самый тёплый декабрь.

В лагере жизнь летит быстро: день за два, неделя за месяц, месяц за год. То, что было неделю назад, кажется таким далеким. Люди, знакомые до маленькой родинки на щеке, до запаха мятной пасты по утрам.

Едва ли чувства, проявляющиеся здесь, искусственны? Может быть, нужно всё поделиться на два? Все свои ощущения, желания, привязанности?

Или просто дело в том, что здесь за день происходит столько событий? Невозможно не привязаться к людям, с охватишь ты проходишь огонь и воду, иногда и в прямом смысле. Как остаться равнодушным к человеку, который научился понимать тебя с полуслова? Вот же он, рядом, вовремя подставляет плечо, прикрывает и делит с тобой пополам и радость, и печаль.

Арсений прыгает на зарядке вместе со всеми, как зайчик из рекламы батареек: такой же заводной и энергичный. Выглядит лучше всех, включая собственный отряд. Он сияет солнцем не более старшего, летнего, а не того, что пытается согреть хоть кого-нибудь в декабре, но никак не улучшить с этой задачей.

Арс радостно улыбается всем, желает Антону доброго утра, и никто не обращает на это внимания. Необходимо ожидать и встряхнуть, быть уверенным, что всё, что происходит между ними, не фантазия, не сон и не бред пострадавших. Что есть какие-то мифические «мы», которые становятся реальностью, так быстро, как и положено в лагере, где всему свое время.

Обычное утро, новая неделя в лагере, ничего странного не происходит.

Если не считать того, что вожатые сосутся по углам, конечно. Всё в рамках допустимого.

Антон не возвращается за Арсом с самого утра. Он приходит в ванную, когда Арс сбегает извне с мокрыми волнами и пастой на щеке. Они не выделяются на планерке. Арсений следует зарядку отдельно, а на завтраке сидит рядом с Юлей, и они опять о чем-то сплетничают. Прекрасно. Просто восхитительно.

В субботу нет уроков, и дети с интересом ждут культурную программу.

Антон ждал эту субботу, этот день, когда можно забрать детей и ощутить себя свободным от правил, ограничений, Шеминова.

- А давайте вы орать не будете, и все дружно соблюдаем меня? - спрашивает Позов громко, когда два отряда собираются в комнате отдыха. - Значит, так. До магазина мы не ожидаем. Мы ожидаем на зимний пикник. Это примерно километр, может, чуть больше. Там у нас есть свое место, стоят сиденья и будет костер. Если мы с вами его зажжем, конечно. Хотите костёр?

Дружный возбужденный гул в ответ.

- А теперь внимание! - Матвиенко выпрямляется. - Всё это не обязательная программа, отдых. Отдых должен быть естественным и легким. Несколько часов на морозе, пусть даже возле костра, не всем легко будет. Поэтому никого не уговариваем. Все, кто не хочет никуда идти, показали со мной в корпусе. Будем смотреть кино и делать домашнее задание.

Теперь гул уже не такой дружный. Антон смеется:

- То есть, смотреть кино вы хотите, а делать домашку не особо, да?

Это даже не шутка, так, усмешка, но Арс улыбается.

- Ты идёшь в лес? - дергает его Антон, стараясь не думать, какое событие у него сейчас было на улыбку.

- Конечно, - Арсений улыбается еще шире. - Костер в зимнем лесу, какао и маршмэллоу, как такое пропустить?

- Маршмэллоу? - усмехается Антон. - Зефирки! Так даже звучит вкуснее. У меня целый пакет.

Пакет уже открыт, и зефирок там чуть-чуть меньше, чем был обнаружен, но кто вообще будет считаться правдой?

Из двух отрядов с Матвиенко желает остаться прилично человек; Антон надеялся, что компания в лесу будет больше.

- Лютые, если вы будете позорить меня перед владельцем отряда, обратно в корпус, увеличивая и не вернувшись, - тянет Арсений, оглядывая своих.

- А позорить - это как? - влезает Антон.

Так и хочется вжать голову в плечи и ретироваться.

- Не делайте вид, что вы не знаете, Антон Андреевич, - тянет Арс. - Уверен, у вас большой опыт.

- Ну что вы, Арсений Сергеевич, - в том же тоне отвечает Антон. - Вас я еще не позорил.

- Всё впереди? - Арс вскидывает одну бровь.

- Кто знает, время покажет, - улыбается Шастун.

Они же буквально стоят и флиртуют на глазах у Лютых, да? Это хоть кто-нибудь замечает? Ну хотя бы Арсений.

Вчера вечером Антон ушел спать, уверенный, что эти несколько минут за кулисами были не просто порывом, который почти прошел. Но сегодня с утра Арсений как будто его избегает, и это задевает. Антон уже сам навязывается, требует внимания.

Выдвигаются они совсем небольшая группа. Арс идет впереди вместе с Лютами, Громкие чуть позади, сразу за ними. Антону хочется догнать Арсения и сделать хоть что-нибудь. Хотя бы в снег его толкнуть.

Флирт уровня «пятиклассник». Ещё можно за косичку дёрнуть или по голове портфелем ударить, как вариант.

