Мой секрет

Время медленно приближалось к концу учебного года. Арисоль послушно принимала таблетки, ходила на регулярные обследования к Господину Джихо, старательно выполняла все его указания, но это мало помогало. Голоса в ее голове хоть и затихли, но не исчезли, она постоянно ощущала их присутствие.

Она очень скучала по Юджуну, по их беззаботным прогулкам, походам в гости, смеху, который раньше наполнял их дни. С тех пор, как Арисоль начала посещать психиатра, ее жизнь очень изменилась. Она стала еще более замкнутой, полностью погрузившись в себя. Она многое скрывала, не посвящала Юджуна в свои проблемы, опасаясь навредить ему. А Юджун, в свою очередь, искренне переживал за свою лучшую подругу. Он видел, как она изменилась, как отдалилась от него. Он пытался поговорить с ней, узнать, что происходит, но она отнекивалась, уклончиво отвечала, не желая рассказывать о своих проблемах. Она говорила, что всё хорошо, что у неё просто много дел, что ей нужно время. Но Юджун знал, что это ложь.

Конечно, унижения в школе продолжались. Весь класс во главе Суа обвинял Арисоль в случившемся со Скарлетт. Её травили, игнорировали, издевались над ней. Арисоль с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться, не поддаться внутреннему голосу, который шептал ей о мести. Она уходила в туалет, задыхаясь от гнева и отчаяния, и била кулаками по стене, пока костяшки пальцев не начинали кровоточить, пока физическая боль не заглушала душевную.

Арисоль неоднократно вызывали к директору. Каждый раз поводом была очередная драка, спровоцированная нападками одноклассников или едкими комментариями в ее адрес. Директор, пожилой мужчина с усталым взглядом, в очередной раз предупреждал Арисоль, что с ней никто церемониться не будет.

- Твой отец - психопат. - говорил он, отводя взгляд в сторону. - А ты его дочь. Ты должна понимать, что к тебе другое отношение.

Конечно, она была дочерью сумасшедшего, и это клеймо делало ее изгоем, обреченным на непонимание и осуждение подростков. Эти слова пронзали Арисоль в самое сердце, она старалась сдерживать эмоции в себе. Но ей очень не хватало папы. Это и была веская причина, по которой никто не хотел разбираться в ее проблемах, в причинах ее срывов.

Каждое слово, брошенное директором, становилось еще одним грузом на её душе. Она чувствовала, как голоса в ее голове смеются, как злость и отчаяние захватывают ее все больше. Она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на директора, не закричать ему в лицо о своей боли, о своей ненависти. После каждого визита к директору она чувствовала себя ещё больше сломленной, и униженной, нежели от одноклассников.

Арисоль вышла из кабинета директора, шаги были настолько тяжёлыми, словно она несла за собой огромный груз. Но не успела она сделать и пары шагов, как остановилась, застыв на месте. Голос снова заговорил с ней.

- Давай сыграем в интересную игру, Арисоль? - шептал он, его слова вибрировали в её ушах.

Арисоль сморщилась, ее лицо скривилось в гримасе отвращения. Глаза загорелись безумием, проникая в ее разум, опьяняя ее. Она чувствовала, как слабеет ее воля. В конце концов, она сдалась.

- Да.

Голос тут же оживился, диктуя ей дальнейший план:

- Иди сегодня вечером к Юджуну, чтобы он ничего не заподозрил. Ты должна принести ему тот вкусный рамен, который он так любит.

Арисоль, словно марионетка, послушно выполнила приказ. Она купила рамен, скрывая бурю противоречивых чувств, и отправилась в гости к Юджуну.

Юджун был рад ее видеть. Его лицо озарилось улыбкой, когда он открыл дверь. Но в ту же секунду он заметил безумный блеск в ее глазах, странную, пугающую улыбку, которая не сходила с ее лица. Юджун почувствовал необъяснимый страх перед ней.

Арисоль вошла к нему, не обращая внимания на его беспокойство. Она спокойно расставила столовые приборы, как будто ничего не случилось, как будто они собирались просто поужинать вместе. Она налила им воды и с улыбкой начала распаковывать рамен. Юджун молча, наблюдал за ней, не зная, что делать.

Арисоль жестом указала на стул, и Юджун, послушно сел. Она взяла ложку, наполнила ее раменом и хотела покормить его. С лица Арисоль по-прежнему не сходила безумная улыбка, которая пугала Юджуна.

Юджуну это не понравилось. Он резко схватил Арисоль за руки, чтобы остановить ее. Ложка выпала из ее руки и звякнула о пол.

- Арисоль! Что с тобой? - воскликнул Юджун, его голос дрожал от страха.

Он начал трясти Арисоль, пытаясь привести её в чувство и вывести из этого странного состояния.

- Арисоль, очнись! Тыковка, пожалуйста!

Но Арисоль продолжала говорить, ее голос был отстраненным и пустым.

- Всё в порядке, Юджун. - повторяла она, её взгляд был затуманен. - Я просто очень сильно тебя люблю. Я забочусь о тебе.

Юджун не узнавал её. Это была не его Арисоль. Это была другая девушка, незнакомая, пугающая, одержимая.

