[GL] От чёрного и белого израненное сердце

Гунъян Хуай ушел, горячо поблагодарив. Ци Янь долгое время сидела одна в кабинете, обдумывая решение.

После этого она написала Цянь Юаню письмо с приветствием, чтобы тот доставил его в поместье Се Аня, а затем села в повозку обратно в поместье принцессы Чжэньчжэнь.

Она пошла в боковую комнату и увидела, что Наньгун Цзиннюй все еще крепко спит. Ци Янь села на край кровати. Она немного потрясла Наньгун Цзиннюй, а затем несколько раз позвала тихим голосом. Похоже, она будет спать до завтрашнего утра.

Ци Янь взяла кисть и бумагу, чтобы написать записку, а затем аккуратно сложила ее. Она позвала Цюцзюй и сказала:

—Ее Высочество кажется проснется только на следующее утро. Пусть Цюцзюй Цзецзе съездит в императорский госпиталь, просто скажите, что Ее Высочество желает проверить пульс для уверенности. Императорский лекарь также мог бы проверить, нужен ли рецепт успокоительного средства, пока он здесь.

—Будет сделано.

Цюцзюй ушла выполнять ее приказы. Ци Янь взяла книгу и тихо прочитала за столом. Дин Ю приехал на час позже.

Ци Янь открыла перед Дин Ю дверь комнаты, а затем тихо сказала:

—Ее Высочество все еще спит, пусть императорский лекарь говорит тихо.

—Понял.

Дин Ю проверяет пульс Наньгун Цзиннюй. Он выписал рецепт успокоительного, а затем вручил его Цюцзюй. Он оказал Ци Янь любезность руками:

—Этот скромный лекарь должен проверить пульс и господина Фумы для уверенности.

—Я побеспокою тебя.

Пока остальные не обращали внимания, Ци Янь сунула сложенную бумажку в руку Дин Ю.

Дин Ю проверил травмы Ци Янь. Он проинструктировал ее, что ей все еще необходимо восстановление, даже если она уже выздоровела, а затем ушел.

Дин Ю развернул сложенную бумажку в повозке, возвращаясь во дворец. В нем были маленькие иероглифы, написанные быстрыми и резкими штрихами: «Завтра я уговорю Ее Высочество Чжэньчжэнь просить о снисхождении к министру безопасности императорской семьи и другим чиновникам. Передай эту информацию шпиону во дворце в подходящее время. Ты должен позволить Наньгун Жану узнать подноготную.»

Дин Ю скомкал бумажку и засунул ее в рот, чтобы проглотить.

Ци Янь оказалась даже умнее, чем он ожидал: он и его госпожа никогда не рассказывали ей о шпионе. При своем характере она бы не вручила ему эту бумажку, если бы не имела полной уверенности, что во дворце есть влиятельные люди, работающие на его госпожу.

На следующее утро Наньгун Цзиннюй проснулась на рассвете, выспавшись до конца. Она лениво потянулась, а затем услышала нежный голос Ци Янь:

—Доброе утро, Ваше Высочество.

Она села. Ци Янь сидел на табуретке у кровати и держал открытую книгу.

—Который час?

—Раннее утро. Ваше Высочество проспала всю ночь.

Наньгун Цзиннюй потерла глаза:

—Так долго?

—Ваше Высочество хорошо спала?

Наньгун Цзиннюй внезапно вспомнила, что случилось с дворцом Вэйян. Ее взгляд потускнел, затем она кивнула.

—Ваше Высочество голодна? Следует ли позвать Цюцзюй Цзецзе, чтобы она помогла вам принять ванну и переодеться?

—Мм.

... ...

Они завтракали вместе. Видя, что Наньгун Цзиннюй все еще смотрит вниз, Ци Янь добровольно вытащила нефритовый сяо, чтобы повесить его на поясе:

—Небо сегодня голубое и безоблачное, теплое солнце и легкий ветерок. Не желает ли Ваше Высочество прогуляться с этим поданным по саду?

