Наследник без амбиций

      Виктор тем временем обдумывал побег. Он напрочь забыл предупредить Марка, что его на встречу не приглашали. Однако по спокойному и уверенно настроенному виду начальника было сложно понять, задело ли его это хоть сколько-нибудь.

– Всё верно, мистер Хейл, – спокойно ответил Марк Дрейк. – Я возглавляю отдел рекламы и маркетинга, а также являюсь куратором Виктора. Поэтому вполне логично, что я присутствую на встрече, которую вы официально назначили через корпоративную почту. Мы предположили, что обсуждение может затронуть рабочие вопросы, а мои наблюдения за деятельностью Виктора окажутся полезными.

Виктор схватил стакан воды и осушил его наполовину. Подтекст в словах Дрейка нисколько его не успокаивал. Он что, защищал его перед отцом? Неужели понял, как неприятно и больно Виктору было получить это приглашение? И ещё это покровительственное "мы думали", будто они одна команда. Нет, Дрейк точно не это имел в виду. Он просто объяснял своё присутствие, не выдавая, что Виктор умолял его пойти с ним. Разве что на коленях не стоял.

"Чёрный костюм, Виктор, чёрный костюм", – повторял он про себя, словно мантру, чтобы успокоиться. Ничего между ними нет и быть не может. Где Марк, а где Виктор? Как говорила Хельга: "Не нашего полёта птица". Субординация – и только.

– Отчасти, да, речь пойдёт и о компании, – кивнул Хейл-старший, переводя взгляд обратно на сына. – Но, думаю, для начала стоит заказать ужин…

Они выбрали салат и основное блюдо от шефа. Точнее, выбор сделал Дрейк, а Виктор просто повторил за ним. Ему было всё равно, что принесут: от нервов кусок пищи всё равно не лез бы в горло. Джордж предложил вина, но оба – и Виктор, и Дрейк – отказались. Пока готовили еду, говорил в основном Хейл-старший. Он рассказывал о своих последних командировках, планах компании, серьёзных проектах. Казалось, он оправдывался за то, что не нашёл времени встретиться с сыном, несмотря на то, что они работали в одном офисе.

– Ну, как тебе работа, Виктор? – спросил Джордж, аккуратно расстелив салфетку на коленях, когда принесли салаты.

– А тётя Евангелина тебе не рассказывает? Не жалуется на меня? – с лёгкой улыбкой ответил Виктор, хотя глаза его оставались холодными. Он знал, что, в отличие от него, Джордж поддерживает с ней постоянную связь.

– Если честно, у меня просто нет времени на телефонные разговоры. Но она пересылает мне отчёты мистера Дрейка с его пометками, – Джордж кивнул в сторону куратора Виктора, словно того здесь и не было. – Обычно эти тексты сопровождаются комментариями вроде "не верю", "он преувеличивает", "наверное, ему подослали другого Виктора, иначе я не знаю, как это объяснить". Ну и в таком духе.

Джордж рассмеялся, и Виктор тут же подхватил его смех, словно отец только что рассказал самый смешной анекдот на свете. Только Дрейк, как обычно, остался невозмутим. Он кашлянул, когда смех стих, и, слегка выпрямившись, произнёс:

– Мне искренне жаль, что я не вызываю доверия у миссис Макгрегор, но все мои отчёты честны и подтверждены фактами. Я работаю в компании более десяти лет, и, несмотря на то, что Виктор – наследник фирмы, я никогда не стал бы рисковать своей карьерой и репутацией ради него, если бы он не справлялся со своими обязанностями. К счастью, я не знаком с тем Виктором, которого знает миссис Макгрегор. Мой подчинённый – ответственный и исполнительный сотрудник с множеством талантов, – Марк Дрейк кивнул в сторону Виктора, повторяя жест Джорджа. – Я горжусь тем, что, как куратор, смог направить его энергию в нужное русло, развивая его способности. Благодаря его нестандартному подходу в общении с особыми клиентами, нам удалось вернуть три контракта, утраченные в прошлом году.

– Ого, вот это осведомлённость о достижениях моего сына, мистер Дрейк, – заметил мистер Хейл с лёгкой прохладой, но всё же с оттенком удивления.

– Это моя обязанность как начальника отдела и куратора Виктора, – спокойно ответил Дрейк.