Юджун в отчаянии быстро сообразил, что нужно что-то предпринять, чтобы вывести Арисоль из этого странного состояния. Он вспомнил, что у него под столом на всякий случай лежала аптечка. Он рывком достал ее, нашатырный спирт был там, и он быстро поднес флакончик к носу Арисоль.

Она тут же закашляла, её лицо исказилось от резкого запаха. Сознание медленно возвращалось к ней, как будто из глубокого сна. Её глаза расширились, она заморгала, пытаясь понять, что происходит. Безумная улыбка исчезла с её лица, сменившись выражением испуга и растерянности.

Она пошатнулась и упала Юджуну прямо на руки. Юджун тут же подхватил ее, прижал к себе, пытаясь согреть и успокоить.

- Всё хорошо, Арисоль, всё хорошо. - шептал он, крепко обнимая её и целуя в макушку, стараясь передать ей свою любовь и поддержку. Его голос дрожал от страха потерять её.

- Юджун...

- Всё будет хорошо, моя тыковка. - продолжая говорить тихим, нежным голосом. - Я тоже тебя люблю. - он взглянул Арисоль в глаза, её щёки горели от смущения. О какой любви он говорит? Они же лучшие друзья!

- Как подругу? - Юджун замер. Что он мог ей сказать? Правду? А захочет ли она с ним общаться после того как он признается в своих чувствах? У неё итак много проблем, зачем ей ещё и это?

- Да, тыковка. Как подругу. - Юджун тут же перешёл на юмор. - А ты о чём подумала? - Арисоль пожала плечами, и встала с пола.

Прошло несколько дней, Арисоль ждала мать с работы. Время шло, а Агнесс всё не было. Наконец, услышав звук открывающейся двери, Арисоль поспешила в прихожую. Но, увидев мать, испуганно замерла. Лицо Агнесс было белым как полотно, а на глазах читался ужас.

- Мама! Что случилось? - вскрикнула Арисоль, а ее сердце бешено заколотилось. Агнесс, опираясь на дверной косяк, попыталась взять себя в руки, и как можно мягче преподнести дочери информацию об отце.

- Арисоль... - начала она, и её голос дрогнул. - Твоему папе... папе стало хуже.

- Что значит «хуже»? - не понимала, переспросила Арисоль.

- Он... - Агнесс сделала глубокий вдох. - Он больше не узнаёт меня. Он не понимает, где он, кто я... Врачи говорят, что ему... совсем недолго осталось. Его состояние...

Когда мать произнесла эти слова: «Отцу осталось недолго», Арисоль словно оглушило. Слова эхом отозвались в ее голове. Она машинально попятилась, не в силах больше слышать, видеть и чувствовать. Развернувшись, она бросилась в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Что значит «недолго»? Значит ли это, что он умрёт? Умрёт в этой холодной, бездушной психиатрической больнице, совсем один, всеми забытый? Эта мысль, пронзила её сердце, так словно в неё бросили разбитое стекло. Мир вокруг померк, звуки стихли. В ушах звенело, перед глазами поплыли чёрные пятна. Она рухнула на кровать, сжимая в руках подушку, словно пытаясь удержаться на плаву в бушующем океане отчаяния.

- Папочка... - прошептала она, и ее голос дрожал от боли и отчаяния. - Папочка... Как же так?

Слезы хлынули из её темных глаз, обжигая кожу. Ее тело трясло крупной дрожью. Она чувствовала, как рушится ее мир, как уходит последняя надежда, связывающая ее с прошлым, с детством и отцом. Она вспоминала его улыбку, его добрые глаза, его руки, которые всегда были готовы обнять и защитить её. Вспоминала, как он читал ей сказки на ночь, как учил кататься на велосипеде. Он всегда был рядом, её героем, её ангелом-хранителем.

А теперь... Теперь его больше не будет. Он уйдёт, оставив её одну в этом жестоком, несправедливом мире. Она никогда больше не услышит его голос, не почувствует его объятий, не увидит его любящего взгляда. Сердце сжалось от невыносимой боли. Ей казалось, что она задыхается, что ей не хватает воздуха. Она хотела закричать, выплеснуть всю свою боль, но из горла вырывались лишь судорожные всхлипы.

Она чувствовала себя маленькой, беззащитной и потерянной девочкой. Той самой 5-й девочкой, которая только-только узнала о диагнозе отца. Ей хотелось, чтобы вместе с отцом умерла и она сама.

В самый неподходящий момент, голоса снова вторглись в ее разум. Арисоль не хотела их слышать, она хотела лишь покоя и уединения. Но они, как ненасытные хищники, не собирались отступать. Они нашептывали ей о мести, о справедливости, о способе избавиться от боли.

Она боролась с ними, но силы покидали её. Она словно оказалась в водовороте, который всё сильнее затягивал её на дно. Вскоре она уже не понимала, где реальность, а где наваждение. Голоса вели её, подталкивали, управляли.

Она, как лунатик, вышла из дома, не отдавая себе отчета в своих действиях. Ноги сами привели ее на заправку. Незаметно пройдя мимо охраны, она, поддавшись внушению, направилась к камерам видеонаблюдения.