Антон решает пока просто плыть по течению. Они идут по тропинке в лесу. Это не дорога, а просто тропинка, протоптанная прямо в сугробах, поэтому в цикле проваливаются все, но все и к этому готовы. Хорошо ещё, что снега немного до сих пор, слишком допустим сугробов и нет, можно сказать.

- Мы хоть правильно идём? - окликает Арс откуда-то спереди.

- Верно! - отзывается Позов. - Вон, видишь, на ёлке ориентир...

Вдоль тропинки таких указателей полно, Антон лично прибивал один из них неоднократно. Кое-где на ветках повязаны цветные обрывки лент, шарфы и прочие приветы от предыдущих смен.

Они вышли наконец на широкую поляну, здесь даже недавно убирали снег. Кто-то присвистывает.

- Я думал, мы будем в сугробе сидеть! - радостно восклицает Вадим.

Сиденья видны хорошо, деревянные скамейки, кострище снег в центре, но все равно везде, конечно.

- Распределяем обязанности, - Позов уверенно идёт к крохотному домику, больше похожему на высокую собачью будку. - Чистить снег или собирать дрова для костра.

- Мы пойдем хворост соберем, - Арс, видимо, имеет в виду себя и Лютых. - Костер потом разожжём. Я умею.

Антон хмыкает. Интересно, правда умеет, или это выпендрёж?

Лютые углубляются в лес искать сухие ветки. Димка вытаскивает лопаты. Никто никого заставлять работать не собирается, но Громкие как-то сами подключаются, вместе они разгребают снег, очищают место для костра и сиденья.

Арсений с Лютыми собирают костёр, Антон не вмешивается, но смотрит с интересом. Арс сам выстраивает ветки и подкладывает бумагу для растопки. Розжиг тоже есть, с ним попроще, конечно.

Лютые отходят в сторону, зато Антон наоборот подходит ближе.

- Арс, может, я? У меня опыта больше.

- А ты прям уверен, что больше? - Арс явно просто хочет возразить.

Антон улыбается слабо, забирает у него розжиг.

- Отойди на шаг, ладно? Я сам. Так будет лучше и быстрее.

Арс, упрямый, как баран, никуда и не думает отходить. Антон вздыхает и принимается за костёр. Ветки не самые лучшие, но работать можно. Антон берется за дело уверенно, через пять минут костёр вспыхивает ярким, но уютным огоньком. Арсений улыбается слабо.

- Ты здорово умеешь с этим обращаться.

Антон кивает, выпрямляется:

- Просто опыт. Мы часто сюда ходим.

Арс кивает и отступает быстро. Вокруг костра собираются ребята, Антон помогает набрать воды в котелок, выгребает из своего рюкзака чай, пакет с зефирками. У Позова там еще перекус для всех, собранный в контейнеры, но это позже.

Снег в котелке тает. Кто-то фоткается, кто-то включает колонку снова.

По кружкам разливается чай. Антон ждет, пока все дети устроятся, наливает чай себе и Арсу и несет ему, осторожно удерживая горячие кружки.

- Возьми, пожалуйста, - быстро говорит он Арсу, тот цепляет за ручку, ставит себе на колени, придерживая за край.

Попов сидит в одиночестве на самой дальней от костра скамейке, наверняка не хочет теснить детей, хотя места вполне хватает всем. Антон падает рядом с Арсом, вытягивает ноги с удовольствием.

- Теперь можно и согреться, - он отпивает горячий сладкий чай с удовольствием.

Кружка Арса все еще стоит на коленях, когда у Антона уже почти половины нет.

- Ты чего? Не хочешь?

Это как-то даже обидно, он же специально принёс. Или Арс от него даже порцию чая взять не хочет?

- Тох, нам нужно поговорить, да? - выдыхает Арсений, и у Антона вышибает воздух из лёгких. Да, им определенно нужно поговорить.

- Да, пожалуй, - медленно и очень тихо произносит Антон. Хорошо, что музыка у костра звучит громко. - Может, тогда начнёшь?

Это немного трусливо, наверное, но это ведь Арс вчера первый начал. Хотя, может как раз из-за этого он сегодня ждал инициативу от Антона. Ну и чем кружка чая не инициатива?

- Ну если ты хочешь, - Арс отпивает чай из кружки наконец и почему-то морщится.

- Что? - не понимает Антон и тут же соображает. - Блин, для тебя слишком сладко, да? Прости, я не подумал.

Арсений смотрит на него прямо, глаза у него такие голубые, как небо весной, чистое и яркое.

- Ничего, я переживу, - он снова отпивает и на этот раз даже не морщится.

- Что? - не понимает Антон и тут же соображает. - Блин, для тебя слишком сладко, да? Прости, я не подумал.

Арсений смотрит на него прямо, глаза у него такие голубые, как небо весной, чистое и яркое.

- Ничего, я переживу, - он снова отпивает и на этот раз даже не морщится.

Антон медленно тянет свой чай. Может быть, всё-таки нужно первому начать, потому что пауза явно затягивается.

- Я не понимаю, что вчера было, - быстро и нервно выдыхает он. - То есть, понимаю, конечно, я же не идиот. Но ты сегодня делаешь вид, как будто вчера не существовало. Избегаешь меня, отсаживаешься подальше.