Виктор покраснел до корней волос и никак не мог заставить себя повернуть голову к мужчине. Он уже не в первый раз слышал похвалу в свой адрес, но, к сожалению, так и не удосужился прочитать отчёты, которые тот писал для тёти Эвы. Чем больше Дрейк его хвалил, тем сильнее Виктор старался, а чем больше он старался, тем больше получал похвалу… И вот уже некоторое время парень осознал, что буквально зависим от одобрения. Причём именно от одобрения Дрейка. Все эти слова: "Отличная работа, Виктор", "Мне нравится, как вы оформили заявку, Виктор", "Есть ошибки, но вам стоит гордиться проделанной работой, Виктор", "В следующий раз вы справитесь ещё лучше, я в вас уверен, Виктор"… Если бы у Виктора был хвост, он бы вилял им, лишь бы снова услышать похвалу. Метафорически, конечно.

Заметив, что пауза в обсуждении его работы затянулась, а выглядеть перед отцом как потерянный щенок, ждущий похвалы, Виктор не хотел, он решил сменить тему.

– Пап, а где мама? Я пытался ей дозвониться несколько раз, но она не брала трубку, – задал он вопрос, который давно его беспокоил.

– Не знаю, – пожал плечами Джордж с удивительным равнодушием.

– Как это – не знаешь? – Виктор нахмурился. – Я ведь до последнего надеялся, что вы с мамой придёте сегодня вместе.

– Ну, мы же три года назад разъехались… Прийти вместе было бы странно. И я даже не уверен, в стране ли она. На последней встрече она упоминала что-то о поездке в Америку. Возможно, поэтому она и не отвечает на звонки.

– В смысле, разъехались? Вы развелись?!

– Что ты, конечно нет. Это бы плохо сказалось на репутации компании. Мы просто больше не живём вместе, но официально всё ещё состоим в браке. На некоторые важные мероприятия всё же появляемся вдвоём, – пояснил Джордж, даже не заметив, как Виктор сжал салфетку под столом. Значит, встреча с собственным сыном не входит в категорию "важных мероприятий". – А ты разве не знал? Кристин должна была тебе сказать...

– Вообще-то, это вы должны были мне сказать! – вспылил Виктор. Однако, встретившись с нахмуренным взглядом Дрейка, он мгновенно осёкся, осознав, как глупо себя повёл. Стараясь сохранить остатки достоинства, он медленно поднялся со стула, одёрнул жилет и холодным тоном заявил: – Пойду освежусь. Скоро вернусь.

С гордо поднятой головой Виктор пересёк почти весь зал ресторана, но, оказавшись за дверью туалета и убедившись, что никого поблизости нет, его выдержка рухнула. Слёзы, злые и беззвучные, начали катиться по щекам, словно выплёскивая напряжение, которое сжимало его тело, будто тугая пружина. Он опёрся руками о столешницу с раковиной и склонил голову. Смотреть на своё отражение в зеркале сейчас было невыносимо.

Позади хлопнула дверь, но Виктор даже не обернулся. "Наверное, подумают, что я просто перебрал с алкоголем", – мелькнуло у него в голове. Но кто станет его упрекать? Люди редко обращают внимание на чужие слабости – это почти закон.

Неожиданно на его плечо легла рука. Виктор вздрогнул и резко обернулся, встретившись взглядом с Марком Дрейком.

– Виктор, всё в порядке? – спокойно спросил куратор.

– Вы слишком часто задаёте мне этот вопрос, – усмехнулся Хейл, хотя внутри отчаянно хотел обнять кого-нибудь. Пусть даже это будет Дрейк.

"Чёрный костюм, Виктор, чёрный костюм", – напомнил он себе, словно мантру, что надеяться на что-либо бессмысленно.

– А Вы, мистер Дрейк, действительно не стали наступать мне на ногу. Хотя, должен признаться, Ваш хмурый взгляд довольно пугающий, – попытался пошутить Виктор, открывая кран с холодной водой.

Дрейк убрал руку с его плеча, но, словно в знак поддержки, провёл ладонью вниз до предплечья.

– Мой взгляд был направлен вовсе не на Вас, а на Вашего отца, – произнёс он. – Ваша реакция абсолютно нормальна и оправдана, учитывая характер новости.

Виктор замер, поражённый такими словами. Он продолжал держать руки под ледяной водой, пока та не начала обжигать кожу. Затем выключил кран и приложил ладони к щекам, чтобы вернуть себе обычный вид.

– Эм, ну, спасибо, наверное, – пробормотал он. – Что ж, нам, наверное, пора возвращаться. Ужин надо закончить, верно? Вы же не против, если мы пропустим десерт? – с нарочитой бодростью добавил Виктор, направляясь к выходу.

Чувство предательства всё ещё сидело внутри, но он решил оставить эти мысли на потом – на то время, когда останется в одиночестве.

