[GL] От чёрного и белого израненное сердце

Наньгун Жан прислонился к стене повозки. Сицзю стоял на коленях, массируя его голень.

Наньгун Жан тяжело вздохнул:

—Сицзю.

—Этот слуга здесь.

—Как долго ты служишь мне?

Сицзю не остановил движение своих рук, когда ответил тихим голосом:

—Этот слуга не помнит. Этот слуга следовал за Вашим Величеством с тех пор, как этот слуга себя помнит.

Нангунь Жан некоторое время вспоминал, а затем сказал со вздохом в сердце:

—Сейчас тебе должно быть сорок лет, не так ли?

Сицзю не ответил. Нангунь Жан продолжал говорить так, как будто он был в своем собственном мире:

—Теперь ты тоже не молод, тебе не нужно делать такие вещи самому. Возьми с собой двух умных и проницательных слуг, которые помогут тебе с работой.

Сицзю встал на колени с другой стороны, чтобы помассировать другую ногу Наньгун Жана:

—Это состояние, культивируемое в течение нескольких жизней, за которым этот слуга мог следовать на стороне Вашего Величества. Этот слуга не был бы уверен, что позволит другим делать такие вещи.

Нангунь Жан улыбнулся, а затем неторопливо сказал:

—Ты просто слишком опрометчив. Даже если бы ты хотел отдать мне свою верность, тебе не нужно было обрывать свое счастье. Даже если ты настаиваешь на этом, по крайней мере, оставь после себя мальчика и девочку...

Сицзю тоже начал улыбаться:

—Почему невинная женщина должна поддерживать целомудренное вдовство для этого слуги? На самом деле, в последние годы этот слуга часто думал, что если бы этот слуга был удачливым, Небеса бы забрали этого слугу раньше чем Ваше Величество... Но этот слуга беспокоится о том, что другие слуги не будут хорошо служить Вашему Величеству, поэтому этот слуга решился отпустить Ваше Величество первым. Это будет хорошим концом для этого слуги, чтобы он последовал за вами.

Такие слова от Сицзю уже были немыслимы. На протяжении всей истории никогда не было никого, кто осмелился бы обсуждать вопросы после жизни перед императором. Они были бы наказаны за такое преступление.

Тем не менее, Сицзю служил Наньгун Жану более сорока лет. Он был слугой, родившимся в поместье Наньгун. Он был примерно в возрасте Наньгун Жана, и они выросли вместе. Хотя он был воспитан по стандарту помощника ученого, у Сицзю не было «сердца к чернилам», поэтому он просто стал слугой.

Взаимодействуя с рассвета до заката в течение более сорока лет, хотя эти два человека не имели кровного отношения, и у них было различие между императором и подданным, они были даже ближе, чем некоторые кровные родственники.

Наньгун Жан знал о лояльности Сицзю. Он смеялся вместо того, чтобы проявлять гнев, когда услышал такие слова, а затем отругал:

—Ты старик, ты становишься еще смелее в эти дни. Для чего это? Хочешь, чтобы я справился с твоими похоронами? Или ты говоришь, что я не смогу тебе дать хорошую жизнь на твои последние годы?

Сицзю ответил с улыбкой:

—Этот слуга не смеет. Этой слуга родился с деревянным мозгом. Что бы ни задумалось, будет то, что будет сказано Вашим Величеством, да простит Ваше Величество.

Наньгун Жан тихо вздохнул:

—Я знаю, именно этим ты выделяешься среди других. Мне приходилось слышать изобилие лжи каждый день с тех пор, как я взошел на трон. Ты единственный, кто остается верным без изменений. Мне бы не пришлось так сильно беспокоиться, если бы все должностные лица суда были такими же, как ты.

—Благодарю Ваше Величество за похвалу.

Наньгун Жан еще некоторое время молчал, а затем спросил:

—Сицзю.

—Этот слуга здесь.

—Скажем, должен ли я тогда последовать совету Эжихэ?

—Что имеет в виду ваше Величество?

—Ай, сорняки, которые не вырваны с корнем, снова вырастут под дыханием весеннего ветра. Тогда травянистые равнины только что были заселены. У меня было слишком много дел. Поскольку беглые сын и дочь Сухбару были просто детьми, я думал, что они не будут представлять угрозу.Оказывается, его сын развивался на протяжении чуть более десятка лет. Теперь он поднял великое знамя восстания против меня.

—Ваше Величество, этот слуга думает, что Ваше Величество - истинный дракон и сын небес, к которому благосклонно относится судьба. В суде много генералов и достаточно солдат, а генералов, которые имеют опыт и навыки в бою, слишком много, чтобы их считать. Эти племена могли захватить провинцию И только потому, что это был отдаленный регион, и новости о суде были там не так эффективны. Как только Ваше Величество вернется в столицу, чтобы отправить великую армию на север, эти повстанцы определенно будут уничтожены за один раз.

—Ммм! Это верно.

Дворцовая служанка поприветствовала возле повозки:

—Приветствую Ваше Высочество.

Наньгун Жан выглянул из окна повозки и спросил:

—Кто пришел?