- Вчера, Шастун, мы танцевали, - перебивает вдруг Арсений совсем тихим шепотом, но его тон такой резкий, что Антон замолкает сразу. - Мы целовались. А потом ты почему-то сбежал с нашего дежурства и ушел спать раньше. Я дежурил с Димкой. Я решил, что это достаточно красноречивый жест.

Антон зависает. А потом растерянно ойкает. Он действительно всё перепутал, и вчера ему нужно было дежурить, задержаться подольше, вместе с Арсом, а он вместо этого ушёл спать, уверенный, что дежурит сегодня Позов.

- Чёрт, я просто перепутал дни, - шепчет он виновато. - Я думал, вчера Димка с Серёжей дежурили.

- Серьёзно? - Арс вскидывает брови. - И Позов так спокойно принял то, что ты перепутал?

- А что он тебе сказал? - Антон слегка теряется.

- Ты охренел? - выдыхает Арс раздраженно, и теперь точно хочется съёжиться и убежать. - Хочешь не путаться в показаниях с Димкой? Мне Позов чётко сказал, что сегодня дежурит он. Не будешь же ты настаивать, что это была его идея?

- Бля, Арс, ну я же просто уснул, - стонет Шастун. - Ну как ты мог так подумать? Ты вообще помнишь, что я вчера говорил за кулисами?

Судя по паузе и настороженному взгляду поверх кружки с чаем - помнит, очень хорошо помнит.

- Хочешь, я притащу сюда Димку, и он объяснится? - Антон уже порывается встать, но Арс кладет ладонь ему на колено:

- Нет, не надо. Проехали...

Антон остается сидеть. А ладонь остается лежать на его колене. Сквозь плотные штаны не чувствуется даже прикосновения, только тяжесть руки, но достаточно самого факта.

Антон допивает свой чай и ставит пустую кружку прямо в снег. Арс всё ещё пьёт. Они молчат, только слушают странный рэп из колонки.

- Арс, - наконец не выдерживает Шастун. - Мы же можем типа, ну... как будто мы снова за кулисами.

Попов хмыкает:

- Не можем. Иначе на нас обернутся два отряда и Димка.

- Да я не в этом смысле, - Антон совсем смущается и замолкает, опуская голову. Ему так неловко. Не только из-за того, что он вчера уснул, а вообще. Вчера за кулисами у него словно крылья выросли от осознания того, что ему это всё не показалось, что Арсу он как минимум не совсем безразличен.

Арс тоже роняет свою кружку в снег и теперь складывает ладони на собственных коленях. Антон оглядывает ребят, все сидят вокруг костра и не смотрят на них как будто. Он медленно стягивает свою варежку, осторожно касается мизинцем ладони Арса, ведет по костяшкам, обхватывает большой палец неловко. Руки у Арса холодные, и Антон смелеет, сжимает его ладонь крепче.

- Ты замёрз?

- Перчатки в корпусе оставил, - совсем тихо произносит Арсений. Антон закатывает глаза:

- Ох, ну как так...

Он двумя руками уверенно обхватывает ладони Арса, правая чуть теплее, спасибо кружке с чаем, видимо.

- Хочешь ещё кружку?

- Нет, - Арс смотрит куда-то вверх. - Хочу сорвать вон ту веточку.

- Какую? - теряется Антон, пытается понять, куда смотрит Арс.

- Вон ту. Она будет удобная и крепкая. На неё классно будет маршмэллоу нанизывать.

Шастун наконец соображает, про какую ветку говорит Арсений, отпускает его, встает, чуть подпрыгивает и ломает нужную ветку. Это привлекает совершенно ненужное внимание детей, но Антон садится обратно, как будто ничего вообще не происходит, отдает Арсу ветку.

- Спасибо, - Арсений улыбается, старательно отламывает маленькие сучки.

Антон смотрит на него задумчиво. Нужно ли им поговорить? Разобраться, обсудить, чего они оба хотят, и к чему идут. Или пусть всё будет само собой, как в романтических комедиях? Так вообще бывает в реальной жизни?

- Пойдем, я помогу тебе с зефирками, - Антон поднимается, идёт за своим пакетом с вкусняшками.

Подростки - это почти взрослые. Выглядят как взрослые, так же матерятся, курят, пьют, влюбляются и занимаются сексом даже.

Только вот сейчас, когда эти почти взрослые сидят, окружив костёр и тыкают в него длинными палочками с зефиром, выглядят они как дети. Как радостные и счастливые дети, даже когда пачкаются в золе, обжигаются зефиром и шипят себе под нос. Позов поначалу старается это контролировать, чтобы никто не получил серьезный ожог, но желающих засунуть руки в костёр и так маловато, так что он быстро сдается и просто наблюдает.

Арсений выглядит как предводитель в детском саду. У него большая палка, на ней много зефирок, и руки у него самые длинные, если не считать Шастуна. И Арс тоже не выглядит сейчас взрослым, и ему каким-то образом это очень идёт: быть вот таким - забавным смешным ребенком.

Зефир вкусный, если сверху корочка чуть зажаривается, то внутри плавится, и, если успеть вовремя вытащить, получается идеальный десерт. Антон с удовольствием уплетает зефир вместе со всеми, но быстро отходит подальше от костра, чтобы покурить, пользуясь тем, что все заняты перекусом.

