Цель сокола: мозг и сердце

Невысокая милолицая девушка стояла на лестнице возле участка, поджидая знакомую машину. Она нервно теребила пальцами старую сумку и бегала глазами из стороны в сторону, содрогаясь от каждого резкого звука.

Через семь минут черная Тойота наконец остановилась совсем неподалеку, и девушка заметно оживилась.

— Аня! — она сорвалась с места и бросилась к капитану.

— Соня? — Соколова захлопнула дверь и спешным шагом направилась навстречу Лесковой. — Что случилось?

— Прости, — девушка приложила руку к груди, переводя дух. — Я...

Лицо ее было бледно, рыжие тонкие волосы распределены по обе стороны от головы, едва прикрывая пластырь на виске и следы пальцев на тонкой шее. Все это Соколова приметила сразу и догадываться о том, на черта ее студенческая подруга маячила в семь утра под участком, не пришлось.

— Соня, — выдохнула Аня, не дав девушке договорить, — если ты пришла за этого придурка просить, а ты пришла именно за этим, то у меня нет на него времени, — Соколова категорично покачала головой, проходя мимо Лесковой. — Желаю, чтобы и у тебя его не было. Никогда больше, — пророчески добавила она, поднимаясь по лестнице, ведущей к главному входу в участок.

— Аня, послушай, пожалуйста... — Соня засеменила по лестнице вслед за капитаном.

Это шаблонное начало Соколова слышала каждые три-четыре недели. Именно на столько хватало завязки Сонькиного горе-муженька, с которым она познакомилась на третьем курсе во время пьянки их университетской группы в баре «Койот». Из-за этого обаятельного козла, собственно, Лескова и бросила учебу на том же курсе. И вскоре, вместо того чтобы заниматься построением карьеры, о которой она так мечтала, стала матерью двух близняшек.

— Соня, все! — Аня круто повернулась, вынуждая девушку тоже остановиться. — Хватит. Я не буду больше впрягаться за этого алкоголика. Ясно, да? И знаешь что? — Соколова подступила ближе к Лесковой, заглядывая в бледные мутно-зеленые глаза. — Не из-за невозможности помочь, а из-за нежелания. Я не хочу быть косвенна причастна к твоим побоям, вразумляешь?

— Он отец моих детей, — напомнила Соня дрожащим голосом, после шумно сглотнув.

— И че дальше? Он будет продолжать тебя бить, запугивать детей своим неадекватным поведением, а ты бегать ко мне и просить вытащить этого ублюдка из изолятора?

— В последний раз. Прошу, — голос ее предательски дрогнул, на глазах навернулись слезы.

Ане хотелось помочь, но не таким образом. Не вытащив ее мужа и не вернув тем самым все на круги своя. Это ведь не выход, черт побери.

— Нет, Соня, хорош уже. Имей уважение к себе прежде всего.

Соколова возобновила шаг. Это утро у нее явно не задалось.

— Я не представляю своей жизни без него, — прошептала девушка, чуть ли не выронив из слабых рук сумку.

— Класс, Лескова, — шикнула Аня, резко обернувшись. — Это просто верх того, что ты заслуживаешь! — рявкнула она, не сдержавшись. — Ты, блин, три курса была гребаной отличницей, которая четко знала, чего хочет от этой жизни, и шла к своей цели, а потом из-за одного треклятого австралопитека спустила все в... Короче пошло у тебя все по сраке, милая, — громче оборвала Соколова, вновь приблизившись к девушке.

— Я знаю... знаю, что ты права, но... ты не понимаешь, как это сложно, — Соня приложила израненные ладони к лицу и ее худые плечи вздрогнули.

— Правда? — Аня истерично улыбнулась, вскинув брови. — Я может и не знаю, как оно все зарождается, Соня, но знаю точно, чем заканчивается, — голос капитана стал ниже и серьезнее.

Соколова вынудила Лескову убрать руки от лица. Заставила смотреть только на себя.

