Глава 3. Сон ли, явь ли?
Долгий перегон. За окнами чернота. В ушах свистит ветер. Призрачно полупрозрачные лица пассажиров, лунатически апатичные, белеют в стёклах окон отражёнными очертаниями. Все эти люди – физически они находились в опасной близости друг к другу, но в мыслях были невообразимо далеки.
В сущности, в настоящий момент все эти люди сливались в неразборчивую биомассу – в своеобразную органическую лужу из расплавленных тканей. Все они не более чем пресловутая оболочка для мозга, пучки нейронов в котором руководят всеми процессами маленьких мирков. Любая их мысль есть порождение сложный биохимических процессов: нейронные импульсы, проводящие и катализирующие нейротрансмиттеры, необъяснимые реакции – и на всё затрачивается энергии не больше, чем на поддержание работы обыкновенной электрической лампочки. Система настолько совершенна и почти никогда не даёт сбоев, что невольно начинаешь подозревать здесь вмешательство неких вышних сил, божественного творца. Из этого следует вполне закономерный вопрос: кому и зачем это всё нужно?
Только Валентина, будучи убеждённым материалистом, безоговорочно верила: всё вокруг – порождение случайного стечения обстоятельств. Элементы случайно сложились в вещества. Не было никакого «замысла», когда Земля обрела все необходимые органическим формам условия.
Она сжала нагретый металлический поручень, вглядываясь в абрис своего отражения в стекле, с которого безымянный шутник соскоблил три буквы. НЕ СЛОНЯТЬСЯ. Валентина улыбнулась отрешённо. Внимание её привлекло отразившееся в том же стекле лицо человека, сидевшего за её спиной. Он поднял голову. Лицо его было как-то подозрительно тревожно. Он был болезненно бел и демонически красив. Даже за короткое мгновение, что это лицо промелькнуло средь отражений, Валентину успела поразить его красота, свойственная томным героям старинных преданий – необъяснимая, примитивная, но уловимая, в какой-то мере пугающая и отталкивающая. Осторожно повернув голову, она бросила пристальный взгляд на незнакомца. Тот, показалось ей, рисовал что-то в скетчбуке на тёмной шершавой бумаге. Внезапно оторвавши взгляд от своего блокнота, он странно улыбнулся Валентине – как своей старой знакомой. Она отвела взор в смятении.
Глаза этого незнакомца... Их взгляд – рентгеновский луч, пронзающий тело насквозь. Невидимый и едва ощутимый – он проникает глубоко в сознание, как будто перемещает там что-то. Словно бы при его непосредственном воздействии там, в сетях нейронов и переплетениях дендритов, вершатся фатальные перестройки – и даже голова закружилась, отяжелела. Темнота из-за окон расползлась по вагону, затмив взор. Стало душно. Лёгкие словно сдавило что-то, чья-то холодная рука, не позволяя альвеолам до конца наполниться воздухом.
Свист сквозняков в перегоне, грохот рельсов, возгласы пассажиров слились в невнятный шум, болезненно отдающийся с пульсом в ушах. Ослабшие ноги подкосились, не в силах удержать отяжелевшее тело.
- Вам плохо?!
- Здесь есть врач?!
- Что делать?!
Неясные образы взметнулись, прорисовываясь во тьме. Весь вагон переполошился. Особенно сердобольные пассажиры уложили Валентину на сиденье, расстегнули ей ворот. Какая-то женщина в блузке с пёстрым анималистическим принтом принялась нервно обмахивать её журналом. Валентине приподняли ноги, подпихнув под пятки чью-то сумку. Неясный гомон окруживших её людей, пришедших к выводу, будто чересчур душно нынче летом в метро, свист сквозняков, стук колёс – все эти звуки погрязли в пустоте липкого сознания. Кто-то вовне ахал. Аханье тоже терялось. Только голос мыслей слышался...
Стояли, как перед витриной,
Почти запрудив тротуар.
Носилки втолкнули в машину.
В кабину вскочил санитар.
И скорая помощь, минуя
Панели, подъезды, зевак,
Сумятицу улиц ночную,
Нырнула огнями во мрак.
Милиция, улицы, лица
Мелькали в свету фонаря.
Покачивалась фельдшерица
Со склянкою нашатыря...
И вот – сквозь темноту забрезжил лучик света, сквозивший из щели меж приоткрытых век. Полностью раскрыв глаза, Валентина увидела над собою расплывчатые черты знакомого лица. Яркий свет ослепил её, и она долго не могла сосредоточиться. Чужое лицо, нависшее над нею, - имени этого человека Валентина вспомнить не могла. На мгновение ей показалось, она видела этого человека в каком-то давно забытом сновидении.
Слух пробил пронзительный механический голос из динамика:
- Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция «Рижская», - и объявление это как будто предало Валентине сил.
Она рывком встала на ноги, схватила свою сумку и, расталкивая толпу, выскочила на платформу. Вслед ей кричали что-то невразумительное. Над дверьми вагона тревожно мерцал огонёк. Двери с грохотом сомкнулись – и поезд тронулся. Синей змеёй с гудом влетел в чёрный тоннель.
Валентина устало опустилась на скамейку, согнулась пополам: дыхание вновь спёрло. Прошедшее состояние отдавалось в голове неясными отголосками. Она уперлась обеими руками в покрытую лаком лавку, словно удерживаясь от падения. Ноги вроде бы упирались в пол, но мраморные плиты казались слишком далёкими. Упасть на них было бы фатально. Ей показалось: из-под лавки по чёрному мрамору растекались алые струи. «Это галлюцинации,» - шепнула себе Валентина и, тяжело дыша, спрятала в ладонях лицо. Дыхание её вместе с кровью тяжело ударялось в ушах.
Как во сне...
ю��3~�W