Он прячется в стороне, за широкой елью, ствол закрывает его полностью, и от костра, и от ветра, закуривает, укрывая огонёк зажигалки в сложенных домиком руках, затягивается с удовольствием.

Антон любит свою работу. Любит подростков, с которыми всегда интересно, насыщенные дни и вечера. Даже ночью не скучно бывает. А сейчас он думает о том, что хочется схватить Арса в охапку и утащить куда-нибудь, подальше от детей.

Снег скрипит, и Антон дёргается, выглядывая из-за дерева.

- Это я, спокойно, - Арс поднимает руки, улыбается. - Опять куришь? Подаёшь детям плохой пример.

- Может, я тут отлить отошёл, а ты за мной следишь! - усмехается Антон.

Хорошие слова, гениальные шутки, как раз подходят, чтобы понравиться парню, который тебе симпатичен.

Но Арс смеётся, прислоняется к стволу рядом с Антоном, плечом к плечу.

- Недавно у парней забрал пачку сигарет, таких же, как у тебя кстати.

Шастун напрягается.

- У кого забрал?

- Да у своих. Которые в первой комнате.

Антон заламывает брови. Нехорошо, неудобно.

- Они же взрослые уже, ну.

- Ну и что? Теперь надо наглеть и курить по углам?

Антон снова затягивается медленно:

- Тогда я тоже наглый?

- Конечно. Только ты взрослый, и максимум тебе прилетит выговор от Стаса.

- Это вдруг я им дал сигареты, - признается Антон, не очень понимая, зачем он это делает.

Арс толкает его в плечо.

- Что, простите?

Антон отходит от ствола, чтобы получить доступ к Арсу.

- Они посоветовали. Они не скоро попадут. И это лучше, чем ждать, что они намерены найти где-то эти сигареты.

- Лучше? - Арс явно закипает. - Лучше подкидывать детям сигареты? Может, они бы за это время от них отдохнули и не захотели бы больше курить?

Антон морщится:

- Это так не работает.

- Ну, тебе виднее, конечно, - Арс делает шаг к неприятию. - Не трогай моих детей. Порти здоровье своим.

- Мои младше. Твоим уже восемнадцать скоро, а кому-то может уже.

- Это неважно, - у Арса даже ноздри гневно раздуваются. - Это мой отряд. Я несу за них ответственность. И было бы охренительно, если бы другие не лезли...

Он огибает ствол, проваливаясь в снег по щитолотку, остается к костру обратно.

Антон бросает окурок в сугроб. Да что же это такое-то. Вот и поговорили, опять. Он возвращается к костру, его втягивают в игру, и всё как будто хорошо. Шастун невольно пытается понять, Арсений настолько хороший актёр, или ему самому наплевать на их сбор, который был минуту назад буквально.

Дети совершенно самостоятельны, и развлекаются сами, только подкидывая им идеи. Антон тянет Позова чуть в сторону, чтобы тихо спросить:

- Поз, а почему ты меня вчера не разбудил? Я ведь забыл, что моё дежурство, честно забыл просто.

- А, точно, - Димка пожимает плечами. - Я просто подумал, что, либо ты не очень себя чувствуешь, такое бывает после купания в декабре, знаешь. Либо ты не хочешь дежурить с Арсением.

Антон напрягается:

- С чего ты взял, что я не хочу?

- Шаст, я не взял, я просто положил. Я хотел поговорить с тобой утром, но как-то забегался.

- Я просто забыл, - честно выдыхает Антон. - Извини. Я подменю тебя в какой-нибудь день, хорошо?

- Хорошо, - потом легко согласуется Позов, а вдруг появляется. - А с Арсом что?

Хороший вопрос. Очень правильно. Как бы еще ответить на него самому себе.

- Я не знаю, - опять максимально честно. - Между нами что-то есть. Но мне кажется, активным действием мы вряд ли перейдём.

- Почему? - осторожно спрашивает Димка.

Антон медлит бросает взгляд на Арса, который смеётся вместе с детьми.

- Я ему не нравлюсь, - очень тихо произносит Шастун и понимает, что в этом всём дело. Возможно, Арсу интересен Антон, но ему он не нравится. Это важно. Это, чёрт побери, важнее всего на свете. Арсу не нравятся его вкусы, его отношение к детям. И за неделю это можно было успеть понять. А вчера... вчера, наверное, был какой-то порыв. От одиночества и скуки. Или, возможно, вчера Арсу считает, что «может быть...», но нет.

- Ты уверен? - хмыкает Позов, и Антон как-то выныривает из своих мыслей. - Что-то я в этом сомневаюсь.

- Почему? - неловко спрашивает Шастун.

Димка тоже смотрит на Арса.

- Знаешь, может, это глупо. Может быть, во мне человек говорит, который неделю не видел жену. Но я просто замечаю, как он смотрит на тебя. Когда ты пел на шоу талантов, он чуть не взлетел. Никогда такого взгляда не видел у «просто коллега». И, наверное, можно было бы написать на впечатление от номера, но он примерно так и смотрит на тебя всё время. Я не сразу это понял, поэтому даже не сказал, было ли так с первого дня или с пятого.