— Ты говоришь мне, что я не понимаю, но ты сама даже не представляешь, сколько дел о домашнем насилии я уже перелопатила. Поверь, я представляю, как это сложно. Представляю, когда вижу сильного самодостаточного человека, который терпит свинское отношение от другого только потому, что любит, — Аня с пренебрежением выделила последнее слово. — Разве может испытывать здоровую любовь тот, кто сам себя не любит? Насколько хватит этого взаимного насилия двух калек, а? На сколько? Я тебе отвечу. Это может длиться очень долго, Соня, но итог всегда одинаковый: один из них задыхается, потому что другой перекрыл ему воздух, собственноручно надавив на глотку.

Девушка потупила взгляд, впав в очевидную растерянность. Она потеряна. Разбита. Внутри все ломит и сворачивает от одной лишь мысли, что все, все, что она слышала, было правдой. Правдой, которую она и так знала. Всегда знала. Но вынужденно подавляла и игнорировала, поддаваясь манипуляциям мужа. Много лет назад она попала в эту ловушку, самолично заперла себя и детей в вечном состоянии страха и отчаяния.

— Подумай об этом на досуге, — прошептала Аня совсем близко и, заправив прядку ее рыжих волос за ухо, коротко дотронулась до пластыря, из-под которого выглядывал край раны, — между хлопотами за девочками и заботой о пьяном в хламину Максе, которому ни ты, ни твои дети не сдались.

Лескова подняла на капитана широко распахнутые глаза.

— Были бы вы ему важны, он бы не сидел сейчас в КПЗ по бонусной карте постоянного гостя. Так что, если прозреешь — позвони, мы вдвоем что-нибудь обязательно придумаем.

Девушка продолжала неотрывно смотреть на Соколову, кажется, даже не дыша.

— Я не могу быть тягачом, Соня: у меня нет столько моральных сил, — тише произнесла Аня, — но протянуть тебе руку, чтобы помочь окончательно вылезти из этого дерьма, я вполне смогу.

Еще какое-то время они стояли напротив друг друга, молча.

— Мне пора работать, — вдруг вздохнула Соколова, запустив ладони в карманы джинсов.

— Да... — еле слышно пролепетала Лескова, отворачиваясь.

И она ушла. Ушла, медленно перебирая ногами. С обливающимся сердцем, но наконец открывшимися глазами. Потерянная, напуганная, но теперь понимающая, что действительно попала в замкнутый круг, из которого только один выход: без него.

Аня проводила ее истощенный силуэт хмурым взглядом. Поразительно, до чего один человек мог довести другого. Соня Лескова была лучшей на всем курсе, добрая, честная, отзывчивая и очень красивая девушка с потенциально прекрасным будущим. Лишь раз взглянув на нее, становилось понятно, что она — образцовая студентка юридического факультета: одета с иголочки, всегда собрана и готова рваться в бой. Не то что дочь покойного полковника Соколова, пускай и уделяющая время учебе, но без особого энтузиазма. Аня все-таки больше сил тратила на пререкания с преподавателями, требующими от нее сверх прочего за известное родство, и общение с сокурсниками за углом университета с сигаретой во рту. У Сони же все было отлично, как и ее отметки в зачетке, но один роковой день, когда она согласилась провести время с одногруппниками, перечеркнул все, что только было возможно. Одна чертова встреча глазами. Искра, буря, безумие и привет, выгребная яма, роющаяся вглубь на протяжении уже шести лет.

— Не поможешь ей? — раздался позади знакомый хрипловатый голос.

— А что я, по-твоему, делаю? — Аня повернулась к майору, ненароком цепляясь глазами за его дурацкую кепку. Ненавидела ее всей душой каждую пятницу недели. — Напоминая каждый раз о том, какой ублюдок находится рядом с ней и ее детьми и какой самодостаточной она является сама по себе, я оказываю ей самую огромную помощь: говорю то, о чем ей никто не говорит. То, о чем она забыла, — уточнила Соколова и в следующую секунду прошла мимо Грома, задев его плечом.