Наньгун Цзиннюй четко ответила:

—Отец-император, это я, твоя дочь!

Наньгун Жан помахал рукой:

—Сицзю, ты можешь идти.

Сицзю встал по приказу, а затем вышел из повозки.

—Дитя, заходи.

Наньгун Цзиннюй вскочила в повозку:

—Эта дочь приветствует отца-императора.

Наньгун Жан показал редкую улыбку:

—Тебе уже пятнадцать, но ты все еще не умеешь держать равновесие.

—Отец-император~!

Наньгун Жан похлопал сидение рядом с ним:

—Дитя, сядь рядом с отцом-императором.

—Мгм.

Наньгун Цзиннюй уселась, и спросила:

—Отец-император устал? Эта дочь сделает тебе массаж.

Нангунь Жан был доволен. Он поднял руку, чтобы указать на пятно на плече:

—Помассируй здесь немного сильнее.

Наньгун Цзиннюй сладко улыбнулась, а затем помассировала свом маленьким кулаком сильнее в этом месте.

Наньгун Жан с удовольствием прищурил глаза:

—Ци Янь непременно заслужил награду за спасение. Дитя, скажи, чем должен вознаградить его отец-император?

—Эта дочь не знает. Отец-император должен сам принять решение. Но, по наблюдению этой дочери, Фума не любит дорогие вещи. Он предпочитает только книги и старые свитки.

Наньгун Жан усмехнулся:

—Ты явно попросила отца-императора принять решение, но ты уже сделала это вместо отца-императора. Мое дитя тоже научилось говорить окольными путями?

Лицо Наньгун Цзиннюй покраснело, затем она тихо сказала:

—Грубость и озорство этой дочери доставляли императору-отцу неприятности все эти годы. С тех пор, как эта дочь вышла замуж за Фуму, его жизненные ценности позволили этой дочери понять многое.

Это вызвало интерес Наньгун Жана. Он начал говорить, чтобы Наньгун Цзиннюй остановилась:

—О? Расскажи отцу-императору, чему научилось мое дитя?

Наньгун Цзиннюй взволнованно сказала:

— Фума позволил этой дочери понять, что от вежливости не следует отказываться, независимо от местонахождения или статуса. Он также учил эту дочь тому: когда вы сталкиваетесь с трудной проблемой, которую не можете решить в данный момент, не просите о помощи сразу. Сначала отложите это в сторону, а затем вернитесь посмотреть в будущем, как только эта дочь станет лучше.

Наньгун Жан мог видеть, что сверкающие глаза его любимой дочери излучались духом, как никогда раньше. Наньгун Цзиннюй продолжила:

—Эта дочь прочитала книгу с Фумой несколько дней назад. Он взял с собой "Советы по обучению" Сюнь Цзы, чтобы побудить эту дочь читать больше книг. Фума также сказал, что книги могут помочь людям понять принципы других, и это может расширить мировоззрение. Каждая книга - это слова от сердца, оставленные пожилыми людьми. Жизнь коротка и трудна, можно было бы использовать меньше обходных путей, больше прислушиваясь к их советам.

Как только Наньгун Цзиннюй сказала до этого момента, она не могла удержаться от того, чтобы согнуть уголки губ. Она сказала тихим голосом:

—Фума сказал, что он хочет научить эту дочь читать книги с этого момента. Эта дочь уже согласилась.

Как опытный человек, Наньгун Жан с одного взгляда мог сказать, что его дочь испытывала искренние чувства к своему Фуме.

Первоначально он думал, что если бы его дочери не нравился ее Фума, он бы тайно разобрался с Ци Янь, как только семья Лу будет подавлена. Тогда он выбрал бы самого лучшего для Наньгун Цзиннюй.

Судя по всему в этом нет необходимости.

—Поскольку Ци Янь любит книги, я дам ему три сотни редких и оригинальных книг.

—Благодарю отца-императора.

—Мм.

—Отец-император...

—Мм?

—Этой дочери несколько любопытно, почему отец-император так спешит вернуться в столицу?

Нангунь Жан подумал об этом на мгновение, а затем приказал всем дворцовым служанкам и евнухам за пределами повозки отойти на десять шагов. Он серьезно посмотрел на Нангунь Цзиннюй, сказав:

—С тех пор, как мое дитя выросло, отец-император должен сказать тебе. На протяжении всей истории женщины не могли участвовать в политике.

Глаза Наньгун Цзиннюй потускнели:

—Эта дочь понимает, эта дочь больше не спросит.

Неожиданно Наньгун Жан покачал головой:

—Ты единственный законный ребенок отца-императора. Отец-император никогда раньше не использовал правила дворца и обычные правила для женщин, чтобы ограничить тебя. Но ты должна понимать одну вещь: каждое слово и каждое действие сына небес записывается предназначенным чиновником. Отныне ты должна научиться выбирать правильное время и повод, если у тебя есть вопросы. В конце концов, ты поймешь, что кисть чиновника императорского двора острее, чем лезвие. Даже у отца-императора нет другого выбора, кроме как говорить и действовать осторожно.

—Эта дочь понимает!

—Мм. Вчера вечером...