Антон боится даже уточняющие запросы, поэтому судорожно вздыхает и сворачивается на другую сторону:

— Поз, ты предлагаешь мне завести роман в лагере? Это точно ты? Ты же всегда говорил, что мы с Ирой это катастрофа для лагеря.

Димка смеётся неожиданно.

— Антош, я же это про Кузнецову говорил. Но не в целом. Вон посмотри на Пашку с Лясей, идеально же, они и работают лучше всех, — он трёт варежкой замерзший нос. — Я не пытался тебя ни с кем свести и уж точно не советовал ни с кем спать в лагере, но я точно вижу, что между вами…

— Искра? — тихо выдыхает Антон.

— Точно, — Позов ржёт громче. — Нет, серьезно, она самая.

Искра, буря, безумие. На восьмой день.

Антон думает об этом все время, пока они говорили у костра. Но время поджимает, все ловит понемногу, Позовет охватывать движение. Шастун решается быстро, за пару секунд, дергает Арса за плечо и произносит реплики:

— Арсений Сергеевич, поможете мне тут всё убрать? Нужно забросить кострище снегом, на всякий случай, инвентарь запереть.

Арс смотрит на него долгим взглядом, и Антон переводит пожалеть о своих словах, но в ответ прилетает:

— Конечно, Антон Андреевич.

Они выливают остатки чая, пока дети уходят, Антон споласкивает котелок воды из бутылки, вытирает насухо, чтобы можно было в рюкзак. Арс собирает остатки еды в пакет, мусор в другой пакет. Они всё молчат, не договариваясь. И только когда Антон убирает лопаты, он поворачивается к Арсению.

— Говори, — Попов, кажется, не собирается тянуть. — Ты же за это меня ожидал остаться?

Было бы намного проще, если бы он не смотрел так выжидающе.

Шастун потребляет на скамейку.

— Арс, почему вчера ты был один, а сегодня другой? Да, я накосячил с сигаретами и перепутал с дежурством. Но, может, мы не будем делать вид, что ничего не было?

Арсений проходит через скамеек, садится так, чтобы быть лицом к Антону.

— Антох, ты симпатичный, неплохой парень. тем более с тем, кого я знаю неделю всего. Сегодня мы с тобой очень разошлись во мнении на счет сигарет. А что будет завтра? Кто знает. Я тебя почти не знаю. Как и ты меня. Да, я не буду спорить, что ты не совсем мне безразличен, но… это ещё ничего не значит. И вчера я… поторопился. Извини.

Шастун шумно втягивает воздух на зубы. Поторопился. Как всё просто. Он резко поднимается.

— Да, я понял. Возможно, ты прав. Всего-то неделя прошла. Спасибо, что разъяснил всё, — за это Антон искренне благодарен. — Но мы же можем нормально общаться, работать, правда?

— Конечно, — Арс тоже поднимается. — Ты классный, уверен, что две недели с тобой будут классными.

— Если я не буду лезть к твоим детям, — хмыкает Антон и вскидывает ладонь. — Я понял-понял, правда. Принял. Пошли в лагерь тогда?

— Спасибо, — Попов поправляет свою черную шапку и кивает. — Пойдем, догоним Позова, а то вдруг его мои парни в сугроб закопают, они могут.

Антон хихикает, представив Позова в сугробе по американской макушке.

Они идут быстро и догоняют отряды совсем скоро. Димка бросает взглядом их, но ничего не спрашивает, уже хорошо.

После таких наблюдений отчетливо видны уставшие, возвращающиеся они сохраняются, чем шли к костру.

— Ну как свежий воздух? Подышали? — Матвиенко встречается их на первом этаже. — Костром все пропахли, кошмар.

Арс украдкой показывает ему слабое зрение, за спиной детей, но Антон обращает внимание и прячет улыбку, наклоняя голову. Арс — большой ребенок, со своими играми, танцами, игрушками. И внезапные порывы с поцелуями — это тоже что-то не очень взрослое, наверное. Хотя, может, наоборот? Не очень по-взрослому стараюсь строить отношения через неделю знакомства.

Дети разбегаются по комнатам, умываться и переодеваться. На обед все выползают ленивые и уставшие всё ещё.

— Давайте-давайте, — подбадривает Попов сразу оба отряда. — После обеда отдохните.

Антон бы и сам хотел отдохнуть. Зато Арс, как всегда, полон сил.

На обеде Антон старается вообще не касаться Арсения, который опять рядом, слишком близко. Шастун выглядит на Димку, на пацанов из Громких, которые слишком громко смотрят на США.

После обеда все разбегаются по комнате даже без напоминаний. Наконец-то тишина. Антон сидит на подоконнике в коридоре и просто прислушивается. И правда тишина. Даже музыки неизвестно не слышно. После мороза и сытного обеда глаза слипаются. Шастун зевает и начинает искать Арса, его энергия может загружаться бесконечно.

Арсения он находит в комнате отдыха. Вот только у Мистера Энергичность села батарейка, кажется.

Арс лежит на диване, подтянув колени к груди, свернувшись трогательным клубочком, таким большим котом, и сопит тихо. Спит, причём крепко, даже не просыпается от шума.

Антон очень тихо, осторожно расходует прямо на крышку рядом с диваном, чтобы заглянуть в лицо Арсу. Он выглядит таким умиротворенным и при этом трогательно беззащитным. Ресницы длинные, нос маленькой кнопки, родинки на щеке. Антон смотрит и понимает, что с каждой секундой этого молчаливого любования тонет всё сильнее.