В ней проснулась дикая, неконтролируемая сила, которую она унаследовала от отца из-за болезни. Одним, точным ударом камера, фиксировавшая ее движения, была разбита вдребезги. Стекло разлетелось на мелкие осколки. Лицо Арисоль исказилось в звериной гримасе, глаза светились безумным блеском. Она действовала быстро, решительно, как будто это приносило ей некое подобие удовольствия.

Затем, повинуясь шёпоту в своей голове, она подошла к заправочной колонке. Она взяла свою пустую, ёмкость для стирки и залила бензин в распылитель. Бензин растекался по ёмкости, издавая резкий удушливый запах, но она не обращала на это внимания.

Закончив, Арисоль так же незаметно покинула заправку. Она вернулась домой, где её уже ждали приготовленные заранее вещи. С ненавистью глядя на них, она осознала, что уже на полпути и отступать ей некуда. Она была готова. Готова отомстить своим одноклассникам, готова осуществить план, готова переступить черту, совершить непоправимое.

На следующий день, Арисоль со спокойной душой предоставила Госпоже Юнжи справку о том, что она заболела и не сможет посещать занятия. Она испытывала смесь страха и предвкушения. Она знала, что совершает непоправимое, но голоса в ее голове уже взяли верх, и она была лишь пешкой в их игре.

Во время перемены, когда большинство учеников уходили из класса чтобы погулять на улице. К счастью в её классе остались только те, кто издевался над ней больше всего. Это было идеальное стечение обстоятельств, именно то, что нужно для завершения её плана. Она, словно призрак, прокралась в кабинет. Движения Арисоль были бесшумными, а взгляд полный решимости. Она незаметно разлила бензин, который принесла с собой в распылителе, и разлила по полу. Запах бензина заполнил класс, но никто не обратил на это внимания.

Затем, достав спичку, она поднесла её к разлитому бензину. Вспыхнуло яркое пламя, мгновенно охватившее всё вокруг. Огонь быстро распространялся, пожирая всё на своём пути. Арисоль, убедившись, что пламя разгорается, захлопнула дверь и, заперев её на ключ, быстро покинула класс, а затем и школу, словно растворившись в воздухе.

Вскоре по школе разнёсся крик. Сначала тихий, затем всё громче и громче. Кричали учителя, увидевшие пожар, кричали школьники, осознавшие, что оказались в закрытом кабинете. В воздухе запахло гарью и дымом. Паника охватила всех. Школьники метались в поисках выхода, но двери были заперты. Крики о помощи, мольбы о спасении, стоны боли - всё смешалось в оглушительный крик. Пламя быстро распространялось по классу, пожирая всё на своём пути. Огонь охватил мебель, книги, учебники, превращая их в пепел. Дым становился всё гуще, забивая глаза и лёгкие. Сквозь рев огня и крики школьников можно было услышать треск падающих склянок и звон разбивающихся стёкол. Школа превращалась в адское пекло, а Арисоль, отойдя на безопасное расстояние, затуманенным взглядом наблюдала за тем, что натворила.

Арисоль, вернулась домой, словно освободившись от тяжёлого груза на душе. Она наконец-то успокоилась, и обессиленная провалилась в сон. Она спала глубоким, мёртвым сном, не чувствуя ни вины, ни страха, ни сожаления.

Арисоль проснулась через три часа от настойчивого стука в дверь. Сон как рукой сняло. Кто мог так сильно стучать в ее дверь? Тревога кольнула в сердце. Она подошла к двери и дрожащей рукой открыла ее.

На пороге стоял Юджун. Его лицо было белее мела, а глаза, полные страха и ужаса, метались из стороны в сторону. Он выглядел так, словно только что вырвался из кошмарного сна.

Он тут же, не спрашивая разрешения, вошёл в дом, его голос срывался от волнения.

- Арисоль... Ты не поверишь... Школа... Пожар... - начал он, задыхаясь. - Там... там погибли люди! - он тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться. - Все те, кто травил тебя... Они... Они задохнулись от газа... Их экстренно госпитализировали, но... но их не смогли спасти... - Юджун продолжал говорить, задыхаясь от волнения.

Арисоль, словно ничего не слыша, прошла на кухню. Она спокойно поставила чайник, наполнила его водой, достала чайные пакетики. Она заваривала чай, пока Юджун продолжал рассказывать о случившейся трагедии. Но она не проявляла никаких эмоций. Ее лицо было непроницаемым, как маска. В ее глазах не было ни слез, ни страха, ни сочувствия. Казалось, ее это никак не задело.

Она налила кипяток в чашки, добавила сахар. Подала Юджуну чай, как будто он просто пришёл в гости, чтобы обсудить повседневные дела. Её спокойствие, её отстранённость казались неестественными, даже пугающими.

Наблюдая за Арисоль, Юджун понял, что она держится в стороне, что ей тяжело, что она старается казаться спокойной. Он не мог просто сидеть и молчать, не мог игнорировать ее состояние. Он должен был попытаться понять, что творится у нее на душе. Но он даже представить себе не мог с чем она пытается бороться каждый день.

- Тыковка, а как ты сама? - тихо спросил он, стараясь не спугнуть ее.

Арисоль, словно очнувшись от транса, медленно повернулась к нему. Она поделилась с ним тем, что больше всего терзало ее, тем, что она прятала глубоко внутри.

- Состояние отца желает лучшего... - прошептала она дрожащим голосом. - Он может сойти с ума... и умереть в любой момент...

