришедших в голову безумств, как сейчас.
Парень, из-о еще оставшихся сил, пытался подняться с чертовой койки. Лежать здесь пятый день без дела было ему не по вкусу. Медработникам бы не понравились попытки причинить себе намеренную боль и вред, вставая, но Джэрард будет не Джэрард, если не попробует.
Свет резал глаза, которые стали похожи на глаза. Солнце, словно заигрывало с Джэрардом, дразня и бегая по его больничной пижаме противного зеленоватого оттенка. Но надо отметить - она была удобной.
"Когда уже кто-нибудь придет ко мне?" - Одиночество, первый раз в жизни, угнетало Джэрарда, мучило.
Ближайшие двенадцать часов его никто не посещал. Ближайшие двенадцать часов взгляд изучал одну и ту же точку в пространстве. За это время Джэрард не спал, слишком много бы себе позволил. Да и боль не дала бы отдыхать, словно ни в чем не бывало. Душевная боль. Самая страшная из всех.
Парень встал. Руки придерживались за прикроватную медицинскую тумбу, в которой еще предстояло порыться.
Удача! Он нашел рулонный лейкопластырь, то что нужно. Теперь нужен пакетик, оставленный Майком.
Джэрард мог ходить, но уходило порядочное количество времени.
Чувствуя себя беспомощной калекой, красноволосый (волосы парня мало того, что грязные, так еще и отросшие корни, которые на фоне красной длины не вписывались в прическу) добрался до стены, у которой покоился огромный розовый пакет. Одно дело сделано.
Тем временем, солнце на небе проплыло выше - в палате невыносимо ярко. Чувствовался утренний глоток тепла и мотивации. Проклиная свет, разъедающий глаза, всеми возможными способами, парень искренне радовался, что закончилась темная ночь полная раздумий и страданий. Хватит с него боли, надоело.
Пустой розовый пакетик, размера с пол кровати, лежал на полу с голубоватым линолеумом, а Джэрард (стоящий на стуле) приклеивал к (чертовки белой) стене лист размера а3. На бумаге был изображен Фрэнк, который некогда располагался в его комнате, над кроватью. Вот-вот его секрет обнажится, как состояние души.
Готово! Те же выразительные глаза, та же сверкающая улыбка - тот же портрет, который парень создал два месяца тому назад. Тогда Джэрард смотрел на него по-другому: с легкостью, с обычным повседневным взглядом, с художественной точки зрения. Качество работы и ее выполнение - далеко не идеал для всего таланта парня, который заключался в годах упорных стараний и изучения академизма в художественной школе. От рождения таланта у Джэрарда не было.
Сейчас, совершенно иной взгляд плавно следил за портретом: гордость, перемешанная с чувством восхищения той простотой, с который когда-то был создан портрет.
"Это моя лучшая работа..."
Теперь, Джэрард понял, что по-настоящему хорошая работа зависит не от качества или уровня ее исполнения, а от твоего отношения к ней. Так неприметный раньше рисунок, может стать лучшим из всех созданных.
Чтобы не пугать и не путать людей, не объяснять - зачем же здесь висит портрет какого-то парня, Джэрард (будучи умным человеком) завесил рисунок пакетом. Не то чтобы легко объяснить почему к стене лейкопластырем приклеен огромный пакет, но все же лучше, как показалось Джэрарду.
Зачем, вообще, нужно было заниматься оклейкой стены? Ответ знает только сам Джэрард. Попробуем обосновать так - безумных идей этого парня нет пределов.
Прошло пол часа. Парень вернулся в кровать, словно и не шелохнулся.
***
Первым в этот день Джэрарда посетил отец, потом брат - однако сейчас парень ждал лишь одного человека, который, как на зло, не появлялся - Фрэнк.
Долго сидеть в одиночестве не пришлось. После визита отца, который вместе с собой успел прихватить две книжки, Джэрард был в окружении разных персонажей и их судьб, заодно отвлекаясь от своей. Парню нравилось ощущать себя наблюдателем, как обычно бывает во время чтения.