Он выходит так же тихо, как пришёл. Непонятно почему, но Антону очень нравится обдумывать тот факт, что у этого вечного двигателя тоже бывают вот такие моменты… даже не слабости, а просто проявления того, что он живой человек.

Тем веселее встречать Арса снова, уже бодрого и энергичного.

Мероприятие сегодня танцевальное, и дневное время отдано под репетиции. Глядя на Арса, невозможно не думать, что у Лютых есть преимущество. Сам Шастун двигается не очень, Позов и того хуже. Хорошо, что всегда есть девчонки, которые умеют танцевать, и на них можно положиться.

Антон выбирает тем, что он не очень нужен в этой структуре и убегает ненадолго. Он накидывает свою огромную куртку и идёт в гости к Несносным, пятый отряд, третий корпус. Дети здесь меньше, шум и музыка играет.

— Азамат Тахирович, — окликает Шастун, заглядывая в комнату отдыха в четвертом корпусе. Вместо Азамата встретил Ляся и хмуро смотрит на него, Антон по обвинению ей виноватую улыбку и уносит Азамата подальше от нее. — Слушай, сегодня же суббота, Стас сваливает…

— Как обычно, — Азамат кивает, подмигивает какой-то малышке, выглядывая со второго этажа.

— У нас есть что? Или надо съездить? — спрашивает Антон невинным тоном.

Азамат смеётся:

— Ты не первый сегодня. У Лёхи точно что-то есть, он сегодня ездил в магазин. Зайди к нему не обращай внимания, узнай, может, ещё что нужно.

У Антона очень противоречивые эмоции. С одной стороны, это значит, что вечером уже планируется пьянка. С другой стороны — отношения с Щербаковым у него теперь вообще непонятно какие, и, даже если они, как взрослые люди, могут посидеть в одной компании, то чем всё кончится после бутылки, никто не знает.

— Понятно. Зайду к противному…

Он не уверен, что вообще нужно заходить. Он же специально прошел мимо второго корпуса, чёрт возьми.

Всё равно приходится идти. Антон заходит в корпус, прислушивается к шуму. Где-то наверху о чем-то вещает Руслан, его очень хорошо слышно всегда.

— О, привет, — Нурлан выглядывает со второго этажа, Антон пожимает его ладонь.

— Вас сдал Азамат. Сегодня есть что? — тихо спрашивает Шастун. — Или надо съездить в магазин?

Сабуров усмехается довольно:

— Не надо, полно всего. У нас встречаемся, идёт?

Антон быстро кивает. Лучший вариант вообще. Есть шанс, что Арсений не пойдет сюда, а может, Матвиенко хотя бы родился в первом корпусе, все равно он не пьет.
Но это всё после отбоя. А до него ещё нужно пережить вечер.

Антон просто ждёт, когда закончатся танцы. Нет, он, конечно, болеет за своих, но то и дело смотрит на часы. Выигрывают Лютые, почему никто не удивлен?

Антон смотрит, как Арсений обнимает своих танцующих девчонок по очереди и как-то совсем тоскливо становится.

На дискотеке Арсений танцует со всеми девчонками, кто осмеливается пригласить его на танец. И двигается он красиво, плавно и в такте. У Антона бы получилось просто «в такт», что уже прогресс. Поэтому он вежливо отказывает девочкам, которые хотят с ним потанцевать, включая какую-то малышку из пятого отряда, она буквально дышала бы ему в пупок в танце, если бы он поступил.

Антон обходит зал по всему периметру. Вожатые разбежались по углам. Может, опять проверить кулисы? Слишком заманчивое место для тайных посиделок. Но нет, не хочется туда идти и портить кому-то момент.

Свечки после дискотеки сегодня не планируется. Завтра воскресенье, в котором всем будет разрешено поспать подольше, и этим собирается пользоваться все.

— Димка, ты отправишься посидеть к парням во втором корпусе? — выдыхает Антон на ухо Позову.

— Ага, конечно, Лёха звал проставиться за день рождения.

Вот об этом Антон совсем не подумал, как-то неловко получилось, у него тут свои мотивы.

— Все пойдут, значит? — неловко спрашивает он. — А кто в корпусе?

— Да никого, — Димка качает головой. — Серёга задержится, чтобы немного присмотреться, а будем последовательно проводить проверку, всё ли нормально.

Антону не нравится, что Арсений, очевидно, тоже пойдет на выпивку, хотя эта игра вообще-то.

Шастун задерживается вместе с Матвиенко, подозревая Громких. После дискотеки у всех появились какие-то новые проявления, обнаруживаются рановато.

— Ты иди, Шаст, — наконец произносит Серёга. — Я попозже приду, разберусь тут с ними.

После прямого сообщения как-то неловко уже спорить. Антон натягивает куртку и тяжелые ботинки и идет ко второму корпусу. Уже совсем темно, пар рта изо при каждом выдохе. Фонари даже светят каким-то светом, как будто.

В строительстве тихо. Дети уже родились, а вожатые где-то затаились.