Она отвернулась, чтобы налить себе еще чаю, пытаясь скрыть от него свои эмоции и боль. Она хотела казаться сильной, но это было выше ее сил.

В этот момент Юджун, больше не в силах сдерживаться, подошёл к ней и обнял сзади. Он обхватил её руками, прижимая к себе, пытаясь передать ей свою поддержку, свою любовь и заботу. Он не хотел отпускать её, не хотел оставлять одну в этот страшный момент.

Она расслабилась в его объятиях, словно ей стало немного легче дышать. Она откинулась назад, прижимаясь к его спине и прикрывая глаза.

- Всё будет хорошо, тыковка... - говорил он тихим и нежным голосом. - Я знаю, тебе тяжело... - он гладил её по волосам, и уткнулся носом в её шею. - Я рядом, Арисоль... Всегда рядом... Ты не одна... Мы вместе... Мы всё преодолеем... - он говорил как влюбленный мальчик. А может, это действительно было так?

Юджун боялся потерять её, боялся, что она исчезнет, как его родители. Его руки сжимались её крепче, словно он, пытаясь удержать её в своих объятиях навсегда. Он не хотел, чтобы она страдала в одиночестве. Он хотел чтобы она знала, что он рядом, что он любит её, что он всегда будет её опорой, поддержкой и правой рукой. Нуждалась ли в этом Арисоль? Определенно - нет.

Из-за трагического случая с пожаром директор, охваченный паникой и желая перестраховаться, принял решение временно перевести всех учеников на домашнее обучение. Школа была закрыта, окутанная мрачной атмосферой скорби и страха. Арисоль, благодаря искусно подделанной справке о болезни, имела идеальное алиби. Все знали, что она якобы была дома, страдала от высокой температуры и слабости. Но реальность была куда страшнее. На её руках была кровь.

Она вспоминала лица своих обидчиков, их злобные взгляды, жестокие слова унижения. И думала о том, что они заслужили свою участь, что сами виноваты в своей смерти. Но, несмотря на это, чувство вины не покидало её. Голоса в её голове стали громче, напоминая ей о содеянном, что она стала настоящей убийцей совсем как отец. Она жила в постоянном страхе, боясь разоблачения. Каждый стук в дверь, каждый телефонный звонок заставляли её вздрагивать. Она понимала, что рано или поздно ей придётся ответить за свои поступки, что рано или поздно справедливость восторжествует. И, тем не менее, были и хорошие новости, она закончила учебный год.

Лето выдалось жарким и солнечным. Но для Арисоль тепло и свет меркли на глазах, затмившись мрачной тенью. Мысли об отце не покидали ее ни на мгновение. С тех пор, как мать сообщила, что его состояние ухудшилось, мать старательно избегала разговоров о нем.

Ей не нравилось это молчание, эта мёртвая тишина, повисшая в доме. Она понимала, что должна что-то сделать, предпринять, чтобы увидеть отца, узнать, как он там, чтобы, возможно, хоть немного облегчить его страдания.

В один из летних дней Арисоль решилась. Она отправилась в ту самую психиатрическую больницу, где лежал её отец. Ничему, не удивляясь, она прошла мимо медсестёр и врачей как к себе домой, которые сразу узнали её. Конечно, дочь самого известного преступника, человека, чья история была у всех на устах.

Она направилась в кабинет Господина Джихо, главного врача отделения, где находился её отец. Она постучала в дверь и, услышав приглашение, вошла.

- Господин Джихо, здравствуйте... - начала она, стараясь говорить спокойно, несмотря на охватившее её волнение. Мужчина с усталым взглядом, поднял на нее глаза.

- Арисоль, здравствуй. Что привело тебя ко мне?

- Я бы хотела... - Арисоль сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. - Я бы хотела увидеться с отцом.

- Арисоль, ты же знаешь, что это запрещено. Состояние твоего отца...нестабильно. Посещения могут негативно сказаться на его самочувствии.

- Но я... - Арисоль не знала, что сказать. - Я его дочь. Прошу Вас, Вы моя последняя надежда.

- Ты снова подставляешь меня Арисоль. - развел руками Господин Джихо. - Иди за мной.

Арисоль, почувствовав облегчение, последовала за ним. Они прошли по длинному мрачному коридору, в котором пахло лекарствами и моющим средством. Господин Джихо направился в отдельный коридор, предназначенный для самых опасных пациентов, тех, кто представлял угрозу для себя и окружающих. Арисоль почувствовала, как по коже побежали мурашки.

Атмосфера здесь была совсем другой: более напряжённой и давящей. В конце коридора Господин Джихо остановился у металлической двери. Он достал ключ, открыл её и вошёл внутрь. Арисоль последовала за ним, затаив дыхание.

Они оказались в просторной палате. В ней было много света, несмотря на то, что шторы были задёрнуты, на окнах стояли решётки, стены были выкрашены в серый цвет. Юнги лежал на кровати, погружённый в сон. Его лицо осунулось, на нём читались усталость и боль. Арисоль с трудом узнала своего отца.