Первая книжка - история о прекрасном и безобразном, с философскими размышлениями под названием "Портрет Дориана Грея". Парень только на середине книги, но мораль уловил ясно: поддавшись плохому влиянию можно превратиться в бесчувственное чудовище.
В голове Джэрард представлял образ прекрасного Дориана: идеальные темно-золотистые волосы (почти как у Клэр), голубые глаза, алые губы, пропитанные жизнью и молодостью - настоящий ангел. Почти.
Джэрард очень долго застрял на словах, сказанных Дорианом:
Хотел бы я, чтобы вы питали ко мне хоть тысячную долю того сострадания, какое я питаю к вам.
Стук в дверь палаты Джэра оторвал его от пророческой фразы, которая вертелась на его языке.
"Только не еще один укол! - Молился всем святым Джэр, пока в светлую, залитую солнцем комнату, не зашел Фрэнк. - Ну наконец-то!"
- Фрэнк, - парень отбросил книгу и поднялся, чтобы сесть, - привет. Надо поговорить.
Парень, сидящей на больничной кровати выглядел очень уверено и напористо. Не зря же Джэрард целый день провел в раздумьях, готовясь к наступающему разговору. Теперь, он готов.
- Привет, Джи. - С каких пор он называет меня Джи?
- Прости?
- Я сказал, привет. - Парень с пирсингом уселся на стул, расположенный рядом с кроватью.
- Я слышал. - Джэрард замаялся, но не уточнить не мог. Кроме брата его никто так не называл. - Джи?
- Майки можно, а мне нет? - Фрэнк, привычно для него и не привычно для красноволосого, поднял изогнутую бровь куда-то вверх, что создавало ощущение игры и заинтригованности на лице парня с пирсигом.
Что Джэрард мог на такое ответить? Его всегда поражало умение поднимать одну бровь, при этом держа в покое вторую - у него плохо получалось.
- Можно, - отвел взгляд красноволосый, - мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть.
- У тебя получиться. - Теперь, помимо, изогнутой в дугообразную форму брови, светлая улыбка появилась на лице Фрэнка. - Ты же называешь меня Фрэнки, а это мой ответный удар. Кстати, что читаешь?
После некоторого диалога между друзьями о книге, о Майки, о самочувствии красноволосого - Джэр решил подойти к той теме, к которой нужно было перейти гораздо раньше. О портрете. Его секретном портрете.
- Фрэнк, - на "Фрэнки" красноволосый не решался, - можешь подойти к той стене и снять розовый пакет.
- А что огромный пакет делает на стене? - Взгляд парня с пирсингом принял вопросительный вид.
- Ты только заметил? - Оба друга устремились глазами на стену. - И, говорят, Майки не внимательный.
Фрэнк все таки подошел к стене, и одним ловким движением руки, стащил плохо приклеенный пакет, под которым парень смог лицезреть свой портрет. Все эмоции Фрэнка были написаны на его лице, Джэру не составило большого труда прочесть их: страсть к увиденному, своеобразное озарение, в виде нового вида улыбки, и завороженные глаза.
- Это я? - Задал риторический вопрос парень, не отрываясь от портрета.
- Нет, на меня больше похоже.
- Ха-ха, - Фрэнк семенил взгляд с портрета на Джэрарда и с Джэрарда на портрет, - серьезно, это ты нарисовал?
В его голосе читалось восхищение. Настоящее удивление.
- Да.
В глазах Фрэнка присутствовало чувство благодарности - словно это не портрет, а высокое здание в центре города с его именем, как у Тони Старка. Именно такое ощущение.
- Спасибо, Джи. - Опять это непривычное "Джи" резало слух красноволосого, но ему было приятно.
Джэрарду не нужно было что-то говорить - говорил Фрэнк: о том, как ему нравится рисунок. Он его почему-то называл картиной, что резало слух не меньше, чем "Джи".
- Я хочу подарить рисунок тебе.
- Правда? - Радостное удивление на лице парня с пирсингом. - Спасибо, принцесска.
- Прости, как ты меня назвал?