– Мне жаль, – тихо произнёс Марк, когда они выходили из туалета. Молодой человек на мгновение задумался, действительно ли он это услышал или ему лишь показалось.

Джордж неспешно потягивал вино из бокала, когда Виктор с куратором вернулись к столу. Он сам того не замечая, придвинул стул ближе к стулу Дрейка, случайно коснувшись его ноги под столом. Они сидели некоторое время, слушая рассказ Хейла-старшего о конкурентах и их попытках выведать секреты производства. Наконец, Виктор аккуратно снял салфетку с коленей и положил её рядом с тарелкой. Он решил закончить ужин, хотя почти не притронулся к еде.

– Думаю, нам пора. Спасибо за приятный и познавательный вечер, но неделя выдалась долгой, а я, как тебе известно из рассказов моей любимой тётушки, совсем не трудоголик, – спокойно, с лёгкой ноткой юмора сказал Виктор.

– Теперь я в этом сомневаюсь, – усмехнулся Хейл-старший, отставляя бокал и сцепляя пальцы в замок, на который опёр подбородок. – Но, не спеши уходить. У меня есть для тебя новость. И, думаю, лучше обсудить её наедине, без твоего куратора.

Виктор стиснул зубы, едва сдерживая саркастический комментарий. Его терпения не хватило даже на вежливую улыбку.

– Я предпочту, чтобы мистер Дрейк остался, – коротко сказал он, бросив взгляд на мужчину с надеждой. – Если вы не против?

Куратор кивнул, и оба обратили взгляды на Хейла-старшего. В следующую секунду, ещё до того, как отец продолжил говорить, Виктор ощутил, как к его бедру прижалась чья-то нога. Это прикосновение не было случайным. Пусть Марк не мог взять Виктора за руку или положить ладонь ему на колено – это было бы слишком заметно, – он всё равно нашёл способ поддержать его. Молодой человек чуть подвинул свою ногу, стараясь этим жестом выразить благодарность за поддержку.

– Это касается компании, работы и твоей жизни в целом, – начал Джордж, но парень остался равнодушен, лишь пожал плечами. Всё как всегда: семья снова придумала новый план для его жизни. – Скоро в компании произойдут изменения. Мы планируем расширяться, приобретать несколько мелких фирм. Это вызовет настоящий скандал, честно говоря.

– И при чём здесь я? – нахмурился Виктор, нервно выпрямляясь, словно на шарнирах.

Виктор нервно вертел головой, избегая взгляда отца. Его пальцы больше не терзали салфетку — теперь они отбивали неровный ритм по бедру. Марк, заметив это, без лишней осторожности положил свою руку на его, мягко прижав ладонь Виктора к его ноге. Тёплое прикосновение немного успокоило взвинченного парня, вернув ему хоть каплю самообладания. Джордж же, полностью игнорируя состояние сына, продолжал говорить:

— Нам нужно, чтобы СМИ были на нашей стороне. Чтобы они рассказывали, как "Хейл Индастриз" спасает от банкротства и сохраняет рабочие места, а не о том, что мы жестокие монополисты, уничтожающие конкурентов.

Мистер Хейл поднял бокал, словно завершил изложение самой важной части, и теперь мог позволить себе расслабиться. Его следующие слова прозвучали медленно, спокойно, но от них Виктора начало буквально трясти, несмотря на лёгкие, почти утешительные поглаживания Марка.

— На совете директоров мы решили, что нужно воздействовать на СМИ изнутри. Твоя тётя Евангелина предложила отличный план, который все поддержали. Ты — единственный наследник основателя компании, мой наследник. Через пару лет ты станешь моим помощником, а затем возглавишь компанию, когда я уйду в Совет директоров и сосредоточусь на разработках. Но для этого тебе нужно жениться. Жениться на перспективной журналистке с хорошими связями — Лизе Эбигейл. Даже ты должен был слышать эту фамилию. Таким образом, через несколько лет, когда наша стратегия поглощения других компаний будет завершена, она станет нашим человеком. СМИ будут рассказывать, какая "Хейл Индастриз" замечательная компания. А что может сильнее привязать человека, чем семейные узы? Так что, Виктор, слушай внимательно. Ваше знакомство будет...

Но Виктор уже не слушал. Слова "тебе нужно жениться" эхом отдались в его голове, словно громкий удар в пустой пещере.

"Жениться... Жениться... Жениться..." — этот звук заполнил всё его сознание, заглушая голос отца и любые попытки здраво мыслить.