Господин Джихо, увидев состояние Юнги, лишь тихо вздохнул, выражая свою печаль. Он посмотрел на Арисоль, кивнул ей и, не сказав ни слова, покинул палату, оставив ее наедине с отцом. Арисоль осталась стоять у кровати, не в силах пошевелиться, ее сердце сжималось от боли и сострадания.

Её отец, когда-то такой сильный и жизнерадостный, теперь казался слабым и беззащитным. Его лицо, измождённое и бледное, отражало всю тяжесть его болезни. Глаза, которые всегда светились любовью и пониманием, были закрыты, а на лице залегли глубокие морщины, выдававшие его страдания.

Арисоль смотрела на него, на своего любимого папу, и в голове у неё крутилась только одна мысль: «Что с тобой сделала эта болезнь?» Сердце предательски сжалось от боли, как в тисках. Арисоль чувствовала себя беспомощной, неспособной помочь и облегчить его страдания.

Она осторожно подошла к кровати, боясь потревожить его сон. Её руки задрожали, когда она протянула их, чтобы коснуться его, но она боялась причинить ему боль. Она прикоснулась к его руке, такой холодной и тонкой, и по её щекам потекли слёзы. Он психически болен, его разум затуманен, вряд-ли он сможет узнать ее. Это причиняло ей невыносимую боль. Он был ее любимым папой, ее защитником, ее лучшим другом, а теперь... теперь он был лишь тенью самого себя.

Она стояла над ним, рыдая в тишине, проклиная судьбу, проклиная болезнь, проклиная всё, что привело к этому ужасному состоянию. Ей хотелось кричать, выть от безысходности, но она сдерживалась, боясь разбудить его, боясь нарушить его хрупкий сон.

Она склонилась над ним, шепча ласковые слова, надеясь, что он услышит ее, что он почувствует ее любовь. Ей хотелось сказать ему, как сильно она его любит, как скучает по нему, как хочет, чтобы он поскорее выздоровел. Но слова застревали в горле, перекрытые слезами. Она знала, что это не поможет, что он не услышит ее, но она не могла оставаться равнодушной.

Арисоль сидела у кровати, не отрывая взгляда от лица отца. Она нежно поглаживала тыльную сторону его ладони. Время словно остановилось, и только тихий стук ее сердца нарушал тишину палаты. Она просто смотрела, как спит ее отец, надеясь, что он почувствует ее присутствие, ее поддержку.

Внезапно Юнги открыл глаза. В них отразился страх, мгновенное узнавание сменилось замешательством. Он испугался, увидев перед собой Арисоль. Его взгляд метался, и он попытался приподняться. Но он не стал кричать. Может быть, он уже разучился это делать, а может, страх сковал его язык.

Арисоль, увидев его испуг, тут же встала.

- Папа... - начала она, и её голос дрожал от волнения. - Всё хорошо... Это я... - она старалась говорить спокойно, чтобы успокоить его, показать, что она не представляет никакой опасности. - Это я, Арисоль... Твоя дочь... - продолжала она, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно.

Юнги смотрел на нее, моргая, словно пытаясь понять, что происходит. Его взгляд был пустым, в нем не было ни узнавания, ни понимания.

- Дочь...? - прошептал он хриплым и слабым голосом. - Какая... дочь?

Эти слова пронзили Арисоль, как кинжал. Ее сердце сжалось от боли. Она осознала, что болезнь отца зашла слишком далеко, что он, возможно, никогда ее не вспомнит.

- Я... я твоя принцесса, папа... - прошептала она, вспоминая, как он всегда ее называл.

Юнги несколько раз моргнул, словно пытаясь прогнать наваждение. Его взгляд немного прояснился. С трудом, но он раскинул руки, словно приглашая её к себе. Арисоль, не раздумывая, положила голову ему на плечо, прижавшись к нему всем телом. Она почувствовала, как его дрожащие руки обнимают ее, как он пытается удержать ее. Он с трудом повернул голову и начал целовать ее в макушку, его губы дрожали.

- Моя... - прошептал он едва слышно. - Моя маленькая доченька...

Когда отец наконец-то узнал ее, когда в его глазах на мгновение промелькнуло узнавание, в душе Арисоль бушевала буря чувств. Радость смешивалась с болью, надежда - с отчаянием. Она словно оказалась на вершине мира, но тут же рухнула в бездну. Она не знала, что сказать, как реагировать. По её щекам текли слёзы, но она не могла произнести ни слова. Голова кружилась, а сердце бешено колотилось.

Юнги смотрел на нее, и в его глазах снова появилось смятение. Он явно боролся со своими мыслями, пытаясь осознать происходящее.

- Что... что ты здесь делаешь? - прошептал он, его голос был слабым, но слышным. Арисоль всхлипнула, пытаясь собраться с мыслями.

- Я... я пришла к тебе, папа... - выдавила она, её голос дрожал от страха. Юнги нахмурился, его взгляд стал тревожным. Он словно пытался вспомнить что-то важное.

- Нельзя... - прошептал он, качая головой. - Нельзя... Ходить... к таким... как я...

Эти слова, произнесенные отцом, словно ударили ее по лицу. Она поняла, что его болезнь полностью поглотила его, что он больше не понимает реальность, что он живет в своем собственном искаженном мире.

Её сердце сжалось от боли. Она знала, что надежды на выздоровление отца тают с каждой минутой. Она понимала, что их общение будет лишь мимолетным, что он может забыть её в любой момент.