Наньгун Цзиннюй и Наньгун Жан провели конфиденциальный разговор в течение часа. Обед теперь был готов.

Она встала на колени с добрыми пожеланиями, предложила уйти, а затем подошла к своей собственной повозке.

На столе повозки была тарелка с сухими пайками и две тарелки с кроличьим мясом, которые уже были порционными.

В одной из тарелок было мясо, которое было обжарено до золотистой хрустящей корочки, источенное ароматными соками; в то время как в другой тарелке были только порции, которые были обуглены или несли нити крови.

Ци Янь положила маленький нож в руку:

—Ваше Высочество вернулась в нужное время. Еда готова.

Как только она сказала это, она подтолкнула тарелку со сверкающим и золотистым жареным кроликом к Цзиннюй.

Нангунь Цзиннюй села рядом с Ци Янь. Она взяла эту тарелку жареного мяса, чтобы отложить ее в сторону, а затем поставила свою тарелку так, чтобы они оба могли кушать из одной тарелки:

—Я съела несколько кусков выпечки у отца-императора, так что сейчас я не так голодна. Этой тарелки с кроличьим мясом достаточно для нас обоих, эту большую тарелку можно просто выбросить.

Ци Янь улыбнулась без комментариев. Она взяла влажное полотенце сбоку, чтобы передать его Наньгун Цзиннюй:

—Ваше Высочество, сначала вытрите руки.

—Спасибо.

После того, как они спокойно пообедали, Наньгун Цзиннюй откинулась на подушки:

—Твоя спина все еще болит?

—Этому подданному уже намного лучше, Вашему Высочеству не нужно беспокоиться.

—О, отец-император вознаграждает тебя тремя сотнями томов старых и редких книг. Кто-то доставит его тебе, как только мы вернемся в поместье.

Ци Янь показала радость на своем лице:

—Большое спасибо благодати Его Величества.

Отдохнув еще некоторое время, экипаж начал путь.

Наньгун Цзиннюй внезапно села прямо. Вместо этого она села рядом с Ци Янь, затем наклонилась близко к ее уху, чтобы тихо сказать:

—Каждое слово, которое я скажу тебе дальше, очень конфиденциально. Не проли даже полпредложения, ты понимаешь?

Сердце Ци Янь подпрыгнуло. Она кивнула со спокойным выражением лица.

—Вчера вечером губернатор северных девяти провинций отправил отчет о чрезвычайной ситуации с расстояния до восьмисот миль. На двадцать пятый день предыдущего месяца остатки травянистых равнин собрали старых рабов травянистых равнин, чтобы убить охранников, захватить более десяти тысяч военных лошадей и занять город Ичжоу... Губернатор северных девяти провинций возглавил побежденную армию, он приказал кому-то попросить поддержку у отца-императора.

«Кашель, кашель, кашель...» Ци Янь закрыла рот, когда она наклонилась от кашля.

Нангунь Цзиннюй была очень напугана:
—Ци Янь!

Ци Янь помахала рукой, затем нажала на заднюю часть талии, когда подмигнула:

—Спина этого поданного внезапно сильно заболела, этому поданному трудно сидеть прямо.

Ци Янь оставалась сгорбленной, как будто она не могла сидеть прямо от боли.

Нангунь Цзиннюй запаниковала, она не знала, куда положить руки. Она хотела помочь Ци Янь подняться, но боялась, что может случайно коснуться того места, где болит:

—Подожди на мгновение, я позову императорского лекаря прямо сейчас.

Ци Янь схватила Нангунь Цзиннюй за руку, она вяло сказала:

—Ваше Высочество, не уходите...

—Я никуда не уйду, я просто позову императорского врача для тебя.

—Ваше Высочество, этот поданный в порядке. Тем не менее, лучше не откладывать путешествие.

Как только она это сказала, она медленно села.

Наньгун Цзиннюй могла видеть, что лицо Ци Янь было ужасно бледным. На ее лице был тонкий слой пота, даже ее губы потеряли цвет. Ее сердце болело еще больше.

Она пробормотала:

—Почему это происходит? Разве императорский лекарь не поставил точный диагноз? Ты получил внутреннюю травму?

Ци Янь покачала головой:

—Ваше Высочество... может ли этот поданный некоторое время опираться на ваше Высочество?

—Конечно! Но твоя спина в порядке?

—Этот поданный в порядке..

Наньгун Цзиннюй села прямо и раскрыла руки:

—Немного медленнее.

Ци Янь медленно наклонилась в объятия Наньгун Цзиннюй. Задыхаясь, она медленно закрыла глаза.

—Наша великая империя Вэй определенно не потерпит поражение племенам.

Нангунь Цзиннюй сказала:

—Тебе так больно, не беспокойся о таких вещах! Отец-император, естественно, урегулирует это, провинция И будет наша очень скоро...

—Мм.

... ...

—Ваше Высочество.

—Мм?

—Сказал ли отец-император, кто возглавляет восстание?

—Кажется, он сирота некой тогда правящей семьи травянистых равнин, по имени Циянь Агула...

Последнее редактирование-21.02.2024