Антон на пробу заглядывает в комнату отдыха и улыбается, увидев пьянку в самом разгаре. Комнаты отдыха во всех случаях рождения женщин. Те самые же диваны и кресла, подушки и столы. Только здесь диваны сдвинулись вместе, а столы заменяют бар.

— Наконец-то, Шаст! — Лёха подходит ближе. — Присоединяйся. Там закуски, на счет выпивки это к большому бармену. Арсений!

Арс вскакивает с подлокотника диван и подходит к столу с кучей разного алкоголя и еще какими-то бутылочками.

— А откуда такой размах? — шепотом спрашивает Антон у Арса. Остальные о чем-то спорят возле телевизора.

— Я предложил Лёхе устроить почти настоящую вечеринку, — усмехается Арс. — А у меня есть небольшой опыт работы барменом, вот и понеслось. Лёха ещё и масса привез. Хочешь коктейль какой-нибудь?

— Да я бы просто пива, — Антон пожимает плечами.

— Брось, Тох, давай поиграем в игру. Ты мне тогда какао сделал, убежденный, что мне понравится, — Арс достает высокий стакан. — Теперь доверься мне.

Это была первая ошибка за этот вечер. Первая, но не последняя. Нет, коктейль действительно отличается: коньяк с шампанским, какой-то сладкой текстурой, всё это вкусно и пьянит так мягко и правильно, именно то, что нужно.

Если бы Антон ограничился парочкой таких коктейлей, может быть, ничего этого бы и не было дальше. Можно ли назвать это ошибкой?

Антон потом пьет, второй коктейль, всё-таки пиво. И атмосфера в комнате теплая, уютная. Лёха как будто вообще не ощущал никаких негативных эмоций по отношению к Антону. Мяф. Как будто. Даже выпив, они оба вполне дружелюбно разговаривают.

— Давайте уже сыграем во что-нибудь…

— Если ты опять скажешь про «я никогда не», — стонет Руслан, утыкаясь лбом в плечо Юле.

— У нас Арс новенький, — напоминает Позов. — Это будет интересно.

Димка уже тоже выпил прилично, но успел побегать в корпусе еще раз, проверить, как там дети. Матвиенко привычно не пьёт, но как-то не выпадает из компании, а держится со всеми на одной волне.

Антон подается вперед:

— Давайте-давайте, я тоже хочу поиграть.

Терять ему уже нечего, а вот узнать Арса поближе интересно. Никто ведь не решается спросить что-то на самом деле серьезно.

— Я никогда не целовался с мужиками, — Внезапно произносится Нурлан на втором круге, и все убеждения Антона рассыпаются в пух и прах.

— Ты охренел? — растерянно спрашивает Юля, и Антон спохватывается, что вообще-то тут есть девушка, и, может быть, выпад был в её сторону.

А потом Дорохов тоже пьет и смеется:

— Да выбросьте, всякое бывало же, и на встрече тоже.

Арсений пьет невозмутимо, даже не проявляет себя. Ну да, он же тоже актер. Но, к огромному удивлению Антона, Лёха тоже пьет и, видимо, пародируя Арсения, пожимает худи, мол, объяснять ничего не буду.

Антон вздыхает и тоже пьет залпом, чтобы не успеть передумать. Ничего не происходит. Никто не смеется и не требует подробностей. Так просто? Хотя, это у него в голове всё сложно. Подумаешь, поцелуй. Юля наверняка целовалась с девушкой тоже.

— Я никогда не был женат, — ход Руслана теперь.

Антон растерянно смотрит, как Арсений опрокидывает рюмку.

— Только не говори, что ты женат, — выдыхает Шастун раньше, чем сосредоточит внимание.

— Не женат, — Арс хмыкает. — Но был. Недолго. Быстро понял, что не моё.

— Формулировка так себе, — влезает Лёха.

— В самый раз.

Ощущение, что вот между Щербаковым и Поповым как раз успела кошка пробежать, хотя это похоже на Антоном Лёха чуть не подрался. Почему с этим Арсением всё время так сложно?

Антон пьянеет. Быстро и незаметно даже для себя. И ведётся себя он, как трезвый. Почти. Подумаешь, пересаживаешься поближе к его Арсу и всё время смотришь на руки, шею, губы. У Арса дырки в джинсах, голые коленки видны. левая рука уже почему-то наглаживает эту коленку. И ведь никто не обращает внимания. А сам Арс почему-то не отстраняется. Как будто они снова вернулись на несколько дней назад.

— Надо проверить детей, — выдыхает Серёжа, поднимается. — Вы играйте, я схожу.

— Давай я, — Арс вскакивает быстро, как будто на пружинке. — Антох, пришли со мной.

Шастун не очень понимает, зачем куда-то идти, если здесь хорошо и тепло, но послушно кивает и идёт одеваться. Морозный воздух случается в легком приступе, заполняется сразу как ощущение. Антон шумно выдыхает, и пар поднимается вверх.

— Холод пиздец, — Антон прячет руки в карманы. — Я варежки где-то забыл.

— Я тоже, — Арс Вдруг ныряет свою ладошку в карман к Антону и сжимает его ладонь. — Пойдем.

Они так и идут, держась за руки в кармане. Неудобно, медленно, но никто руку не убирает.

— Шастун, у тебя сигареты есть? — вдруг спрашивает Арс.