Она опустила голову, борясь со слезами. Она не знала, что делать, как ему помочь. Она просто хотела быть рядом, хотела, чтобы он знал, что она его любит, что она всегда будет с ним. Но всё, что она могла сделать - это молча сидеть рядом, держа его за руку, и надеяться на чудо.

Спустя некоторое время Арисоль, собравшись с силами, аккуратно помогла отцу сесть на кровати. Его тело было слабым, движения - скованными. Она аккуратно подложила ему под спину подушку, чтобы ему было удобнее.

Затем она взяла лист назначения, висевший на двери палаты. Там было указано, чем его кормить. Сегодня в меню было картофельное пюре с котлетой. Она взяла поднос в столовой, на котором было аккуратно разложено это блюдо, и села рядом с отцом.

- Папа, сейчас я тебя накормлю. - ласково сказала Арисоль. Юнги, не отрывая взгляда от дочери, кивнул. Его глаза были полны благодарности.

Арисоль аккуратно взяла ложку, зачерпнула немного пюре и поднесла ко рту отца. Он открыл рот, с трудом пережёвывая пищу. Она терпеливо кормила его, наблюдая, как он с трудом глотает.

Впервые за долгое время Юнги смог нормально поесть. Еда казалась ему вкусной, а ощущения - новыми. Он смотрел на свою дочь, на её заботливые руки, на её преданные глаза, и ему стало стыдно. Стыдно, что он стал таким беспомощным, таким слабым, что не может сам поесть. Он, некогда сильный и уверенный в себе мужчина, теперь зависел от заботы своей дочери.

- Спасибо... - прошептал он, когда Арисоль протянула ему очередную ложку пюре.

- Не за что, папа. - ответила она, улыбнувшись. - Я всегда буду рядом чтобы помочь.

- Я... - Юнги запнулся. - Я... виноват... - Арисоль нахмурилась.

- В чем ты виноват, папа?

- В том... что я стал таким... - его голос дрогнул. - Что я... не могу... сам...

- Не говори глупостей. - прервала его Арисоль. - Ты ни в чём не виноват. Главное, что ты сейчас под присмотром. - он смотрел на нее, его глаза наполнились слезами.

- Я тебя люблю, моя принцесса... - прошептал он.

- Я тоже тебя люблю, папа... - ответила Арисоль, продолжая кормить его.

После того, как Юнги утолил свой голод, его охватило беспокойство. Он взглянул на Арисоль, и в его глазах читался вопрос:

- А как... как у тебя дела?

Арисоль вздохнула, понимая, что больше не может скрывать правду от отца, даже если это причинит ему боль. Она решила поделиться с ним тем, что терзало её душу.

- После того, как ты... попал сюда... - начала она, её голос дрожал. - Я пошла в школу... - она сделала паузу, собираясь с силами. - И... одноклассники... они... начали издеваться... - прошептала она.

Лицо Юнги помрачнело. Он поджал губы, его взгляд наполнился гневом. Он знал, что такое издевательства, он сам был в детстве жертвой буллинга.

- Но... проблема в том... - Арисоль опустила глаза. - Что я... что я тоже начала слышать голоса... Как ты...

Юнги нахмурился ещё сильнее, в его глазах читался страх. Он понимал, о чём говорит его дочь. Он знал, каково это - быть одержимым голосами. Когда они управляют тобой. Когда они делают тебя своей куклой. Арисоль сделала глубокий вдох и, словно открывая страшную тайну, прошептала:

- У меня... уже пятнадцать... жизней...

Юнги замер. Арисоль ждала, что сейчас на отца обрушится гнев, обвинения, осуждение. Она ожидала, что он будет ругать её за то, что она довела себя до этого. Но вместо этого Арисоль почувствовала его прикосновение. Он нежно погладил ее по щеке, его взгляд был полон сострадания.

- Всё хорошо... - прошептал он, его голос был тихим и ласковым. - Ты не виновата...

Когда Арисоль услышала слова отца: «Ты не виновата», она не смогла сдержать горькую усмешку. Ее губы скривились в кривой ухмылке, а глаза, казалось, наполнились ледяным отчаянием.

Она совершила преступление, и не одно, а два. Голоса в голове - это не оправдание, так она себя успокаивала.

Именно в этот момент Арисоль осознала, что в ее голове еще остался здравый рассудок, хоть он и шатался из стороны в сторону. Она понимала, что нужно что-то делать, что нужно остановить это безумие, прежде чем оно поглотит ее окончательно. Её голова разрывалась от противоречивых мыслей. С одной стороны, она чувствовала вину за свои поступки, страх перед наказанием, с другой - что больна, что ей нужна помощь.

Арисоль смотрела на отца, и ей вдруг захотелось лечь рядом с ним, в палате напротив... Ей нужно было лежать в больнице, где ее напичкают таблетками и она сойдет с ума.

Когда время, отведённое для посещения, подошло к концу, Арисоль ещё раз посмотрела на отца. Его взгляд был прикован к ней, в глазах читалась немое мольба. Она поняла, что должна уйти, что так будет лучше для него, что так будет правильно.

Она пообещала себе, что скоро вернётся, что обязательно найдёт способ ему помочь. С трудом оторвавшись от него, она вышла из палаты.

