Всё наладится

Теперь я даже не знала, что нравилось мне больше — рисовать или целоваться с Кириллом.

Он делал это так... так...

Неописуемо.

У меня дрожали колени, и я почти уверена, что, если бы стояла на ногах, рухнула бы на пол. Его губы плавно касались моих губ, не наседая, не настаивая на чем-то большем. Руки перебирали мои волосы, касались затылка и шеи, отчего по спине бежал табун мурашек. И мне впервые в жизни хотелось чего-то большего.

— Кирилл! Ульяна! Ну вы скоро? — Недалеко от комнаты раздался недовольный голос Даши.

Кирилл нехотя отстранился от меня и покосился на дверь. И я, кажется, впервые разделяла его легкое раздражение. Хотелось продолжить, но, вместо этого, мы...

— Пойдем пить чай? — Спросил Кирилл, пытаясь скрыть добрую усмешку.

— Пойдем.

Даша недовольно оглядела нас с ног до головы, когда мы прошли на кухню. Она явно не собиралась приступать к чаепитию, пока мы к ним не присоединимся. И была не в восторге оттого, что ей пришлось ждать.

— Ульян, займешься чаем? — Мягко улыбнулся Кирилл, а после взглянул на свою маму. — Мам, можно тебя на пару слов?

Ольга Викторовна удивленно вскинула брови, но почти сразу встала со стула и последовала за сыном.

Я догадывалась, о чем он собирался с ней поговорить.

— Какой чай будешь, Даш? — Я вновь обернулась к их чайной коллекции, и глаза у меня разбегались в разные стороны от количества пакетиков и коробочек. Как вообще здесь можно было выбрать что-то одно?..

— Хочу зеленый с персиком, — произнесла девочка, крутя в руках чашку с какими-то аниме персонажами, — нам его привез Гриша, когда ездил в Китай.

— Ого, — присвистнув, я взяла в руки красивую коробочку нежно-розового цвета.

Теперь и мне захотелось попробовать этот чай. Приготовления заняли всего несколько минут, но я так увлеклась процессом, что не сразу расслышала то, что Даша мне что-то сказала.

— Что?

— Тебе ведь нравится мой брат, да?

Заставать меня врасплох своими вопросами, кажется, было чем-то семейным. Что Кирилл умело бил в точку, глядел в самую суть, что его младшая сестра. Но, в целом, это было неудивительно с таким старшим братом.

— Ну... да, — ответила я невнятно, а Даша вдруг весело забрыкалась на коляске, и я не сразу поняла, что она просто танцевала.

— Я очень рада! — Искренность плескалась в её глазах, и сказать, что мне было приятно — это ничего не сказать. — А то его Настя, если честно, никогда мне не нравилась... она такая... такая... неприятная. Она постоянно пыталась вызвать в Кире какие-то эмоции. Даже при мне она разговаривала по телефону с какими-то другими мальчиками и шутила странные шутки... ой, — Даша вдруг вспомнила, с кем разговаривала, и прижала пальцы к тонким губам, — только Кириллу не говори, ладно?

— Конечно, не переживай, — быстро успокоила я девочку, — это будет наш с тобой секрет, идет?

Даша активно закивала, но не успела больше ничего сказать — на кухню зашли Кирилл и Ольга Викторовна. Оба выглядели немного напряженными, пусть и пытались это скрыть.

— Уже заварили?

— Вот ждём, пока настоится, — я бросила взгляд на небольшой чайничек, который я заботливо укрыла полотенцем, чтобы сохранить тепло и температуру чая, пока тот будет завариваться.

— Какой выбрали? — Кирилл поставил на стол ещё две кружки и сел рядом.

— Зеленый с персиком, — довольная своим выбором, сказала Даша.

Иллюзорность нормы происходящего меня слегка напрягала. Мы делали вид, что у каждого из нас все хорошо. А внутри, должно быть, разрасталась настоящая буря.

У меня от осознания того, что Кирилл теперь все знает. У него от осознания, что происходило в моей жизни. У его мамы осознания того, что её сыну нравилась такая девушка. Наверняка, ей хотелось, чтобы её старший ребенок привязался к другому человеку. С хорошей семьей, с отличной финансовой подушкой и с улыбкой от уха до уха. Но Кириллу нравилась я.

«Мне тоже тошно от этого, теть Оль. Вы бы знали как».

— Давайте порежем тортик, пока чай заваривается?

Мама Кирилла ловко срезала тугую веревку, перевязанную вокруг картонной коробки, и порезала аппетитный тортик с ягодной начинкой на несколько кусочков. Я гипнотизировала его, проигрывая в попытках проглотить ком, возникший в горле. Как мне есть этот тортик теперь? Как вообще оставаться в этом доме, в этой доброте, в этом тепле? Как быть здесь, когда ты единственная являешься источником нищеты, желтых обоев и вечно пустых стаканов?

Мне было неудобно. Неловко. Непривычно.

— Тогда я расстелю диван в гостиной...

— Ульяна будет спать в моей комнате, а я лягу в гостиной, — сказал Кирилл, наливая чай в наши кружки.

Голос его не звучал грубо, но только твердости в нем было хоть отбавляй. И хоть неловкость снова окутала меня с ног до головы, мне было безумно приятно оттого, что Кирилл уступит мне свою комнату. Но в то же время я почувствовала легкую досаду: мы будем находиться в разных помещениях.

Столько эмоций. Странный микс.

— Ульяна что, останется у нас на ночевку? — хлопая длинными ресницами, поинтересовалась Даша, а когда Кирилл кивнул, вскинула кулак к потолку, словно одержала победу. — Ура!