— Допустим, — медленно тянет Антон.

— И даже с собой?

Антон шарит по карманам, отпуская Арса наконец, находит пачку в куртке.

— Угости сигаретой, — Арс вытаскивает одну из пачки, не дожидаясь разрешения.

— Ты куришь? — удивленно спрашивает Антон, глядя на него.

— Иногда. Зажигалка есть?

Они останавливаются на крыльце.

Антон достает зажигалку, прикрывает огонёк от ветра и наблюдает, как подкуривает Арс, наклоняясь вперед, чёлка падает на глаза из-под шапки.

— Спасибо…

Он затягивается, сразу становится заметно, что действительно не курит, только балуется, наверное, иногда.

Антон кивает и закуривает сам, с удовольствием вдыхает дым. После такого количества алкоголя сигарета — это так, побаловаться только.

— Люди, которые курят «иногда», обычно делают это в каких-то стрессовых ситуациях, — Антон смотрит на фонарь, от которого расходится луч света, кроме этого луча, не видно почти ничего, словно другой мир. — Какой у тебя стресс?

— У меня? — Арс снова затягивается, прочищает горло резко и продолжает. — Шастун, может, у тебя? Если ты решил, что моё колено — это такая штука против стресса, то извини, ты что-то перепутал.

Начинается.

— Иди на хер, Арс, — Антон улыбается. — Если бы тебе правда что-то не нравилось, ты бы что-то сделал. А ты сидел и ждал.

— Я просто хотел проверить! — возмущения в голосе полно, но похоже ли это на искренность?

— Проверить, как долго я могу так? Проверил? — Антон смеётся.

Ситуация абсурдная до невозможности. Они словно подростки. Знают, что им приятно друг друга касаться. Знают, что это взаимно. И делают вид, что это всё ничего не значит.
Антон выбрасывает сигарету и шагает к Арсу быстро, притягивает его к себе за талию резко.

— Арсений, ты невозможный, кошмарный, у тебя настроение меняется быстрее, чем погода. Ты сегодня меня целуешь, а завтра посылаешь. Но не делай вид, что тебе было неприятно.

Он наклоняется и касается губами губ Арса, не пытается проникнуть языком, просто целует.

Арс отстраняется первым, опускает голову, утыкаясь куда-то в грудь Антона.

— На морозе целоваться вредно.

— Если это намёк…

Ответа Шастун не дожидается, выбрасывает сигарету Арса, тянет его в корпус. Тепло, темно. Свет от гирлянды на ёлке только.

Они должны были проверить, как там дети, но кто бы сейчас о них вообще вспомнил?
Гирлянда загорается и снова гаснет. В этой вспышке Антон успевает увидеть, что Арс расстегивает куртку. Шастун дергает молнию на своем пуховике, бросает его прямо на пол. Ещё одна вспышка гирлянды, на этот раз Арс уже в одной толстовке. И этого достаточно, Антон не выдерживает, дёргает его к себе, впивается в губы; вкус табака и крепкого алкоголя. Осознание того, что Арс отвечает, догоняет Антона не сразу. Они стоят, прижимаясь друг к другу тесно, под веками вспышки, то ли от гирлянды, то ли от Арса вот такого: горячего, живого, цепляющегося за плечи Антона почти до боли. Губы горят, то ли от поцелуя, то ли от того, что это Арс.

Антон отстраняется. Гирлянда теперь горит разноцветными огоньками ровным светом. В глазах у Арса отражаются лампочки, и они кажутся такими огромными, волшебными.

— Сколько ты выпил, Арс? — шепчет Антон тихо.

— Чуть больше, чем ты, — шепот у него ещё тише, и от одного голоса можно сойти с ума немножко.

— А вместе мы очень много выпили, да?

— Просто у тебя был очень хороший бармен, — Арс встает на носочки и касается губами носа Антона, прямо вот так, неожиданно и коротко. — Как ему отказать, да?

— Да. Как тебе отказать, — Антон скользит ладонями по спине Арса, ниже на ягодицы, сжимает крепко и едва не стонет от удовольствия, от мысли, что он наконец-то касается, трогает, прижимает к себе.

Дверь вдруг распахивается, и Арс словно вытекает из его рук за долю секунды.

Вспыхивает свет. Антон моргает слепо, не сразу привыкая к свету.

— Я даже не буду спрашивать, хрена ли вы тут в темноте делали, — Матвиенко стягивает шапку. — Шастун, иди спать.

— Серёг…

Арс явно злится, но Антон вдруг думает, что вот так, под действием алкоголя, всё равно нельзя.

— Я пойду спать, — послушно выдыхает Антон, уже разворачиваясь к лестнице. — Спокойной ночи.

Ему никто не отвечает. Антон не оглядывается, но по ощущениям там просто битва взглядов происходит. Но Серёга прав. Нельзя же сначала говорить «Пожалуй, мы плохо друг друга знаем», а потом выпивать пару коктейлей и лезть с поцелуями. И это касается их обоих. И вообще, такие вещи нужно делать в осознанном, полностью осознанном состоянии.

Шастун падает на кровать с мыслью, что завтра будет новый день. А это значит, что они с Арсом знакомы уже не семь, а восемь дней. И с каждым новым днём все дольше, и дольше…