Она направилась в кабинет Господина Джихо. Он встретил ее усталым взглядом. Арисоль рассказала ему, что отец поел, что он вел себя довольно спокойно, что он даже пытался с ней поговорить.

Господин Джихо внимательно выслушал ее, но в его глазах читалась тревога. Когда Арисоль закончила свой рассказ, он попросил ее сесть.

- Арисоль... - начал он мягким, но твёрдым голосом. - Я благодарен тебе за то, что ты навестила своего отца. Но я должен попросить тебя... больше не приходить. - Арисоль вздрогнула.

- Но... почему? - удивилась она.

- Это может только навредить ему... - ответил Господин Джихо. - Он лежит в больнице, он болен, а ты ходишь к нему, навещаешь его... Он будет чувствовать себя беспомощным, видя, что не может тебя защитить, что ничего не может сделать. Это вызовет у него чувство вины, которое только усугубит его состояние, и он всё больше будет сходить с ума.

Арисоль опустила голову. Она поняла, что он прав. Все ее визиты, все ее попытки помочь на самом деле лишь причиняют ему боль. Она кивнула, соглашаясь с его доводами.

- Я понимаю... - прошептала она, тихим и надломленным голосом. - Но я его дочь...

Когда Арисоль снова заикнулась, что она дочь своего отца, Господин Джихо нахмурился, и на его лице появилась тень беспокойства. Он вспомнил, как рисковал, когда писал ей ту фальшивую справку о здоровье, чтобы отвести от неё подозрения полиции, а теперь она здесь, в его кабинете, снова просит о невозможном.

Как он мог отказать девочке, которая так отчаянно просит встречи с больным отцом?

Господин Джихо вздохнул, чувствуя усталость, которая накапливалась в нём с каждым днём. Он слишком много делал для этой семьи. Он пытался помочь им, но всё, что получал в ответ - это одни проблемы.

Тем не менее, несмотря на все риски и предостережения, он снова собирался пойти на уступки. Он не мог просто оставить эту семью в беде, не мог отказать им в помощи. Он знал, что это может обернуться против него, но не мог поступить иначе.

Лето для Арисоль осталось загадкой. Оно пронеслось, как сон, оставив после себя лишь воспоминания о смутной тревоге и ожидании перемен. Голоса, к ее удивлению, почти перестали ее беспокоить, словно устав от своей игры. Она навещала отца, стараясь проводить с ним как можно больше времени. Он стал улыбаться, с трудом, но все же улыбаться. Он начал лучше есть, пусть и с ее помощью, и даже немного передвигаться по палате. Это были маленькие шаги, но они давали Арисоль надежду.

Приближался учебный год. Школа наконец-то открылась после страшного пожара, оставившего глубокий след в памяти города. В классе Арисоль осталось всего пятнадцать человек. Пол класса ведь сгорело. Атмосфера была гнетущей, в воздухе висело напряжение, словно невидимые нити связывали оставшихся учеников с тем, что произошло.

В первый же день Госпожа Юнжи сообщила, что у них новенький. Дверь открылась, и в класс вошёл симпатичный парень с белоснежными волосами. Его взгляд казался немного робким, а движения - стеснительными. Госпожа Юнжи представила его:

- Познакомьтесь, это Сонхва. - сказала она. - Сонхва, ты можешь сесть на любое свободное место.

Сонхва оглядел класс, задерживая взгляд на каждом лице. Он искал свободное место, хотя их было много. Вскоре его взгляд остановился на Арисоль, которая сидела одна за последней партой в дальнем углу класса. Он подошёл к парте и, немного смущаясь, спросил разрешения сесть рядом. В этот момент Нами, девчонка, которая сидела неподалеку, громко сказала:

- Лучше бы ты с ней не садился. Ее отец психопат! - Сонхва повернулся к Нами, его глаза сверкнули.

- Замолчи! - резко бросил он. - Ты не имеешь права так говорить о ней!

Сонхва, не обращая внимания на слова Нами, продолжал смотреть на Арисоль, ожидая ее решения. Ее лицо было непроницаемым, но в глубине глаз читалось смятение. Медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, Арисоль кивнула.

Сонхва улыбнулся, его глаза засияли. Он сел рядом с ней и, повернувшись, протянул руку:

- Меня зовут Сонхва.

Арисоль внимательно посмотрела на него, не понимая, что ему нужно, чего он хочет. Она не привыкла к такому вниманию, к такому доброжелательному отношению. Она привыкла быть одиночкой, привыкла к насмешкам и презрению.

Не зная, что делать, она медленно протянула руку в ответ. Его рука была тёплой и мягкой. Какое приятное рукопожатие.

- Арисоль. - сказала она, её голос был тихим и немного дрожащим. После недолгого молчания, она решила узнать о нем больше.

- А ты... почему ты решил перевестись в нашу школу? - спросила она. Он выглядел старше остальных, и Арисоль подумала, не остался ли он на второй год.

- Я учился дома. - ответил Сонхва. - А теперь решил пойти в класс помладше, чтобы не связываться со сверстниками.

Арисоль кивнула, пытаясь понять его. Она знала, каково это - быть изгоем, знала, как тяжело найти свое место. И, возможно, именно поэтому она почувствовала необъяснимую симпатию к этому парню.