Я могла лишь предполагать, откуда в этой девочке так много положительных эмоций по отношению ко мне. Даша меня совсем не знала, но уже обращалась так, словно мы давние подружки. Мне просто хотелось верить, что дети чувствуют хороших людей рядом. И несмотря на свое положение, я считала себя достаточно хорошим человеком.

Чаепитие растянулось на час с лишним, а неловкое молчание совсем скоро сменилось тихим, домашним и очень теплым разговором. Ольга Викторовна была спокойна, расслаблена и, подставив кулак под щеку, рассказывала о том, как проходили её день на работе. Будучи преподавателем литературы в университете, у неё было огромное количество разных забавных историй, связанных со студентами. Кирилл рассказал, как проходили их последние тренировки и не стал скрывать предложение, которое сделал мне их тренер. Его мама в восторге захлопала в ладоши, так искренне радуясь за меня, что внутри у меня все свернулось в тугой узел.

Хотелось расплакаться. Честно. Открыто. Навзрыд. Потому что это все, чего мне так не хватало. То, о чем я грезила ночами. То, о чем молила Господа. Простого человеческого... «ты молодец, у тебя все получится, мы рядом».

«Спасибо» застряло где-то в горле комом. Я стиснула пальцами кружку и запивала этот ком горячим чаем. Хороший вечер. Один из лучших за последние несколько лет.

Комната Кирилла, кажется, становилась для меня самым приятным местом нахождения в этой квартире, ведь с самого начала мы оба создали такие хорошие воспоминания и ассоциации, как поцелуи. И разговоры.

Я стояла возле рабочего стола, неловко переступала с ноги на ногу в попытке осознать, что прямо сейчас лягу на эту кровать, уткнусь носом в подушку, на которой обычно спал Кирилл, и завернусь в одеяло, которым обычно укрывался Кирилл.

Обернувшись, я обвела взглядом стол Кирилла и вдруг заметила небольшой силиконовый светильничек в виде милой улыбающейся звездочки. Взяла её в руки и покрутила из стороны в сторону. Ночник.

— Боишься темноты? — Спросила я, рассматривая звезду.

— Это не мой, — коротко ответил Кирилл.

— Дашин? Миленький...

— И не Дашин, — вздохнул молодой человек, подходя ко мне.

Он протянул руку, и я отдала ему ночник. Не знаю как, но я сразу поняла, кому он принадлежал. И Кирилл понял, что я поняла. Странное понимание повисло между нами, как плотный мыльный пузырь. Неприятный, мутный такой.

Некоторые её вещи все ещё находились в его комнате, в его поле жизни. По неизвестным мне причинам он не избавлялся от них. И хоть мне очень хотелось выбросить этот ночник прямо сейчас в мусорку, я молча смотрела на руки Кирилла, сжимавшего звезду. Я не знала, что, оказывается, была ревнивой. Просто раньше некого было ревновать.

— Я... забыл о нем, — сказал молодой человек и швырнул ночник в мусорное ведро, стоявшее под столом и заполненное бумажками почти доверху.

Он посмотрел на меня и вдруг обнял, осторожно прижав к своей груди. В тот момент мне показалось, что эти объятия были ему даже нужнее, чем мне. Я вытянула руки и обвила его крепкое тело, как маленькие обезьянки обнимают своих родителей.

— Извини, — прошептал Кирилл мне в волосы, — и спасибо.

Я крепче обняла его, задержав вопрос на кончике языка. Догадавшись, почему он извиняется, я не могла понять, за что благодарит. Но Кирилл, словно прочитав мои мысли, закончил свою фразу, ответив на оба мои вопроса.

— Извини, что произошла эта ситуация. За все другие ситуации, связанные с ней, тоже извини. И за те, которые могут произойти. — Кирилл сжал меня сильнее. — И спасибо за то, что ты есть. Ты меня спасаешь.

— Мне казалось, что все наоборот, — пробубнила я ему в плечо, — это ты меня спасаешь, Кирилл. Своей добротой, своим теплом... и... и Даша с мамой просто замечательные у тебя!

Кирилл легко затрясся от смеха и снова сжал меня сильно-сильно, ласково проводя пальцами по макушке, запутываясь в длинных волосах. Так и прошло напряжение, превратившись в спокойствие, умиротворение, уют.

Для меня это было так... странно всё. Мы знали друг друга всего ничего, но ощущение, как будто роднее его никого и никогда не было. Я доверяла, я верила и, наверное, впервые в жизни не ждала подвоха. Все ещё тяжело было говорить о своей боли, все ещё стыдно, но я знала — и это уйдет со временем.

— Надо ложиться спать.

Голос Кирилла сквозил нежеланием, и, пусть я была с ним солидарна, мы оба понимали, что еще слишком рано оставаться вместе в одной комнате на ночь, даже если и он, и я были уверены в том, что ничего не будет. Еще не время.

Да и спать хотелось, на самом деле. День выдался достаточно выматывающим.

— Всё, можешь ложиться, — молодой человек взбил подушку и выпрямился, — мама подготовит для тебя сменную одежду, но если вдруг не понравится, можешь взять что-нибудь из моего гардероба.

Кирилл подмигнул, и я прыснула, метнув взгляд на шкаф. А что, идея неплохая. Устроить себе ночной показ мод и перемерить все его вещи?

— Спокойной ночи, Уль, — вывел меня из фантазий голос Кирилла, когда он уже стоял у порога.

— Спокойной ночи, Кирилл, — ответила я, и он скрылся за дверью.