Наньгун Цзиннюй с удовольствием согласилась.

Они вдвоем шли по дорожке, плечом к плечу. Они покинули это место на месяц; Дыхание весны уже тихо проникло в этот сад. Цветущая вишня зацвела первой, а ряды ив в непосредственной близости уже отрастили нежные зеленые ветви. Сад был полон жизни.

Ци Янь посмотрела на прекрасные пейзажи ранней весны в цветочном саду. Вдыхая тонкий аромат, наполнявший воздух, она не смогла удержаться от слов:

—Свежий блеск изящных цветов персика и свисающих ив. Теплая погода сладко убаюкивает.*

*
(Цитата из «Отчет о сердечной любви: маленькие цветки персика и вьющиеся волосы ивы» — стихотворение, написанное Хуан Тинцзяном, поэтом династии Северная Сун)
*

Она взяла Наньгун Цзиннюй за руку, а затем тихо сказала:

—Ваше Высочество, посмотрите на эти деревья вон там. Хотя они были коричневыми и увядшими в течение нескольких месяцев, зеленые ростки снова расцветают с одного дуновения весны.

Тогда Наньгун Цзиннюй поняла, что Ци Янь давала ей поводы, чтобы избавить ее от печали. Она сделала несколько глубоких вдохов, затем проследила за взглядом Ци Янь и посмотрела туда. И действительно, ее настроение стало несколько лучше.

—Этот поданный сегодня принес сяо. Как насчет того, чтобы сыграть песню для Вашего Высочества в павильоне посреди озера?

—Конечно!

Ци Янь получила банку с кормом для рыб из рук Цюцзюй:

—Цюцзюй цзецзе может подождать на берегу.

—Поняла.

Ци Янь передала банку Наньгун Цзиннюй в павильоне посреди озера. Последняя взяла часть корма, чтобы разбросать его по озеру, а через мгновение стайка рыб кои* бросилась к нему, чтобы с шумом есть корм.

*

(Рыба кои-японская декоративная рыба, по-другому парчовый карп)

*

Ци Янь вытащила нефритовый сяо и поднесла его к губам. Тонкие и костлявые пальцы надавили на шесть отверстий, постукивая несколько раз.

Глядя на пейзаж перед собой, рыбу кои в озере и Наньгун Цзиннюй рядом с ней, она заиграла песню «Колеблющиеся золотые ивы». Изначально эта песня была низкой и печальной мелодией, но Ци Янь внесла некоторые изменения в ее темп, превратив песню во что-то легкое и радостное, соответствующее пейзажу. Но в нем все еще сохранялось легкое чувство меланхолии.

Наньгун Цзиннюй перестала кормить рыб. Она села на каменную скамейку и тихо наблюдала за Ци Янь.

Светлые и тонкие пальцы привычно нажимали и перемещались по отверстиям в сяо. Мягкий звук сяо раздавался непрерывно.

Закончив с едой, рыбы в озере начали плавать вокруг павильона. Они образовали круг ярких цветов, как будто посреди озера распустился прекрасный цветок. Время от времени доносился звук плеска рыбьих хвостов, рассекавших поверхность воды.

Песня подошла к концу. Ци Янь держала сяо горизонтально в руках, чтобы слегка потереть его, а затем слабо вздохнула.

—Тебя что-то беспокоит? – спросила Наньгун Цзиннюй.

Ци Янь села напротив Наньгун Цзиннюй:

—Ваше Высочество действительно проницательна; ничто не может быть скрыто от вас.

—В чем дело? Скажи мне.

Раньше этот человек просто утешал ее, а теперь у него мрачное выражение лица.

Ци Янь положила белый нефритовый сяо на стол, а затем на мгновение задумалась:

—Вскоре после того, как Ваше Высочество уснула вчера вечером, Чунтао Цзецзе пришла в боковую комнату, чтобы вручить этому субъекту складной веер. Она рассказала, что подарить эту вещь пришел человек из частной усадьбы. Старый друг попросил о встрече.