Арисоль решила задать ему вопрос, который мучил ее с момента его появления. Ей было интересно, что привело его сюда, в эту школу, где еще вспоминали о трагедии.

- Ты... наверное, знаешь о пожаре? - осторожно спросила она, пытаясь подобрать правильные слова. - Зачем ты перевелся сюда, где... опасно? - Сонхва посмотрел на нее.

- Да, я знаю. - ответил он. - Я знаю о пожаре, о том, что здесь произошло, в этом классе...

- Не боишься, что снова случиться пожар? - поинтересовалась у него Арисоль.

- Я не боюсь. И мне кажется, ты тоже не боишься. - Арисоль нахмурилась. Только этого ей ещё не хватало.

- Ты хоть знаешь, кто я? - внезапно спросила Арисоль, с удивлённым выражением лица.

- Да, я знаю. - ответил он. - Ты дочь того самого Юнги. - Арисоль сглотнула. Она надеялась что ситуация с отцом уляжется, но похоже что нет.

- Ты знаешь, что мой отец... - начала она, но осеклась. Она не знала, стоит ли рассказывать ему о себе, о своих проблемах.

- Да, я знаю. - перебил ее Сонхва, словно прочитав ее мысли. - И мне все равно на это. Мне важно, какой ты человек. Я вижу, что ты не такая как говорят другие, ты кажешься мне доброй, милой и очень красивой. - Арисоль удивленно посмотрела на него и слегка покраснела. Она не ожидала услышать такие слова.

- Спасибо... - прошептала она, не зная, что еще сказать. Сонхва улыбнулся, видя ее реакцию.

- Ты правда красивая. - повторил он, его взгляд был тёплым и искренним.

Арисоль почувствовала, как в её груди зарождается новое, незнакомое чувство. Ей было неловко, но в то же время приятно. Ей хотелось верить в его слова, хотелось верить, что он видит в ней что-то хорошее, что-то светлое.

На перемене Арисоль, почувствовав себя неловко под пристальным взглядом Сонхва, решила выйти из класса. Она направилась в коридор, чтобы встретиться с Юджуном. Сонхва, не говоря ни слова, пошёл за ней по пятам, держась на расстоянии, но, не исчезая из виду.

Когда Юджун увидел Арисоль, его лицо озарилось улыбкой. Он попрощался с одноклассниками и направился к ней. Он крепко обнял её, демонстрируя это перед всеми.

- Привет. - сказал он, прижимая её к себе как можно крепче.

- Привет. - ответила Арисоль, немного отстраняясь от объятий и слегка краснея.

Юджуну оставалось совсем немного учиться, и скоро он закончит школу. Он планировал поступить в университет и строить свою жизнь. Арисоль надулась, понимая, что после окончания школы она останется одна. Он будет занят учёбой, своей будущей жизнью, и она не сможет видеться с ним так часто, как раньше.

- Ты... скоро уедешь. - прошептала она, и голос ее был грустным. Юджун улыбнулся, пытаясь ее подбодрить.

- Но тебя я не оставлю. - она понимала, после его ухода, ей будет еще тяжелее. Ведь рядом не будет его, ее лучшего друга, человека, который всегда поддерживает ее, который понимал ее лучше всех.

- Юджун, я... - Арисоль хотела рассказать ему о новеньком, об этом белоснежном странном парне в её классе. Но Юджун её перебил очередной шокирующей новостью.

- Я хочу стать айдолом.

- Ты... ты серьезно? - наконец выдохнула Арисоль, в ее голосе звучала смесь страха и отчаяния.

Юджун улыбнулся, его глаза заблестели, выдавая волнение. Он слегка покраснел, словно смущаясь собственной мечты.

- Да. - ответил он, и его голос был полон решимости. - Я долго думал об этом. Я хочу попробовать. Я хочу петь, танцевать, выступать на сцене...

В этот момент Арисоль почувствовала, как в ее душе зарождается противоречивое чувство. Она радовалась за Юджуна, видя в его глазах горящую страсть, но в то же время ее сердце наполнилось грустью. Она понимала, что эта мечта может отдалить их друг от друга. Он будет стремиться к славе, к успеху, а она... останется здесь, в тени.

- Но... это же так сложно... - прошептала она, и её голос предательски задрожал. Она представляла себе изнурительные тренировки, постоянные репетиции, жёсткая конкуренция. Всё это казалось ей непосильным грузом. Юджун покачал головой, его улыбка стала только шире.

- Да, конечно, это непросто. Но я готов к этому. Я готов работать, учиться, преодолевать трудности. Я верю в себя.

- А как же..? А как же я? - её глаза наполнились слезами, хоть она и пыталась их сдерживать.

- Тыковка. - прошептал он, вспоминая её детское прозвище. - Я никогда тебя не брошу. - Арисоль подняла голову, её глаза были полны слёз. Она посмотрела на него, и в её взгляде читалась мольба о помощи.

- Ты... ты не оставишь меня? - спросила она, её голос дрожал. Юджун коснулся ее щеки, вытирая слезы.

- Никогда. - ответил он. - Я всегда буду с тобой. - она крепко обняла его, пытаясь запомнить этот момент, этот взгляд, эту улыбку.