Игорь оценивающе вздернул бровями. «Тоже верно», — подумал он, после спешно направившись за капитаном.

— Твой брат что-нибудь сказал? — полюбопытствовал мужчина и, в два шага обогнав Аню, открыл перед ней тяжелую дверь.

— Сказал, что Сергей, каким был, таким и остался, — вздохнула Соколова, демонстрируя охране пропуск, — спокойный, замкнутый, стеснительный, нервный, — монотонно перечисляла девушка, проходя через рамку досмотра, прежде выложив из кармана ключи с телефоном и жетон, а из кобуры табельное. — Он — ходячая субтильность.

— Нервный? — подозрительно уточнил Игорь, проделывая все то же самое.

— Ну... — Соколова приостановилась, дожидаясь пока Гром соберет свои железяки обратно в карманы, — это у него с детства, — продолжила Аня, как только майор сравнялся с ней. — Он всегда был очень замкнутым ребенком и самым близким человеком для него был только Олег.

— То есть в теории этот паренек нестабилен? — прикинул Игорь, шагая вровень с девушкой.

На сколько, конечно, это было возможно с разницей в высоте их ног.

— Для создания целой соцсети, как видишь, он очень даже стабилен. А для того, чтобы быть Чумным Доктором...

— У него есть деньги, власть и ум, — прервал ее Гром. — И проблемы с психикой, вероятно.

— Ты думаешь, это он, — констатировала Аня очевидный факт и, внезапно остановившись, повернулась к Игорю, вынуждая его тоже стопорнуть.

— Но у меня нет доказательств. Это по-прежнему лишь чуйка.

— Ты уже не отстанешь от него, — ухмыльнулась Соколова, покачав головой, — мистер принципиальность.

Гром хитро улыбнулся, наблюдая за поведением капитана.

— Он тебе нравится, — утвердительно произнес Игорь.

Аня свела брови к переносице, выдавая непонимание.

— Разумовский тебе нравится, — спешно объяснил мужчина. — Я думаю, ты чего-то не договариваешь.

— Что, например? Что он — мой тайный любовник? — фыркнула Соколова, недовольно щурясь.

Но Гром неожиданно засмеялся, поправляя козырек кепки.

— Этого бы я не пережил, — усмехнулся он, покачав слегка опущенной головой.

Девушка на секунду перестала дышать, то ли из-за слов Игоря об их недоотношениях, то ли из-за давления со стороны все того же Игоря, но уже из-за других ее отношений.

— Я говорю о том, что, возможно, ты знакома с ним ближе, чем пытаешься показать, — майор поднял голову и выжидательно посмотрел на Аню, которая вдруг сама засмеялась.

— Зачем мне что-либо пытаться показать? Ты подозреваешь меня?

— Нет, — уверенно отрезал Игорь.

— Тогда какое отношение имеет мое отношение к Разумовскому? — чуть жестче прибавила Соколова. — Думаешь, у нас с братом, покойным Олежей и рыжиком коллективная банда детей-мстителей? Воплощаем свои детские фантазии в жизнь? У-у-у, — протянула Аня, широко распахнув карие глаза и изобразив руками угрожающе клацающие клешни.

— Вы все дружили, — резюмировал Гром, как-то странно подернув уголок рта вверх.

— Да, — Соколова опустила руки на талию и холодно уставилась на мужчину. — И я не проболталась сейчас, Игорь. Я сказала это намерено, чтобы ты отстал от меня, а в идеале понял, что мне нечего скрывать, потому что я не имею ничего общего с Разумовским и тем более Чумным Доктором... Кем бы он ни был, — серьезно оборвала девушка и, развернувшись, зашагала дальше по коридору.

— А если это окажется он? — бросил ей вслед майор.

Аня остановилась и, не оборачиваясь, бросила через плечо:

— Тогда я буду очень опечалена тем, что он выбрал такой способ борьбы.