—Этот поданный открыл складной веер, чтобы посмотреть, и обнаружил, что на нем лежит стихотворение, написанное этим поданным. Всего таких рукописей было двое. Один был у Эр-цзе, а другой был в руках Гунъян Хуая. Этот поданный подумал, что Эр-цзе не станет этого делать, поэтому он вернулся в частное поместье. Как и ожидалось, Байши ждал меня.

Наньгун Цзиннюй серьезно слушала:

—А потом?

Ци Янь снова вздохнула, а затем приглушенным голосом продолжила:

—Ваше Высочество тоже это знает. В провинции Ю перед Цинмином произошел пожар на могиле предков. Его Величество снял с должности всех чиновников, которые хоть как то замешаны в этом деле. Они задержаны в тюрьме Министерства наказаний в ожидании суда и приговора, и отец Байши был одним из них.

Наньгун Цзиннюй, казалось, глубоко задумалась:

—Мм... Гунъян Чжун — министр безопасности императорской семьи. Он не сможет уйти от ответственности.

—Ваше Высочество, этот поданный подружился с Байши в юности. Мы очень ценили друг друга. Хотя мы редко общались после того, как этот поданный был назначен Фума, в прошлом этот поданный находился под опекой Гунъян, Дагэ и Байши. Этот поданный не может вынести того, как господин Гунъян... сталкивается с несчастьем.

—Ты имеешь в виду...

Ци Янь встала. Раскинув мантию, она опустилась на колени перед Наньгун Цзиннюй, которая торопливо схватила ее за руки:

—Что ты делаешь? Встань и говори.

—Этот поданный виноват.

—Что плохого ты сделал? Сначало встань!

Ци Янь снова села, а затем сказала тихим голосом:

—Согласно законам империи Вэй, Фумы не могут вмешиваться в политику. Но самый старший молодой господин поместья Гунъян работает в большом архиве, а Байши только что был назначен второстепенным чиновником. Он не достоин встречи с императором. Когда произошло нечто столь важное, придворные чиновники предпочитали молчать, как цикады зимой. Никто не стал бы просить о снисхождении. Этот поданный осмеливается просить Ваше Высочество убедить Его Величество смягчить смертный приговор этим немногим господам. Даже изгнание или задержание были бы лучшей судьбой.

—Смертный приговор? Это настолько серьёзно?

—Его Величество был в великом гневе. Судя по словам Байши: поместье Гунъян уже готовятся к похоронам господина Гунъян.

Наньгун Цзиннюй нахмурилась:

—Хотя они допустили ошибку по недосмотру, я не думаю, что это преступление, заслуживающее смерти. Однако... отец-император твердо верит в суеверия, такое решение возможно.

Ци Янь с нетерпением посмотрела на Наньгун Цзиннюй:

—Этот поданный рискует, у Вашего Высочества есть способ?

Наньгун Цзиннюй посмотрела на Ци Янь:

—Разве это имеет значение, почему твой хмурый взгляд не исчезает?

Ци Янь кивнула:

—Мы с Байши стали старыми друзьями с первой встречи, мы были лучшими друзьями. Мертвые не могут вернуться к жизни. Все эти господа — важные чиновники суда... но этот поданный человек низкого положения, чьи слова не имеют большого веса.

Наньгун Цзиннюй на мгновение задумалась, а затем осторожно ответила:

—Возможно, вернуть свои позиции будет невозможно... но я уверена, что смогу освободить их от смертных приговоров.

Ци Янь была очень рада:

—Это было бы хорошо.

—Сегодня днем я отправлюсь во дворец.

—Ваше высочество.

—Мм?

—У этого поданного... есть необоснованная просьба.

—Скажи это.

—Не могло бы Ваше Высочество... не  говорить отцу-императору о том, что Байши искал этого поданного? Этот поданный...

Наньгун Цзиннюй подняла бровь:

—Ты мне не доверяешь?

—Это абсолютно не то, что имел в виду этот поданный, этот поданный просто...

Наньгун Цзиннюй внезапно начала улыбаться:

—Боишься умереть?

—Мм.

Наньгун Цзиннюй сдержала улыбку. В ее умных глазах текла теплота, которая заставляла других чувствовать себя непринужденно:

—Я знаю, что делаю, можешь быть уверен.

—Спасибо Вашему Высочеству.

Ци Янь «бездумно» посмотрела на берег. Чунтао и Цюцзюй все еще стояли там.

Ее пальцы сжались под широким рукавом:

«Чунтао обязательно покинет поместье в течение трех дней».

Вчера она придумала план, который позволит убить двух зайцев одним выстрелом. С самого начала Ци Янь чувствовала, что Чунтао и Цюцзюй были для нее самыми большими препятствиями на пути «контроля» Наньгун Цзиннюй. Особенно Чунтао!

Этим двоим уже было около тридцати. Они были опытными, а их глаза были острыми. Но самое главное, Наньгун Цзиннюй им очень доверяла.

Ради мести ей с этого момента придется продолжать давать Наньгун Цзиннюй «плохие идеи».

С Цюцзюй все еще было в порядке, обычно она держала свои мысли при себе. Но Чунтао была чрезвычайно предана. Если она заметит что-нибудь неладное, она обязательно сообщит об этом Наньгун Цзиннюй, даже рискуя своей жизнью. Это было бы очень плохо для нее...

Как говорится:  «Многие мнения позволяют судить ясно, а исключительное мнение ведет к невежеству».

Чунтао и Цюцзюй были подобны двум ярким фонарям, защищавшим Наньгун Цзиннюй слева и справа. Поскольку она находилась в темноте, это усложняло ей жизнь.

Ей пришлось постепенно отсекать все источники мнений Наньгун Цзиннюй, чтобы лучше ее контролировать.

Цюцзюй была уравновешена и осторожна.Итак, она начнет с Чунтао.

... ...

Как только они пообедали, Наньгун Цзиннюй вошла во дворец.

Ци Янь тоже покинула поместье. Сначала она отправилась в поместье Гунъян, чтобы сообщить хорошие новости двум молодым мастерам семьи Гунъян. По той причине, что Фуме нехорошо оставаться здесь надолго, она поспешно ушла.

После этого она прогулялась по нескольким улицам, не имея цели. Она свернула в сторону поместья Се.

Се Ань полностью позаботился о безопасности Наньгун Вана, когда строил свое поместье. Его собственное поместье было построено в уединенном месте, и перед его воротами он посадил бамбуковый лес, который оставался зеленым в любое время года. Это помешало бы людям вмешиваться.

Ци Янь раньше думала, что Се Ань был человеком с утонченным вкусом. Теперь кажется, что она его переоценила.

Как только она вошла в кабинет поместья Се, Се Ань передал Ци Янь запечатанный воском конверт:

—Господин попросил меня передать это почтенному брату. Не забудь сжечь его после прочтения.

Ци Янь развернул письмо подальше от взгляда Се Аня. На нем были написаны речи и поведение всех, кто находился в большом зале в день возвращения Наньгун Жана.

Ци Янь сузила глаза, прочитав предложения Син Цзинфу.

Она бросила письмо в жаровню. Наблюдая, как он превращается в пыль, она сказала Се Аню:

—Я попрошу брата Юаньшаня сообщить об этом Его Высочеству. Пролита первая кровь. Второй принц не сможет ничего сделать в краткосрочной перспективе. Пусть Его Высочество сохранит самообладание, что бы ни случилось, и воздержится от каких-либо откровений. Поскольку комендант Лу заявляет о болезни, со стороны Его Высочества было бы хорошо не рекомендовать другого маршала, чтобы избежать подозрений в сборе стороны для личной выгоды. Поверьте, что Его Величество очень скоро примет решение. Кроме того, Его Высочество ни в коем случае не должен добровольно возглавить армию. Хотя военные заслуги велики, нельзя вступать в мутные воды севера.

Последняя редакция-24.02.2024